Лучшая подруга или...

Когда раздаётся оповещение о нападении, Габриэль наигранно взволнованно оглянулся, держа в руках небольшой пакет печенья. Кажется, Адриана оно заинтересовало, к тому же, это ведь ещё одно воспоминание об Эмили. И также это печенье прекрасно послужит инструментом для исполнения плана. Вернее, небольшим штришком, что добавит большей красочности плану. Мужчина бы усмехнулся, если бы не нужно было держать на лице маску тревоги за сына. Театральная постановка наконец, пришла в действие, осталось лишь немного подождать, дабы перейти ко второй фазе, ибо первая будет не слишком интересна. Она будет служить лишь прелюдией, к главному представлению. Дизайнер быстрым шагом подходит к витрине пекарни, выглядывая сквозь широкое окно на улицу. — Нам пора идти... — вслух произносит Агрест. — Да, я сейчас позову Адриана...— тихо вздохнув, кивает Сабина. Женщина поднимается по лестнице и, пару раз ударив костяшками, поднимает люк, заглядывая в комнату дочери. — Адриан, твой отец ждёт внизу... Картина, что открылась пред женщиной, являлась, весьма... Специфичной... Милая дочка сидела на кровати, обнимая собственные коленки и спрятав за ними, пылающее краской, личико. Её лучшая подруга стояла у окна, гневно глядя на блондина, замершего в напряжении совсем рядом с люком. Однако, стоило матери Маринетт появиться в комнате, как весь гнев между Алей и Адрианом исчезли, не слишком успешно прячась за масками, сквозь которую прекрасно чувствовалась неприязнь друг к другу. Парень повернулся к женщине и натянуто улыбнулся. —Да спасибо. Я уже иду... После чего блондин последовал за Сабин, удаляясь из комнаты Дюпен Чен. Агрест молча спустился вниз. Всё так же молча хмуро остановился радом с отцом. На автомате поблагодарил родителей Маринетт и последовал за мастером дизайна. Только когда отец и сын оказались в автомобиле и Габриэль попросил "Гориллу" отвезти их домой, когда парень услышал шелест бумажного пакета, Адриан очнулся и удивлённо повернул голову, опустив взгляд на руки Агреста старшего. —Что это?— не веря глазам, задал вопрос носитель кольца Кота Нуара. Дизайнер тоже опустил голову, чуть приподняв бровь: —Это то печенье, о котором тебе говорили мадам Дюпен Чен. —Но... Ты же не хотел его брать... —Я подумал, что тебе было бы приятно попробовать то, что очень нравилось Эми... Твоей матери...— голос мужчины всë ещё казался безэмоциональным, однако Адриан чётко слышал, как подтаяла ледяная интонация и как в голосе отца появилось тепло. Если всё будет продолжаться так же, то, возможно в скором времени, парень действительно сможет общаться с ним, как с самым настоящим другом! Наконец их отношения станут лучше! Агрест младший улыбнулся и наклонился вперёд, прижимаясь к отцу и обнимая его. —Спасибо, пап! Габриель замер. Несколько секунд он не двигался. Но вот его холодная рука упала на лохматую голову, неуверенно поглаживая золотые пряди. —Адриан...— наконец проговорил дизайнер, —Послушай, ты знаешь, что стало со мной после смерти Эмили... Парень вздрогнул, но продолжал слушать, не перебивая. —Я не хочу, что бы что-то случилось и с тобой. Натали мне рассказала о том, что в последнее время ты часто стал получать ранения от рук злодеев. Будто ты специально лезешь на рожон.. —Я не... —Даже, если это не так. Я хочу взять с тебя обещание, что ты не будешь лезть к монстрам... Адриан задумчиво взглянул в окно автомобиля. —Х.... Хорошо,— кивнул он. Через некоторое время автомобиль затормозил за воротами "дворца" Агрестов. Адриан и Габриэль вышли из транспортного средства. Вместе они зашли в дом, после чего разделились. Отец сказал, что ему нужно проверить кое-что в линейке одежды. А пока Адриан может взять печенье и пойти в свою комнату. Парень возражать не стал. Того, что сделал отец до этого, было уже достаточно, что бы быть счастливым. Блондин поднялся к себе, закрыл за собой дверь и улыбнулся. Злость на Алю испарилась благодаря отцу. Разве то, что происходит, не отлично? Фехтовальщик аккуратно кладёт пакет на стол и открывает его. —Это что-то связанное с сыром?