Эскорт

Нил Времени на обдумывание произошедшего у меня было предостаточно. Дорога до нового дома показалась вечностью. Однако, приятно «медитировать» в огромном Rolls-Royce с личным водителем, что мне предоставил Энд…точнее, компания моего нового работодателя. Мы долго плетёмся в пробках, затем наконец выезжаем на свободное шоссе. Небоскрёбы Манхэттена сменяются пригородами с одинаковыми кирпичными домами, парками, автомастерскими и бесконечными линиями электропередач. За это время я начинаю ловить паранойю и всерьёз представляю, как меня увезут в какой-нибудь заброшенный склад или под мост, где жестоко убьют, а потом распродадут мои органы. И не просто так подобные мысли ютятся в моей голове — я уже однажды пережил нечто похожее. В первый раз это случилось, когда одна «замечательная» семья пришла в приют в Бруклине и решила меня усыновить. Такое крайне редко происходит в приютах Нью-Йорка, особенно с подростками. Они выглядели такими идеальными, милыми. Настоящей образцово-показательной семьей, которой у меня никогда не было. На доли секунд, тот малыш, уже поверил в свое счастье…мне так хотелось обрести настоящий дом, где меня любят и ценят. Где мне не приходится засыпать на сырой постели и просыпаться от укусов клопов и ползающих по мне тараканов. Да, и такое бывало. Администрация приюта много раз пыталась истребить паразитов, но они всегда возвращались. Это было поистине злачное место, несмотря на то что мои воспитательницы были довольно добрыми женщинами. Для детей они делали все, что в их силах. День, когда я покинул приют, должен был стать самым счастливым днем в моей жизни. Но он оказался первой страницей в огромной главе непроглядного кошмара, из-за которого я оказался причастен к миру зажравшихся богачей, для которых не существует норм морали и святых принципов. Идеально-образцовая семья оказалась мошенниками, которым хорошо заплатили. Они увезли меня в южные районы Калифорнии, где продали в нелегальный притон возле границы. И двух дней не прошло, как я оказался в аэропорту Сан-Диего, откуда меня тайно переправили в Тихуану. Да уж, по моей жизни можно написать книгу. Однажды, Джереми займется этим, разбогатеет на моей истории и напишет обращение ко мне на первой странице. Что-то в духе: «Спасибо моему другу Нилу — эта его история, но это не его реальное имя. Тем не менее, он самый настоящий из всех, кого я когда-либо знал, и только прочитав эту книгу, вы поймете, почему». Эх, иногда я так драматизирую. Кажется, мы на месте. Из мечтаний и грез меня выводит легкий толчок и лёгкое шуршание гравия под колесами. Приспускаю окно автоматической кнопкой. Вау. Я и не знал, что здесь находится The Ritz-Carlton Central Park — я узнаю стиль и архитектуру данного отеля с первого взгляда. Однажды я уже был с одним из своих поклонников почти в таком же отеле, но он находился в Лос-Анджелесе. Помню, мужчина был очень щедр, а номер представлял собой настоящее произведение искусства. Там даже дверные ручки и рамы зеркал были отделаны серебром и инкрустированы перламутром. Помню, он рассказывал мне, что The Ritz-Carlton в Нью-Йорке может похвастаться шикарным видом на Центральный парк и уникальной коллекцией антикварной мебели, благодаря чему вся атмосфера отеля кажется одновременно уютной и изысканной, словно ты находишься в историческом особняке. Атмосфера царит поистине впечатляющая и захватывающая, словно меня доставили в элитный клуб Манхэттена. Но это не особняк, а всего лишь отель. Наверное, Эндрю хочет произвести на меня впечатление своими баснословными доходами, но подобное впечатляет только неопытных дураков. Я вполне в состоянии отличить мажора и стартапера от действительно состоятельного человека. Про него я свои выводы уже сделал, да он и сам их мне подтвердил: он из богатой семьи, но развивает своё отдельное детище. Конечно, это похвально, но почти всегда говорит о зависимости от «кормящей руки», то есть от семьи. Гораздо лучше, когда в таких богатых семьях, все работает, как часы. Все сыновья должны продолжать дело семьи, преумножать капитал, сколоченный за долгие годы и возможно даже, поколения. Например, как в семье Морияма. Ходят слухи, что власть и весь капитал семьи переходит лишь от отца к сыну, или сыновьям, и в случае, если отпрыск не желает продолжать семейный бизнес и заниматься фамильными делами, он лишается всего. В общем, все как в королевских семьях: принца Гарри тоже лишили многого, когда он выбрал свободную от королевского протокола жизнь, взял за руку свою Меган Маркл и предпочел свободолюбивый Лос-Анджелес сухому и серому Лондону. Классическая история Золушки. Мне такую, не повторить…мне не нужно выходить замуж за Рико Морияма. Все, чего я хочу — чтобы он выполнил мою просьбу. Можно сказать и так. Черт