Жажда мести

      Воздуха в помещении не хватало. Хотелось поскорее выбежать из этого места, но что-то держало, не давая пошевелиться. Виной этому была паника – дикая, невыносимая паника, которая заставляла сердце биться чаще. Это было еще одно чувство, которое Ин Хо открыл для себя благодаря 456-му. Мысли сбивались, образуя запутанный клубок. Что он скажет, когда увидит его? Как сможет смотреть в глаза? Эти вопросы бесконечно блуждали в сознании. В то время как пальцы отчаянно сжимали край маски, словно пытаясь разломить её на части и найти в себе силы двигаться вперёд, но это не помогало. Отпустить прошлое было не так просто.

***

      В ушах стоял шум, а в глазах – белая пелена. Взгляд Ки Хуна давно стал безжизненным, но он не мог позволить себе сломаться окончательно. Темноволосый потерял счёт времени, казалось, что он смотрел в эту стену целую вечность. Тело было значительно ослаблено, о чём свидетельствовали выпирающие кости и изнеможённый вид. Роговицы глаз стали красными от недосыпа, а под ними сразу бросались в глаза тёмные круги. В сон тянуло ужасно, но мужчина не мог позволить себе такого удовольствия. Кошмары всё равно не дадут уснуть, а видеть из раза в раз смерти своих товарищей было слишком больно. Ки Хун хватал себя за раненое плечо, сжимая его изо всех сил, чтобы почувствовать боль. Только она помогала окончательно не сойти с ума, возвращая в реальность. Он промышлял подобным и раньше. Тушил сигареты об собственные запястья, специально не ел по несколько дней, употребляя только алкоголь. Даже согласился вырывать зуб без анестезии, хоть денег вполне на неё хватало. И вскоре это вошло в привычку, которая теперь будет преследовать его не один год. На белой рубашке сразу образовывались новые пятна крови, пачкая одежду. Его даже переодеть не забыли, складывая чистые вещи на край койки. С виду они были ничем не примечательны, но до боли знакомы. Эта была та самая одежда, что и в финальной игре, когда он боролся с Сан Ву. Мужчина не желал даже прикасаться к ней, но в память о погибшем друге и Сэ Бёк всё же сделал это. Он понимал, что не сможет сидеть так вечно, утопая в собственном горе. Темноволосый зашёл слишком далеко, чтобы сейчас так просто сдаться. Жажда мести бурлила в крови, заставляя жить. Хотя игры были завершены, он не мог позволить их повторению. Плана действий сейчас не было, но сначала нужно было осмотреть здание, чтобы понять, что к чему. Ки Хун неспешно поднялся, сразу ощущая слабость в ногах и сильное головокружение, которое едва не заставило упасть обратно. Мужчина понимал, что без еды долго не продержится, но при одном лишь её виде ужасно тошнило, не позволяя проглотить и кусочка. Тем не менее, опираясь на стену одной рукой, 456-му всё же удалось выйти из комнаты, сворачивая в один из коридоров.

