finders keepers

***

Эндрю интересно, знает ли кто-то, какого это иметь тупого лучшего друга, лучшего друга, который ел с пола жареную рыбу на твоих глазах из-за правила 5 секунд, лучшего друга, который пошёл в больницу после того, как съел слишком много монет, лучшего друга, который бился с креветкой и плохо пах всю неделю. И затем, из ниоткуда, ты смотрел на этого безумного парня и думал: это самый красивый человек в целом грёбанном мире. Эндрю знает, Эндрю точно знает какого это. Он так и не перерос свои идиотские чувства, что может звучать жалко, но на самом деле это намного хуже, Эндрю мог поклясться, что для этого даже есть слово: он был маленьким гейским мальчиком, тупо влюблённым в одного из своих лучших друзей, который блять не интересуется и у которого мозг пятилетнего ребёнка, который продолжает теряться, потому что ему просто надо было следовать за тем красивым шариком. Эндрю не мог даже отрицать или притворяться, что Нил никак не влияет на него, ведь все уже знали — и ему всё равно кто что думает, пусть они жалеют безнадёжную личную жизнь Эндрю, ему абсолютно плевать. Хуже было то, что у Эндрю не было шансов, иметь те чувства в груди до конца жизни было его судьбой. Это не всегда было проблемой, каждое свидание, о котором Эндрю когда-либо мечтал, постоянно происходило, просто не как свидание, а как дружеская прогулка: после просмотра трейлера фильма, Эндрю мог думать только о том, насколько нелепым посчитает его Нил, что означало, что они могли бы поцеловаться в темноте. Они закончили просмотр фильма — с Дэн и Мэттом, и они были единственными, кто целовался в темноте. Наблюдение за звёздами во время долгой поездки, которая были единственной причиной, из-за чего Эндрю хотел получить водительские права, происходило постоянно, но без сцеплённых рук и страстных поцелуев. Суть в том, что единственный, с кем Эндрю когда либо хотел быть, это Нил. Если Нил видел его просто другом, то пусть и так, вы больше не увидите жалующегося на это Эндрю. Он прошёл через годы дружбы с несколькими ситуациями, где они чуть не поцеловались и после никогда не говорили об этом снова, годы, где Эндрю был до абсурда очевидным, — в чём смысл что-то прятать, если и так все всё знают — годы надежд и тоски, написания стихов и рисования сердечек вокруг имени Нила. После всего этого времени Эндрю понял, как справляться с недостатками невзаимной любви. Они были на другом отпуске соединёнными семьями, в этот раз в загородном доме Кейли. Это был большой дом посреди ничего с огромным бассейном и зеленью вокруг. Самое умиротворённое место, в котором были семья Добсон-Ваймак-Дэи за последние несколько лет. Эндрю смотрел, как Нил вылезает из бассейна, капли воды стекали на его шесть кубиков, длинные плавки прилипли к его лосинам и всем интимным местам, волосы, каким-то образом грациозно, свисали на лоб, кожа загорела от солнца, голубые глаза были полны веселья, губы — красные, и красота. Эндрю сделал бы всё для него. Он даже больше не грустит по этому поводу, он просто принимает реальность такой, какой она есть. Он был сонным, его новые таблетки влияли на его мозг и нарушали его распорядок дня, поэтому Эндрю не мог контролировать то, как он пялится, как обычно это делает. Оно забирает сдержанность, сильное желание и кучу самообладания, которые он оттачивал очень давно. Нил был красивой картиной, солнечным днём, медленной песней с длинными нотами, вдохновляющей историей, счастливым воспоминанием — Эндрю был обычным парнем, состоящим из кожи и костей. Для Эндрю любовь никогда не могла быть лёгкой, она делает тебя слишком уязвимым, чтобы быть комфортной. Ну, хотя бы любовь в романтическом виде, а любовь, которую он чувствует к Нилу, опасная и яркая. Эндрю винит Би, она спасла его от системы приюта, когда он был младше, таким образом он провёл всего несколько лет без настоящего дома. Эндрю думает, что в целом было 4 дома, — он не мог быть уверенным — но этого было достаточно, чтобы оставить ему некоторые травмы и кошмары на всю жизнь. Когда Би усыновила его, Эндрю пытался вести себя максимально хорошо, ведь дом без насильника был мечтой, которая осуществлялась, Би была такой мягкой и заботливой, что маленький мальчик, который всё ещё был немного невинным даже с учётом всего того дерьма, через которое он прошёл, не мог, возможно, увидеть, как женщина могла быть совсем не хорошей. Поэтому да, Би была виноватой, именно она стала той, из-за кого Эндрю был таким мягким и переполненным чувствами (честно говоря, он не знает, что бы делал без неё). — Могу я? — спросил Нил, внезапно появляясь и практически пугая Эндрю, который забылся в своих мыслях. Эндрю моргнул, пялился на Нила и пытался понять, о чём тот спрашивает. Его новые лекарства делали его очень медленным, на следующем походе к терапевту Эндрю попросит уменьшить количество. Они испытывали медикаменты от биполярного расстройства, даже с учётом того, что Аарон прочитал в интернете статью