Одержимость

      Мужчина был уверен, что его работа идеальна, выверена и продумана. Он дождался их в лобби отеля, последовал до самого пляжа, был скрытен, и успел сделать фото не только береговой линии, но и своей цели. Вилланель прекрасно видела, когда объектив сдвинулся в их сторону, нужно было действовать незамедлительно и разоблачить преследователя. Она сделала вид, что заметила преследование только сейчас, и направилась в его сторону. Как она и ожидала, обычный человек бы не побежал, а этот, рванул с места. Вилланель хоть и сильно издалека, совершила выстрел, попав ему в ногу. Того как подкосило, он упал в песок, но тут же начал подниматься, Вилланель бежала, и Ева за ней, но выстрел остановил их. Ева зажала рот, чтобы не вскрикнуть, такой поворот событий её привёл в шок. Вилланель со всей силы пнула песок и тот разлетелся мелкими частицами в стороны.       — Он что… Он застрелился? — панически, спросила Ева, не понимая произошедшего, — Как такое возможно?       — Возможно, когда защищаешь кого-то близкого.       — Я не понимаю, — всхлипнула Ева.       — Не смотри, — резко, сказала Вилланель, притягивая Еву к себе в объятия, закрывая её лицо, — Если бы он был жив, я бы добилась от него ответов, а значит, его бы убили те, кто дал ему заказ, и убили бы тех, кто ему дорог, а так, он защитил их, пожертвовав собой.       — Ты придумываешь! Это специально? Успокоить меня хочешь?       — Он предпочёл умереть, лишь бы не говорить со мной? Так думаешь?       — Я хочу, чтобы всё это остановилось!       Ева разрыдалась, так предсказуемо, Вилланель повела её прочь с пляжа, зная, что их уже увидели зеваки.       — Нужно убраться отсюда.       — Пистолет, что дала тебя Каролин? Почему его не было, когда нас решили подвергнуть глубокой заморозке?       — Вспомнила, как стреляла в тебя, решила не брать тогда.       — Я что, вновь разозлила тебя до такой степени?       — Да, думаю, я слишком часто зла на тебя. Но взять пистолет меня заставили слова Юсуфа, сейчас действительно самое время быть параноиками.       — Это происходит из-за тебя, мы никому не нужны, они следят за тобой. Это «12» и их извращённый способ показать, что они рядом и знают, что и для кого ты делаешь!       — Нам нужно вернуться в Лондон. Сегодня, сейчас же.       — Может, поехать только тебе? Мы будем в безопасности без тебя.       — Тогда, делай выбор. Ты со мной, или с ними.       — Я в любом случае совершу ошибку.       — Ошибок не существует, а выбор реален.       — Ты человека застрелила на пляже, думаешь, я хочу с тобой?       Ева вырывается из рук, ударяет по плечу и делает шаг назад.       — Некогда играть в трагедию, Ева!       — Ты такая бесчувственная, мы видели мозги на песке!       Вилланель выдыхает, потирает свою переносицу и делает усилие над собой, как никогда:       — Что я могу сделать, Ева, если во мне этого нет? Придумать? Обманывать тебя? Да мне насрать на тех, кто хочет нас убить! Пусть дохнут хоть сотнями, я ни грамма сожаления не смогу из себя выдавить.       — А я? Меня тебе не жаль?       — Ты сама выбрала такую жизнь. Будто, начав вновь работать на Каролин, ты не подумала о том, для чего она нас наняла.       — Я хочу в Лондон.       Они доходят до отеля молча, Вилланель идёт собираться, на пороге тут же встречает Амелия.       — Ну, как поговорили?       — Отстань от меня.       — Эй, что-то случилось?       — Собирай вещи, мы возвращаемся в Лондон. За нами следили, мне удалось его подстрелить, но он не дал себя допросить, вынес себе мозги.       — Собираемся, — кивнула Амелия, и начала укладывать свои вещи в сумку.       Вилланель ловит себя на мысли о том, что Ева и Амелия абсолютно по-разному восприняли эту новость. Ева в панике, страхе и отчаяние, Амелия собирает вещи, молча. Всё становится яснее, если задать себе вопрос, почему Амелия так спокойна?       — Знаешь, ты очень вовремя появилась в моей жизни, — растянула Вилланель, наблюдая за тем, как Амелия поднимает медленно руки вверх, вероятно, услышав щелчок предохранителя, она знает его, откуда? — Не поворачивайся.       Ева влетела в свой номер, от чего Юсуф тут же отложил чипсы, привстал на кровати, но схватился за бок.       — Нам нужно убираться отсюда, прости, ты хотел перевести дух после нападения, но боюсь, если мы здесь останемся, с нами расправятся. Надеюсь, Амелия сядет за руль, я не могу.       Юсуф встал и подошёл к ней. Оказаться в объятиях мужчины, крепкого, надёжного, высокого, было каплей спокойствия. Ева прижалась к нему, и дрожь чуть прошла. Юсуф гладил по спине и что-то шептал. Ева не поняла, как они оказались так близки к поцелую.       В номере повис напряжённый воздух, Вилланель приставила пистолет к затылку Амелии.       — Что ты творишь? Ты пугаешь меня.       — Отлично, самое время напугаться. Ты подозрительно стойкая к любой ситуации, а происходит много хрени.       — Ты хочешь, чтобы я поддалась паники?       — Нет, но хоть какая-то реакция должна быть на то, что на пляже мужик вынес себе мозг у меня на глазах.       — Ты предупреждала меня о себе, ты говорила, что не как все.       — Да, но я не говорила, что способна выстрелить в человека, или убить.       — Убить? Ты кого-то убивала?       — Не притворяйся, если тебя подослали, ты всё обо мне знаешь!       — Скольких ты убила?       — На это число не поставить в Вегасе.       — Но… Но ты не можешь убить меня из-за подозрений. Я понятия не имею, кто следит за нами и пытается убить.       — Пытается? Нас никто не хочет убивать, они нас запугивают. Я знаю, кто они, и ты одна из них.       У Евы закружилась голова, перед глазами так и стояли эти ошмётки на песке, и Вилланель, что попыталась вовремя защитить её от этого.       — Прости. Мы не можем, — коротко, сказала она, надавливая на плечи Юсуфа, чтобы он сделал шаг назад.       — Да, конечно. Ты расскажешь, что случилось? Почему мы должны уехать? Кто с нами расправится?       — Мы были на пляже. Вилланель заметила, что за нами следят, она хотела его ранить и допросить, но он выстрелил себе…       — Тише, хочешь воды?       — Я хочу уехать отсюда. Я хочу отмотать время назад и не выпускать Вилланель из тюрьмы!       — Из тюрьмы? — удивился Юсуф, сложив ладони перед собой и задышав в них.       Вилланель услышала всхлипывания, затем, Амелия разразилась рыданием и целиться в неё уже не было необходимости, она упала на колени и уткнулась лицом в кровать, содрогаясь.       — Прекрати. Не обманывай меня. Дай сюда свой телефон!       Вилланель ничего не добилась и схватила его сама, прижав грубо палец Амелии к экрану, она начала проверять сообщения и звонки, сайты и историю, снимки, пытаясь найти хоть что-то, но всё было вполне стандартно. Кроме запроса в поисковике: "порно брюнетки с блондинкой" А так же она нашла одно единственное фото с собой, спящей в этой постели.       — Зачем тебе снимок со мной? Ты кому-то его отправляла?       — За это застрелишь меня?       — Хватит ныть! — Вилланель развернула её и схватила за одежду, дернув на себя, — Ты не понимаешь, я никому не доверяю, а ты спишь у меня под боком, и так просто знаешь о всех моих передвижениях.       — Ты нравишься мне!       — Даже сейчас?       — Ты пугающе… Пугающе сексуальна.       Вилланель поднимает Амелию на ноги и целует, в ней столько страсти и адреналина, что она хочет поиметь её во всех мыслимых и немыслимых позах. Внутри всё дрожало и тянуло, возникло ожидаемое чувство пустоты, которую хотелось чем-то заполнить. Амелия всё ещё всхлипывала, и потому этот поцелуй был таким чувственным. Хотелось бы Вилланель знать наверняка, кого она целует, не приведёт ли это к смерти. Тёмные волосы оказались сжатыми в руке, Вилланель расцепила поцелуй, посмотрев в глаза.       — Если позже узнаю, что ты мне врешь, я убью тебя, поняла? Но сделаю это быстро, потому что ты мне тоже нравишься.       — Прости, что вызвала чем-то твои подозрения. Прости, пошли в постель?       — Нет, нужно уехать, так хочет Ева, собирайся, ты за рулём.       Ева разобралась на ресепшене с ранним выездом, Юсуф отнёс вещи к машине, поставил их на багажник, потому что она оказалась закрыта. Им пришлось ждать, когда Вилланель с Амелией выйдут из отеля, что они не торопились делать. Ева накалялась каждую минуту всё сильнее, и может, времени прошло не так много, и эта задержка была незначительна, но как только Вилланель подошла к машине, с ухмылкой по поводу услужливого Юсуфа, что тут же взял сумки у Амелии, Ева замахнулась, чтобы ударить её по плечу, но её руку тут же остановила крепкая хватка Вилланель.       — Не касайся меня.       Ева замерла от грубости и пронзительности взгляда Вилланель, она увидела всю обиду и злость, именно с таким взглядом она и убивает? Ева многое видела, тогда, в руинах, отворачиваясь, чтобы получить пулю в спину. И сейчас видит не меньше. Она понимает, чем заслужила такую резкость.       — Мне больно, — тихо, сообщает она.       Вилланель отдаёт себе отчёт в том, что держит без желания навредить, но вероятно, дело в её травмированном плече. Отдёрнув руку, Вилланель садится вперёд, чтобы быть возле Амелии и не видеть Еву. Это долгая поездка, перетекающая в ночь, давит на всех одинаково. Они бегут, но безопаснее в Лондоне не будет.       Ева наблюдала за тем, как Вилланель засыпала на несколько минут, и как вздрагивала, при торможении или повороте. Если бы она была с ней, на заднем сидении, она бы уложила её себе на колени и поглаживала волосы, заверяя, что всё хорошо. Когда они почти приехали, Ева услышала её тихий голос.       — Можно мне к тебе? — спросила она у Амелии, а та в ответ перенесла руку с коробки передач на её колено и погладила.       Вот и отлично! Вот и пусть проваливает из её жизни! Подумала Ева, зажмурив глаза.       Высадив Юсуфа, они отвезли Еву, Вилланель не стала выходить из машины, чтобы помочь ей с сумкой, Ева сама открыла, вынула, и хлопнула багажником, Амелия помахала рукой и поехала дальше.       — Воу, напряжённая поездка выдалась. Это из-за разговора на пляже?       — Да. Ева любить макать меня в грязь.       — Кто из вас любит?       — В каком смысле?       — Ну, она тебя любит и хочет исправить, а тебе нравится её внимание, но быть с ней сложно, или ты еë любишь, добиваешься, а она тебя отталкивает?       — Только два варианта?       — Их множество, я подумала на эти два.       — Она всегда трусила быть со мной, но я знаю, что она любит. А я… Когда я встретила её, то поставила войну в себе на колени, но кажется, она не понимает, чего это стоит.       — Попробуй без неё.       — Что?       — Жить.       — Думаешь, не пробовала?       — Я совсем вас не знаю, а ты не сильно разговорчивая.       — Зачем тебе знать о моих отношениях с Евой?       — Чтобы лучше тебя понимать.       — Ты меня не поймёшь.       — И шанса не дашь?       — Нет. Не привыкай ко мне.       — Но ты, хочешь ко мне домой.       — Я хочу выспаться, принять ванную, съесть что-то вкусное и трахнуть тебя.       — Ты всегда такая? Открытая в своих желаниях?       — Что-то совершенно не обязательно держать в себе.       — Слушай, то, что вы увидели на пляже, потрясение, и Каролин всё с нас спросит, нужен отчёт по всему, что там произошло.       — Нет, это не моё, я действую, а писать об этом книги будете вы.       — Ты буквально скидываешь всю работу на меня?       — Ты единственная не пострадала за последние дни, хотя бы займись бумажками.       Может, Амелию это задело, но она не дала об этом знать. Вилланель вдоволь насладилась её гостеприимством, как в квартире, так и в постели. Больше суток она пыталась забыть всё, о чём они говорили с Евой, делая вид, что они в очередной раз просто не вместе, и это закончится.

***

      Ева держала при себе папку с несколькими напечатанными листами, она потратила на самом деле всё своё свободное время на то, чтобы написать отчёт, и он вовремя приземлился на стол Каролин.       — Присаживайся, кофе?       — Можно.       — Тебе точно не нужно больше выходных, чтобы восстановиться?       — Я хочу понять, что дальше, как можно скорее.       — Будь терпеливее.       — Если я буду ещё терпеливее, то сравняюсь с землёй! А может, меня в неё закопают.       — Не будем о плохом.       — Да, о риске для нас ты совсем не думаешь, Каролин. Три покушения на наши жизни и ледяной плен маньяков! Как тебе такие рабочие будни?       — Могу приставить к вам охрану, но вряд ли Вилланель позволит. Она как никто защитит тебя.       — Она меня не охраняет, она чёртов источник угрозы для меня!       — Так, тебе выделить телохранителя?       Ева подумала и фыркнула, отмахнувшись. Каролин подала ей дымящуюся кружку с кофе и села листать отчёт, так небрежно, чем тут же разозлила Еву.       — Там могут быть зацепки, я описала всё, что заметила и что с нами случилось.       — Сделай копии на всех, поработайте с этим.       — Я не готова продолжить.       — Понимаю, сколько тебе дать? Неделю? Месяц? Ты отдохнешь, а кто-то распрощается с жизнью.       — О, не по моей же вине! В мире происходит полно дерьма, всё не расчистить.       — Но есть конкретное направление.       — А что Джейми? Медведь? Они в чём-то продвинулись?       — Ты можешь лично их спросить. Свой отчёт мне пообещала Амелия, и Юсуф.       — А Вилланель тебя послала?       — Примерно так.       — Но к ней другое отношение, я понимаю, кто смеет что-то требовать с неё, а она действовала неаккуратно! Палить в наблюдателя?       — Я поговорю с ней.       Вилланель начала утро не с кофе, но весьма бодро. В багажнике Мерседеса лежал водитель, бился уже десять минут, чем только раздражал. Вилланель поправила на себе галстук и восьмиклинку на голове, продолжив наблюдать за домом. Она появилась резко, тëмно-синее пальто сидело идеально на стройной фигуре, сапоги с высоким каблуком, укладка, небольшая сумка на плече, за руку она держала девочку. Усадив ребёнка в машину, она обошла её сзади и села, сказав по-французски:       — Bonjour, Hans.       — Bon début de journée.Hans est dans le coffre, — со смешком, сказала Вилланель и тронулась с места, заблокировав двери.       Ева заняла своё рабочее место, Юсуфа сегодня быть не должно, он отлежится ещё пару дней, но на месте Медведь и Джейми, и они кипят от желания всё узнать из первых уст. В офис заходит Амелия, чтобы положить вещи и отнести отчёт Каролин. Она приветствует всех одинаково приятно, положив на стол рядом с Евой коробку пончиков.       — Вилланель не с тобой? — поинтересовалась Ева.       — Она рано встала, сказала, что у неё какие-то дела в районе Белгравии.       Ева знает, что это центр элитной недвижимости в Лондоне, но там может находиться что угодно, вероятно, Вилланель поехала туда только ради очередной дорогой тряпки. Только вот любая тряпка на ней смотрится так правильно, как на модели с подиума или как фото в каталоге. Ева посмотрела на её пустой стол, это изначально было странно, чтобы высококвалифицированный киллер просиживал рабочие часы в офисе, в поисках убийц. Неудивительно, что её нет.       Вилланель вела плавно, между ног на сидении у неё лежал пистолет на случай, если Хелен вздумает что-то выкинуть.       — В какую школу ходит юная леди?       — Начальная академия Арка Этвуда, — ответил ребёнок, но притих, вероятно, Хелен её попросила жестом.       — Я знала, что ты придёшь, Вилланель.       — Конечно, ты отправила столько приглашений. Ты могла убить меня одним из них.       — Не при ребёнке.       — Отвезём её и поговорим, — согласилась Вилланель.       