спасения нет

-"что происходит? где... где я?" - очнулся, словно от очень длинного кошмара, ги хун. последние события он не помнил (пока), помнил лишь то, что его связанным вышвырнули, как кота за шкирку, из машины на мокрый асфальт (спасибо, что хоть на этот раз в одежде) с картой во рту, будто говоря : "подавись своим выигрышем, жалкий мусор, тебе просто повезло в этой безумной лотерее". но это была не улица - помещение и он лежал не на мокром тратуаре, а на полу, на плитке керамической, вроде бы. вокруг стоял холод, но ги хун ощущал его не физически, а ментально, словно что-то всё таки произошло, что-то явно случилось, ведь он не может и пальцем на руке пошевелить, а вокруг темнота. пытается открыть рот - не может. парализован. -"что произошло после того как я очнулся на улице? вновь схватили? а зачем? это коллекторы?" - сердце заколотилось бешено от воспоминания, что из него выкачают всю кровь, что есть у него в организме. (конечно, то было метафорой, запугиванием, скорее всего, ему бы просто почку вырезали, или бы убили, а лишь потом "разобрали на запчасти", однако от этого, как будто, не легче). они нашли его. нашли и вкололи наркотик, чтобы было проще убить и разобрать на органы! хотелось закричать. не удавалось. получалось только мычать и скулить, отчего на глаза быстро наворачивались слезы от безысходности, что к скулящим стонам добавилось жалобное всхлипывание, что больше добавляло данной картине ущербности. вдруг кто-то резко сдернул повязку. ги хун сжался и зажмурил глаза. видимо, после всех тех "детских игр" вернулась капля наивности, что если крепко зажмурить глаза - всё пройдёт, злые люди исчезнут, а беды испарятся. но, -сон ги хун... - металический, ломанный голос не человека - монстра из фильма ужасов. маска искажала голос до неузнаваемости, до роботизированной выверенности. кукла! как та, что механическим голосом с детским отзвуком (как будто притворялась ребёнком, лживая мразь) тянула и пережевывала: "красный свет, зелёный свет", издеваясь. - 456 игрок вам понравилось играть в героя? -в̶а̶м̶ п̶о̶н̶р̶а̶в̶и̶л̶о̶с̶ь̶ и̶г̶р̶а̶т̶ь̶ в̶ г̶е̶р̶о̶я̶? -" что? " в голове всё встало на место. -в̶а̶м̶ п̶о̶н̶р̶а̶в̶и̶л̶о̶с̶ь̶ и̶г̶р̶а̶т̶ь̶ в̶ г̶е̶р̶о̶я̶? выстрел в грудь, труп лучшего друга, истекающий кровью с безмолвным взглядом беспомощности и мольбы. -в̶а̶м̶ п̶о̶н̶р̶а̶в̶и̶л̶о̶с̶ь̶ и̶г̶р̶а̶т̶ь̶ в̶ г̶е̶р̶о̶я̶? истерика, слезы, крики. рядом солдаты в розовом пытаются удержать его, не выдерживают. вырубают шприцом в шею. потеря сознания. -"нет... нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет! неправда! это очередной из кошмаров... кошмар скоро закончится, всего лишь проснуться, нужно проснуться, давайте, сон ги хун, вставай!" - кричит у себя в голове, однако из горла вырывается только тихий шёпот и сипение, уходящие в нос. -это не сон, не кошмар, - стоит над душой неизвестный в чёрном одеянии и серо-черной "изломанной" маске. - это реальность. сон ги хун, это реальность. вы собственноручно убили чжун бэ, вы прекрасно осознавали, что эта ваша "войнушка" ни к чему хорошему не приведёт. -н-нет... - хрипит, но уже может говорить. - нет... -вам не показалось странным то, что у вас в зубе не оказалось маячка, но ваше нелепое восстание ни единая душа не пыталась остановить? а вам не показалось , что будет странно, если в игре не будет "трикстера", подстрекателя из организаторов игры? - каждое новое предложение ощущалось выстрелом в грудь, иглой под ногти, кислотой на рану, тараканами под кожу и всеми прочими эпитетами, описывающими разъедающее, гнетущее, тошнотное чувство проигрыша и бессилия перед противником, ощущение жертвы, что попала лапой в капкан или челюсти хищника, и теперь вынуждена признать поражение. - в этой игре вы проиграли, игрок 456. - приговор