Firefighter

Мы упали на холодные простыни, захлебываясь друг другом. Мои руки бродили по уже знакомым изгибам, девушка плавилась в моих руках. Извивалась, хныкала, требовательно целовала. Я покрывал ключицы влажными поцелуями, пальцы впивались в золотые бёдра, терпения оставалось всё меньше. Ее руки гладили мои плечи, цепляясь ногтями.  — Ты уверена, девочка? – шептал я ей куда-то в шею, надеясь, что мой рассудок ко мне вернётся.  — Д-да. Я хочу этого. - зеленый свет, меня не остановить. — Ты первый. – шепнула она.  Кажется, всё таки остановить. Я приподнялся, разглядывая ее. Она хочет доверить себя мне?  — Я сделаю всё правильно, малышка. Тебе нечего бояться, ладно?  Теперь я подтверждаю каждое свое слово ее тихим «да». И она на всё согласна. Плоть в домашних штанах болезненно дергалась, еще немного и я взорвусь только от одного лишь взгляда на нее.  Она таяла в моих руках, нагревая простыни. Такая открытая, податливая, безоружная. Совсем не та колючка, которую я знаю. Я и сам, признаться честно, медленно сгорал рядом с ней.  Смотря в ее янтарные глаза, вдыхая ее аромат, чувствуя ее касания, я понял, что она - самый масштабный пожар из всех, что мне приходилось видеть. И самое главное - мне не хотелось его тушить. Наоборот, хотелось броситься в него с головой, позволить пламени сожрать мое тело, хотелось защитить его от назойливых пожарных и дождей. Не дать никому подступиться к нему, полностью отдавая себя в руки стихии.  Я водил пальцами по влажным складкам, медленно проталкивая палец внутрь. Она извивалась, требуя большего. Второй, третий палец - поцелуи требовательнее, ногти впивались в мои плечи всё больше. Она гладила и целовала всё, до чего могла дотянуться, в то время как на ее теле ни осталось и миллиметра, который я бы не зацеловал.  Я приставился к ее входу, делая медленный и аккуратный толчок, параллельно целуя мягкие губы.  — Тише, девочка. Это пройдет. – шептал я, когда Эва зажмурилась от неприятных ощущений.  Я толкался в жаркое тело, мой слух ласкали тихие вздохи, ногти впивались в мои плечи. Эта девушка сводила меня с ума. Она раскрывалась всё больше для меня, поддавалась и ерзала в моих руках. Я накрыл ее чувствительную точку пальцами,круговыми движениями проводясь по ней. Эва громко простонала от новых ощущений, отказываясь на подушки и выгибая спину.  — Амен! - с моим именем на губах она содрогнулась, с головой погружаясь в мир удовольствия.  Вскоре закончил и я, изливаясь на плоский живот. Мы упали рядом друг с другом, тяжело дыша. Ее глаза горели сильнее любого огня и я сгорал без сопротивления. Она уткнулась в мое плечо и вскоре тихо засопела. И впервые за много лет мой сон был таким спокойным.  Утро встретило яркими лучами и шумом за окном. Но радовало не это - радовала кудрявая нимфа, растянувшаяся на моей постели. Я ушел в душ, пытаясь не разбудить ее. После того, как вышел - девушки в постели уже не было. Я нашел ее на кухне, готовящей завтрак.  — Решила немного похозяйничать, ты не против?  Моя футболка на ней, забавный пучок, ложка с мороженным во рту - я отдам всё, что у меня есть за возможность видеть эту картину каждый день.  Мне целое тысячелетие никто не готовил завтрак. Я вообще не помню чтобы с кем-то разделял утро вот так.  — Мороженое на завтрак? - поинтересовался я, кивая в сторону баночки с мороженым.  — А кто сказал, что его нельзя есть на завтрак?  — И то верно.  Я принялся за еду и, могу поклясться, этот омлет - вкуснейший за всю мою жизнь. Дай она мне чашку с ядом - выпил бы без заминки, главное - из ее рук.  Она села на барный стул, скрещивая ноги.  — Слушай… по поводу случившегося, возможно для тебя это был.. способ избавления от стресса или что-то в этом роде, но я ни о чем не жалею, чтоб ты знал.  — Способ избавления от стресса? Считаешь, что я настолько засранец?  — Ты спас меня, поэтому ты, конечно, засранец, но уже на процент меньше. Возможно, скоро даже переквалифицируешься в просто наглеца или кого-то в этом духе.  — Если на тебя так влияет секс и мороженое, я готов сделать пожизненный запас им и…  — Нет! Не продолжай! – ее щеки вспыхнули, она положила ложку в мороженое и начала активно там ковыряться.  Я рассмеялся.  — Вчера ты не особо-то и стеснялась. Или мне показалось, м, девочка?  Я встал, подходя к ней. Ох, эти глаза. Я клянусь, красивее я ничего не видел. Я наклонился, слушая ее тяжёлое дыхание. Пальцем стер капельку мороженого с уголка рта и чмокнул ее в нос.  — Засранец!  Она еще больше раскраснелась, но улыбалась. И лучше этого ничего быть не может.  С передачей ключей я решил повременить. У меня ей тоже не плохо, зачем же спешить с переездом? Конечно, она сильно переживала из-за пожара. Скорее, не из-за самого пожара, а больше из-за Аша. Я уверял, что со всем разберусь, желая уберечь эту кудрявую девочку от всех проблем.  Прошла неделя и она была лучшей в моей жизни. Чудесные семь дней в компании Эвтиды. Когда она плевалась в меня ядом в детском доме, я не думал, что смогу чувствовать себя настолько спокойно рядом с ней.  