Божий дар

      — И что это, чёрт возьми, такое?! — Куникида грозно возвышался над коллегой, пронзая её сердитым взглядом, от которого казалось, что воздух в комнате вот-вот заискрится.       Аяна нервно сглотнула, втянула голову в плечи и тихо пропищала:       — Отчёт?..       — Отчёт?! — взревел Куникида, размахивая небольшой стопкой мятых, небрежно исписанных листов перед её лицом. — Ты издеваешься? Это даже не черновик, это… это детский сад! Твой четырёхлетний сын и то написал бы лучше!       Аяна тяжело вздохнула. Куникида уже прошёлся по всем её ошибкам, которых было слишком много для такой простой задачи. Её день не задался с самого утра: она проспала, подождала завтрак, умудрилась разбить любимую кружку с котиком и теперь вот отчёты…       — Что с тобой происходит? — спросил он, его голос звучал уже не так резко, а скорее обеспокоенно.       — Просто… не выспалась, — полуправда, полуложь, она действительно чувствовала сонливость, но точно не знала почему. Её мысли были забиты чем угодно, но только не работой, подливало масло в огонь ещё то, что Дазай сегодня снова не явился на работу, из-за чего его обязанности скинули на её плечи.       — Кофе выпей, может, взбодришься, — сказал он уже мягче, почти по-отечески.       — А работа? — спросила она.       — У тебя есть полчаса. Если не успеешь, то лучше вообще не приходи.       — Спасибо, — с благодарностью прошептала в ответ Аяна, сразу же направляясь на выход из здания. — Мне действительно стоит взбодриться.

***

      Аяна застыла на пороге кафе. Она растерянно моргала, не веря своим глазам. Перед ней, в белоснежном платье, стояла высокая девушка с ослепительной улыбкой. Это была та самая, загадочная роковая «подруга» Дазая. Их взгляды пересеклись.       — Я уже начала беспокоиться, что вы не придёте, — её голос звучал взволнованно, с явной ноткой надежды. — У меня есть разговор, который требует вашего внимания. Давайте присядем и обсудим его.       Аяна недоверчиво нахмурила брови, с подозрением глядя на незнакомку. Мало кто знал, что она ушла в кафе, которое находилось в здании агентства. Однако, тщательно взвесив все «за» и «против», она медленно кивнула, соглашаясь. Её шаги были осторожны, но решительны, когда она направилась к столику, на который указала незнакомка.       — О чём вы хотели со мной поговорить? — Без всяких прелюдий первой начала говорить она. — Не думаю, что нам есть что обсуждать.       Интерьер располагал к беседе, не хотелось устраивать разборки в столь приятной атмосфере. Кофейные тона интерьера действовали лучше всякого успокоительно, а запах свежезаваренного кофе, коим пропиталось здесь буквально всё, начиная с красивых белых занавесок, заканчивая сиденьями и скатертью, добавлял простоты.       — Прошу вас, не будьте так суровы. Я здесь по поручению вашего коллеги Осаму. Он настойчиво просил о встрече с вами.       Аяна сохраняла молчание, предоставляя девушке возможность высказаться, но её взгляд оставался настороженным. Глаза, казалось, сканировали красивое, ухоженное лицо напротив, словно пытаясь уловить малейший намёк на неискренность или обман.       — Видите ли, дорогая Аяна, — её улыбка стала ещё шире, — произошло небольшое недоразумение. Нас с Дазаем, конечно, связывают узы, но, клянусь, исключительно дружеские.       — О, как мило, — ответила она, не скрывая сарказма. — Я тоже часто люблю гулять со своими друзьями в парке, держась за ручки и хихикая, как школьницы.       Не сдержалась она от колкости. Но, на удивление Князевой, девушка не смутилась, а лишь тихо посмеялась.       — Ох, Аяна, вы такая шутница! — Она рассмеялась. — Да, наши отношения действительно могут показаться странными, но поверьте, это всё ради великого дела!       — Ну конечно, — она закатила глаза, но в её голосе проскользнула нотка любопытства. — И что же это за великое дело?       — Вывести коррупционеров на чистую воду.       Голос мужчины прозвучал так внезапно, что Аяна рефлекторно вздрогнула, словно её ударило током. Кресло под ней издало тихий скрип, и она быстро обернулась, обнаружив Дазая, который возник прямо за её спиной.       — Привет! — Он дружелюбно махнул им рукой.       — Ты, как всегда, опоздал, — с лёгкой укоризной произнесла подруга, но её улыбка была тёплой и искренней.       — Если я приду вовремя, то поломаю весь шаблон канона, в этом моя фишка, ты же знаешь. — Он подмигнул, смешно высунув кончик языка.       Аяна глупо мотала головой туда-сюда, как болванчик, глядя то на Осаму, то на его подругу. В её голове мелькали мысли: «А зачем я вообще сюда припёрлась?»       — Ах ты, дятел экспансивный! Ты всё подстроил! — Аяна вскочила с места, её голос дрожал от гнева, а глаза метали молнии. — Это ты, Бармаглот небритый, устроил этот спектакль! — Она ткнула пальцем в его грудь, её голос был полон презрения.       Дазай примирительно поднял руки, пытаясь успокоить её.       — Полегче, Аяна. Я лишь хотел объясниться.       — Мне не нужны твои объяснения! — Она отвернулась, скрестив руки на груди в защитном жесте.       — Позволь мне прояснить ситуацию, — он сделал шаг вперёд, но она отступила, не желая приближаться. — Ты просто неверно меня поняла.       — Ну конечно! — Аяна посмотрела на него с нескрываемой насмешкой. — Ты всё не так поняла, бла-бла-бла. Это не то, что ты думаешь, бла-бла-бла, — она передразнила его, растягивая слова. — Что ещё обычно говорят пустословы?       Её голос дрожал от ярости, а лицо пылало от гнева. Она выглядела так, будто готова была наброситься на него в любой момент. Дазай вздохнул, понимая, что сейчас лучше не спорить. Он отступил, признавая своё поражение.       — Хорошо, я понял. Ты не хочешь меня слушать.       Аяна отвернулась, её плечи были напряжены, а взгляд — холодным. Она выглядела так, словно её предали.       — Я не собираюсь тратить время, уж простите, но мне пора.       Но не успела даже сделать первый шаг, как помещение взорвалось звонким девичьим смехом. Дазай и Аяна резко обернулись на девушку, которая до этого момента молча наблюдала за их перепалкой. Ее смех был таким искренним и заразительным, что не мог не пробиться сквозь напряжение.       — Простите, просто я первый раз вижу, чтобы с Осаму кто-то разговаривал подобным образом, тем более девушка, — проговорила его подружка, вытирая выступившие слезинки. — Теперь я поняла, что ты в ней нашёл.       Аяна бросила на неё недоуменный взгляд, пытаясь понять, как действовать в сложившейся ситуации. Полнейший сюр, а не утро.       — Раз вы не хотите слушать его, то, надеюсь, что внемлите мне. — Она поднялась со своего места, элегантно поправляя подол. — Мой отец занимает высокий пост в государственной структуре, и недавно ему стало известно о возможной утрате части средств, выделенных на строительство жилых комплексов. Это могло негативно сказаться на репутации всех, кто имел отношение к данному проекту. В связи с этим он принял решение обратиться в ваше агентство за помощью. Дазай, будучи моим давним другом, вызвался взяться за это дело.       Осаму вмешался в их диалог:       — Верно. Чтобы проникнуть в змеиное логово, нам пришлось изобразить влюблённую пару, чтобы не привлекать излишнего внимания.       Чем глубже разворачивался диалог, тем сильнее Аяна ощущала, как у неё пылают уши, словно кто-то поднёс к ним зажжённую спичку. Лицо её, казалось, горело огнём, и она едва сдерживала желание спрятаться или провалиться сквозь землю.       — Смею предположить, что ты видела часть нашего спектакля, из-за чего у тебя сложились неправильные выводы. — Дазай аккуратно подошёл к ней со спины, ласково обвивая чужие ключицы своими руками. — Прости. Я не думал, что всё случится именно так.       Князева постыдно спрятала горящее лицо в ладони, мысленно желая убиться об стенку. Она не заметила, как незнакомка покинула помещение, но чётко ощущала чужие горячие объятия.       — Вот ведь дура... Аллах, как же стыдно, — Тихо прошептала она, а в ответ услышала лишь тихий смешок под ухом и горячее дыхание.       — Не дура, а дурочка. Маленькая такая, глупенькая, но такая хорошенькая.       Аяна пропустила смешок, а после резко крутанулась в чужих объятиях, утыкаясь носом в шею Осаму, обнимая в ответ.       — Прости. Мои действия были продиктованы не здравым смыслом, а эмоциями. Я понимаю, что это было неправильно, и мне искренне жаль. Я не должна была устраивать сцену, как импульсивный подросток под влиянием гормонов.       Она устремила взгляд на его лицо, пристально изучая каждую черту. Её кулак с вытянутым мизинцем резко взметнулся вверх.       — Мир?       Дазай усмехнулся, сплетая их мизинцы вместе.       — Мир.       — Мирись, мирись, мирись и дальше не дерись, а если будешь драться, я буду кусаться, а кусаться ни при чём, буду драться кирпичом, а кирпич ломается, дружба начинается.       Проговорила она, решительно разнимая их пальцы, не обращая внимания на внимательный и недоверчивый взгляд карих глаз.       — Скажи честно, ты всё ещё хочешь меня убить? — спросил он с иронией, чуть прищурившись. — Кирпичом по голове, да?       Аяна нервно рассмеялась, пряча лицо в его груди, и тихо прошептала:       — Вот же дурак.       Они стояли в безмолвии, нарушаемом лишь мягким жужжанием кофемолки, которое постепенно нарастало. Это была не напряжённая тишина, а скорее умиротворённое спокойствие. Наконец, Дазай, до этого погружённый в свои мысли, глядя в окно, вновь прервал молчание.       — Ты сегодня свободна? — Словно невзначай спросил он, внимательно изучая её реакцию.       — Сегодня нет, — Аяна тяжело вздохнула. — У меня дел по горло, Куникида и так сегодня не в духе. А с какой целью ты интересуешься? — полюбопытствовала она.       — Решено, тогда завтра! — Дазай лучезарно улыбнулся, высвобождая из объятий слегка встрёпанную Аяну, отходя на пару шагов. — Сходим завтра вместе кое-куда, — Он заигрывающе подмигнул.       — Кое-куда?       — Да, так сказать, закрепим наше примирение.       — Что-то вроде свидания? — Её звучал заискивающе, словно она надеялась на положительный ответ, хоть виду и не подала.       — Оно самое, — Осаму слега покачнулся, а после лёгкой походкой пошёл в сторону выхода. Аяна последовала его примеру. — Но вот куда мы пойдём, будет сюрпризом.       Он приложил указательный палец к губам в знак молчания, и его лицо озарила широкая, почти мальчишеская улыбка. Аяна, не в силах сдержать ответную улыбку, вышла из кофе. Дазай, словно истинный джентльмен, галантно придержал для нее дверь, пропуская вперед.       — Хорошо, я доверюсь твоему выбору. Но, думаю, сейчас нам всё-таки стоит приступить к работе.       — Пф, зануда.       — Сам такой, — она легонько развернулась и по-детски показала ему язык.       Дазай не проронил ни слова, охваченный бурей эмоций. Безмолвная радость наполнила его сердце, когда он понял, что сумел разрешить всю эту ситуацию и вновь увидеть её искреннюю улыбку. Но как только он позволил себе насладиться этим моментом, его лицо омрачила тень сомнения. Он не мог не задаться вопросом: насколько долго продлится это хрупкое счастье? Не обернётся ли их завтрашнее свидание новой чередой испытаний и несчастий?

