Божий дар

“Ты прошептал это не мне на ухо, а в мое сердце. Ты поцеловал не мои губы, а мою душу”.

Джуди Гарленд

      — Ну и голосок, Бопежанова, — хохотнул оживший покойник. — У меня аж сердце защемило…       — Ты… — выдохнула Алия.       Она нахмурилась, разглядывая его. Что-то было не так. Совсем не так. Аура у Али была совершенно другой. Перед ней стоял вовсе не он…       — Ты кто такой? — тот час поменялась у неё интонация.       — Догадалась-таки, — усмехнулся парень, присаживаясь рядом с ней.       Внезапно по его лицу прошла рябь. Оно изменялось, трансформировалось, пока совершенно не поменялось. Чёрные вьющиеся волосы посветлели и стали практически белоснежными. Карие глаза утратили свое тепло, становясь кроваво-алыми. Кожа побледнела. Даже телосложение изменилось. Рост стал более низким, а тело крепче.       Алия прерывисто вздохнула. Слабая надежда, которая появилась при виде знакомого лица, в мгновение ока разбилась вдребезги.       — Ты один из Крыс Мёртвого Дома! , — наконец, до её мозга дошло, кто перед ней. — Пришёл убить меня?       Альбинос с загадочной улыбкой склонил голову набок. Хитрый прищур красноватых глаз ей совершенно не понравился.       — Ошибаешься. Просто поговорим. А разговор у нас предстоит очень долгий…

***

      Спустя несколько месяцев....       Нежный и ласковый ветер трепал длинные темные, словно ночь, волосы Аяны. Мешавшие пряди она спешно убрала за ухо.       Сегодня Фёдор определенно превзошёл самого себя. Все их свидания были волшебные, хотелось от такого внимания парить в облаках. Достоевский пригласил ее на вечернюю прогулку по Москве-реке на теплоходе. Ей ещё не приходилось находиться на большом судне, при этом рассматривая город. До этого были совершены иные прогулки.       Стоит отметить, что после смерти брата они не так часто выходили на свидания. Не потому, что Фёдор не приглашал. Всё дело было в самой Аяне, которая находилась в сильной депрессии несколько месяцев, почти не выходя из особняка. Но Достоевский не оставлял попыток вернуть ей на лицо прежнюю улыбку. И вот, Аяна снова пошла с ним на свидание.       Федор ушел куда-то в трюм, оставив Аяну со множеством других людей на палубе. Некоторые стоящие рядом личности невольно перетягивали на себя внимание Аяны. Они громко смеялись над разными шутками, заставляя её поморщится от такого поведения. Но даже это не помешает ей хорошо провести этот вечер. Благо, на теплоходе играла зажигательная музыка. Она помогала отвлечься и не думать о других отдыхающих.       Множество ярких фонарей, стоящих у берега, отражались на воде приятным оранжевым цветом. Вода ночью выглядела гораздо волшебнее, и в ней можно было увидеть все краски вечернего города.       Рассматривать огромный город, на который падали лучи закатного солнца, было невероятно завораживающим зрелищем. Искусственный свет горел на каждом здании, словно маленькие звёзды, освещая все вокруг.       Аяна в руках держала телефон, чтобы запечатлеть все самые живописные виды. Вот они плывут мимо стен и башен Московского кремля. Сфотографировав крепость, Аяна вспомнила о Федоре. Что-то его долго нет.       Обернувшись к толпе на палубе, Аяна стала искать глазами Достоевского. Своего парня она не нашла, но зато заметила, как маленькие дети бегали по всей площади. И как у них голова не кружится?       Наконец, Фёдор всё же показался в поле зрения. Аяна ему энергично помахала рукой. Достоевский сразу заметил ее и в своей спокойной манере лишь кивнул в ответ, медленно приближаясь.       Он не был искусен в проявлении ярких эмоций. Для него так и осталось чуждым показывать свои чувства при посторонних. Но зато наедине с ней он был совершенно другим. Милым, заботливым, открытым…       Аяна снова развернулась к ночному городу, опираясь локтями об перила. Федор бесшумно подошёл к ней со спины и нежно положил руку ей за шею. Сладкая парочка наблюдала за восходящими небоскребами. Для Аяны, днём силуэты высотных зданий - это признак динамики и силы данного города. Но вечером грандиозные сооружения, словно оживали, играя совершенно новыми красками.       — Красивый город, неправда ли? — спросил Федор, наклоняя голову к Аяне.       