и думал, что его близнецу неправильно поставили диагноз. Нил хотел сесть на шезлонг, расположенный ближе всего к Эндрю. Блондин сделал глубокий вдох, это усложнило бы ту задачу, чтобы вынести голого по пояс и мокрого Нила. С другой стороны, Эндрю получил бы голого по пояс и мокрого Нила прямо возле себя. Поэтому он сказал: — Да. Нил улыбнулся и сел, взгляд голубых глаз моментально оказался на Эндрю. Эндрю пялился в ответ. Они были бы милой парой — так говорила Би, и, ну, её сын мог только согласится с ней. В конце-концов он маменькин сынок. Иногда было больно быть так близко, но никогда достаточно близко, врать и притворяться, будто он бы не отдал своё сердце на блюдечке, чтобы Нил его съел, иметь губы так близко всё время, но никогда не суметь позволить их губам соединиться. Эндрю нравилось прилипать своей щекой к щеке Нила и класть голову на плечо Нила, прижимая лоб к его шее, затем он ждал, когда Нил развернёт своё лицо, чтобы нос Эндрю прошёлся по его щеке. Ему нравилось смешить Нила и смотреть на него, ему нравилось то, насколько краснел Нил от интенсивности его взгляда и прятал своё лицо в груди, плече или шее Эндрю, бесконтрольно смеясь и держа Эндрю так близко. Эндрю приходилось сдерживать себя, ведь Нил не интересуется и Эндрю является лишь уважительным парнем, хотя он не был сделан из спокойствия: у него были свои желания, его потребности, его чувства и иногда было сложно контролировать себя — он бы никогда не сделал ничего без согласия Нила, конечно. Как сейчас, раздражающие таблетки делали его тело мягким, конечности слабыми, его мозг был быстрым, но когнитивная система работала в замедленной съёмке. Тем самым вся сила его мозга была сосредоточна на том, чтобы не позволить себе упасть на колени Нила и просить о поцелуе. Язык Эндрю ощущался как пепел во рту, иначе он бы попросил маленький поцелуйчик уже сотню раз. Опять же, Нил был голым по пояс и мокрым, это не легко. — Дрю? — позвал Нил, прерывая поток мыслей Эндрю. — Что, — огрызнулся Эндрю, но затем прокашлялся. — Что? — Ты в порядке? — его кишки были холодными, его тело было горячим. Он ощущал абсолютно каждое чувство в этом мире одновременно. Всё, что когда-либо испытывал человек, звучало под кожей Эндрю. — Да, — сказал он, потому что это было правдой. — Просто думаю. Большие голубые глаза моргнули ему. Красивые, красивые глаза. Эндрю моргнул в ответ — медленно, как кошка. — Перестань, — попросил Нил. — Давай я сяду возле тебя. Эндрю легко позволил ему это и Нил быстро перепрыгнул со своего шезлонга в шезлонг Эндрю. Они вместе сжались, практически сверху друг друга. — Счастлив? — поднял он светлую бровь, невпечатлённый. — Всегда. Эндрю был уставшим и сонным, но он отдал всего себя, чтобы не прильнуть к Нилу и не вздремнуть на нём. Би отвела близнецов в потрясающий магазин мороженого во время финала Экси в прошлом году и тут были специальные десерты «банановый сплит», названные в честь двух последних команд, участвующих в соревновании. Поэтому Эндрю, поедая свой банановый сплит Чикагских Быков, — два вишнёвых шарика и один из тёмного шоколада, заправленные сверху взбитыми сливками и растопленным маршмеллоу — мог думать только про то, чтобы взять сюда Нила, про то, чтобы находится тут только вдвоём, поедая огромную чашу мороженого и держась за руки, пока красивый рот Нила тараторил бы про Экси, прямо как все те парочки, которые Эндрю мог тут увидеть. Эндрю не пригласил Нила в то место потому, что он пытался не маскировать дружеские прогулки как свидание. Это новая вещь, которую он пробует: не выглядеть полным дураком. Так что Эндрю больше не будет выставлять себя дураком перед всей его семьёй снова, даже если Нил только что вышел из бассейна со всё ещё стекающей водой на его пресс (Эндрю нужно было прекратить думать об этом). Это очень сложно, ведь Нил мог быть самым красивым зрелищем, попадающимся когда-либо на его глаза. Эндрю мог смотреть на него днями, не моргая, неделями, не уставая, месяцами, не привыкая к тому, насколько быстро бьётся его собственное сердце. Его веки становились всё тяжелее и тяжелее, его голова, на которой игрались с волосами, упала в сторону на сильное плечо Нила. Чувства были такими утомительными! — Ты останешься тут? — спросил Эндрю, закрывая свои глаза всего на мгновение. — Да. — Ты соби… — он перебил себя зевком. — Ты собираешься отказаться от возможности создавать проблемы? — Я никогда не создаю проблемы. Эндрю мягко фыркнул, игнорируя тот факт, что они находились в безумно неудобном положении, ведь Эндрю отказывался запрыгнуть на колени Нила. Чтобы не делать из себя дурака. — Дрю-ю. Эндрю. Хэй, просыпайся, — позвал Нил, слишком мягко, чтобы Эндрю сдерживался. — Ты не можешь тут спать, — прошептал он, поглаживая блондинистые пряди со всей заботой в мире. — Ты обгоришь. Эндрю ворчал бессмыслицу — он не совсем подходил для того, чтобы быть человеком, будучи сонным. — Ты такой сонный, — рассмеялся Нил. — Мило. — Новые