Firefighter

2 1 0 3 . 98/10. Я слышу это чаще своего имени. В нашей профессии нет имён, только эти цифры и клички. Амен Кинкейд. Родом из Далласа, фамилия заменила мое имя и здесь я не слышу ничего, кроме этого обращения. Мой код 2103. 98 спасенных жизней за 10 лет службы.  Я начальник пожарной охраны. Попал я сюда в 18 лет. Сколько дерьма я повидал за эти годы - один бог знает. Мог бы сказать смертей, но их количество вытатуировано у меня прямо на мозге. Пять. Их было пятеро. Я помню каждого, я оплачивал их похороны. Явился к родственникам, где меня обосрали с ног до головы и обвинили в их смерти. Просто оставил конверт и ушел, четко осознавая свою вину.  Быть пожарным – то еще дерьмо. Быть двухметровым пожарным – дерьмо х2. Я не знал, что есть ограничения по росту. На фоне остальных парней я выглядел Гулливером, когда проходил школу и испытательный срок. Командир считал, что раз я большой, то быстро выдохнусь и гонял меня вдвое больше, чем других. Я отжимался с этим жирдяем на спине, бегал, плавал, всё по регламенту. Все нормативы на отлично, пока маленькие задыхлики бежали с языками на плечах.   Тогда наш Кэп сказал, что вот он, идеальный пожарный. Я помню свой первый пожар. Итог : я охренел. Я спас первого человека и охренел вдвойне. Тогда я получил свой первый и единственный ожог. Ее звали Мия, ей было 6 и она была напугана. Мы вытащили ее мать и бабку. Обе были угашенные в усмерть. Когда пацаны начали спрашивать, есть ли еще кто-то дома, мать пробубнила что-то в роде «есть,но и хрен с ней». Я вернулся в огонь под вопли своих ребят. Дом рушился, вокруг меня не было ничего кроме огня. Я пробирался через него зовя девочку, не зная даже ее имени на тот момент. Я вслепую шарил по углам и добрался до дивана, где обнаружил тело девочки. Она уже была в отключке, свернувшись клубком. Я поднял ее на руки. Она весила практически ничего. Тонкие ручки и ножки свисали как у тряпичной куклы.  Я пробирался сквозь пламя, закрывая ребенка по максимуму. Я успел буквально выкинуть девочку на улицу, когда падала горящая балка. Она зацепила мой рукав, разрывая верхний слой. Мне не было больно из-за плотной ткани снаряжения и адреналина, бурлившего в крови. Было неимоверно жарко. Когда я выбрался и пришел в себя, предплечье начало дико жечь. Огонь добрался до моей кожи, навсегда оставляя свой отпечаток. Я не смог самостоятельно снять экипировку, ткань соединилась с кожей, если бы я снял куртку - снял бы вместе с кожей.  — Даллас! - орал Кэп.  — Я.  — Головка от! Ты дебил или что?! Мы не супер герои, ты понимаешь это?  — Я выполнил свою работу и спас человека. Разве не в этом заключается наша цель, Кэп? — Наша цель еще заключается в том, чтобы не делать калеками лучших сотрудников.  — Еще раз нарушишь правило и третьего раза не будет, Даллас.  Капитан ушел, а врачи окружили меня. Ожог долго проходил, но это не мешало работе. Я, помимо спасенной жизни, получил еще больший авторитет среди ребят. Сумасшедший Даллас - так меня часто звали. Я делал все, чтобы выполнить работу по максимуму. Это касалось не только спасения людей, но и животных. Кэп смирился, каждый раз качая головой и называя меня бесом, пришедшим из преисподней, за все его грехи. В ответ я лишь смеялся, поднимаясь по карьерной лестнице все выше.  В 28 лет в моей жизни нет ничего, кроме огня. Я окружен им. Он сжигает меня изнутри, особенно по вечерам в моей одинокой квартире. У меня нет родственников, кроме деда. Я вырос в детском доме, а дед забрал меня оттуда, когда мне было 12.  Детский дом - место для сильнейших. Это не новые детские дома с хорошим уходом. Я был в другом. Это было место, где выживает сильнейший. Были неплохие воспитатели, чего не скажешь о воспитанниках. Мы махались не на жизнь, а на смерть. Бывало всякое. И именно поэтому, я сейчас спонсирую местный детский дом «Надежда». И сегодня как раз тот самый день, когда я наношу туда визит.  — Добрый день, сэр. Рады видеть вас! Кофе?  — Привет, Китти. Да, спасибо, всё как и обычно.  Я уже сидел в кресле, ожидая, когда ко мне приведут детей. И я до сих пор не получил свой кофе. Я решил узнать у Китти, где дети и кофе, но меня опередили.  Я дернул за ручку двери и в кабинет ввалилась девушка, опрокидывая на меня кипяток. На белой рубашке в секунду образовалось коричневое пятно, а кипяток обжог кожу. Блядство.  — Какого хрена? – спросила девушка, сидящая на полу.  — Я какого хрена? Извинения звучат не так.  — Я должна извиниться?!  — Это ведь не я вылил на тебя кофе.  Она препиралась со мной так и сидя на полу. Янтарные глаза метали в меня стрелы, желая убить. Кудрявые волосы выпали из пучка, щеки слегка покраснели.  — Принеси мне новый кофе и будем считать, что этого не было.  — Я не официантка. Если у тебя, дядя, толстый кошелек, не значит, что все будут прыгать под твою дудку.  — Мне кажется, что ты чего-то не поняла, девочка. - я наклонился к ней, хватая за подбородок. — Я хочу получить свой кофе. И это сделаешь ты.  Мне кажется, еще пара секунд и из ее ушей повалит пар.  — Пошел на хрен! - острые зубы вонзились в мою ладонь.  — Слабоумие и отвага - не лучшее сочетание. У тебя есть прививка от бешенства?  Отчего-то мне хотелось поиздеваться над ней, глядя на до боли смешное злое лицо.  — Надеюсь, что я тебя заразила. У тебя есть семь дней.  Я не удержался и засмеялся. Ну точно дурная.  — Вставай, бестолковая. – я протянул ей руку. – У меня противоядие от таких.  Она снова гневно меня осмотрела, явно представляя как расчленяет меня или жарит на костре.  Девушка подскочила без моей помощи, глянув на мою ладонь так, как будто я протягиваю ей дерьмо, а не руку.  — Иди к черту.  Она развернулась на пятках, едва ли не убегая прочь. Дурная. Красивая, но дурная.  Тяжело было не заметить ее красоты : красивые волосы, большие глаза, пухлые губы, ноги, растущие от ушей. Ей бы язык отрезать и была бы просто конфетой.  — Китти, могу я попросить новый кофе и узнать имя той, кто приносил мне его сейчас ?  — О боже! Это она сделала?! – глаза блондинки расширились, рука двинулась к салфеткам. — Я убью ее!  — Нервные клетки не восстанавливаются,Кит. Кто она вообще такая?  — Выпускница этого детского дома, теперь проходит практику здесь. Ну, после такого точно не будет. Я вытру?  — У меня в машине есть запасные вещи. И я сам пролил кофе, так что девочку не в чем винить. Я не видел ее здесь раньше, сколько ей?  — Ей только исполнился 21. Редко тут бывала, странная она, дикая какая-то.  — Да брось, молодость всё прощает. Сделай, пожалуйста, кофе. И пусть мне его принесет снова она. Спасибо.  Я знал, что Китти неравнодушна ко мне. Это было слишком очевидно. Я ни в коем случае не горжусь вниманием, которое получаю. Я глубоко уважаю женщин и чувства, но к сожалению, не заинтересован в этом. Для них я просто спонсор, дядя с кошельком, как выразилась кудрявая. Об истинном роде деятельности здесь не знает никто. Да и очень малое количество людей готовы мириться с тем, что их возлюбленный может не вернуться домой с работы.  Я переоделся и вернулся на место ожидания. Мой кофе не заставил себя долго ждать, хотя, признаться честно, я не так уж сильно и хотел его. Дверь распахнулась и меня встретил уже знакомый злой взгляд.  — Как-то не вежливо, улыбнись хотя бы.  Девушка натянула самую фальшивую улыбку из всех, обнажая все 32 зуба.  Я забрал чашку и сделал глоток.  — Там мышьяк. Приятного времяпровождения, дебил. – она так же широко улыбалась, почти как куклы в фильмах ужаса.  Как же она меня забавляла. Давно не было у меня такого. Я тихо смеялся, попивая свой кофе. И я бы не удивился, если бы там действительно был яд. От нее можно ожидать что угодно.  — Ты прикрыл меня. Зачем?  Она вдруг встала близко ко мне, всматриваясь в лицо.  — Решил, что мало ли, вдруг подкараулишь меня где-нибудь в переулке. Так что решил оставить это нашим секретом, девочка.  — Я не девочка!  — А кто? Мальчик? Не знал, что ты с сюрпризом.  Я открыто улыбался, наблюдая за ней.  — Ты просто дурак, честное слово. - она отмахнулась от меня подносом, закатывая глаза.  — Как тебя зовут?  — Ариана Гранде.  — Кажется, еще не поздно рассказать Китти про рубашку.  — О да, она с большим удовольствием вылизала бы ее.  — Что за грязный рот, девочка?  — Эвтида. Уж лучше так, чем тупое «девочка».   — Что ж, Эвтида. Если ты все таки меня отравила, то знай, я буду являться в каждом твоем сне и заставлять тебя стирать свои рубашки.  К моему удивлению, она улыбнулась. И даже не язвительно, а очень даже симпатично. Пухлые губы растянулись в улыбке, а на щеке образовалась ямочка.  — Иди ты к черту, знаешь. Хотя может ты и есть сам черт.  Она бормотала это уже в дверях, сдерживая улыбку.  — Мелко берешь. До встречи, девочка.  Эвтида закатила глаза и ушла, закрывая за собой дверь. А я по прежнему сидел с улыбкой, попивая кофе. Пусть даже и отравленный, плевать, умереть от рук такой девушки не кажется таким уж плохим исходом.