***

      Высоко в небе, солнце светило настолько ярко, будто хотела ослепить всех присутствующих на ипподроме. Толпа гудела и переливалось шумом так, что Аяне хотелось их всех поочередно треснуть по башке, чтобы заткнулись.       У неё не было настроения. Какое-то тревожное чувство ворочалось в груди, как медведь в берлоге. Предчувствие скорой беды. И Аяна прислушивалась к своему чутью. Не зря в народе говорили, что женская интуиция почти всегда безошибочная.       Легкий ветерок приносил запах свежескошенной травы, перемешанный с ароматами сладкой ваты и жареного мяса из близлежащих киосков. Пока Аяна глазами искала в пестрой толпе своего высокого друга… А нет, уже «парня» с недавних пор.       — Аяна! — вдруг услышала она голос Дазая, раздавшегося прямо над ухом.       В испуге подскочив с места, стукнулась головой. Дазай с коротким вскриком отскочил, зажимая рукой нос, недовольно сверкая карими глазенками.       — Рад тебя видеть, — протянул Осаму. — А вот ты меня, кажется, не очень.       — Ты меня напугал, — буркнула Аяна.       — Хорошо, что ты оставила мелкого на попечение наших коллег, — тем временем, продолжил Дазай. — Потому что сегодня случится кое-что особенное.       Сердце у Аяны ёкнуло, но виду она не подала. На трибунах стоял такой гул, что даже у глухого заложило бы уши. Люди активно размахивались руками, кричали и пронзительно свистели, поддерживая своих любимцев — наездников и лошадей. Но не все были в восторге. Те, кому сегодня не повезло, так громко выражали своё недовольство, что их отборный мат, казалось, мог бы разбудить даже мёртвых.       Аяна пригладила свои тёмные волосы, злясь, что забыла принести с собой зеркальце. Не подтекла ли у неё тушь? Убедившись, что макияж на месте, и её внешнему виду ничего не угрожает, она вздохнула.       С первых же минут Аяна поняла, что скачки — не её конёк. В воздухе витал тяжёлый запах пота, смешанный с ароматами жареного мяса, свежих булочек и дорожной пыли. Контраст запахов был настолько резким, что ей хотелось убежать и спрятаться где-нибудь в тихом уголке, подальше от этого хаоса.       — Не отставай.       Послышался голос Осаму, который, как маяк в бушующем море, уверенно прокладывал путь сквозь толпу, ведя её всё ближе к стадиону.       — Почему мы пришли именно сюда? — раздражённо бросила Аяна, толкнув плечом стоящего рядом толстяка. В её голосе не было недовольства, но взгляд был полон недоумения.       — Я хотел, чтобы ты расслабилась, — ответил Дазай. — Поверь, это место просто создано для того, чтобы забыть о проблемах хотя бы на мгновение.       Они стояли у самого края, откуда открывался вид на массивные железные кабинки, из которых вот-вот должны были выбежать скакуны. Дазай, с энтузиазмом в глазах, пытался передать ей свою уверенность и желание показать, что здесь можно найти что-то стоящее.       — Расслабиться? — Аяна скептически подняла бровь, в глазах мелькнуло любопытство. Она понимала, что Дазай редко предлагал что-то без веской причины, и решила дать ему шанс. — Ладно, посмотрим, что ты там задумал.       — Тебе не нравятся азартные игры?        Раздался громкий звук сигнального пистолета, железные створки резко отворились, и оттуда с грохотом и свистом вырвались кони, вздымая клубы пыли. Аяна проводила их ошеломлённым взглядом, не видя в этом зрелище ничего захватывающего. Но даже это не омрачало самого факта того, что у них свидание, самое первое и самое необычное.       — Неа, азартные игры не для меня. Каждый раз, когда я пытаюсь, всё оборачивается катастрофой. Иногда мне кажется, что если бы я рискнула поставить деньги на лошадь или купила лотерейный билет, и вдруг они бы выиграли, то эти распорядители просто бы рассмеялись мне в лицо, а потом… — она замолчала, когда послышался громкий гудок и на табло начали высвечиваться номера победителей.       — А потом? — спросил Дазай, радостно вздымаясь, когда увидел в первых рядах номер своей скаковой лошади.       — Потом… они бы со словами «Ишь что захотела» застрелились к чертям собачьим.       Аяна пропустила тихий смешок, представляя себе эту картину, как вдруг за их спинами раздался низкий голос.       — Какая лошадь пришла первой?       Дазай и Аяна одновременно повернулись назад, натыкаясь взглядом на блондина со странной копной красных волос на кончиках. Он стоял чуть поодаль от них, деловито засунув руки в карманы синего пиджака, с зажмуренными глазами. «Ясно, так он слепой», — пронеслось у них обоих в мыслях.       — Девятый номер! — Радостно ответил Дазай.       Аяна же, наоборот, притихла - чувство, что что-то пойдёт не так, усиливалось с каждой минутой.       — Спасибо, — незнакомец благодарно улыбнулся. — Ваша ставка сыграла?       — Что, так заметно? — Мужчина решительно приблизился к ним, вставая между Осаму и Князевой.       Его присутствие вызвало у второй раздражение, и она сжала губы, выражая недовольство его бесцеремонностью.       — Ещё бы, запах пота, температура тела, звук мышц. Я стал видеть гораздо больше, когда потерял зрение.       Теперь Аяна отчётливо понимала, что здесь что-то не так, он вёл себя слишком странно, а его натянутая улыбка вызывала дрожь, появилось жуткое желание прервать диалог, схватить своего парня за руку и уйти отсюда. Так она и хотела сделать, пока мужчина вновь не заговорил.       — Я даже могу предсказать ваше будущее... — Из-за широкой спины мужчины она не видела, что происходит с Дазаем, но отчётливо услышала щелкающий звук.       Аяна напряглась, а незнакомец повернулся к ней с той же жуткой улыбкой, и вмиг она почувствовала на своей руке холод металла.       — У вас нет будущего, — Аяна застыла каменным изваянием, когда посмотрела на свою кисть и лицезрела на ней...       Наручники?        «Откуда, мать вашу, у него наручники? Что здесь происходит?»       — Бывший мафиози Осаму Дазай, — незнакомец вновь отвернулся от неё: — Сто тридцать восемь убийств в сговоре, триста двенадцать случаев вымогательства. Вы арестованы по обвинению в шестистах двадцати пяти пунктах.       Только сейчас Аяна сумела разглядеть лицо Дазая, которое выражало столь же сильное удивление, как и её собственное. Его глаза казались неестественно большими, а губы изогнулись в нервной, почти безумной улыбке.       — Кто вы такой? — Наконец заговорила она. — Что здесь происходит?       — А вы, я полагаю, Аяна.       Мужчина обратился к ней с таким выражением лица, что её слова застряли в горле. Его пустые, прищуренные глаза парализовали её, лишив возможности двигаться. Этот человек не просто знал их личности – он обладал всей подноготной Осаму.       — Или, точнее, Аяна Достоевская.        Её сердце пропустило удар, а затем забилось с удвоенной скоростью. В груди словно разверзлась пропасть, и её охватило непреодолимое желание вырваться из этого места, убежать прочь, скрыться от всего. Но наручники, эти железные цепи, сковывали её, не давая ни малейшего шанса на свободу.        — Вы тоже арестованы.       — По какому праву?       — Вы сами предоставили мне это право, когда вышли замуж за одного из самых разыскиваемых преступников.       Её охватила дрожь. Прошлое снова безжалостно ворвалось в её жизнь, разрывая на части. Мрачные образы и тяжёлые воспоминания захлестнули её, погружая в бездонную тьму. Видимо, ей ещё долго будет пускаться эта роковая ошибка.       — Но…       — Если бы вы были лучше знакомы с законодательством страны, в которую направлялись, то знали бы о существовании одного примечательного закона. Он гласит, что если эспер оказывается в тюрьме, то под стражу берутся и его супруг или же супруга. В вашем случае преступление, совершённое вашим мужем, с которым вы так и не расторгли брак, является слишком серьёзным, чтобы просто задержать вас. Согласно закону, я обязан поместить вас в одну камеру.       Аяна слушала его слова с предыханием - в такой закон в принципе было поверить сложно, но одного взгляда на обеспокоенного Дазая хватило, чтобы осознать всю серьёзность ситуации. Если есть такие правила, вполне возможно, что и их сын мог попасть под стражу. Рисковать она не хотела, но и добровольно идти в камеру, где её будет ждать он… нет, она не вынесет этого.       — Прошу за мной, — незнакомец медленно отошёл назад и направился в сторону выхода, потянув за собой преступников.       — Почему я должна отвечать за действия мужа, если мы женаты только по бумагам?! Не может быть, чтобы существовал такой закон, это беспредел! — Она с мольбой в глазах посмотрела на серьёзного как никогда Дазая. — Ты знал?       Она перешла на крик, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих, которые только усиливали её раздражение.       — Знал. — коротко отозвался он.       Дазай подошёл ближе и взял её за руку, пытаясь успокоить. Её трясло, и он чувствовал это, но ничего не мог поделать. Он заглянул ей в глаза и тихо сказал:       — Аяна, я знаю, что ты напугана. Но поверь мне, всё будет хорошо. Я рядом, и я тебя не оставлю.       Она смотрела на него, но в её глазах не было ни капли надежды. Её заковали в наручники, и вели как преступницу. Слова мужчины звучали убедительно, но в них не было магии, способной развеять её страх.       — Да, ты прав, — прошептала она, её голос дрожал. — Я тебе верю.       Аяна крепче сжала его ладонь, но её взгляд оставался пустым. Она понуро опустила голову и, сделав шаг вперёд, вышла из стадиона. Её плечи были напряжены, а шаги — тяжёлыми. Она шла, словно на казнь, и её слова эхом звучали в голове:       — Я же говорила, что мне не везёт в азартных играх.