таблетки, — оправдался он, пряча лицо в шее Нила и, соответственно, заставляя их прижаться друг к другу. Чёрт возьми, он проиграл битву. Сейчас они соприкасались везде, с головы до ног, мокрые волосы и плавки Нила заставляли Эндрю, который полностью высушился после того, как смог сбежать от игры Дэн и Кевина в мокрую курицу, снова полностью намокнуть. Хотя бы мозг Эндрю был достаточно затуманен, чтобы его тело с трудом реагировало на горячего рядом парня. Нил промычал, сжимая губы. — Расскажи мне про все проблемы, которые я сделал сегодня. — Ты выкинул книжку Аарона в воду. — Он был на моём пути и он знал, что мы играем в русалок против акул. — Ты практически заставил телефон Стефани упасть в бассейн. Ты заставил тётю Кейли упасть в бассейн. Нил засмеялся. — Кейли учила нас водному Экси, это её вина. Кейли обычно не присоединяется к ним в семейных отпусках, но Эндрю провёл достаточно времени в её доме, чтобы тоже считать её семьёй. Она очень классная, её очень легко любить — единственная проблема была в том, что она поощряет соревновательную жилку Кевина, что уже достаточно плохо, каким оно и является. Также, Кейли думает, что настрой маленького дьявола Нила был забавным — «Так похож на Мэри в нашей молодости» — и это всё, что ему было нужно, чтобы стать в 10 раз хуже. — Ты и Дэн толкнули Кевина в бассейн, когда он пытался сделать секси селфи. — Мы спасли мир. — Ты заставил Ники поверить, что тонешь. — Он сильно переживает. Эндрю продолжал нашёптывать все вещи, которые сделал Нил днём, чтобы послать его в ад, но он, должно быть, в какой-то момент задремал, просыпаясь только тогда, когда послышался звук щелчка от фотки. Ему было всё равно, Рене сказала бы ему причину и Будущий Эндрю решил бы, убьёт ли он кого-то или просто попросит фото. Нил прошептал ему, когда увидел, как Эндрю открывает глаза. — Пошли, я доведу тебя до кровати, чтобы ты мог нормально вздремнуть. Он простонал. — Ладно. Нил помог ему встать, затем держал его за руку, пока они заходили в дом и направлялись в комнату близнецов. Эндрю демонстративно игнорировал все взгляды, которые их семьи посылали им. Да, да, он был дураком, и что. — Ты хочешь принять душ? — спросил Нил и Эндрю позволил своему телу упасть на него. Наполовину для того, чтобы побыть драматичным, и наполовину из-за того, что он не совсем хорошо мог сдерживать свой собственный вес. — Малыш, твоя кровать будет пахнуть солнцезащитным кремом и хлоркой. Малыш. Ха. Эндрю в бреду. — Не моя. Кровать Аарона. Нил посмеялся, но направил его на кровать Аарона, — заполненую книжками — он бы позволил Эндрю упасть на неё самому, но блондин потащил его за шею, поэтому они упали вместе. Такие моменты как эти, такие красивые моменты ощущались так интимно, заставляя Эндрю верить в тупую теорию Аарона. «Ты больше не страдаешь по Нилу» — сказал он в одну ночь, отвлекая Эндрю от важного задания (писать Нилу про их школьный день), «Здесь нет никакой тоски, когда вы двое ведёте себя так, будто в состоявшихся отношениях, вы уже встречаетесь». В тот момент Эндрю пыхтел и оскорбил его — что переросло в большую ссору, и Нил был готов вскрыть тело Аарона, даже не зная причину их конфликта. Впрочем, когда Эндрю вновь посмотрел на ту ночь и действительно задумался о том, что сказал ему его брат, это имело намного больше смысла. Конечно, он хотел перевести на человеческий язык крики Аарона, но Эндрю свободно говорил на дьявольской речи. Аарон был прав, Эндрю никогда не отпускал Нила, ведь было легче вести себя так, будто они встречались. Аарон был чертовски прав, Эндрю нужно перестать быть трусом и признать свои тупые чувства, но затем он вспоминал, как Нил не был заинтересован, как Нил повторно объяснял, что он не интересуется и Эндрю не хотел стать ещё одним человеком, который усомнился бы в его словах. Эндрю делал с ним все стереотипные вещи, как в отношениях, кроме поцелуев и секса, тогда они могли бы просто уже встречаться. Эндрю повторно говорил, что он не станет поднимать надежды, потому что это больно — падение, провал, отрицание, — и он выучил свой урок на Безответной Влюблённости 101 — но нормально ли отнеслись бы все к тому, чтобы вести себя как парень Нила даже зная, что Нил никогда не почувствовал бы к нему никакого влечения. Им было комфортно так, единственные изменения которые произошли бы, если бы он признался, были неизбежное отдаление Нила и разбитое сердце Эндрю. Это могло быть не идеальным, это могло принести больше боли в будущем, это могло быть неправильным, но Эндрю никогда не заявлял о своём совершенстве. Он совершал ошибки. Много ошибок. Ошибки, о которых он никогда бы не пожалел, потому что это было бесполезным чувством и он не собирался тратить время впустую. Прямо как тогда, когда Эндрю пытался следовать совету Аарона — перестать себя вести как парень и отпустить Нила, чтобы тупое чувство в его груди наконец остановилось — и это могла быть единственная ошибка, о которой он