***

      На экране сменилось изображение, показывая, как игрок 456 покидает свой номер. Заметив это, ведущий моментально поднял взгляд, словно ждал этого момента целую вечность. Теперь сомнений не оставалось: упустить такой шанс он просто не мог. Ин Хо резко сорвался с места, направляясь быстрым шагом в сторону 456-го. Игрок находился на одном этаже с фронтменом, поэтому долго идти не пришлось. Выйдя за поворот, ведущий сразу встретился взглядом с Ки Хуном, от чего на лице появилась легкая ухмылка. Однако для 456-го эта встреча явно была не по душе, поэтому лицо исказилось от отвращения. За одну секунду он успел сто раз пожалеть, что решил выйти из комнаты. – Стой! – громко окликнул Хван, замечая, как игрок демонстративно разворачивается и направляется в другую сторону. Как и ожидалось, сказанные слова были успешно проигнорированы, поэтому Ин Хо ускорил шаг, схватив 456-го за плечо и развернув того лицом к себе. – Что тебе от меня снова надо? Ещё не наигрался? – идя на опережение, выпалил темноволосый, сжимая кулаки. Ин Хо молчал, лишь безмолвно рассматривал Ки Хуна теперь вблизи. От этого у второго по телу пробежал мороз, ведь взгляд Ин Хо был далеко не насмешливым; в нём читалась тревога и сопереживание, что вводило в ступор. Как оказалось, камеры не передали весь тот ужас, который был на самом деле. Пугал не только вид полностью истощённого тела, но и обилие крови на плече. Солдаты пытались зашить рану, но 456-й не позволял даже приблизиться к себе, грозясь убить. – И долго ты собирался продолжать это делать? – спокойным тоном спросил ведущий, подняв взгляд на Ки Хуна. – Что? – словно не понимая вопроса, сухо ответил 456-й. – А, я понял. Решил снова поиграть в добродетеля? Не спорю, у тебя это хорошо получалось, но теперь я не поведусь. Сон не желал продолжать бессмысленный диалог, ибо сил даже для злости не оставалось. Хотелось поскорее вновь закрыться в комнате и не попадаться никому на глаза, но фронтмен считал иначе. – Я лишь хочу поговорить. Потом можешь делать что угодно, я не стану вмешиваться, – в голосе отчетливо слышались нотки мольбы. Впервые за долгое время Ин Хо был искренен, действительно желая помочь. Ладонь отчаянно потянулась к запястью темноволосого, крепко схватив его и притянув к себе, словно боясь, что тот в любой момент исчезнет. Хван понимал: если он потеряет Ки Хуна, то окончательно утратит настоящего себя, навсегда став заложником этой системы. – Мне не о чем с тобой разговаривать, – отрезал игрок, вырывая руку из крепкой хватки. – Жалеешь, что не убил меня тогда? Но моя смерть ничего бы не изменила. Если бы ты убил, то что делал потом? – продолжал Хван, несмотря на сопротивление со стороны Сона. Взгляд напротив резал душу, даже если ножа в руках 456-го не было; только горящие ненавистью глаза были красноречивей всех слов. – Рыдал бы от счастья, если тебе так интересно, – выпалил мужчина, больше не желая оставаться рядом с ведущим ни на секунду. Тело уже не казалось таким вялым, как прежде, из-за переполняющих эмоций, хотя мелкая дрожь всё же присутствовала. Ки Хун развернулся спиной к убийце, намереваясь быстро уйти прочь. Но не успев сделать и трёх шагов, игрок почувствовал, как его резко прижали к себе, закрывая рот ладонью и затаскивая в тёмное помещение.

***

      За всей этой картиной непрерывно наблюдала охрана, неоднократно пересекаясь взглядами друг с другом. Происходящее сильно подрывало доверие к фронтмену, особенно после недавних событий, когда Ин Хо стрелял в своих же сотрудников. Но, похоже, мужчине было на это плевать, поскольку он даже не подумал о том, чтобы отключить камеры на некоторых этажах. Хотя они и не писали звук, но и без него можно было понять, что происходит. – Переключите камеры на главный холл, – приказал офицер в чёрной маске квадрата, подходя ближе к одному из подчинённых. – Это дело нашего босса, мы не должны вмешиваться. Несмотря на то что мужчину тоже настораживало поведение Ин Хо, он оставался верным фронтмену. Даже осознавая, что в случае свержения власти именно заместитель получит все привилегии, он не собирался идти на предательство. Это подтверждало, что неспроста ведущий выбрал именно его своей правой рукой.