***

      Несколько дней спустя…       Алишер стоял перед директором, глазами пробегаясь по интерьеру помещения. Он нервно переминался с ноги на ногу, не в силах скрыть тревогу.       — Господин Фукудзава, — начал он, стараясь говорить спокойно, но в его голосе звучала едва заметная дрожь. — Вы выглядите обеспокоенным. Что-то случилось? С кем вы разговаривали?       Он замолчал, ожидая ответа, но директор продолжал молчать, глядя на него с загадочным выражением лица. Алишер почувствовал, как страх сжимает его.       — Есть новости о маме и Дазае? — спросил он, наконец, не выдержав.       Его голос сорвался, выдавая волнение. Он боялся услышать ответ, но в то же время отчаянно нуждался в нём.       Несколько дней назад, Аяна Князева и Осаму Дазай исчезли, не оставив следов. Алеш был охвачен тревогой, его беспокойство за мать нарастало с каждым часом. Ему сообщили, что в последний раз видели её вместе с Дазаем; куда они направились, никто не знал, и после этого их никто не видел.       Алишер также был в панике из-за странной череды событий, происходивших в агентстве. Обвинение господина Доппо в убийстве казалось ему абсурдным, но он не мог игнорировать его. К счастью, детектив Ранпо сумел разобраться в этой запутанной истории, но Алишер не мог избавиться от чувства, что это только начало. Он подозревал, что обвинения в убийстве детектива Куникиды – лишь верхушка айсберга, и впереди их ждут куда более мрачные и трагичные события.       Стоило понять, что двое сотрудников исчезли без вести, директор Фукудзава, чувствуя ответственность за Алишера, взял его под свою защиту. И теперь, малыш везде крутился рядом с ним.       Новости о детективном агентстве выбили его из колеи. Фукудзава некоторое время думал, посвящать ли маленького детектива в такие дела или же не нужно? К каким последствиям это может привести, если Алишер обо всем узнает? Но, глядя в глаза этого юнца, можно понять, что он повзрослел не по годам. Иногда, директору даже казалось, что этими глазами на него смотрел сам Демон Достоевский... Настолько поразительным было их сходство!       Все события, произошедшие с ним и с его матерью в агентстве, сделали его сильнее, опытнее и, главное, взрослее. Алишер заслужил быть посвящённым в эти дела, связанные с ищейками.        – Я разузнал, что случилось с Осаму и твоей мамой, – шеф говорил медленно, словно каждое слово давалось ему с трудом. – Они отправились на конные скачки и наткнулись на… В общем, Дазая и твою маму арестовали несколько дней назад, – Фукудзава хотел остановить рассказ, но увидев в глазах мальчика ярое желание добиться ответов, продолжил: – Но это еще не всё. Наше детективное агентство теперь в бегах. Нас объявили террористами перед всей общественностью.        Мир словно обрушился и упал на маленькие плечи мальчика. И хотя он догадывался об их незавидном положении, услышать такое вслух всё равно было неожиданно. Алеш поджал губы. Теперь ему окончательно стало ясно, почему они уже как несколько дней не появлялись в офисе и скрывались где-то в богом забытой квартире.       Горькое сожаление ощущалось на кончике языка. Дазай и мама ведь совсем недавно были рядом с ним… Ничего не предвещало беды… Как же так?! И почему детективы, которые столько лет расследовали преступления, спасали жизни людей и были признаны самим правительством, стали преступниками? С каких это пор?! Хоть он и задавался множеством вопросов, но на самом деле подозревал, что такое может случиться… Он просто отказывался в это верить… И если смотреть с точки зрения стороннего наблюдателя, невозможно не восхититься столь продуманным ходом от их главного врага...       – Я не понимаю ничего… Почему их арестовали? Что стало с другими детективами?!       — Дазая обвиняют в многочисленных преступлениях, которые он совершил, будучи членом мафии. А Князева — в пособничестве и укрывательстве международного террориста. Имя этого человека, полагаю, тебе не нужно напоминать, ведь ты и так прекрасно знаешь, о ком идет речь.       — Мой отец...       — Они оба заключены в тюрьме «Мерсо». Туда отправляют преступников со сверхъестественными способностями. Местоположение тюрьмы строго засекречено, а сбежать из нее практически невозможно... Что касается других детективов - СМИ и общественность обвиняют наше агентство в причастности к гибели высокопоставленных чиновников. Эти новости активно распространяются по всем каналам. Могу предположить, что теперь многие люди начинают сомневаться в нашей репутации и профессионализме. Это, несомненно, играет на руку Федору…       Шеф отвернулся, словно пытаясь скрыть свои эмоции. Алишер невесело подумал, что ему, наверное, невыносимо смотреть на его лицо, столь похожее на главную крысу преступного мира, из-за которого возникло столько проблем. Он постарался не задерживаться в этой напряжённой тишине, чтобы не выдать свои мрачные мысли перед Фукудзавой.        – Как я понимаю, Достоевский тоже там заключен? В тюрьме «Мерсо»?       – Да, – кивнул босс, его взгляд был серьезным и сосредоточенным. – Специальный отдел по делам одарённых, возглавляемый Анго Сакагучи, успешно арестовал демона Достоевского.         Алеша, прищурившись, бросил на него недоверчивый взгляд.        – Не удивлюсь, если это очередная ловушка отца, – фыркнул он, его голос был полон скептицизма. – Если он смог так легко попасться, значит, это часть его плана.         Директор, нахмурившись, продолжил:         – Это еще не всё. Я узнал подробности о заключении твоей матери под арест.       Его голос стал жестким и настороженным, и Алеш сразу понял, что речь пойдет о чем-то важном и далеко не самом приятном. Ситуация начала приобретать мрачный оттенок, и мальчик почувствовал, как внутри него нарастала тревога.         Но он был уверен в одном: всё шло по плану. Плану одного из гениев, заключенных в тюрьме «Мерсо». Какого именно - они скоро и сами узнают. Если бы Алишера спросили, у кого мозги работают лучше - у Фёдора, или Дазая, то он бы не смог дать чёткого ответа...       – В мире одарённых существует закон, – директор, его голос звучал глухо и тяжело. – Если один из супругов является эспером, а обоих нарекли статусами «преступник», их сажают в одну камеру. Твою мать, скорее всего, отправят в одну камеру с Фёдором Достоевским. Этот закон приняли всего несколько месяцев назад и, полагаю, не без вмешательства Демона. Похоже, он действительно давно всё спланировал.       Алеша замер, его сердце сжалось от тревоги.         – Боюсь, как бы с ней ничего не случилось, – закончил директор, его взгляд скользнул по Алеше, и в нем мелькнуло что-то похожее на сочувствие.         Мальчик почувствовал, как внутри него поднимается волна страха. Но, словно убеждая себя, в слух он произнёс:       — Я уверен, что отец не причинит зла маме. В его душе еще живы чувства к ней, и он не опустится до такого. Особенно в таком месте, как тюрьма «Мерсо». Но я не могу просто стоять в стороне. Я должен действовать. Должен попытаться спасти маму от несправедливости, даже если это опасно и рискованно.        – Не получится! – строго проговорил директор. – Мерсо - это не такое место, куда можно взять и просто так прийти, и благополучно уйти. Ты останешься на моем попечении, пока это ситуация не уляжется.       – Неужели мы просто будем сидеть и ждать, когда все самой уляжется? Вы ведь явно не рассказали про всех детективов! Что с господином Доппо, Ацущи и остальными?       – Враг все с точностью просчитал…Мы оказались в ловушке, и теперь нам остается только лишь бежать и скрываться. Как я понимаю, чтобы поймать детективов, на помощь полиции, правительство предоставила свою козырную карту… Один из них и арестовал Дазая и Аяну.       Алишер сглотнул. Он, кажется, понимал о какой козырной карте идет речь… Он лишь краем уха слышал о сильнейших пяти бойцах, отобранных по всей стране. Если его догадки верны, то детективы находятся сейчас в большой опасности!       – На подмогу полиции выслали отряд «Гончих псов». Боюсь, в нынешнем состоянии детективы не справятся.       – Пожалуйста, скажите, что вы уже всё продумали, и у нас есть план... – тихо сказал Алишер.       Он до сих пор отказывался верить, что все обернулось таким плачевным концом. Хотя, сколько он не пытался себя переубедить, ничего не изменится в данный момент…       – Единственный способ, который я вижу, – это позвонить Мори и договориться с ним о содействии против ищеек, – невозмутимо ответил Фукудзава.       – Вы готовы пойти на это, шеф? Этот мафиозник не станет помогать просто так.         – Я знаю, – кивнул Фукудзава, его взгляд стал тяжелым, словно он нес на своих плечах груз всего мира. – Но если мы не заключим эту сделку, пострадают многие. Мы должны спасти как можно больше детективов.       Как можно больше детективов... Алишер похолодел. Значит ли это, что спасти всех не удастся?       – Я позвоню Мори, но тебе при этом нужно уходить. Я обещал оставить тебя на своем попечении, но это вовсе не означает, что тебе будет безопасно рядом со мной. Скорее всего, полиция ворвется ко мне, после этого звонка.       Алишер догадывался, что Фукудзава примет определенные меры насчет него. Если его маму арестовали за связь с Федором, то он – живое доказательство ее преступления.       – Тогда, я думаю, что могу помочь вам придумать план, как выручить детективов…       Фукудзава повернулся к Алишеру с грустью в глазах. Директор словно постарел на десятки лет за эти трудные несколько дней...       Шеф рассказал Алишеру план касательно Мори. Они обсудили все возможные риски такого сотрудничества. Ясно только одно - у них нет иного выхода. Алишер предлагал свои идеи, а босс их выслушивал. В глубине души, Алешу стало приятно, что его мнение учитывают, в такой сложной и, казалось бы, безвыходной ситуации. Они все обсудили и перед тем, как позвонить боссу Портовой Мафии, Алишеру необходимо было скрыться в месте, куда указал ему Фукудзава.