возьми, только почему до него так чертовски сложно добраться? Столько усилий, чтобы просто попросить у него помощи. — Благодарю, Эрл. Вы очень любезны, — личный водитель, с которым в пути я обменялся лишь парой фраз, учтиво открывает мне дверь и выгружает мои чемоданы из багажника. Очень умно с его стороны было надеть кожаную куртку, ночью сильно ветрено, и я уже промерз до костей. Словно читая мои мысли, Эрл достает из багажника белую пашмину в тон моим волосам и накидывает аксессуар мне на плечи. — Вы мне понравились. Будем дружить? — подмигиваю Эрлу я, когда он слегка смущенно приглаживает ладонью отсутствующие волосы на лысой голове. Успокаивающий жест, которым он пытается унять внутреннее волнение, которое он испытывает от контакта со мной. — Оу, я просто хорошо делаю свою работу. Вы тоже очаровательны, — добродушно отвечает мужчина, принимая мои чаевые. Привычка, выработанная мною за период жизни в США. — Далеко меня увезли, можно сказать — украли. Надеюсь, такой добрый мужчина, как вы, не может быть частью чего-то плохого и незаконного, — шутливым тоном продолжаю беседу, тем самым, выводя Эрла на демонстрацию своих эмоций. — Что вы, мистер Джостен, — как и ожидалось, его улыбка тут же сменяется каменным лицом, а это значит, что свою работу он действительно выполняет неплохо. — Мистер Миньярд один из самых благородных людей, которого я знаю. На самом деле, обычно дорога занимает всего сорок минут. Сегодня нам не повезло с пробками из-за национального праздника, поэтому путь показался таким длинным. — А хорошо вы его знаете? — возвращаю его внимание к Миньярду. — Достаточно хорошо, сэр. Прошу, не задавайте мне больше вопросов, — отмахивается Эрл, давая мне понять, что сегодня он не намерен делиться секретами своего работодателя. — Разумеется. Больше ни слова, — провожу пальцами по губам, имитируя жест закрытия замка. Мои чемоданы забирают сотрудники отеля, а я неспешно направляюсь вперёд по широкой подъездной аллее, ведущей к входу в The Plaza. По обе стороны возвышаются элегантные фонари, а чуть дальше — изящные статуи, утопающие в мягком свете. В этом городе нет арабских скакунов, но вместо них — величественная архитектура в стиле французского Ренессанса, от которой веет историческим шиком и статусом. Так роскошно, дорого, безупречно и пафосно. Ухоженные газоны, фонтаны с мраморными скульптурами на территории, цветущие клумбы даже в разгар осени, огромные окна, из которых доносятся звуки живого рояля. Этот мир выглядит безупречным, но его главный яд в том, что эта безупречность искусственна, подстроена, выдумана. И оплачена. Этот мир существует для вас, но только до тех пор, пока у вас есть, чем платить за него. Меня начинает подташнивать от этой рафинированной картинки. Даже не от неё самой, а от пустоты, что день за днём разъедает меня изнутри, вцепившись в сердце хищными, цепкими когтями. Сколько еще пройдет времени, прежде чем я верну себе себя? Свое имя, свободу, свою жизнь, своего сына? Будет ли он еще жив, все ли с ним хорошо сейчас? Как на самом деле с ним обращаются, не причиняют ли вреда? Узнает ли он меня, поймет ли? Простит ли? Отвернется, увидев меня? Буду ли я ему чужим, каким сейчас и являюсь, или же все-таки почувствует связь со мной с первого взгляда? Миллионы вопросов, и ни одного ответа. Каждый раз, когда начинаю думать о сыне, я чувствую, как корабль моей смелости, сдержанности и собранности стремительно идет ко дну. Я помню, как целовал его нежную макушку, а сейчас, он уже взрослый и самостоятельный мальчик. Он научился говорить, бегать, и читать без меня, без Оливера. И наверное, я постоянно притягиваю проблемы в свою жизнь только потому что на самом деле боюсь. Боюсь, того момента, когда мы увидимся. Мне до одури страшно, что он не захочет меня знать. Они отняли у нас не только друг друга, годы, но и самое ценное — связь. И я надеюсь, что еще не поздно. Мне нужно больше узнать о Эндрю и о том, как он связан с Оливером. На снимке они совсем юные, возможно, учились вместе? Оливер говорил, что учился в Лондоне, но разве после того, что произошло, я могу быть уверен в том, что он мне не лгал? И если лгал, то почему? Если посмотреть правде в глаза: я не так много знал Оливере. Большую часть совместной жизни мы жили вне социума, наслаждаясь «раем в шалаше». Нам обоим в тот период было необходимо умиротворение и покой, который мы обрели друг в друге. Мы были так счастливы в этой простоте, что больно дышать от одного лишь воспоминания о той жизни. Кто бы мог подумать, глядя на меня — увешанного брендами и брильянтами модель, что мой рай — это аккуратный уютный домик в лесу? С вечно потрескивающим камином, свернувшимся на диване клубочком котом-британцем и дружелюбной собакой? Что больше всего на свете я