Машинист

Adam Lambert – Whataya Want from Me

Самое страшное – не успеть – сказать или сделать. Это ошибка, которая не поддается исправлению. Мы пишем жизнь сразу на чистовик, лишенные права потренироваться в черновике. Наша совесть – самый жестокий и кровожадный палач. Непреходящее чувство вины – вот он – ад при жизни.

      Родель Шерман.       Имя отрикошетило в сознании. Кожа покрылась мурашками. Где бы Теодор ни оказался сейчас – он явно пожалел, что оставил свой пиджак в комнате друга, потому что в данный момент плотная ткань поверх одной рубашки была бы очень кстати. Но пожалел он не только об этой неприятности, но и еще об одной, чуть более масштабной – имя, пронесшееся в мозгу, было основной новостью, которой Нотт хотел поделиться с Малфоем-младшим. Хотел, вот только не успел. Дикая оплошность привела его неизвестно куда: Тео огляделся и вновь поежился от пробирающего до костей холода – повсюду было мрачно, промозгло, низкие ветви деревьев расползались во все стороны, часть из них бесцеремонно елозила по его брюкам и закатанным рукавам. Мшистая почва под ногами напоминала ветхий потрепанный ковер. Где-то неподалеку был виден краешек озера. Гостеприимство, мать вашу, на высоте! Ну и где он?!       Судя по всему, дьявольский механизм в околевших ладонях отправил его какого-то наргла в заброшенный лес, не забыв иронично указать стрелкой всевозможных сезонов на позднюю осень. А судя по отсутствию света, в самый поздний вечер, в самый забытый Мерлином лес. Дьявол! Все даже мало-мальски продуманные планы летели к чертям драконьим, слизеринец был буквально посреди неизвестности, один, наедине с маховиком времени, число оборотов которого он даже не удосужился сосчитать!       Сзади, как раз в нескольких метрах от голых кустарников, послышался невнятный шорох, и, решив, что изобретательнее его фантазия сегодня уже не будет, Теодор Нотт поспешно обогнул широкий ствол дерева, замерев за ним, и сжав в ладонях золотое хронологическое проклятье. По крайней мере, напади на него нечто особо страшное, Тео не раздумывая крутанул бы маховик чисто интуитивно, по привычке предоставив воле случая решать, откуда же дальше он решал бы свои рухнувшие ему на плечи непрошеные проблемы.       «Нечто странное» перестало шуршать, Тео зажмурился. Единственной радостью был тот факт, что вторая рука уверенно нащупывала в заднем кармане волшебную палочку, оставить которую в Малфой-мэноре было бы феноменальным фиаско. Хоть тут удача не отвернулась от студента Слизерина. «Нечто странное» вновь завозилось вблизи, и Теодор, на свой страх и риск, осторожно потянулся кудрявой головой вперед, пытаясь рассмотреть в темноте субъект предполагаемой опасности. Юноша вовремя взял себя в руки, чуть не подавившись холодным воздухом. «Нечто странным» была девушка, сидевшая к нему спиной на коленях и… собиравшая ягоды с куста, который Тео в темноте признал бесполезным. Хотел бы он сейчас так подумать и о девушке.       В паре метров от него на коленях сидела Гермиона Грейнджер. Лучшая подруга святого Поттера, заноза в пятой точке всего его факультета, волшебница в кавычках. Та самая, чья колдография по злой иронии судьбы терлась сейчас о его грубую ткань школьных брюк.       Нотт замер и чертыхнулся про себя в который раз за сегодняшний бесконечный беспощадный день.