Его дыхание защекотало её ухо, посылая мурашки по всему телу.       — Он прекрасен, — выдохнула она. — Хочу прожить тут всю жизнь.       Аяна говорила искренне. Город был прекрасен… Благодаря Фёдору, который жил здесь. Единственный смысл её жизни. Настоящая любовь, за которую не жалко умереть. Именно Фёдор делал Москву прекраснее одним своим существованием.       Между ними установилась приятная тишина. Это молчание стало для Аяны словно перекидным мостом в новую жизнь…       — А я хочу прожить эту жизнь вместе с тобой, — вдруг произнёс Фёдор.       — Что?       Ветер перемен потрепал волосы Аяны, создавая в воздухе морские волны. Она не совсем поняла фразу Федора. Они ведь, итак, под одной крышей живут. Аяна вопросительно уставилась на Федора, смотря на его искрящиеся фиолетовые глаза.       Он убрал руку с шеи девушки и ей же указал людям уходящий жест. Одного движения хватило, чтобы все отдыхающие обратили внимание на Федора.       Достоевский стал держаться за перила теплохода, загадочно при этом смотря в даль. Словно набираясь решимости на какой-то смелый поступок.       Люди после жеста Федора резко прекратили заниматься своими делами и стали уходить в трюм, отчего на палубе оставалось все меньше и меньше отдыхающих. Энергичная и танцевальная музыка сходила на нет. Вместо нее начала играть классическая, спокойная музыка. Аяна уже совсем ничего не понимала….       — Тебе нравится Шопен? — вдруг задал вопрос Фёдор. — Я считаю его гениальным пианистом. Его игра на фортепиано проникает в самые глубины сердца человека.       — Кроме того, что он пианист, я о нем ничего не знаю, — в отличие от Фёдора, Аяна не была ярым поклонником классической музыки. — Но почему люди уходят? И почему музыка поменялась?       Федор наконец-то оторвался от перил. И обернулся к ней, как-то загадочно улыбаясь, наклоняя к ней голову.       Аяна вздохнула запах дорогого мужского парфюма. Ей нравилось, когда он использовал именно этот аромат. Древесный аромат со сладковатым пудровым оттенком идеально подходил для любимого. Но тут Аяна вспомнила, что он использовал его только на важные дни…       Федор без предупреждения взял Аяну за ладони.       — Такие же нежные, приятные на ощупь… Как в наш первый день знакомства, — говорил Федор, смотря все время на Аяну. — Помнишь, как ты свалилась с дерева и упала прямиком в мои руки? Словно мой личный божий дар, свалившийся с небес. Я до сих пор помню твои нежные руки, которые в страхе вцепились в меня. Они всё такие же… — Фёдор невесомо погладил её ладони. — Прекрасные.       Аяна заливисто рассмеялась:       — Ты тогда сам сказал мне прыгать.       — И ты без колебаний мне доверилась, — взгляд Фёдора был таким нежным, что ей хотелось растаять. — Я не говорил тебе этого, но ты ещё тогда мне понравилась. Твои глаза словно жаркое пламя, в котором я хочу гореть до бесконечности.       Федор говорил чётко и при этом медленно, будто хотел загипнотизировать Аяну своим чудным бархатистым голосом.       — Так, Федор, — терпение никогда не было сильной стороной Аяны. — Что происходит? То про Шопена спрашиваешь, то говоришь про первую встречу, руки, глаза… Ещё про ноги скажи, что они такие же идеальные, как в первый день знакомства.       — Ты — идеал. Ты самое прекрасное, что мог сотворить сам Бог…       Аяна завороженно слушала Федора. Он, как всегда, подбирал идеальные слова. Но почему он говорит их именно сейчас? Так ещё и так слащаво… В ее голову пришла безумная идея. Неужели….       — Аяна, ты изменила мою жизнь. Раньше я жил в чёрно-белом мире, не зная ни смеха, ни радости, ни счастья. Но твое появление в моей жизни — это самый настоящий подарок судьбы. Ты принесла с собой множество красок, которые украсили мое унылое существование, — Федор говорил медленно, но четко. Он проговаривал каждое сказанное слово.       Аяна не могла совладать со своим телом. Оно словно билось в конвульсиях, от услышанных слов из уст любимого и неповторимого.       От увиденного у Аяны забилось сердце ещё сильнее. Достоевский отпустил ее руки и встал на одно колено…       Фёдор. Встал. На. Колено!       Аяна готова была потерять сознание от происходящего!       