Ребёнок высказал своё опасение, спросив, где их водитель, но Хелен знает, как соврать сладко. Она провожает дочь, оставляет её на крыльце и спускается вниз, Вилланель к этому времени уже вышла из машины, и накинула пальто поверх костюма, сняв кепку водителя.       — На тебе она отлично смотрелась.       — Пройдёмся?       — Да, у меня есть немного времени.       — Я возьму столько твоего времени, сколько сочту нужным.       — У нас будет серьёзный разговор?       — Весьма. Для начала, я хочу знать, почему никто не вытащил меня из тюрьмы.       — Ты была неуправляема, и твоя нездоровая любовь к сотруднице Ми-6 была для всех проблемой.       — Я справлялась с работой.       — Что, если я скажу, что вытащить тебя было сложно? И я пробовала.       — Я не поверю.       — Каролин влиятельная фигура, на тебя было обращено большое внимание. Представь себе милого хомяка в клетке, у него есть колесо и кормушка, и все на него смотрят…       — Я не хомяк!       — Ты им была. Мы все смотрели и ждали.       — Ждали чего?       — Когда Поластри захочет тебя вытащить оттуда, повлияет на Каролин, и ты окажешься на свободе.       — Всё всегда сходится на этой женщине.       — Я с ней не знакома, но наблюдала. В целом мне понятен твой интерес к ней.       — Если её кто-то тронет, я глотки перегрызу, мне даже оружие не понадобится.       — Я знаю твои границы, расслабься.       — Что на счёт Амелии?       — Амелия? Это кто? — остановилась Хелен, пряча руки в карманы, Вилланель посмотрела в её зелёные глаза, на холоде, при свете дня, они были блёклые.       — Не притворяйся. Амелия взялась из ниоткуда, работает в нашем отделе, появляется очень вовремя везде, где нужна, спасла меня и Еву от ледяных убийц, отлично отлизывает.       — Я не знаю никакой Амелии. Но рада, что у тебя такая бурная сексуальная жизнь.       — Тогда кто? Кто из всей этой шайки следит за мной и всё передаёт тебе?       — Никто? Я не знаю ничего о, как ты сказала? Ледяные убийцы?       — Но за нами следили!       — Жаль Лукаса, я говорила ему сбавить в весе, он недалеко убежал.       — Так, всё же следила! И что, чего ты добиваешься?       — Я помню наш разговор о твоëм повышении. Знаю, с чем это связано, не хочешь убивать, с тебя довольно? Хорошо, но ты пригодишься «12» и по-другому.       — Как же?       — Мне нужна Каролин.       — Понятно, у тебя нет там крысы, и ты хочешь сделать меня ей? Не хомячок я, да?       — Ми-6 или другие подразделения, мне всё равно, чем управляет Каролин, но она запустила руки во многие сети. Прикрываясь благими намерениями, нераскрытыми делами, что берёт на себя и вроде как раскрывает, она координирует большие операции, что слишком часто пересекаются с нами.       — Я много знаю, и, если откажусь, ты меня убьёшь?       — Тебя, твою Еву. Ты знаешь, как это работает.       — Я не хочу ничего знать, но хочу безопасности для себя и для неё. Я сделаю, что ты хочешь.       — Нужен доступ к рабочему компьютеру Каролин, и желательно домашнему.       — Зачем вам тот русский? Что вы похитили, когда мы везли их из аэропорта.       — Ты же не хочешь знать.       — Ответь.       — Он обещал оружие нам, но связался с ними.       — Его не искать? Он мёртв?       — В тот же день, мы просто узнали пару моментов.       — Всё встаёт на свои места, когда «12» развлекаются в своём стиле. Знаешь, ты могла убить меня, порезав шины, Ева была за рулём, мы влетели впереди затормозившую машину.       — Ничего об этом не знаю.       — Издеваешься?       — Нет, не занимаюсь подобным.       — А Юсуф? Нападение в отеле, этого слизня так отпинали, что он еле ходит.       — Мы следили за тобой, но не действовали. Разберись с этим, никто не должен мешать.       — Работа хотя бы оплачиваемая?       — Я пополню твой счëт.       — Чудесно.       — Ты знаешь моей адрес, захочешь выпить или появятся вопросы, заезжай. Придумай, как подобраться к компьютеру Каролин.       — Нужно что-то загрузить или скачать?       — Есть флешка с вредоносной программой, достаточно вставить в USB порт.       — Хорошо, я скину тебе файл, который нужно разместить на этой флешке, дай мне электронный адрес. Когда забрать?       — Какой файл?       — Мой отчёт по работе.       — Серьёзно? Пишешь отчёты?       — Нашло вдохновение.       — Не узнаю тебя. Такая послушная.       — Тебе так кажется.       — Я бы проверила.       — Не заводи меня.       — Если что, я свободна, — Хелен мимолётно прикусила губу, и провела пальцами по галстуку, поправив его на шее Вилланель.       — Я привезу файл и заберу флешку вечером, будет готова?       — Да, без проблем.       — Значит, увидимся.       — Не подвезёшь меня?       — Ключи в зажигании, и твой водитель в багажнике, если не сбежит, отвезёт.       — Ты действуешь жёстко.       — Мне нужно было остановить тебя.       — Не вини меня во всём, что происходит.       — Разберусь.       Ева всё утро наблюдала за работой Амелии, она крутилась возле Медведя, жевала мармелад и слишком много пыталась разузнать о предстоящем деле. В кабинете появилась вторая доска, на первой сменились фото. Итак, у них было два дела: Похищение русского, нападение и слежка за ними, и второе, убийца из Бирмингема, что варил своих жертв, уничтожал все улики и выкладывал в городе на самых видных местах.       