сожалел. Некоторые чувства просто не созданы для того, чтобы отпустить. Это было плохо. Ужасно плохо. Эндрю не делал многого, он был бы не против резкого отказа, чтобы остановить свою Нило-зависимость. Он начал с небольшого: не шёл к нему домой после школы, не приглашал его к себе, пропускал одну или две экси игры, сплетничал с Рене, вместо Нила, не встречался взглядом с красивыми голубыми глазами Нила после чего-то смешного, «случайно» пропускал одну из их внутренних шуток. Немного по немногу Эндрю зашёл слишком далеко с этой холодной отстранённостью, потому что, ну, часть Эндрю хотела, чтобы Нил почувствовал себя так же, как он. Проблема была в том, что Эндрю не мог ощутить отторжение, жгучую боль невзаимной любви, одностороннего влечения. Это были долгие месяцы игнорирования звонков Нила и лжи Би, что он заболел, чтобы ему не пришлось идти в школу, и номер Кевина значился как самый недавний звонок на его телефоне. Он мог определить боль на лице Нила, он не хотел ждать ссору, ведь знал, что она не произойдёт, но Эндрю продолжал видеть, как разочарование окрашивало лицо Нила каждый раз, когда он терял внимание Эндрю, лёгкое и быстрое, покидающее его черты, когда Эндрю вновь и вновь не встречался с ним взглядом, улыбка заменялась хмуростью, когда Эндрю уклонялся и избегал объятия, прекращающийся смех, ведь Эндрю не закатывал глаза на несмешные шутки Нила. Он знал, что Нил всё ещё приходил в его дом каждый день, но, увидев закрытую дверь Эндрю, он оставался в гостиной часами, пока не стемнеет и не станет очевидно, что Эндрю не будет разговаривать с ним. Это было тупо, чрезвычайно тупо, Эндрю лежал и пялился на свой скучный белый потолок — потому что он отклеил синие звёздочки, которые так сильно напоминали глаза Нила — и сильно концентрировался на том, чтобы услышать голос Нила снизу, ведь он просто безумно скучал по своему другу. Он скучал по его голосу, его прикосновению, его объятию, его улыбке, его глазам, его смеху, его хуёвому чувству юмора. Переломным моментом для Эндрю стали шоколадные брауни Би с дополнительным шоколадом. Он уловил запах из своей комнаты и, ничего не подозревая, спустился, чтобы взять немного, и так он нашёл милого и немного надувшегося Нила, лежащего на диване. Эндрю не мог бороться с этим, он прекратил свою тупую и жалкую попытку отпустить свою симпатию и просто принял свою судьбу. Эндрю завалился в крохотное пространство между Нилом и креслом, и молча пялился на него. Нил очень пострадал и это никогда не было намерением Эндрю. Собственное тело Эндрю сгорало от того, насколько сильно он скучал за своим лучшим другом, и его сердце чертовски разбилось, когда он увидел удручённые глаза Нила и опущенные плечи. Поэтому он поднял руку, предлагая обняться своему лучшему другу, и Нил посмотрел на него с такими большими и надеющимися глазами, что сердце Эндрю практически не вынесло этого. «Иди сюда» — сказал он слабым голосом, и тогда Нил позволил себе упасть в руки Эндрю. — Прости, — шептал Нил. — Заткнись, — шептал Эндрю в ответ. Нил не отвечал, просто укутываясь в груди Эндрю и прижимаясь носом к его шее, требуя внимания Эндрю, прямо как кошка. И это было всё. Сейчас, смотря на это, Эндрю чувствует сожаление. Он ненавидел то, что ранил Нила незаслуженно, поскольку Эндрю даже не приближался к своей цели в виде остановки своих чувств. Вывод, который он сделал, был таким, что он бы лучше страдал от невзаимных чувств, пока Нил лежал на его плече, тихо дыша и с любовью поглаживая его руку, чем иметь пустую дружбу как с Мэттом или Кевином. То, что у него было с Нилом, было интимным, это самая чистая форма желания и связи, которую они оба имеют — это желание стать одним целым, сшить их души вместе, делить одно тело. Сейчас, под телом Нила, Эндрю чувствовал себя хорошо. У его любви больше нет горького вкуса непринятия. Только тоски, хотя Эндрю не думает, что он когда-нибудь избавится от этого вкуса. — Останься, — попросил Эндрю, когда почувствовал, что Нил двигался. — Я думал ты спишь. — Ещё нет. Останься. — Ты такой милый, когда сонный, — прошептал ему Нил на ухо, мягко убирая его блондинистые волосы с лица. — Мне надо поговорить с тобой. Эндрю открыл один глаз. — Говори. — Не сегодня, — нахмурился он. — После моего финального матча Экси, после нашей победы. Мы пойдём в твой любимый магазин мороженого, который продаёт те огромные ведёрки. — Этот разговор будет связан с Экси? Нил рассмеялся. — Тебе придётся подождать, чтобы узнать. Конечно это будет про экси, Эндрю предпологал, что Нил пропустит колледж, чтобы сразу пойти в профессиональный спорт. Эндрю не был против, Нил сам знает что лучше для него и его карьеры, кроме того, Экси действительно было его жизнью — впоследствии единственной проблемой станет то, что Нилу придётся переехать в другой штат, так как тут у них нет Профессиональной Экси Команды, и Эндрю придётся остаться. — Окей. Эндрю не будет грустить про годы, когда Нил уедет, до того, как