***

      День ото дня, первым делом выходя из палатки каждое утро, Гермиона смотрела в пасмурное небо над головой, пряча озябшие пальцы в рукава свитера. Ей не хватало зачарованного потолка в Большом Зале, в двери которого порой по ночам гриффиндорка прошмыгивала мимо миссис Норрис, уже заворачивающей за угол школьного коридора.       Она могла часами сидеть в одиночестве, в темноте и всеохватывающей тишине, завороженно смотря на мнимые звезды и чарующий отблеск тусклых свечей, расположившись прямо на полу. Нарушая который раз правила школы, Грейнджер отдавала себе отчет в том, что этой маленькой шалости она обязана почти всеми своими взвешенными решениями – обдумывая что-то личное и важное, пустой зал и еле заметное освещение помогали ей уединиться с самой собой куда эффективнее спальни для девочек.       Последовать за Гарри в этом году казалось чем-то логичным и не требующим лишнего обмозговывания. И все же девушка помнила, как провела заключительную ночь в Школе под неизменным мерцанием тысяч замерших в воздухе свечей, морально решаясь на этот шаг до конца.       Начало седьмого года обучения в Школе Чародейства и Волшебства выдалось непростым. Как минимум потому что трое друзей впервые оказались посреди подстерегавших их опасностей вне Хогвартса, как максимум – никто из них троих наверняка не мог предугадать всех напастей, которые могли с ними произойти. Быть на прицеле у неизвестности было самым рискованным в этой затее.       Бесчисленное число брешей в планах Гарри, бытовые трудности их размещений и постоянных перемещений с палаткой, предосторожности и все пункты безопасности их путешествия приносили Гермионе Грейнджер немало стресса.       Запасы провизии были такими же непредсказуемыми, как и последующие шаги друзей в поисках крестражей Темного Лорда. Староста Гриффиндора взяла на себя часть бытовых приготовлений, находя для себя в поисках грибов и ягод на безопасной территории какую-то отдушину, какая у нее была в стенах Школы во время своих ночных вылазок.       Одним из странных проявлений магии, коснувшихся девушки при наложении защиты на выбранные для стоянки территории, были ее подолгу невысыхающие пряди волос. Стоило ей помыть голову, как локоны непослушно обрамляли плечи, и никакие заклинания не в состоянии были их высушить, очень обидно повышая риск простудиться под конец октября. Так гриффиндорке и приходилось совершать недолгие вылазки в поиске трапезы, накинув капюшон на непросохшую голову.       Этот вечер не был исключением – под время ужина у всех троих в палатке дружно урчало в животах, и Гермиона пообещала вернуться как можно скорее с сегодняшним уловом. Разнообразные ягоды и грибы в лесу – те неизменные константы в готовке, к которым Золотое трио смиренно привыкло. Обидно было только то, что разнообразие их прилично снижалось осенью в этой части леса.       На секунду Гермионе послышался неестественно громкий шорох где-то позади. Она оглянулась, и, не заметив ничего необычного, отвернулась обратно к кустарнику, механически продолжив собирать с него ингредиенты для сегодняшней трапезы.       В следующее мгновение чутье не дало себя обмануть – шорох повторился, и Грейнджер пулей отпрянула в сторону, молниеносно выдергивая волшебную палочку из карманов джинс, и направляя ее в сторону дерева, за которым уже совсем отчетливо слышался подозрительный звук.       — Грейнджер? — опешив, выдохнул Тео, выходя из-за кроны тиса, так же наставив свою палочку на злосчастную гриффиндорку, последним делом ожидая увидеть ее посреди леса… с мокрой шевелюрой приливших к ее скулам волос. Сам факт ее нахождения тут, да еще в таком виде, делал этот вечер в этом лесу сюрреалистичным.       — Нотт? Кто послал тебя… сюда? — ее голос охрип от неожиданности, едва сдерживающийся от нелегитимной искренности, чуть не добавив в конце простодушное «за нами».       — Обычно я сам прихожу ровно туда, где мне быть нужно, — огрызнулся слизеринец.       Лихая мысль о быстром отмщении промелькнула в голове кудрявого юноши. Злая и уверенная усмешка коснулась его губ, когда он стоял и смотрел поверх своей вытянутой руки с палочкой на изготовку на не на шутку обомлевшую сокурсницу. Быть может, маховик любезно даcт ему шанс чуть быстрее расправиться с Врагом? Укорениться этой мысли не хватило времени, так как из темноты раскатисто прогромыхало неизвестным хриплым баритоном:       — Всем палочки опустить! Выходите на свет по одному.       В который раз за вечер Нотт пожалел, что коснулся с утра руками маховика времени в покоях друга, и что не раскрыл тому факта о Роделе Шермане, бывшем приближенном и друге семьи Ноттов, а ныне подозреваемом убийце матери Теодора, находившемся в том же крыле Азкабана, что и его отец. Тео впервые дал страху над собой взять верх.       Сюрреалистичность картинки перед глазами выходила на новый уровень, как и тотальная неудачливость момента.