Федор приостановил свою речь, продолжая при этом смотреть в глаза Аяне. Он потянулся к карману пиджака и достал небольшую бархатную коробочку красного цвета. Сердце девушки готово было с трепетом улететь из своего законного места.       Федор открыл заветный футляр, заставляя засверкать глаза Аяны ярче всех небоскребов Москвы.       — Я бы отдал все на свете, чтобы сейчас услышать от тебя да. Выходи за меня, моя дорогая Аяна.       Эти слова Аяна ждала с невероятным желанием. Чтобы не завизжать от счастья на весь теплоход, Султанова закрыла рукой рот. Дразнить Федора она, конечно, не стала. Но в принципе можно было ответить Посмотрим. Но нет, уж точно не сегодня!       — Я согласна! Да, да, да!!!       Аяна готова была прыгать от счастья! Федор сделал этот день самым запоминающимся в ее жизни!       Достоевский улыбнулся и приоткрыл рот, чтобы ещё что-то сказать, но Аяна не дала ему этого сделать. Слова больше не нужны. Нужен только он.       Она стремительно наклонилась и впилась в его мягкие губы. Фёдор мгновенно ответил на поцелуй, а она закрылась руками в его волосы, растрепав их. Языки сплетались, обнимались, лаская друг друга. Сердце Аяны превратилось в барабан, стучащий всё сильнее и быстрее.       Фёдор отстранился первым, тяжело дыша и выпрямляясь. Он самодовольно ухмыльнулся, глядя на Аяну прищуренными глазами.       — Так рада, что забыла надеть кольцо?       Аяна тут же засмущалась, а он весело рассмеялся, вытаскивая из футляра золотое кольцо с чистым бриллиантом, и надевая ей на безымянный палец.       — Теперь ты официально моя.

***

      Прошло две недели, как Федор сделал предложение руки и сердца Аяне. Она была на седьмом небе от радости, разом позабыв обо всех своих несчастьях, и до конца не могла поверить в происходящее.       Наконец-то она обретёт женское счастье, большего и мечтать не надо!       Но когда пыл радости Аяны поутих, молодожены стали рассуждать, как провести свадьбу. С одной стороны, это мечта любой девочки — провести пышное торжество. Но с другой стороны, у Аяны и Федора нет близких им людей. Кроме его чокнутых друзей, конечно. Так что нет смысла проводить торжественную часть…       Поэтому было принято решение, что они просто через несколько дней распишутся в загсе. Но зато на сэкономленные деньги они решили полететь в свадебное путешествие. Лучше все же отдохнуть в теплой стране и отвлечься от городской суматохи. С датой они ещё не определились, но Аяна надеялась, что это будет в скором времени.       Сейчас она стояла напротив зеркала в холле загса. Ради росписи девушка решила, что простое приталенное белое платье идеально подойдёт. А белые туфли на среднем каблуке превосходно подчеркивали красоту ее ног. Волосы также были накручены в волнистые локоны, дополняя образ.       Накануне Фёдор и Аяна посоветовались, что скреплять узы брака они будут в одиночестве. Им не нужно было, чтобы Николай превратил загс в цирк. Иван не нравился Аяне, поэтому о его приходе не могло идти и речи. Можно было пригласить Антона, но у него неожиданно появились дела. А университетские друзья Аяны даже не знали о ее свадьбе. Уже почти полгода, она не поддерживала с ними связи. Приходила иногда в вуз и сдавала индивидуально преподавателю зачёты и экзамены.       Аяна смотрела на себя в зеркало и не могла до сих пор поверить в происходящее. Ей ещё недавно только исполнилось восемнадцать, а тут свадьба уже. Может, у Федора давно были такие намерения, но он покорно ждал подходящего момента?       — Аяна Султанова, готовы раз и навсегда попрощаться со своей фамилией?       Аяна даже не испугалась бесшумного появления будущего мужа. Он подошёл к зеркалу, поправляя пиджак. Федор также купил себе новый черный смокинг. Этот костюм отличался от всех других, которые находились в его гардеробе. Он и до этого выглядел, как настоящий аристократ, но этот смокинг подчеркивал его благородную кровь.       — А если я хочу оставить свою? — Аяна развернулась с довольной ухмылкой к Федору. — Или вообще, это ты заберёшь мою фамилию и будешь Фёдором Султановым. Что тогда будет, а?       Большего всего на свете Аяна любила рушить самоконтроль Федора. Ей приносило удовольствие, когда на его обычно спокойном лице появлялась хоть капелька гнева и недовольства.       — Дома узнаешь, что будет, — таинственно ответил Достоевский.       Аяна уже хотела возмутиться, как вдруг их позвали. Волнение сразу нахлынуло на неё с ног до головы. Но, посмотрев на Федора, увидела, что он даже глазом не моргнул. Был спокоен, как и всегда. А ведь такой важный день, хоть бы одна капелька пота стекла бы по его лицу.       — Пойдем, — Федор протянул свою руку Аяне. — Нас уже ждут.       Аяна внутри себя лишь усмехнулась. Пунктуальный, как и всегда. Она взяла его за руку, и они вместе пошли скреплять свои узы.       Величие от данного загса было невероятным. Зайдя в помещение, где нужно будет расписаться, Аяна приятно была удивлена интерьеру. Белые стены, мраморный пол, а на потолке до безумия красивая люстра со множеством красивых камней. Также тут располагались вазы с белыми розами, которые безумно приятно пахли.       А самое главное, что симпатичная женщина уже стояла и ждала их возле стола регистрации. В руках она держала красную папку, откуда будет читать свои слова для бракосочетания. С приятной улыбкой она рукой указала на стулья молодоженов.       Фёдор и Аяна сели друг напротив друга, дожидаясь начала церемонии. Девушка увидела, что рядом с регистратором уже находился футляр со свадебными кольцами и договор, который им предстояло подписать. Эти кольца выбирала сама Аяна. Красивые, из белого золота и гравировкой имён друг друга идеально им подходили.       — Добрый день, уважаемые новобрачные! — начала регистратор. Сегодня, 28.06. 20** года в отделе ЗАГС г. Москвы вступают в брак Аяна Султанова и Федор Михайлович Достоевский. Уважаемые невеста и жених! Сегодня, самое прекрасное и незабываемое событие в вашей жизни. Создание семьи — это начало доброго союза двух любящих сердец. С этого дня вы пойдёте по жизни рука об руку, вместе, переживая и радость счастливых дней, и огорчения.       Аяна усмехнулась на последней фразе регистратора. Фёдор на протяжении нескольких месяцев находился рядом и всегда помогал в трудные моменты. И штамп в паспорте не изменит доброе и любящее сердце Фёдора.       — Создавая семью, вы добровольно приняли на себя великий долг друг перед другом и перед будущим ваших детей. Перед началом регистрации прошу вас ещё раз подтвердить, является ли ваше решение стать супругами, создать семью искренним, взаимным и свободным. Прошу ответить Вас, невеста, — взглядом она указала на Аяну.       — Конечно, да, — сразу же ответила невеста.       — Прошу ответить Вас, жених, — сказала женщина, смотря теперь на Федора.       — Да.       — С вашего взаимного согласия, ваш брак регистрируется. Прошу поставить свои подписи, чтобы скрепить ваш семейный союз, — регистратор пододвинула к Федору и Аяне документ и ручку и указала, где необходимо поставить подпись.       Аяна первая решила расписаться. Взяв ручку, пальцы сначала задрожали, все же она расписывалась не за микроволновку в магазине техники. Нужно, чтобы подпись получилась красивой и аккуратной. Расписавшись, Аяна передала ручку Федору. Он быстренько расписался и положил ручку на стол.       — Прошу вас в знак любви и преданности друг другу обменяться обручальными кольцами, — теперь женщина пододвинула коробочку с кольцами.       Фёдор и Аяна встали, держась при этом за руки. Достоевский взял футляр, открыл его и достал небольшое колечко с гравировкой внутри Федор. Он с улыбкой на лице надел на палец невесты символ его любви к ней. У неё участилось сердцебиение, смотря на то, как на палец плавно надевали кольцо.       Когда Федор закончил, Аяна достала кольцо жениха с гравировкой Аяна. Она с трепетом надела его на палец Фёдора. Теперь, он будет только ее и больше ничей.       — В полном соответствии с Семейным Кодексом Российской Федерации, согласно составленной актовой записи о заключении брака, скреплённой вашими подписями, ваш брак регистрируется. Объявляю вас мужем и женой. Ваш брак законный. Поздравьте друг друга!       Федор потянулся к красным щёчкам Аяны и нежно взял её лицо в ладони. Наклонился и ласково поцеловал. Всего лишь мягкое касание губ, и вот он уже отстранился.       Аяна недоуменно моргнула. И это всё, что ли?       Но глаза Фёдора заблестели в предвкушении нечто большего.