это действительно случится, так что он просто закрыл глаза. Ему даже не нужно думать об этом как о настоящей возможности, пока Нил не скажет, какие у него планы на самом деле. Он почувствовал, как приходит сон, когда Нил попытался встать. Снова. — Останься, идиот. — Я хотел бы, но Кевин попросил меня сыграть в водный экси и ты знаешь каким он становится. — Но ты тёплый. Нил поцеловал его в лоб. — Спи, золотой мальчик. Эндрю позволил Нилу уйти только потому, что услышал, как Кевин кричал «НИЛ ТЫ ГДЕ?» и это звучало так, будто он уже был в доме и искал своего брата. Затем Эндрю устроился в обнимку с подушкой и притворился, что сон без Нила никогда не беспокоил его — даже если так и было каждую ночь, когда Нил не приходил с ночёвкой в дом Би. Когда Аарон разбудил его, потому что нужно было принять медикаменты, Нила уже тут не было. Он искал его — с Аароном за спиной, жалующегося про время и «ты невовремя выпьешь таблетку, тело всегда знает» — внутри дома, но ничего. — Он не тут. Иди и прими своё лекарство сейчас. — Ты выглядишь нелепо, — заметил Эндрю, Аарон был на солнце с очками, и это означало, что у него было две больших дырки вокруг его глаз, пока всё остальное лицо было полностью красным. Аарон, должно быть, подумал, что Эндрю просто был трудным, поэтому не посмотрел на себя в зеркало и просто подтолкнул Эндрю в кухню. — Мама, Кевин, — сказал Аарон, как приветствие. Эндрю подозревал, что они были единственными в доме, остальная часть семьи шумела возле бассейна. — Привет, милый, — сказала Би, держа в руках чашку воды, чтобы Эндрю мог проглотить свои 2 таблетки. Аарон стоял возле неё, тихо наблюдая за своим близнецом. Никто не доверял ему в том, чтобы он правильно принимал свои медикаменты. Он проглотил всё одним большим глотком, таблетки поцарапали его горло. Затем он ляпнул: — Нил. — Умер, — сказал Аарон, Эндрю даже не потрудился недовольно посмотреть на него. — Он ушёл на прогулку, — объяснил Кевин, открывая холодильник, чтобы украсть один из энергетиков Аарона. Аарон уставился на него, но Эндрю не остался настолько долго, чтобы посмотреть на их ссору. Эндрю пошёл в гостиную и украл большую чёрную футболку Кевина, которая была брошена на диван, как реванш за преступления Кевина, совершённых по отношению к его близнецу. — Ты пойдёшь искать Нила? — спросила Би. — Да. — Окей, милый, не задерживайся, — сказала она, нежно улыбаясь ему. — Ужин почти готов. Эндрю не бежал, но быстро шёл. Нила не было в бассейне и в саду, так что Эндрю просто шёл всё дальше и дальше в надежде, что он постепенно заметит своего друга. После практически десяти минут быстрой ходьбы, которая превратилась в быстрый бег, он наконец увидел маленькую рыжую точку. — Ты псих, какого чёрта ты тут делаешь? — Эндрю! Ты проснулся! — Нил улыбнулся, когда блондин уселся на пол возле него. — Я просто думал. Он вспотел. — Давай вернёмся до потемнения. — Ты прав. Нил положил руку на траву позади него, поэтому Эндрю воспользовался преимуществом движения и положил голову на плечо его друга. Он устал, убейте его. (Нет, действительно убейте его. Ему не следует заниматься таким дерьмом) Это был один из моментов, когда Эндрю практически упал. Было слишком легко забыть правду, жить в идеальном «Что, если бы Нил был моим парнем» мире, его разум был затуманен годами невзаимной любви и он всё, что он мог сделать, это достаточно сильно сжать челюсть, чтобы притвориться, что он имеет власть над реальностью. «Что, если» были болезненными, Эндрю не мог позволить себе представить, что Нил когда-либо почувствует себя так же. Ему нужно было беспощадно убить надежду. Он обещал себе и Би, что он однажды примет свои чувства, однако этот день далёкий, очень далеко — жизнь с болючими «что, если» была намного лучше, чем жизнь с отказом Нила. Он вырос из этого, верно? Он больше не чувствует себя отвергнутым, он принимает любовь Нила такой, какой она есть: платонической. Это больше не ранит, Эндрю не тупой подросток с ещё более тупыми чувствами. — Ты всё ещё уставший? — Не совсем, — сказал он. — Я чувствую, как что-то тащит моё тело вниз. Нил возился с его блондинистыми волосами. — Большой мозг. — Не испытывай меня, — сказал он, когда Нил подвинулся ближе к Эндрю. У Эндрю есть правила, которым нужно следовать, он сделал их все сам после полного Месяц Игнорирования Нила фиаско, просто чтобы установить для себя границы и убедиться, что их дружба остаётся здоровой, не считая чувства Эндрю. 1. Он может обниматься с Нил только на своё день рождения, день рождения Нила и в день Святого Валентина — Нил получает подарки, Эндрю ревнует. 1.2. Объятия разрешены только если один из них заболел или чувствует себя очень плохо. 1.3. Объятия разрешены в поездках, когда есть только одна кровать. 2. Не думать про Нила, когда он возбуждён. 3. Не целовать кого-то представляя, что это Нил, снова. 