прозвучал. -н-неправда... - слезы скатывались по щекам, падали на пол. отчаяние охватывало всё нутро, разьедало оболочку, внутренние органы, личность. - кто, вы кто? - как голос кое как восстановился (по крайней мере перестал быть похожим на шипение полудохлой змеи), появилась крупица уверенности и внутри. - ответьте кто вы? -а вы сами не догадались, ги хун? - и как будто бы голос стал на секунду знакомым, голос какого-то старого знакомого или даже, возможно, друга? - вам требуется подсказка, ги хун? в голове стали копошиться черви по ощущениям, мозг защекотало от страха, по телу пошли мурашки: кто же это мог быть? игрок 120 (напоминал по комплекции и голосу, а под капюшоном скрывал собраные в хвост волосы)? игрок 100 (тот, кто больше всех вопил за продолжение игр, хотя тут уже меньше сходства, игрок 100 ниже)? игрок 246? игрок 230? а может вообще женщина? например, игрок 44 (та тоже постоянно несла полнейшую чушь про то, как все обречены и нужно довести игру до конца)? а вдруг это сан ву? нет. навряд ли. до чего же наивным был мужчина. видимо, предыдущая игра не научила его тому, что не стоит доверять игрокам с номером 001, да он стал богаче, намного богаче, из-за ПТСР пропал оптимизм с лица, однако наивность не ушла, не пропала вера в людей и добро, вера в то, что люди на самом деле чистые существа, опороченные системой, люди обросшие скорлупой из зла из-за обстоятельств (как и ги хун сейчас), вера в то, что все люди хорошие и "злых" людей можно переубедить красноречивой речью. инфантилизм также никуда не делся, а с появлением денег возрос, появились чувство собственной неуязвимости, гордость (подсознательно), что он, он выжил. другие нет. нет! ги хун никогда так не думал. он думал о том какие же эти деньги грязные, не такие деньги, заработком которых, стоит гордиться. это же всё бесчеловечно. это аморально. но подсознание его, кажется, давно уже стало ломаться. рассудок мутнел из-за того, что он разбогател, он тратил деньги на прекращение всех этих игр. также мозг сейчас подкидывал тревоги из-за мыслей о том, что он никак, собственно, и не отличался от животного, что принесло в жертву игроков, ради восстания против системы. цель оправдывает средства, не так ли? нет. неправда. он же делал во благо. во благо кому, ги хун? во благо тех, кто умер во время этого мятежа? да? -вам требуется подсказка? - "ожил" ведущий, заставив вздрогнуть тело мужчины, лежащего на полу. как бы унизительно не было его нынешнее положение, клянчить подсказки он был не намерен, клянчить эти жалкие подачки от организатора этого театра ужаса и безумств. ги хун помотал головой, выражая отрицание. он хотел либо все ответы сразу, либо догадаться сам. подсказки он не терпел, помощь также. он был до смеха честным придурком, который ненавидел жалость к себе. да, он был немного (как он про себя думал) глуповат, да инфантилен, но подачки и унижение не в его стиле. когда муж его бывшей жены дал конверт с деньгами, во всём существе ги хуна была злость, презрение к этому человеку и ко всему миру, "да как он смеет! мне не требуется помощь! я сам со всем справлюсь! оплачу долги! больше не буду делать ставки! я помогу матери с лечением! я увижусь с дочкой! я сыграю всего лишь раз, чтобы оплатить долги! я сам, всё сам, могу сделать всё сам, прекратите этот цирк!". вновь задрожал. мысли о прошлом и настоящем не давали покоя, что в его нынешнем положении преумножились раз в миллион. всё, это конец! он лежит на полу у человека, который уничтожил его жизнь и неизвестно, что будет с ги хуном в следующую секунду, всё хуже некуда! и в порыве самоненависти и негатива ведущий присаживается на кожанное кресло напротив него и наклоняется. руки снимают капюшон, заходят за голову, расстегивают крепления и маска слетает на пол. нет. нет.