***

      Темнота не позволяла сосредоточиться, а тело билось из последних сил в попытках освободиться, но всё было бесполезно. Если бы он не чувствовал столь сильную усталость, возможно, смог бы отбиться. Ки Хуна затащили в комнату, после чего, со всей силы кидая на пол, от чего тот хорошо приложился головой об пол. Всё тело содрогнулось от боли, заставляя раны вновь кровоточить. За спиной послышался щелчок ключа, что свидетельствовало о том, что дверь заперли. Дело плохо. – Успокоился? – чуть склонив голову набок, спросил фронтмен, одновременно включая тусклый свет. – Иди к чёрту, – пробормотал игрок сквозь зубы, сил хватало лишь на то, чтобы приподняться на локти. Взгляд метался из стороны в сторону в тщетной попытке найти хоть что-то, что могло бы послужить оружием, но помещение оказалось практически пустым. Позади стоял стол, а сбоку – небольшая кровать, словно это была заброшенная комната какого-то из солдатов, но она выглядела значительно просторнее, чем обычные. От поисков отвлёк звук приближающихся шагов, который раздался со стороны, заставляя поднять голову на своего врага и немного отползти назад, чтобы держать дистанцию. Ведущий специально подошёл почти в плотную, словно накрывая своей фигурой его, подобно тени. Ки Хун не собирался сдаваться, несмотря на осознание своего положения, готовясь напасть в любой момент, подобно зверю, загнанному в угол. Однако одно его всё же пугало. Пугал взгляд, которым сейчас ведущий смотрел на него. Вся нежность и сопереживание ушли, будто бы их никогда и не было, а на их месте остался холодный и ожесточённый взор тёмных глаз. Это был уже не Ин Хо; в одно мгновение его личность стёрлась. Перед ним стоял тот, кто убил его друга и обрёк на вечные страдания, наслаждаясь ими, словно питаясь этой болью. Перед ним стоял фронтмен. – Ты сейчас винишь себя в том, что случилось; в том, что доверился мне, в том, что повёл своего друга и остальных на верную смерть, – притворно ласковым тоном начал Ин Хо, медленно приближаясь к Ки Хуну. – И будешь прав. Ты не должен был сюда возвращаться, должен был вернуться к дочери. Всё, что ты сейчас переживаешь, – всё по твоей вине. Акцентируя внимание на последнем предложении, Хван встал на одно колено перед 456-м, схватив того за волосы мёртвой хваткой и шепча эту фразу прямо над ухом. Фронтмен ненавидел, когда ему не подчинялись, когда заставляли бегать и просить. По этой причине он и выстрелил в Джун Хо. Сколько бы раз ведущий ни призывал его пойти вместе, мужчина противился, не желая верить, что его брат стал монстром. – Если ты хочешь сломать меня ещё больше, то зря стараешься. Ты убил меня вместе с Чон Бэ, – выдавил из себя 456-й, накрывая здоровой рукой чужое запястье намереваясь хотя б немного ослабить хватку на своих волосах. – Не забывай, в каком положении ты сейчас находишься. Ты будешь жить до тех пор, пока я не оборву твою жизнь. Выполнять то, что я прикажу, – от глубокого тембра голоса мурашки шли по телу. Он звучал с какой-то стороны успокаивающе, а с другой внушал панику. – Ты сам зашёл в мою клетку. – Я не подписывался на то, чтобы быть твоей послушной псиной, – тело начинало дрожать от переполняющей злости. Ужасно хотелось со всей силы ударить по столь идеальному лицу, увидеть, как со рта ведущего будет хлестать кровь, но сейчас собственное тело подвело его, отказываясь слушать. – Я даже не знаю, правда ли ты отпустил всех участников. – Можешь быть спокоен, они все живы и невредимы. Убедишься в этом, если пойдёшь со мной, – внезапно хватка на волосах Ки Хуна ослабла, а убийца выпрямился во весь рост, протягивая свою ладонь вперёд. – К тому же я желаю помочь тебе остановить игры. От услышанного на лице темноволосого изобразился немой шок. Он теперь окончательно не мог понять действий фронтмена. Подобное можно было расценить только как ложь. – Зачем тебе это? Снова какая-то игра? – Ки Хун откинул руку ведущего от себя, самостоятельно опираясь на стол и медленно поднимаясь на ноги. — Ранее я принял тот факт, что все люди – это животные, готовые порвать друг друга ради собственной выгоды. Именно поэтому я стал ведущим. Мне не было жаль их, ибо я был уверен, что все они заслуживают наказания за свои грехи. Однако… — фраза оборвалась, а слова застряли комом в горле. Его личность вновь рушилась, заставляя вспомнить себя настоящего. Вспомнить того, кем он был до этих игр. – Однако я встретил тебя, и пока в этом мире существуют такие люди, как ты, я не могу быть уверен в собственных убеждениях. В воздухе повисло молчание. Они непрерывно смотрели друг другу в глаза. Ки Хун пытался увидеть в этих словах хоть долю правды, в то время как Хван надеялся, что игрок не возненавидел его настолько, чтобы отказаться даже от такой возможности. – И что же тебе нужно от меня? – Ки Хун точно знал, что не сможет довериться снова. Лучше действовать одному, чем получить нож в спину от того, кто стал тебе дорог. Но любопытство всё же брало верх. – Ничего, просто прикажи, и я всё выполню, – ровным тоном ответил Ин Хо, не прерывая зрительного контакта. Ки Хуну до сих пор казалось, что всё это не реально, какая-то глупая шутка. А если и правда, то обязательно есть подвох, ловушка, в которую его пытаются заманить. Темноволосый прекрасно знал, что ведущий мог просто притворяться, однако в глубине души он видел в Ин Хо отражение себя. Для 456-го фронтмен был самим дьяволом, но если это была лишь маска, за которой скрывалась совершенно другая личность. Сломленная, как и он сам, то значит надежда на проблески света всё ещё есть. – Я согласен, но мне нужно время, чтобы подумать, – произнёс 456-й, слегка нахмурившись. Взвесив все за и против, он всё же согласился, ибо теперь ничем не рисковал, кроме собственной жизни. Но сейчас она была ему совершенно не важна. – Я буду ждать, – лёгкая улыбка появилась на лице ведущего, прежде чем он собирался покинуть комнату. Однако практически неслышимое «Останься» пронеслось эхом в голове. Ин Хо подумал, что ослышался, но, обернувшись, увидел, как Ки Хун смотрел ему в след. Рука темноволосого немного выдвинулась вперёд, будто пытаясь ухватиться. Не долго думая, ведущий двинулся навстречу, беря ладонь 456-го в свою, помогая тому удержаться на ногах. В то время как в голове промелькнула лишь одна мысль: «Что он задумал?»