4. Не зависать с кем-то просто потому, что они напоминают ему о Ниле. 5. Избегать ночёвок в доме Нила, потому что его комната настолько заполнена Нилом, что у Эндрю случаются ужасные гей-паники и серьёзный случай подростковой девочки с симпатией к целой музыкальной группе. 6. Уважать границы и желания Нила. Эндрю чувствовал себя очень плохо, поэтому он позволил себе несколько объятий. Он был на луне, наличие Нила так близко заставляло каждую клеточку его тела впадать в спокойствие. Эндрю знает, что он не отпустит Нила, если продолжит обниматься и принимать невинную привязанность Нила, но к чёрту это, он не может думать об этом сегодня. Конечно так было не всегда, Эндрю потратил некоторое время, чтобы привыкнуть к глубоким гей-паникам каждый раз, когда он мог посчитать ресницы Нила, ведь тот был настолько близко. Эндрю пришлось выучить пределы своего собственного тела и адаптироваться к изменениям, через которые его проводил злобный пубертат. Он выжил, и сейчас, когда Нил обнимался с ним, Эндрю чувствовал себя хорошо — вместо ощущения холода, пробегающего по его позвоночнику; его мысли уже не путались так сильно и ужасное самосознание в его груди исчезло. Например, Эндрю не мог спать 3 года назад, когда Кевин и Аарон заболели во время семейной поездки, поэтому Нилу пришлось делить комнату с Эндрю, чтобы тоже избежать болезни. Там было 2 кровати, но комната была маленькой и присутствие Нила было везде, его запах застрял в одежде Эндрю и синева его глаз было всем, что Эндрю мог видеть в лунном свете. Блондин не засыпал, наблюдая за спящим Нилом и очень пытаясь не представлять то, как они целуются. Это отличалось от их ночёвок, их комната находилась на другом от всех этаже, они были одни, сами по себе, делая что захотят (больше как хотел Нил, бодрствуя прошлую ночь и читая журналы Экси) и разум Эндрю продолжал проходить через все возможности. Сейчас вещи изменились: на их последней семейной поездке, когда машина сломалась и они застряли в снегу на половине пути их (ужасающего) приключения катания на лыжах, Дэвиду нужно было найти место для них, чтобы переночевать, и в самом ближайшем хостеле было свободно только 3 комнаты. Би, Стефани, Рене и Дэн делили комнату с односпальной и двухспальной кроватями, Дэвид и Эбби получили комнату с односпальной кроватью, и у четырёх мальчиков не было выбора кроме того, как ютиться с двухспальной кроватью. Кевин быстро разлёгся на ней в форме звезды, соответственно близнецам пришлось уместить себя в свободное пространство, так что они решили так: Эндрю был спиной к стене, затем шёл Кевин, и Аарон. Нил пришёл позже, но он обычно не был придирчивым, он лёг внизу в крохотном пространстве, которое его брат с невыносимым удовольствием оставил для него. Дело в том, что Нил оказался между Кевином и Аарон, и Эндрю был не против этого, но не прошло и пяти секунд, как Нил сказал: — Я не на правильной стороне кровати. Кевин ответил: — Что блять?! Ты спишь на односпальной кровати, каждая сторона твоя. Поэтому Нил сказал: — Сторона Эндрю — моя сторона. Кевин застонал, он становился действительно угрюмым, когда был сонным, и наконец уступил. Нил перелез через него и намеревался прыгнуть на сторону Эндрю, но Кевин случайно ударил Нила по колену и тот потерял равновесие, падая прямо на грудь Эндрю. — Прости, — прошептал он, Эндрю не ответил, просто положил свою руку на талию Нила и прижал его ближе. Нил укутался даже больше, затем издал удовлетворённый небольшой звук, будто мурчание кошки. Тогда не было никакой гей-паники, просто глубокое спокойствие, что заставило Эндрю задаваться вопросом: не умер ли он и попал в рай. Не было никакой паники, когда он проснулся посреди ночи из-за спора Аарона и Кевина, и ему пришлось ощущать плотно прижатый нос Нила к его шее и дыхание, согревающее его. Это чувствовалось до невозможности хорошо и нереалестично правильно, Эндрю был настолько переполнен любовью, что даже не мог заставить себя разозлиться на его брата тупицу, который пинал задницу Кевина холодной ногой. Не было никакой паники, когда Нил проснулся, неудивительно, первым утром и, как Эндрю знает, он был в 10 раз тупее в такое время, так что идиот подумал, что будет хорошей идеей оседлать бёдра Эндрю, в дюймах от его коленей, чтобы размяться. Годами ранее Эндрю уже умер бы тут. Он проснулся бы с видом прекрасного парня сверху него и его сердце выпрыгнуло бы из его рта. Но этого не произошло, нет, Эндрю просто одобрительно промычал и заскользил своими руками вверх и вниз по бёдрами Нила. Это ощущалось точно так же, как Эндрю представлял, что чувствовал Флинн, когда Рапунцель обернула свои блестящие волосы вокруг его раны и пела: «Цветок, блестай и сияй!». Этого было много, но так хорошо. Безумно хорошо. Нила Джостена часто слишком много, чтобы сердце Эндрю смогло его вынести. Слишком блять много. Глаза слишком голубые, рыжеватые волосы слишком мягкие, запах слишком хороший. Это была уже не просто симпатия, Эндрю глубоко и бесповоротно влюбился в Нила и он ничего не мог с этим сделать. Всего