Ева начала с изучения всех громких убийств в этом городе и пропала за компьютером, буквально выпала из реальности и вернулась в неё, когда дверь хлопнула и всех поприветствовала Вилланель. Чёрный, строгий костюм, галстук, волосы забраны назад, заколоты на затылке явно винтажной заколкой. С её появлением воздух стал сладким, тягучим, Ева откинулась на кресле, играя языком с колпачком ручки, и рассматривая её. Это было безопасно, и разрешено, Вилланель даже не смотрит в её сторону, разговаривая с Амелией. Она теперь не в приоритете? Вне зоны интереса? Тот разговор на пляже повлиял на неё? Ева не остановила, не сказала «стоп», но была откровенна и, возможно, дала понять, что отношения это не про них. Вилланель подходит к доске и начинает стирать всё, что они записали утром о похищении русского, о нападении на Юсуфа, порезанных шинах и преследователе.       — Эй! Что ты делаешь! — возмутилась Ева, вскакивая с места.       — Это «12» Ева, можно всё это исключить.       — О чëм речь? — Джейми подошёл к Вилланель, поправив очки на переносице.       — Я так и думала! Что им нужно?! — взорвалась Ева, но была остановлена одним лишь взглядом Вилланель.       — Не при всех же, Ева.       — А знаешь, это дерьмо, на твоей подошве! Я не удивлена.       — Мне кто-нибудь объяснит? — спросил Джейми, но Ева уже пошла выключать свой компьютер, чтобы убраться отсюда.       — Кому-нибудь нужен мой отчёт?       — Мне, — отозвалась Амелия, — А тебе мой?       — Да, я бы прочла, — сказала правду Ева.       Они обменялись отчётами, и Ева со всеми попрощалась. Даже с Вилланель, что просто кивнула ей.       Ева вернулась к себе, всё, что она хотела, это залезть в ванную, наполнив её до краёв и бездумно смотреть на то, как лопаются пузыри в пене. Она была права, это «12», а значит, за Вилланель пришли, так быстро. И ей больше нет смысла что-то доверять, и спасать её, и всё кажется бесполезным. Глупо было допускать мысль, что они могут работать вместе, и Вилланель будет на стороне тех, кто ловит преступников, а не совершает преступления. Выходит, Вилланель с утра была у них, всё узнала и теперь эта тема действительно закрыта. Ева погружается в воду, она никогда не думала, что чувство облегчения может быть настолько ощутимо. Как только Вилланель вышла из тюрьмы, её словно машиной сбило, и она вся переломанная пыталась двигаться и дышать, а сейчас, будто время отмоталось назад, она цела, ничего не случилось. Всё как было раньше, она работает на Ми-6. Вилланель на «12» Им не быть вместе, вот и всё. Ева погружается под воду, не только физически.       Вилланель ведёт Амелию в дорогой ресторан, она хочет вернуть себе ту уверенность в деньгах и времени, что у неё была при работе на «12» Она знает, как Ева ко всему этому относится, можно похоронить идею что-то создать, теперь, это невозможно, их вновь раскидало в разные стороны. Но, напротив сидит Амелия, со слов Хелен, она не крыса, выходит, череда совпадений, не более.       — Прости.       — Что? За что ты извиняешься, и почему так не искренне? — смеётся Амелия, снимая зубами оливку со шпажки.       — Я обвинила тебя, угрожала, сегодня утром я убедилась, что ты не в теме.       — Расскажешь мне? Что такое «12»? И какое все мы имеем к этому отношение?       — Нет, не расскажу, ты чиста, давай так и останется.       — Я чего-то не знаю о тебе, и ты не скажешь? Что ж.       — Ради твоей безопасности. Мы будем десерт?       — Ты ещё спрашиваешь!       — Отлично, возьмём по одному, не хочу объедаться.       — Можно скажу? Про Еву?       — Что?       — Ты сегодня иначе на неё смотрела.       — Не трогай нас.       После ужина Вилланель не едет к Амелии, отправляя её домой. Вызывает такси до Хелен, и терпит загруженный трафик на заднем сидении. Сообщение от Евы всплывает неожиданно. Е: Я ещё могу тебе писать? В: Никто не запрещал. Е: Скажи мне, когда уйдёшь, когда улетишь в другую страну кого-то убивать. В: Скажу.       Вилланель второй раз за день оказалась у дома Хелен. На данный момент она знает, что нет другого выбора, как только принять условия игры, и всё же, стук совершенно неуверенный. Хелен открывает дверь в длинном, шёлковом халате и босиком, пояс так легко повис на её талии, что создаёт впечатление очень лёгкого и быстрого контакта со всем обнажённым телом, если понадобится. Вилланель знает, что Хелен ждала её, а значит, такой вид вполне умышленно и продумано был подобран.       — Флешка готова?       — Да, пройдёшь?       Вилланель обернулась, будто кто-то с улицы должен был потянуть её за собой и не дать переступить порог. Она это сделала. Дом Хелен был выдержан как отличное, дорогое вино, всё на своих местах, уместно и со вкусом. Хелен манила за собой вглубь, Вилланель даже разулась на входе. Предложение присесть было принято. Вилланель скинула с себя пальто, ещё на входе, а сейчас, расстегнула пиджак, присев на барный стул. Перед ней оказалась широкая гранитная столешница, Хелен заняла позицию с противоположной стороны.       — Ты мой гость, поэтому, отказаться от вина ты не можешь.       — Да, не посмею. Что мы пьем?       — Французское, белое. Ты не против сыра?       — Удиви меня.       