— мгновенно вылетает из внутреннего кармана рубашки чёрный квами, принюхиваясь к приятному аромату. —Нет, Плагг, это печенье, которое нравилось моей маме,— хранитель кольца разрушения поднимает небольшую сладость, рассматривая узоры на её поверхности. —Очень жаль, потому что силы бы тебе сейчас понадобились,— поняв, что его любимого лакомства здесь нет, квами кота подлетел к окну, насмешливо произнеся эти слова. Сын дизайнера нахмурился: —Что ты имеешь ввиду? —А ты посмотри в окно, в новости, или в телефон...— продолжал натягивать раздражающую интригу, Плагг. Адриан закатил глаза и выудил наклонился, выуживая из спортивной сумки мобильный. Парень включил его и на миг замер, когда заметил красную иконку с бабочкой на экране, которая означала лишь одно: на Париж напали. Модель поднимает голову, вглядываясь в неестественно тёмный сгусток туч где-то недалеко. —И что ж ты молчал, Плагг!? —Но ты же дал обещание держаться подальше от проблем. Так давай доверимся Рене Руж и отдохнём? Поедим сыра там? Агрест остановился. Действительно, только совсем недавно он пообещал, что не будет лезть к акуматизированым, но.... И тут златовласый парень усмехается: —Верно, я дал...— теперь трагическую остановку делает Адриан, после чего весело добовляет,—Зато Кот Нуар нет! Плагг, когти! С раздосадованным мявом котик улетает в кольцо, позволяя хозяину облачиться в чёрный латекс. Герой Париже быстро отворяет окно, заносит посох, дабы оттолкнуться от него и улететь. И тут же болезненно шипит. Некоторые раны не до конца восстановились, что было далеко не на руку. Впрочем, ничего страшного. Подавив неприятное чувство, разлившееся по телу, он наконец таки, взлетает в воздух... *** Когда Адриан уходит, Аля всё ещё пылает праведным гневом. Стоило парню только появиться, как он возомнил себя героем на белом коне. Нет, в кой-то мере, его неприязнь можно понять. Но столько времени уже прошло, а эта модель всё ещё видит на месте Сезар Леди Вай-фай. Алия тихо фыркнула, переведя раздражённый взгляд на Маринетт. И тут же замерла. Гнев испарился в считанные секунды, стоило только взглянуть на маленькую девочку, прижавшую коленки к груди. —Мари, я...—начала было она, но прервалась, не зная, что сказать. —Он ведь первый начал...— глупо и смущённо вырвалось из её горла и девушка мгновенно попыталась исправиться: —То есть... Я...— она не смогла, —Извини... Я не хотела загораться... Чен опустила тонкие ножки на пол и медленно подняла с кровати. —Всë в порядке, я всё понимаю. Не волнуйся. Юная дизайнер смотрела на подругу восхитительно чистыми, васильково-голубыми глазами. И в них не было и капли гнева или же прежней печали. Пускай одинокие нотки ещё отзывались в её небесной радужке, однако же Маринетта их подавляла, призывая внутренний покой и немного веселья. Аля не выдержала это взгляда. Журналистка сделала, чуть ли не падающий, шаг вперёд, крепко прижимая к себе брюнетку, заключив её в объятии. Мари не противилась, лишь ответила на жест. Они стояли так некоторое время до тех пор, пока у обеих, синхронно, не зазвонил телефон. Оповещения о нападении акумы. Что ж, значит время их дружеского дня подошло к концу. Алия нехотя отстранилась. —Ты не...?— полным надежды голосом, произнесла носительница камня лисы, моляще взглянув на подругу. Но Мари лишь покачала головой, давая понять, что не собирается возвращаться к роли героини. Аля, со вздохом, кивнула. —Тогда... Я пойду? Дочка пекаря снова кивнула. Триксс зависла возле хозяйки, чтобы, спустя миг, обратить её в Рену Руж. Лисица забралась на подоконник и в последний раз обернулась. —Удачи,— тихо, почти одними губами, пожелала Чен.