было слишком много, слишком хорошо и слишком плохо. Он любил говорить с Нилом часами, но он всегда будет ненавидеть то, как он жалобно оставлял руку на поверхности стола просто чтобы посмотреть, возьмёт ли её Нил. Обычно Нил не делает этого. Они… — Твоя хмурость такая милая, — шёпот Нила напугал Эндрю. — Продолжай пялиться на меня и я вырву тебе глаза. — Мгм. Эндрю позволил выйти наружу самому маленькому смеху, голубые глаза Нила следили за изгибом его губ и блондин сжал челюсти. В последнее время Нил часто смотрел на его рот. Эндрю не был уверен, что не придумывает это. — Знаешь, ты мой лучший друг, — из ниоткуда сказал Нил, абсолютно спонтанно. — Я знаю. И этого было достаточно, этого всегда будет достаточно. Должно быть. Эндрю был счастлив. Конец. У него было достаточно любви. (Ложь, ложь, ложь) — Никогда не забывай это. (Ему нужно больше) — Не забуду. Он видел, как Нил впервые поцеловал девочку в своей жизни год или около того назад. Эндрю хотел бы чувствовать ревность или злость, но всё, что он мог ощущать, было отвращение. Он убежал и заперся в ванной, сразу опускаясь на колени перед туалетом, чтобы выблевать свои кишки и чтобы больше ничего не осталось в животе. Картина поцелуя застыла под его веками, Эндрю сжал челюсть и попытался убрать воспоминание, но оно застряло между папками его мозга. Его руки начали трястись, воздух отказывался покидать его лёгкие и его нос отказывался пропускать новый воздух — он просто разделил своё время между рвотой и отчаянными глотками воздуха. Однако Эндрю не плакал. Эндрю не злился. Эндрю не хотел быть на её месте. Эндрю просто сидел на грубом полу в ванной, горло жгло, челюсть болела и уши заложило. Он не мог объяснить то, что чувствовал, насколько другим был этот вид грусти, как он не мог помочь, но мог чувствовать полное отвращение от поцелуя. Это было его переломным моментом, это был его новый звёздный кошмар. Нил думал, что он заболел, и настаивал на том, чтобы прийти и позаботиться о нём. Эндрю стыдился признать, что Нил нравился ему, ему нравилось внимание, сладкие слова, глаза, наполненные беспокойством, чистая преданность, которую Нил всегда показывал. Спустя недели, когда Нил рассказал ему про свой первый поцелуй, Эндрю пришлось сдерживать себя, даже с горящими глазами, даже когда во рту была кислота, даже когда его руки начали трястись. — Мне не понравилось, — наконец сказал Нил, после объяснения того, как это началось. Эндрю притворился, что не ощутил облегчение. Он не любил чувствовать облегчение, он хотел позволить Нилу быть свободным, он хотел быть счастливым за своего друга, но Эндрю не мог. Не важно сколько парень пытался, Эндрю мог думать только про то, что было бы лучше, если бы Нил оставался одиноким навсегда. Это плохо, он знает. Он знает, что не должен так думать. Впрочем, одной мысли о том, чтобы видеть Нила с кем-то ещё, было достаточно, чтобы убить Эндрю. У него не было права, абсолютно никакого права. Он ненавидел это чувство. Эндрю хотел, чтобы Нил был счастливым, но он несовершенный человек, у которого есть свои хотелки, и только бог знает, насколько он хотел, чтобы Нил был счастлив с ним. Как сейчас. Перед ними открывался шикарный вид на ландшафт: небо состояло из четырёх оттенков синего, на нём было много серых облаков, зелёная трава пахла, как что-то свежее и чистое, Нил всё ещё был голым по пояс, это было классно. Всё было классным. Нил был классным. Нил вздохнул. — Твои глаза такие красивые. Потому что конечно Нил пялился на него, пока Эндрю вновь и вновь забывался в собственных мыслях. У Нила были крупные проблемы с тем, что он пялился. — Ага. После его первого поцелуя, Нил погрузился в процесс обучения, чтобы лучше понять свою ориентацию. Эндрю думал, что это будет включать в себя походы на вечеринки и поцелуи, так что он готовил себя к худшему. Однако, Нил просто стал самосозерцательным. Насколько Эндрю знает, Нил ещё ни с кем не был готов поделиться своими находками. Самой главной причиной, по которой Эндрю был так осторожен в признании своей любви, была ориентация Нила. Парень ясно дал понять, насколько не был заинтересован в отношениях, поцелуях и сексе, он отказывал всем, кто просил его подумать дважды, он убегал от внимания и сильно раздражался, когда люди продолжали спрашивать, несмотря на то, что они знали, что будут отшиты. Симпатия Эндрю началась рано, поэтому он был немного слишком молод, чтобы понимать почему мысль о признании так сильно смущала его, впрочем, в конечном счёте, он оказался тут: он не хотел быть одним из тех людей, которым плевать на выборы и границы Нила. Нил был его лучшим другом, он не мог вынести мысль о том, что он, единственный, кому Нил больше всего доверяет, станет ещё одним раздражающим человеком, который пытается пересечь границы Нила. И вообще, зачем он говорит что-либо, если у него никогда не будет шансов? Это бесполезно. — Ты много думаешь сегодня, — указал Нил, медленно приближаясь, чтобы