За семь дней я узнал, наверное, всё семейное древо персонажей из Короля Льва, ведь как оказалось, это ее любимый мультфильм. Мы съели тонну шоколадного мороженого, ограбили Макдональдс и были полностью погружены друг в друга. В прямом и переносном смысле.  — А потом я упала оттуда! Я по шею была в грязи и сильно стукнулась коленкой, но это, наверное, был самый яркий момент. – Эва увлеченно рассказывала про шрам на правой коленке, а я впитывал эту информацию. — А у тебя? Какой был самый яркий момент из детства?  Я тщательно обдумывал свой ответ. А было ли у меня детство вообще?  — Наверное, когда к моему деду приходил сосед. Я очень его любил. Его звали Стэн и он делал много красивых изделий из дерева. Я прибегал к нему в мастерскую, он многому научил меня. Мы сделали вместе деревянную рыбку, я до сих пор храню ее.  — Расскажешь мне о том, как ты попал в детский дом?  — Я не помню своих родителей. И не могу сказать, как именно я туда попал. Наверное, как и все дети. Дед никогда не рассказывал о них, видимо, было болезненно даже для него. Я нашел в его полке только одно фото, где была красивая женщина с ребенком на руках, видимо, это была моя мама и я. Меня забрали из детского дома, когда мне было 12 лет. А ты как там оказалась?  — Я родом из Сальвадора, там… неблагополучно. Моя мама была чудесной, я помню ее. Мы часто готовили кексы с вишней и по вечерам ели мороженое. А папа… просто был. Он вступил в группировку, а это ничем хорошим закончиться не могло. Тогда в нашей семье появились наркотики. У него были страшные приходы и мама всегда прятала меня в шкафу. Мне там было очень страшно, - она судорожно вздохнула, вытирая мокрые дорожки от слез. — Но еще страшнее мне было за маму.  Я притянул ее к себе, прижимая к своей груди.  — Вскоре подсела и мама. Я перестала узнавать ее, всё чаще пряталась в шкафу, привыкая к той темноте. Я росла, а потом отца убили. Мама еще больше сторчалась и в итоге ее тоже не стало. Я слабо помню что-то детально, очень смутно. А потом в моей жизни появился дядя Амарио. А потом, благодаря приюту, я встретила чудесную семью. Потом начала учебу и вот, попала в…небольшие неприятности.  — В виде Аша?  Она кивнула, набирая в легкие воздух.  — Я считала его хорошим человеком, пока всё не пошло наперекосяк. Он всегда с большой любовью относился к детям, как мне тогда казалось. Мне жаль, что это была больная любовь. У меня был друг, Дин, к нему Аш почему-то прикипел сильнее остальных. И я помню как он часто плакал в туалете. Только спустя время я поняла, что на самом деле у него не болел живот или что-то в этом духе. Там происходили страшные вещи, Амен. Мне так жаль, что всё было под носом и никто не мог помочь… — Это не твоя вина. Ты была ребенком.  — И потом тоже попалась к нему на крючок.  Какое-то время мы провели в тишине, просто держа друг друга в своих руках. Я клялся ей решить все вопросы и мысленно уже душил красноголового говнюка.  Следующие несколько дней Эва была сама не своя. Ей часто звонили, приходили сообщения, но она не отвечала, а просто ложила телефон экраном вниз и была очень нервной. Я спрашивал, что происходит, пытался забрать телефон – на что был послан и укушен. Остановило ли меня это? Нет. Меня остановили ее слова о том, что я ей никто и не имею никаких прав на проникновение в ее личную жизнь.  Я прыгнул в огонь за ней и остаюсь никем? Нет, я не кичусь поступком, я в какой-то степени выполнял свою работу, но ни за кем другим я бы не бросился вот так, без всяких мыслей и раздумий. Ну, видимо, по ее мнению, это ничего не значит. Наша близость, видимо тоже. Я взрослый мужчина, я не привык к качелям. Кто-то скажет, что я воспринимаю всё в штыки, но для меня слово имеет вес. Более, чем что-либо другое. Ты можешь не контролировать свои эмоции, мысли и прочее, но говорить что-либо или нет - твой выбор. И она выбрала сказать мне это. Я, конечно, пытался разъяснить всё сейчас, стучась к ней в спальню, но был снова послан. Когда будет готова - поговорит. Эва, при малейшей попытке надавить на нее или делать что-то, что ей не нравится, сразу начинает выставлять свои иголки, как дикобраз, защищающий себя. Оставив попытки поговорить, я уснул на неудобном диване, проворочавшись всю ночь.  Девушка проснулась злой и снова недовольной.  — Ты долго будешь так себя вести или всё таки поговорим? - начал я.  — Поговорим вечером, когда я вернусь с практики, ладно? – она оставила меня одного с чашкой кофе в пустом коридоре. Я уехал на работу, отправив ей сообщение. Ответ пришел быстро : «В шесть буду дома. Хорошего дня, засранец🙄» Я со спокойной душой работал, перебрасываясь с ней несколькими сообщениями за день, но ровно до того момента пока не вернулся домой. На часах шесть сорок пять. Я решил, что она просто задержалась. Я оборвал ее телефон. Ответа не было. Лишь одинокие гудки и липкий страх, появляющийся внутри меня. Что за хрень? Я схватил телефон и быстро нашел необходимый контакт. — Алло, Китти! Где Эва? Как давно она ушла? — Эва? Она должна была придти сегодня, но ее не было. Ты давно не… — Что значит не было?! — То и значит, она не приходила сегодня. Я сбросил звонок, запуская пальцы в волосы. Твою мать.