Казалось, именно это и хотела услышать Хелен. Две самые опасные женщины вовсе не схлестнулись в поединке кто кого. Хелен нарезала сыр, Вилланель расслабилась, развязав галстук и стянув его с шеи, положила на стол. Хелен проследила за этим жестом с особым интересом. Ведь она видела еë утром, опасной, жëсткой, и галстук был тугим на превосходной, молодой и длиной шеи.       — Ты знаешь три секрета в сочетании сыра и вина?       — Даже если бы знала, хочу услышать.       — Первое, вино следует выбирать белое. Танины в красных винах плохо сочетаются с сыром и даже могут портить его, давая горчинку. Исключения есть, но их не так много. Второе, беспроигрышным сочетанием является сыр и вино из одной страны, а лучше даже региона. И третье — это возраст. Сыр с большей выдержкой подходит к зрелому вину, а молодое вино лучше пить с лёгким сыром.       Вилланель увлеклась дегустацией, перешла на французский, и не отдавала себе отчёт в том, о чëм они говорили. Она целый год не практиковала язык, в тюрьме вообще не было языка… Чувствуя, как вино согревает под кожей, как туманит разум, Вилланель решает закончить, и накрывает свой бокал ладонью, при очередном плавном жесте кисти Хелен, что наклонил бутылку.       — Последний, прошу.       — Не люблю пьяный звон в голове, и решения, что я принимаю, выпив.       — Две бутылки на двоих, это немного, мы отлично дополняем сыром, хочешь, я разогрею тебе ужин?       — Я откажусь. Схожу в уборную, и вызову такси.       Вилланель впечатлена запахом пенки из дозатора для мыла, покинув уборную она тут же встречается лицом к лицу с Хелен, что стоит у стены. Она явно ждала. Её энергия возбуждает, её подача безупречна. Пальцы скользят по краям халата и отводят полы в стороны, обнажая длинные ноги. Это приглашение было весьма понятным. Вилланель подошла вплотную, и опустилась на колени. Хелен впустила её в сокровенно место, на которое не пришлось нападать. Вилланель хотела ублажить эту женщину, сделать её позицию чуть слабее, а свою наоборот. Хелен тает на её опытном языке, даже челюсть Вилланель не начало сводить, как она кончила, лаская уши прекрасным французским.       — Ты хочешь это продолжить? Да? Хочешь в мою спальню? — с придыханием, задала вопрос в Хелен, поглаживая по волосам.       — Я откажусь, на этом стоит остановиться.       — Что с тобой случилось? Ты так изменилась.       — Любовь? Любовью можно оправдать практически всё.       Вилланель поднялась, положила руку на стену, пытаясь собраться силами, и стала ближе к губам Хелен.       — Если что, тебя даже убивать не придётся, она справится сама. Не жди ничего хорошего от неё. От этой любви…       — Да, трудное и разрушающее чувство. Но когда оно находит выход, самое желанное.       — Я знаю, почему ты уходишь, это не то, что тебе нужно. Ты нашла человека, что закрыл все твои сексуальные и психологические потребности, он сделал это уникально, и на твой взгляд как никто другой. Для мозга это открытие, шок, наркотик, эндорфины в бешеном количестве. На самом деле любовь устроена просто, твой мозг скучает по человеку, что дал тебе так много, довёл до такого эмоционального состояния и удовлетворения. Когда этого человека нет рядом, начинается нехватка этого состояния, которое ты испытывала только с этим человеком, и никто не сможет этого повторить. Ты уходишь из-за этого, кто-то может дать тебе больше.       — Мне бы это записать.       — Не нужно, это состояние при тебе.       Хелен целует в уголок губ и провожает до двери. Показав флешку, она кладёт её в карман пальто.       — Спасибо за вечер.       — Спасибо за французский, и, Вилланель, ты всегда можешь прийти не по работе.       — À bientôt.       Вилланель не едет к себе, как бы глупо это не было, она добирается до отеля Евы, поднимается к её номеру, но не стучит, сползает по стене вниз, остаётся сидеть возле двери и вынимает из кармана телефон. В: Скажи, если бы я пришла в твой номер пьяной, как ты в мой, чтобы ты сделала? Е: Уложила тебя спать? В: Настолько скучно? Е: Возможно, мне бы захотелось снять с тебя всю одежду. Не знаю, насколько ты пьяна? В: Всё немного плывёт перед глазами, пошатывает, но соображать ещё могу, и контролировать себя тоже. Е: Я бы умыла тебя. Раздела, и положила в свою кровать. Между нами, точно был бы секс. В: Серьёзно? Секс? Ты этого хочешь? Е: Пьяная ты, в моём номере? Не думаю, что ты бы заснула. В: Какой секс? Е: Знаешь такой вид голода, как голод по прикосновениям? Пока ты спишь с Амелией, я одна. Меня никто не касается, а я нуждаюсь в этом. В: Значит, у нас была бы долгая прелюдия? Я могла бы касаться тебя всю ночь напролёт, водить узоры по твоей коже, облизывать её. Е: Ты так не умеешь, тебе надо быстро и резко. В: Я люблю учиться чему-то новому. Е: К чему этот разговор? Зачем этот вирт? В: У тебя так тихо в номере.       Вилланель слышит быстрый топот ног и дверь открывается.       — Ты! Ты что тут делаешь! — возмущённо, выкрикнула Ева, но подала руку, — Я никак не думала, что ты тут сидишь!       Ева ощутила, как паническое звучание собственного голоса ещё больше её взвинтило, она только что написала такое, что вовсе не проецировала на реальность! Она заводит Вилланель в свой номер и снимает с неё пальто, руки дрожат, но поддерживают, чтобы Вилланель разулась.       — Хочу всё как в сообщениях, и ни хочу ничего слышать о том, что мы не должны, не можем и прочее.       Рука Вилланель ощущается очень мягкой, Ева приводит её в ванную комнату, и снимает пиджак, оголив бледные руки с россыпью родинок, и шрамом на предплечье.       — От чего? — легко, задала вопрос Ева, и провела большим пальцем по небольшому рубцу.       — Ножницы. Клиент дал отпор. Боль была дикой.       — Не стоит напоминать?       — Всё в порядке.       Ева смачивает ватный диск мицеллярной водой и проводит по её векам несколько раз, смывая макияж, от которого Вилланель вероятно, устала за день. Она так любит эти никуда не исчезающие юные черты её лица, возможно, без косметики, это даже больше выделяется. Ева действует по написанному, и умывает её.       — Хочу ещё зубы почистить. Ела сыр.       — Просто сыр?       — С вином.       — Так у тебя было вино, сырная тарелка, и это шло в комплекте с кем?       — В комплекте с моим отвратным настроением.       — Ты не ответила.       Вилланель наблюдает как Ева грубо разрывает пакетик с одноразовой щёткой и протягивает ей, она рада занять свой пьяный рот и ничего не сказать Еве.       — Утром на тебе был галстук.       — Фак, забыла его.       Вилланель думает на такси, но затем вспоминает кухню Хелен, то, как её хозяйка увлекла, да, он остался там.       Интерес сильнее возбуждения, Вилланель ничем не спугивает Еву, идёт медленно, прямо к кровати. У неё нет сил на игры, какие-то взгляды и слова, она уже обнажена, и доступна, Еве нужно лишь протянуть руку, и она это делает. Пальцы цепляются за майку и выправляют её из брюк, она задирает её до груди, и вздыхает.       — Ты… Ты можешь поднять руки? — в её голосе есть сладкая дрожь возбуждения, Вилланель молча следует её указанию.       Остаться без майки было легко, Вилланель хотела, чтобы Ева увидела бюстгальтер с вырезами от Lascivious. Сочетая в себе яркий трикотаж из норки морского цвета, покрытый тонким черным кружевом в виде круга и дополненный фестончатой ​​отделкой, он выглядел так сексуально, что Вилланель бы предпочла вообще его не снимать с себя. Но Ева… Её пальцы оказались под кружевом и коснулись маленьких сосков, что тут же напряглись и вытянулись. Две розовые шишечки оказались между пальцами Евы, и взгляд, что она подняла от груди, был густой патокой. Поцелуй был неизбежен, пухлые губы Евы прижались к приоткрытым губам Вилланель. Справедливости ради, с Евы тоже нужно было что-то снять. Бесформенная футболка от нескольких десятков стирок оказалась сжата в руках Вилланель, Ева отпрянула от губ, позволяя сорвать её с себя. Тугие пружины кудрей подлетели и упали на плечи, которые Вилланель начала покусывать и целовать. Ева едва слышно застонала, запуская пальцы под пояс брюк, нащупывая пуговицу, и дёргая молнию вниз. Ева приложила ладонь к животу, ей было интересно, дрожит ли Вилланель так же, как она, ощущает ли это натяжение, и пустоту, что хочется заполнить. Низ живота действительно дрожал, словно сокращался.       — Я ощущаю твою нужду, — прошипела Ева, и Вилланель с плеча скользнула языком к шее.       Эта прелюдия была так необходима им двоим, хватаясь за изгибы и нежность кожи, заставляя друг друга стонать и дрожать, они только повышали градус необходимости оказаться в постели и рвануть все рычаги. Ева стягивает с упругих ягодиц плотно сидящие брюки, и те падают к щиколоткам, как она и ожидала, на ней комплект, и трусики выглядят ещё сексуальнее верха. Бархатная ткань ближе к резинке и тонкая сеточка на абсолютно гладком лобке, а ниже вновь вставка ткани, на которую Ева надавила умышленно, чтобы под пальцами ощутить горячую влагу. Наступил момент, когда они готовы падать от удовольствия, но Ева делает шаг назад.       — Знаю, ты хочешь, чтобы я это видела, а не бездумно сорвала с тебя.       — Меня устраивают оба варианта.       — Как себя чувствуешь?       — Я трезвею от возбуждения. Ты забрала с собой страпон?       — Да, он у меня. Не сгорать же от стыда, думая о том, что его бы нашла горничная.       — Она бы тебе об этом не сообщала, — усмехается Вилланель.       Ева толкает её на кровать, прикрывает свою грудь рукой, и уходит. Вилланель прижимает ладони к своему лицу, это точно не сон? Она поднимает ладони выше и зарывается пальцами в волосы. Ева возвращается с тем, что Вилланель тогда позаимствовала у Амелии.       — Будет честно, если мы учтём, что моя очередь его использовать.       — Есть вопрос.       — Да? Какой?       — Почему ты прикрываешься?       — Я не такая раскрепощённая как ты.       — А ты будь. Попробуй. Покажи мне себя. Забирайся.       Вилланель протягивает обе руки, и чтобы за них взяться, Еве приходится кинуть страпон на кровать и убрать руку от груди. Когда Вилланель так смотрит, можно поверить, что в Еве есть все данные не только для удовлетворения потребностей, но и восхищения.       — Возьми их в ротик, — просит Ева, прижимая к губам Вилланель пальцы, та, разомкнув губы, погружает в себя пальцы, лаская их языком. Следом эти пальцы оказываются на сетке белья, и Вилланель закрывает ненадолго глаза, пропуская через своё тело волны тепла. Ева двигается на её бёдрах, наклоняется и целует ключицу, а затем, следует мягкий тон:       — Подними руки вверх.       — Мне нельзя тебя трогать?       — Можно, я ничего не запрещаю, но хочу увидеть твои руки над головой.       — Это очень уязвлённая поза, — отмечает Вилланель, поднимая руки выше головы, вытягивая их, и ощущая свою открытость.       — Молодец, мне так нравится это, — шепчет Ева и прижимается губами к соску, что всё ещё не на свободе, потому, она легко покусывает его и ласкает через сеточку белья.       Вилланель понимает, что её заводит подчинение, заводит быть хорошей девочкой для Евы и только для неё. Она жаждет нового указания и даже слегка нарушает это, схватив за волосы и потянув к другому соску. Ева скользит двумя руками по её телу, переходит на руки и возвращает их наверх, сцепив в запястьях и прижав к постели.       Были губы и дыхание на теле, была дрожь, были поцелуи, Ева спустилась чуть ниже по телу, и коснулась губами участка уродливой кожи, оставшейся от операции. Вилланель зажмурилась, вбирая воздух, это возбуждение стало покалывать и ныть в копчике, она помнит тот день, тот самый первый раз, когда она подпустила к себе Еву, и чем это закончилось? Она даже думала о смерти, о количестве крови, что быстро покидала её. Ева жестоким способом указала на то, что она не всесильна, и что ранить её может даже такое светлое создание, как она. Каждая капля крови стала доказательством одержимости. Вилланель тяжело вздохнула, и Ева убрала свои губы.       — Всё в порядке, ты в порядке, детка, я больше не войду так глубоко.       — Нет, — всхлипнула Вилланель, хватаясь за её плечи и притягивая к себе, от соприкосновения кожи к коже затрещало всë внутри, — Я хочу глубоко, но не ножом.       Ева стянула с себя штаны и бельё, занялась Вилланель, оголяя её с осторожностью, представляя ценность такого комплекта. Ей показалось, что она взяла на себя часть алкогольного опьянения Вилланель, всё кружилось и пульсировало. Жаркие, жадные поцелуи оставались на телах печатями, Ева оказалась между её ног и не смутилась. Язык сновал между лепестков и надавливал на надувшуюся горошинку клитора. Гортанный стон Евы вплетался в рык Вилланель, она действительно рычала, выгибаясь и цепляясь за простыни, будто её тело могло воспарить.       Складывалось впечатление, что Ева знала её тело наизусть, и лучше самой Вилланель. Неужели за ту первую ночь они открыли так много? Ева держит её во власти своих желаний, она кусает, облизывает, тянет и царапает где хочет, она лижет где хочет, и Вилланель объята этим как пламенем. Смутно слышит указание о том, что ноги должны быть расставлены шире. Когда Вилланель видит в её руках страпон, понимает, к чему они пришли и хватает себя за бёдра, разводя их шире. Ева смотрит ей в глаза, вставляя один конец в себя, а затем, в неё. Страпон хоть и не большой, но всё равно входит, завернув малые губки Вилланель внутрь. Ева наклоняется чуть назад и направляет слюну между ними, капая прямо на страпон. Толчок чуть увереннее, Вилланель привстает и падает назад.       — Ты! Изнасилуй меня, слышишь?       Вилланель ощущает лёгкую боль и непередаваемое удовольствие, что сплелись в её теле. Она течёт именно так, как в прошлый раз, Ева способна довести её до такого. Стоны, жар, пот, Ева дёргает бёдрами навстречу клейкой мякоти её киски, звук съедает весь мир вокруг. Вилланель чувствует всю силу Евы и её желание, и всё равно, она во что-то упирается внутри, что отзывается во всём теле тягучим, полуболезненным ощущением, она хочет этого ещё больше, она хочет кончить от этого! Это подстегнуло желание заполучить оргазм. Когда тело напряглось с такой силой, что дальше только падать в пропасть, её накрыло сокрушительной волной удовольствия. Ева продолжала движения, а Вилланель даже не слышала, как стонала, и не понимала, что заставила Еву сдерживать её на кровати.       Они обе будто очнулись после случившегося, Ева лежала на горячем, влажном теле, между ног продолжало пульсировать, она всё ещё была в ней, и ощущала распирание в себе. Взяв свой большой палец в рот, Ева только глубоко дышала носом и слушала, как бешено под рёбрами бьётся сердце Вилланель. Если всё самое невероятное происходит с ними, значит Ева может взять больше, хотеть больше и не останавливаться! Когда она подняла голову, Вилланель уже смотрела на неё.       — Я хочу больше, насколько ты моя послушная девочка на сегодня?       — На все сто процентов.       — Я попрошу о том, что спустит с тебя с пьедестала высокомерия и эгоизма. Я трахну тебя в задницу, и ты будешь смотреть на меня иначе. Как на единственного человека, что имел над тобой такую власть.       — Кто вселился в тебя, Ева?       — Может, и ты меня всегда плохо знала?       — А что потом, утром? После всего, что между нами случилось вновь?       — Ничего не изменится, у нашей любви такая эстетика. Но ты точно будешь вспоминать как отдалась, и может, будешь прикусывать свой язык прежде, чем играть со мной в опасные слова.       — Одна просьба, — напряжённо, сказала Вилланель, привстав вместе с Евой на своей груди.       — Одну можно.       — Попью водички перед таким прорывом?