***

      В спальне Достоевских тусклым светом горели светильники на прикроватных тумбочках. Кровать была заправлена, и на ней лежал Фёдор, что-то кому-то печатая по телефону. Аяна, уже час застрявшая в ванной комнате, смывая макияж и приводя себя в порядок, осторожно выглянула за дверь. Фёдор, как всегда, был спокоен, словно удав, но его нетерпение выдавал слишком громкий стук пальцев об экран телефона.       Аяна поправила свою кружевную полупрозрачную ночную рубашку, пытаясь скрыть волнение. Сердце бешено стучало в груди, а пальцы немного подрагивали. Не то, чтобы она страшилась своей первой брачной ночи… Но волнение было слишком сильным, чтобы пребывать в таком же спокойном состоянии, как и Фёдор.       На нём была всё та же белая рубашка и классические брюки. Пиджак небрежно был накинут на кресло. Федор не успел переодеться, ему ещё нужно было разобраться со множеством бумаг после регистрации, а затем расправляться со своими не менее важными делами. Аяне нравился его занятой и сосредоточенный вид. Предвкушение от того, что этот образ рассыпется, как только он увидит её в такой вызывающей одежде, которая почти ничего не скрывает, было волнующим.       Глубоко вздохнув, Аяна вышла из ванной комнаты, и Фёдор, услышав звук открывающейся двери, мигом отложил телефон на тумбочку, оборачиваясь к ней. И тут же застыл. Фиолетовые глаза расширились, стоило ему оценить стройные ноги и бёдра, едва скрытые ночной рубашкой. Фёдор хрипло вздохнул, когда взглядом добрался до её груди, тоже едва прикрытой полупрозрачной тканью.       Аяна с робкой улыбкой приблизилась к нему, стараясь ступать как можно грациознее. Федор довольно улыбнулся, оценив столь короткую ночную рубашку. Аяна никогда не была любительницей откровенных нарядов, так что, наверное, такое его приятно удивило.       — Прекрасно выглядишь, жаным, — сказал Достоевский, с горящими глазами оценивая её красивые ноги.               Аяна не пожалела о том, что всё же купила эту ночную рубашку. Ей понравилось изумление и лёгкий румянец на щеках своего новоиспеченного мужа.       — Рада это слышать, — в ответ хмыкнула Аяна, опускаясь на кровать.       Аяна медленно, словно кошка, подкралась к своему мужу, властно садясь на его колени. Рубашка её задралась, открывая вид на ещё больший участок кожи. Фёдор мельком взглянул на её оголённые бёдра и по привычке отвёл глаза в сторону, вызвав тихий смешок со стороны Аяны. Она с любопытством склонила голову набок, тоже пытаясь скрыть волнение. И решила его немного подразнить. Играть на нервах Фёдора, как на струнах, ей всегда нравилось. Но, к счастью или к сожалению, он всегда относился с неземным спокойствием ко всяким её выходкам. И только сейчас Аяна заметила, что он находится на грани самоконтроля.       — Что будем делать? — игриво спросила она, вгоняя Фёдора в ступор.       — Ты что… Серьезно что ли? — снова взглянул на неё Фёдор.       Аяне понравилось то, с каким жадным интересом он осматривал её тело, заставляя чувствовать желанной и привлекательной.       — Ну да, разве ты не на это намекал в загсе? — Аяна накрутила локон на палец, с хитринкой глядя на мужа. — Мы все-таки просто поспим или… Хотя нет, никакого или. Просто поспим… Ты же не против? Или у тебя другие планы? Впрочем, я устала и советую тебе всё-таки постараться уснуть. Как-нибудь. Ха-ха-ха!       Фёдор усмехнулся, глядя на её нелепые попытки вывезти его из себя. А ведь она и правда вывела! Он стремительно потянулся к ней, словно лопнувшая пружина. Его мужественная рука скользнула по щеке, а затем продолжила свой путь по шее жены… Но Аяна чувствовала, что ей хотелось больше его прикосновений.       