***

      Два дня спустя...       – Очень не кстати будет, если детективное бюро решит воспользоваться «глазами Бога», – проговорил Фёдор, закрывая прочитанную им книгу. – Надо всё же убить их владельца.       Он положил книгу на стопку других, которые находились рядом с ним. И наклонил корпус вперёд, злорадно улыбнувшись:       – Теперь «глаза Бога» мне не страшны. Мой план совершенен… – Федор с улыбкой откинулся назад. – Но совершенство — это так скучно.       Перед глазами вдруг засиял желтоватый свет, который постепенно приобретал округлённую форму. А рядом с самим Фёдором образовался портал.       — Ох, неужели? — прошептал он.       Слова сорвались с его губ, как лёгкий вздох облегчения, окрашенный сладкой нотой триумфа. Лиловый взгляд словно прикованный магнитом, не отрываясь следил за мерцающим, пульсирующим порталом.       Федор медленно, словно наслаждаясь каждой секундой, расправил плечи, позволяя улыбке медленно расцвести на лице. Сердце в груди забилось от радости и предвкушения.       Этого момента он ждал так долго, скрупулёзно выстраивая свой хитроумный план, раздвигая границы дозволенного. И вот, наконец, плоды его трудов созрели. Его любимая жена, его заветная цель, скоро снова окажется рядом с ним! Неважно, что она здесь не по своей воле. Главное – она здесь. Рядом. В его власти.       Федор рассмеялся – низким, глубоким смехом, пропитанным горьковатой сладостью победы и острым привкусом безнаказанности.       В отдельной новой камере возник надоедливый Дазай, который и так всюду мельтешил перед глазами. А рядом... Из мерцающего портала, вышла она. Аяна. Её фигура, окутанная будто бы божественным светом, появилась медленно, словно нереальный мираж, постепенно обретая чёткие очертания. На ней была простая белая форма заключённой. Её лицо, обычно дерзкое и весёлое, было искажено страхом и печалью. А при виде Фёдора, ко всему прочему прибавилась и ярость.       – Я предотвратил убийство, уважаемый Дьявол, – со всей гордостью проговорил Дазай, напоминая о своём присутствии.       Но Фёдора сейчас он волновал меньше всего. Он с восторгом рассматривал Аяну. Как давно он хотел её увидеть… И теперь его желание исполнилось.       /Аяна/       Аяна не могла найти себе место от беспокойства за сына, несмотря на то, что он остался на попечении у босса. По крайней мере, она надеялась, что он обеспечит её сыну безопасность в сложившейся ситуации. В любом случае, истерзанное материнское сердце не могло найти покой вдали от своего дитя. Она бы многое отдала, чтобы услышать голос Алишера по телефону… Но, к большому сожалению, в тюрьме такие условия не предусмотрены… Они слишком жестоки! Эх… А все начало так хорошо складываться… Она помирилась с Дазаем, было интересно также наблюдать за скачками, пока не пришел тот слепой чудак и не арестовал их…       Аяна посмотрела на источника своих бед, который при её появлении радостно улыбнулся. Он улыбался! Как же она хотела треснуть по его довольной мордашке! Аяна почувствовала, как внутри всё закипело, словно чайник, забытый на включенной плите. Её лицо, секунду назад выражавшее немое отчаяние, теперь стало напоминать грозовое небо перед бурей. Только вместо молний из глаз сверкала ярость:       – Чего лыбишься, осёл?!       Фёдор спокойно ответил, нисколько не обидевшись:       – Очень рад тебя видеть, любимая жена.       – А вот я тебя не очень.       Они с Дазаем прибыли в тюрьму «Мерсо» совсем недавно. Князева вошла в эту камеру, потревожив Федора за беззаботным чтением книжечек. Рядом с ним находилась стопка других произведений, чему она, на самом деле, была удивлена. Но ее сразу насторожило то, что Достоевский проговорил про ликвидацию «глаз Бога» перед появлением Дазая. Его глаза так и полыхали ярким огнем в знак удовлетворения.       Фёдор её действительно напугал. Аяна, как назло, оказалась в одной камере вместе с её бывшим муженьком, который беззаботно читал книжки, а Дазай сидел в противоположной от них камере. Больше походило на дурной сон на нетрезвую голову, чем на реальность..       Что это вообще за закон такой?! Его будто специально для них и придумали! Эта тюрьма для заключённых, имеющих способности, поэтому у неё была невероятная система защиты, и выбраться оттуда просто невозможно… По крайней мере, невозможно для неё… Аяна прекрасно понимала, что находилась рядом с двумя гениями, которые только одним своим существованием изменили понятие слову «логика».       Уняв тревогу, Аяна села, но как можно подальше от Фёдора. Жалкая попытка убежать от него в маленьком, тесном пространстве... Где всего одна кушетка... Она вновь перевела взгляд на бывшего мужа.       Всё тот же непоколебимый вид, та же осанка и те самые фиалковые глаза, в которых таилась тайна, которая в свое время манила Аяну. Но со временем, когда тайна стала явью, она пожалела о своём девичьем желании. Находясь рядом с ним, она вдыхала аромат его давно знакомого парфюма. Столько времени прошло, а его вкусы и предпочтения остались неизменны, что очень сильно раздражало.       – Что такое, дорогая? – поинтересовался Федор у Аяны. – Вспоминаешь былые дни, проведенные со мной?       Аяна нервно сглотнула. Достоевский всегда был слишком проницаемым. Он будто читал ее мысли…       – Вспоминаю, какой ты подонок и козел! Правильно сделали, что арестовали тебя и поместили в эту тюрьму! Ты это заслужил!       – Но не забывай, тебя тоже арестовали, милая, – Достоевский сделал небольшую паузу в своей речи. – За соучастие, укрывательство и связь с международным террористом – Федором Достоевским. Видишь, любовь моя, на твой счет тоже много причин арестовать тебя.       – Меня можно обвинить только за связь с тобой… И ничего более! Не смей делать из меня преступницу!       Аяна взяла близлежащую книгу и со всей силой наотмашь бросила ее в Федора. Тот, в свою очередь, удачно уклонился в сторону, и книга пролетела мимо него, ударившись в светло-зеленоватую стену камеры, а затем рухнув на пол.       – Преступная жизнь научила тебя быть более подвижным? – раздражённо вздохнула Аяна.       Она с яростным шипением швыряла в Федора его же литературные сокровища. Достоевский, казалось, воспринимал этот книжный град как весьма оригинальную форму физкультуры. Он грациозно уклонялся от летящих томов, при этом сохраняя безмятежное выражение лица, словно ожидая, когда же на него налетит сама Аяна. Желательно с поцелуйчиками и обнимашками.       Его спокойствие только больше разжигало Аянин пыл. Она фыркала, подобно разъяренной кошке, и продолжала свою атаку, пока все книги не оказались на стороне Федора.       Их тесная, словно коробочка для спичек, камера, с единственной, непрезентабельной кушеткой в качестве главного элемента обстановки, на короткое время стало ареной для таких боевых действий. Оставшись без снарядов, Аяна расстроено вздохнула и отвернулась, скрестив руки на груди.       Столько времени прошло, она думала, что избавилась окончательно от своего прошлого… Избавилась от страницы жизни, связанной с Федором… Но нет! Надо было ему объявиться в Японии по ее душу! Теперь, спустя несколько лет тихой жизни, неприятности снова стали неотъемлемой частью ее жизни. Так Аяну еще и усадили в одну клетку с этим преступником! Ее руки так и чесались, чтобы врезать по его бледному лицу! Осаму же не зря учил ее боевым приемчикам… Момент настал, как говорится! Ведь кидаться в него одними книгами было явно недостаточно!       – Ой, да ладно вам, – снова напомнил о себе Дазай, наблюдая за развернувшимся перед ним представлением. – У меня нет ни малейшего желания выслушивать ваши бывшие семейные разборки!       – Просто закрой ушки, – как ни в чём не бывало ответил Достоевский и с неохотой перевел свой взгляд на него.       – Фёдор, ты очень жестокий! – словно ребёнок, Осаму надул губы и сделал обидчивую гримасу. – Мы с тобой так редко видимся, а тут выдался отличный шанс поговорить по душам. Обрати же и на меня внимание!       Фёдор закатил глаза на его детский тон. Но при этом он не терял бдительности, прекрасно зная, что за этой бравадой скрывались гениальный ум и расчётливость:       – Неплохая идея, чтобы скоротать время в таком месте. И о чём ты хотел бы поговорить со мной, Дазай?       – Оу, да так, о неважных вещах, – в ту же секунду отмахнулся Осаму. – Ты ведь не против поговорить не просто как старые добрые знакомые… А как два гения, чьи умения и способности выходят за рамки человеческого понимания?       Аяна облегчённо вздохнула, благодаря Дазая, что отвел от неё столь неприятное внимание Фёдора. Глаза Дазая заблестели ярким карим цветом… От него мигом исчезла его придурковатая манера общения, словно кто-то нажал на выключатель… Неужели у Дазая появился план, как выведать у Фёдора ценную информацию? Или же как им отсюда выбраться? Она не сомневалась бы в способностях Дазая, если бы перед ним не находился Достоевский… Этот чёртов гений мог предугадать всё и перевернуть любую оплошность в свою сторону.       – Звучит заманчиво… Очень заманчиво.       – Итак, – Дазай вытянул руки вперёд, разминая их. – Девушка из кафе совсем не обращает внимания на мои ухаживания! Не представляешь, как она мне понравилась! Подскажи мне, что нужно сделать? У тебя явно опыта в таких делах больше, чем у меня, – детектив подмигнул Аяне.       Нет, к черту облегчение и благодарность к этому кудрявому психу. Она снова завелась, теперь уже мечтая оказаться в одной камере с Дазаем, чтобы своими руками его задушить! О какой такой официантке шла речь?! Ее ревность разыгралась совсем не вовремя. Но потом Аяна вспомнила, что Дазай, на самом деле, давно не общался со всякими там официантками из кафе… Если только с той дамочкой недавно… Но Дазай ей все объяснил. Скорее всего, он специально придумал про это, чтобы разговорить Федора.       – Хм, – Достоевский приложил пальцы к подбородку, задумываясь. – В твоем случае нужно, чтобы семья от нее отреклась. Или же можно убить всю её родню и друзей, чтобы ты был для нее единственной надеждой для существования.       – Да ты же сделал то же самое со мной! – сжала кулаки Аяна. – Ты убил моего брата! Ненавижу тебя!!!       Это она никогда ему не простит, ибо он умышленно, ради своего плана лишил ее самых дорогих ей людей на всем свете.       – Оу, заманчивый, конечно, способ. Но, думаю, он мне все же не подойдёт, – влез в их разговор Дазай. – Теперь твоя очередь.       – Мои подчиненные меня совсем не понимают и ничего не могут сделать без моих указаний, – пожаловался Демон. – Даже не знаю, как сделать так, чтобы они стали более самостоятельными.       – А ты лиши их самых близких им людей, так они, может, станут более самостоятельными, ибо им будет не за что цепляться, — процедила Аяна, повторяя за Федором его же мысль.       – Боюсь, даже это им не поможет, ведь им важна только своя жизнь, – ответил ей Федор.       – Просто сиди весь день без дела. А когда запахнет жареным, волей-неволей примут меры, – предложил свою идею Дазай.       – Ага, понятно, – вздохнул Достоевский.       – Хорошо, а теперь давай зададим вопрос друг другу одновременно, – проговорил Дазай, садясь поудобнее. – Давай, на раз, два, три!       – Как ты связываешься с внешним миром? – проговорили они одновременно, в слово в слово, будто между ними есть особая ментальная связь.