любил готовить мужу завтрак в его футболке, пропитанной его ароматом и запахом горячего секса, и небрежно завязанными волосами? С собой он унес так много тайн, и открывать ларец каждой из них, все равно что играть со смертью. Никогда не знаешь, что внутри секретной шкатулки и когда он рванет ударом ядерной бомбы. Без базы данных Теи найти подробную информацию довольно сложно, поэтому я намерен пока собирать портрет Эндрю вручную. Купить базу возможно, но и на это средств сейчас нет, учитывая, что Тея украла у меня круглую сумму. С ней я разберусь позже. Пусть считает, что я пропал с радаров, залёг на дно и сдался. А сейчас я в роскошном отеле, что больше напоминает замок Чудовища. Я так сильно нервничаю, что начинаю с одержимой скрупулёзностью раскладывать свои вещи по аккуратным полочкам. Не замечаю деталей интерьера, погрузившись в медитативное состояние, которое заканчивается срывом и актом аутоагресси. В моменты стресса, я всегда сдаюсь в лапы плохой привычки и начинаю обрывать ногти, даже если на них нанесен твердый гель-лак. Многие дети, выросшие в детском приюте склонны к подобному поведению. Так мы наказываем себя за то, что чувствуем себя «недостаточными», чтобы быть принятыми и любимыми просто за то, что мы есть. Я был недостаточно хорош, чтобы мать раз и навсегда отказалась от своих безумных любовников и других греховных утех в мою пользу. Она меня не выбрала. В подростковом возрасте, я не только обрывал ногти, но и частенько рвал на себе волосы, ковырял и царапал лицо. Казалось, на моей коже нет ни единого миллиметра, свободным от прыщей и красных полос. Со временем, я поборол эту привычку, сублимировав в творческий процесс. Я начал создавать одежду своими руками. Это всегда долгий процесс. Сначала я рисую эскиз в скетчбуке и долго продумываю образ нового наряда. Постепенно мои работы превратились в авторские и уникальные костюмы, которые подходят как мужчинам, так и женщинам-омегам. Как правило, не многие решаются надеть их на стандартную вечеринку, потому что мои наряды — это не просто одежда, а целые образы, вдохновлённые мифологией и эстетикой различных эпох. Мои коллекции черпают вдохновение в легендах о древнегреческих богах, амазонках и мистических существах. Если бы Бейонсе и Рианна знали о существовании моих работ, они наверняка стали бы моими постоянными клиентками. Мой бренд — это всегда про образ в целом, и очень часто к нарядам идут уникальные аксессуары: изящные короны, как у эльфиек из «Властелина колец», массивные браслеты в духе сказок «Тысячи и одной ночи», оригинальные цепи, подчёркивающие линии тела и создающие утончённый, чувственный силуэт. На этот раз, меня вдохновляют птицы. И я точно знаю, что к моей новой идеей для модели будут предусмотрены крылья и пламя. Мне просто необходимо создать здесь свою мастерскую, иначе я помру от скуки в этой золотой клетке. Кому мне писать о своем запросе, Эрлу? Кажется, Эндрю говорил, что по всем вопросам я должен обращаться к своему менеджеру. Как я не люблю просить о чем-либо мало знакомых мне людей. «Привет, друг, как ты? Пойдем выпьем?» — с разбегу плюхнувшись на высокую кровать, беру в руки телефон и читаю сообщение Джереми. Досадно кусаю губы. Лень добираться так далеко за пределы Манхэттена, поэтому, не сегодня, друг. Едва ли не всхлипнув от отчаяния, выхожу на балкон, оглядывая окрестности: передо мной открывается вид на ночной город, сверкающий тысячами огней. Внизу раскинулся подсвеченный лазурный бассейн, окружённый аккуратно подстриженными кустами и декоративными деревьями. Несмотря на освещение территории отеля, меня всё равно охватывает лёгкая тревога. Я слишком привыкла к тому, что в центре Нью-Йорка всегда кипит жизнь, повсюду люди, машины, камеры… А здесь — тишина, за забором раскинулся Центральный парк, и его тёмные аллеи кажутся непроглядными. Алькатрас по-американски какой-то, чёрт возьми. Внезапно, по моей коже бегут мурашки, желудок неприятно режет и скручивает. Не могу пошевелиться, затаив дыхание и ощущая на себе пристальный взгляд. Немедленно ретироваться с балкона, это все, что я хочу, потому что ощущения действительно не из приятных. Я не вижу никого, кто мог бы смотреть на меня, но чувство, что за мной наблюдает неизвестный, не отпускает, беспощадно схватив за грудки. Это паранойя. Слишком много стресса в последнее время. Да уж. Джереми определённо будет что написать по мотивам моих последних приключений. Как только я возвращаюсь в постель, веки наливаются свинцовой тяжестью, и я понимаю, что готов уснуть, не смывая косметику. Единственное, на что хватает сил — написать сообщение с запросом всего необходимого для моего хобби. Это был тяжелый день. И засыпаю я со стойким ощущением того, что он является только первым из череды подобных.