помассировать большим пальцем складку, возникшую между бровями Эндрю из-за нахмуренности. Каждое движение было медленным и осторожным, так что Эндрю мог бы уйти в любом момент. Нил был таким же аккуратным с Эндрю, как и Эндрю с ним. Последнее, чего он хотел, это разрушить их доверие. — Когда у тебя появится мозг, ты поймёшь, — сказал Эндрю и идиот рассмеялся так, будто это было самое смешное говно, которое он когда-либо слышал. Эндрю мог захлебнуться в этом звуке. Смех Нила был таким хорошим, таким красивым, целой песней, замечательным. Эндрю покраснел. От смеха, он покраснел из-за грёбанного смеха. — Ты действительно моё солнышко, не так ли? — прошептал Нил и Эндрю растерялся. Это выглядело как сон, слишком идеальный сон, который мозг Эндрю не смог бы спроецировать — Нил смотрел на него, как будто он был единственным, что имело значение в целом мире. — Ты делаешь мою жизнь такой яркой. Сердце Эндрю учащённо забилось, его лёгкие остановились, что-то заставило его рёбра расшириться так сильно, что он почувствовал, как его живот был готов взорваться. Нил медленно моргнул, дыша на лицо Эндрю. У Нила были те большие глаза вместе с острыми скулами, он был сексуальным и милым одновременно. Эндрю мог пялиться на него вечно, отделяя и распределяя каждый оттенок синевы, которая окрашивала его радужку. И его губы были одной из самых красивых вещей, которые Эндрю только видел в своей жизни, и он видел пресс и обнажённую задницу Нила! (Эндрю должен перестать глядеть на его губы) Губы Нила выглядели такими мягкими, Дэн дала ему клубничный бальзам для губ и он стал одержимым ним. Идеальные пухлые губы бантиком, всё время сияющие мягким красным цветом. Очень соблазнительные, сочные, пленительные, манящие, завораживающие. Эндрю мог поклясться, что губы Нила всё время были на вкус, как клубника. Нил не мог быть настоящим. Ни один настоящий человек не мог быть таким красивым. Это нереалестично. (Энрдю действительно стоит прекратить пялиться на губы Нила) Он просто думает, что у Нила были настолько красивые губы, что должно появиться новое слово для их описания. И Эндрю даже не говорил про всю ассамблею, — синие глаза, милый маленький нос, идеальные брови, мягкие рыжеватые кудри, веснушки, модельное тело — нет, Эндрю говорил исключительно про ебучие губы Нила. Губы Нила, тянущиеся в сторону, когда тот ухмылялся, открывая вид на слегка искривлённые передние зубы, губы Нила обхватывающие трубочку, губы Нила, когда он кусал фрукт, весь счастливый, как кролик, поедающий сладость. Нил прильнул ближе к Эндрю, открывая рот совсем чуть-чуть, будто намереваясь что-то сказать. Эндрю мог увидеть кончик его языка и был загипнотизирован. — Я ненавижу тебя иногда, — заметил он, голос унизительно хриплый. Его горло неожиданно пересохло и его мозг, казалось, думал, что рот Нила содержит всю воду в мире. Он не мог избежать своего внимания. — Я не верю тебе, — прошептал Нил, улыбаясь. Живот Эндрю выпал из его тела, сердце взрывалось, он больше не мог рационально думать. Улыбка Нила. Улыбка Нила! Эндрю мог смотреть, как Нил разговаривает, как его губы двигались и… это просто было… они были красными, немного покусанными, потому что Нил был иногда встревоженным, и пухлыми. Они выглядели мягкими. Они выглядели вкусными. Они выглядели как звезда из снов Эндрю. Впрочем, когда Нил улыбнулся? Боже, он мог бы остановить бури, создать чудеса, оживить людей, убить солнце, заморозить луну. Кейли оплачивала встречи стоматолога Кевину, Нилу и Дэн потому, что верила, что реклама является большой частью Экси, и красивая улыбка может привлечь внимание брендов — как и Кевин, она иногда воспринимает свою карьеру слишком серьёзно. У Нила была идеальная улыбка, идеальный прикус, идеальные белые зубы. Эндрю чувствовал себя незащищённым от солнца, видя улыбку Нила так близко. — Заткнись, — это всё, что он мог выдавить из себя, отчаянно пытаясь сохранить рассудок. Он попросит Рене и Стефани молиться за него усерднее сегодня. Ему необходимо Божье вмешательство. Его руки дрожали, когда он попытался оттолкнуть ними лицо Нила. Затем, чтобы завершить убийство Эндрю, Нил рассмеялся. Нил смеялся и Эндрю видел его ямочки на щеках, Нил смеялся и Эндрю забыл как моргать, Нил смеялся и Эндрю действительно не мог дышать, Нил смеялся и движение его головы заставило их носы соединиться на долю секунды. Руки Эндрю застыли на тёплом лице Нила, благоговейно обхватывая его челюсть. Если улыбка Нила была всем, то смех Нила открывал совсем новый уровень восхищения в голове блондина. Нил смеялся так близко к лицу Эндрю, что их носы соприкоснулись! Нил был так близко и таким тёплым, и красивым и счастливым. И близко. И его губы блестели красным и широко улыбались. И близко. Очень близко. Эндрю наклонился вперёд, не задумываясь, на мгновение оступившись, он просто сдался и позволил своим губам — наконец, наконец, наконец — встретиться с губами Нила. — Блять, — прошипел он, отпрыгивая от Нила.