Второй рукой Достоевский бесцеремонно распустил собранные в хвост чёрные волосы Султановой. От предстоящих ощущений у Аяны стекал пот по шее, отчего волосы прилипли к коже…       Фёдор уложил её спиной на кровать и навис над ней сверху. Чёрные пряди его волос защекотали кожу лица Аяны, заставляя её мило морщиться. Он протянул к ней руку, и его пальцы скользнули по ее груди к чувствительному участку кожи, прямо над кружевной линией ночнушки. Щёки Аяны покрыл яркий румянец. Вся её бравада мигом куда-то исчезла, и всего одно прикосновение Фёдора выбило из нее дар речи.       — Уснуть не получится, — тихо сказал он ей.       Аяна приоткрыла рот, чтобы возразить, но Фёдор наклонился к ней и заткнул её жарким поцелуем. Она промычала что-то, пытаясь сопротивляться настойчивым губам, но быстро сдалась и с не меньшим рвением ответила на поцелуй. Он был совершенно не похож на те, другие. Куда более страстный и откровенный. Фёдор первым оторвался от её губ, рвано вздыхая.       Его рука полностью проникла под ночную рубашку. Ее дыхание сбилось. Пальцы нежно поглаживали местечко в районе её сердца, заставляя его биться быстрее.       — Разве это не приятнее сна? — губы Достоевского растянулись в дразнящей улыбке.       Не смотря на пылающий огонь в фиолетовых глазах, он был нежен и нетороплив. Костяшки его пальцев едва касались ее кожи, прокладывая путь от ее груди к задней части шеи, в то время как другая рука скользила к бедру, медленно перебирая подол ночной рубашки, когда он притянул Аяну ближе к себе.       — Фёдор… — выдохнула она.       Его рука запуталась в волосах и перебирала пальцами чёрные пряди, прежде чем смахнуть их с шеи. Аяна удивлённо выпучила глаза, когда его губы прижались к ее горлу.       — Что ты делаешь, Фёдор? — хрипло спросила она.       — Что хочу.       Его горячий рот прижался к ее горлу, а зубы коснулись кожи, заставляя Аяну выгнуться, прижимаясь к нему ещё сильнее. Она хотела спросить ещё что-то, но в это время Фёдор лизнул ее, одним неторопливым движением скользнув языком вдоль шеи. Аяна ахнула, мигом забыв о том, что хотела сказать.       — Ты моя. Ты только моя, — он нежно посасывал ее кожу. — Ты принадлежишь мне, никогда не забывай этого.       — Я… — Аяна собиралась было возразить, что вообще-то она принадлежит самой себе, но запнулась, когда зубы Фёдора вновь укусили её чувствительную кожу, даря невероятно приятные ощущения.       Ей нравились его ласки, но совершенно не нравилось то, что это сбивало ее с мысли. Она поняла, что полностью находится под властью Фёдора, который управлял не только её телом, но и разумом. Старый страх отпустил ее тело, оставив лишь страстное желание обладать Федором.       Нежные руки Достоевского опустились к коленям, а затем длинные пальцы плавно пробежались вверх, к бедрам, задирая и без того короткую ночную рубашку, при этом ни на миг не отрываясь от её шеи. Аяна со свистом втянула носом воздух, когда Фёдор опустился поцелуями вниз, оставляя влажные следы на ключицах, груди…       Крики безумного удовольствия застряли в горле Аяны, когда на нее нахлынула первая волна.       Когда он попытался снять с неё ночную рубашку, Аяна внезапно перехватила его руки. Фёдор поднял на неё потемневший взгляд.       — Ты этого не хочешь? — в голосе проскользнула нотка беспокойства. — Мне остановиться?       Аяну смущало то, что он увидит её без одежды. И это заставляло её нервничать. Но хочет ли она, чтобы он остановился…?       — Нет, — подумав, ответила Аяна.       Определено, ей хотелось гораздо большего…       Фёдор облегченно улыбнулся и не спеша снял её ночную рубашку, оставляя жену в одном белье. Не давая ей опомниться, он вновь припал губами к её коже, щекоча чувствительный живот, медленно спускаясь ещё ниже, вырывая из Аяны тихие стоны. Покусывал кожу и тут же заботливо целовал, будто бы извиняясь. Но Аяна зажмурилась от удовольствия, не зная, куда деть руки. Чувствовала она себя странно. Будто парила в воздухе и единственной её опорой был Фёдор. Тот не отпускал её ни на секунду, смело исследуя её тело так, что не оставалось сомнений — она принадлежала ему.       Рука Аяны скользнула по его груди до шеи и почувствовала, как он напрягся под тонкой тканью рубашки. Дрожащими пальцами она начала её расстегивать. Фёдор на мгновение отстранился от неё, шумно дыша, чтобы полюбоваться её раскрасневшимся лицом.       Он перехватил её руку, помогая расстегнуть пуговицы, и через несколько секунд его белая рубашка полетела на пол. Аяна шумно вздохнула, исследуя взглядом его стройное тело и не находя в нём ни одного изъяна. Он был идеальным в её глазах. Аяне хотелось целовать рельеф его напряжённых мышц…       Они смотрели друг на друга в странном молчании, пока медленно избавлялись от оставшейся одежды. Прежде чем Фёдор снова на неё накинулся, Аяна лишь успела отключить свет. Но у Достоевского явно были другие планы. Он оторвался от её распухших губ, чтобы потянуться к включателю светильника.       — Я хочу тебя видеть, — хриплым голосом объяснил Фёдор.       Аяна смущённо закрылась от него руками, скрывая свою наготу, но он мягко оторвал её руки от тела, завёл их над головой, прижимая к смятым простыням. Фёдор вдохнул пьянящий аромат её волос, поймал языком ее мочку и слегка прикусил.       Аяна тихо ахнула, в потоке лихорадочного дыхания. Но она не сопротивлялась, разрешая ему делать то, что он хочет, и получая от этого не меньшее удовольствие. Фёдор старался быть настолько нежным, насколько мог, пытаясь не напугать её своей грубостью или напором.       На лбу выступили капли пота, а по позвоночнику проносились волны жара, заставляя девушку выгибаться на встречу настойчивым ласкам. Но в какой-то момент, Фёдор остановился, с беспокойством на неё оглянувшись. Его фиолетовые глаза лихорадочно блестели в полутьме.       — Это... Будет больно. Ты действительно готова?       Его обычно бледные щёки сейчас были красными, как спелые яблоки. И это не ускользнуло от зорких карих глаз. Лёгкий азарт охватил ее желание еще сильнее позлить Достоевского…       — Это кто кому ещё больно сделает?       Фёдор хрипло рассмеялся, наклонившись к ней, потираясь носом о её нос.       — Я вижу, ты ничего в этом не смыслишь. Могу заверить, что мне уж точно больно не будет, — на его губах заиграла дразнящая улыбка. — Но всё же скажи, если я переусердствую. Одно твоё слово, и я остановлюсь.       Аяна увидела сомнение в его глазах, и ей захотелось сжечь его жарким прикосновением. Больше никакой скованности. Она страстно протянула его к себе и крепко поцеловала. Ее язык скользнул глубоко в его рот… Удивлённые фиолетовые глаза от такого напора страстей поняли все её желания.       Федор прикрыл глаза и полностью отдался поцелую. Аяна ощущала, как грудь Достоевского двигается, вдыхая и выдыхая… Он схватил её за талию и прижал к себе.       В какой-то момент Аяна, не сдержавшись, вскрикнула. Фёдор тут же взглянул на её лицо, извиняюще погладив по щеке, нежно целуя уголок губ. Аяна с жаром целовала его в ответ, молчаливо говоря, что с ней всё в порядке.       Искры, летающие между ними, зажглись настоящим пламенем, заставляя бегать мурашки по обнажённым телам. И только когда первые лучи восходящего солнца проникли в комнату через занавески, они отстранились друг от друга. Федор и Аяна улеглись лицом друг к другу, переплетая руки и ноги. И только сон смог потушить их жаркие тела…