нет.

н-нет.

не может быть.

это кошмар? точно, это точно кошмар

такие мысли могут генерироваться только в сонном бреду.

это неправда.

-ë-ëн иль? - гримаса ужаса и боли застыла на лице. - ëн иль, скажи, что это шутка, скажи, что ты шутишь, пожалуйста, пожалуйста ëн иль, почему? - сердце забилось бешено. из красных раздражённых глаз полились новые слезы, началась истерика, уже вторая. - о, боги, нет! ен иль, я же... я же доверял тебе, вам, ребятам, ен иль, почему? почему, скажи пожалуйста? ты же такой славный парень! ты же, ты же по-помогал нам, мне, всем... почему? -ги хун, ты настолько наивен? - внезапно переходит на ты, но ги хуну всё равно, он даже и не заметил этого фривольного обращения, которое подстать двум старым друзьям или товарищам, но точно не врагам по разные стороны баррикад. - вспомни мой номер, ги хун, я-то думал будет вполне несложно догадаться, тем более игроку, который уже играл. - под унизительные всхлипы и полукрики продолжал чеканить ин хо. - а то, что чжун бэ хотел что-то тебе сказать, тебя не смутило? так вот: когда я был с ним в комнате, - ги хун попытался вслушиваться, однако паника была сильнее разума. - с нами был третий лишний... я свернул шею тому третьему лишнему. -ч-что? ты лжёшь, ен иль, ты лжёшь! это неправда! -это правда, я же застрелил чжун бэ у тебя на глазах, ты всё прекрасно видел. -нет, ен иль, нет, ты не мог этого сделать, не мог, я же... я же видел искренность в твоих глазах! я же... - ги хун дальше уже не мог, вновь зашёлся рыданиями. -вполне мог, как видишь, - пауза. - и могу вполне повторить, как например, сейчас, - достаёт из кармана пульт, включает телевизор в комнате, который ги хун прежде не замечал, так как чёрный экран сливался с тёмным помещением, да и, если честно, ему в момент истерик было всё равно, что его окружает. на широком экране появились люди. испуганные люди в зелёном и "пустые" в розовом. атмосфера гнёта ощущалась сквозь телевизор. с момента мятежа прошло часа 3, но "розовые" так и не выходили из общежития. они контролировали игроков по приказу ведущего. ин хо убирает пульт, достаёт рацию. - ликвидируйте игрока 120. приговор прозвучал. девушка холодно посмотрела на солдат, улыбнулась. её тело рухнуло истекая кровью. игрок 120 застрелена. -НЕТ! НЕТ, ЁН ИЛЬ! ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ? - голос уже вернулся полностью к ги хуну, что могло позволить ему сейчас рвать глотку своим диким воплем беспомощности. глаза до сих пор не высыхали и по ощущениям вообще должны с минуты на минуту вытечь из орбит из-за обильно пролитых слез. -игрок 120 не унималась после приказа прекратить игру. за что и была ликвидирована. это же игры, ги хун. правила нужно соблюдать. -НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ! ПРЕКРАТИ! ЭТО НЕПРАВДА, ЁН ИЛЬ, СКАЖИ, УМОЛЯЮ, ЭТО ЖЕ НЕПРАВДА, ЭТО МОНТАЖ! -можешь сам к ним спуститься после и проверить, а пока продолжим. - поднёс рацию к лицу. - ликвидируйте игрока 388. кан дэ хо трясся, последствия панической атаки ещё не кончились, а когда к нему подошёл солдат в розовом, тот замахал руками, стал отползать от военных на четвереньках, плакать, забиваться в угол и, задыхаясь, кричать. -н-нет, - брыкался ги хун и пытался зацепиться зубами за одежду ведущего, ведь руки с ногами были связаны. - только не дэ хо, нет, ПРЕКРАТИ! игрок 388 застрелен. мальчишка перестал трястись, тряпичной куклой рухнуло тело на пол, расслабились все мыщцы. что ж, он хотя бы больше не боится, ничего не боится. ги хун пытался вырваться, зажмурить глаза, бился в истеричных конвульсиях, бился головой о пол, однако только натёр кровавые мозоли в местах, где его связывали верёвки и разбил лоб. он ничего не мог сделать.

-ги хун, это твоя вина.

-это ты их убил.

-нет, н-нет...

-да, ги хун, не я устроил то восстание. не я подверг всех риску, не я предложил взяться за оружие, не я предложил план, где другие игроки принесут себя неосознанно в жертву, чтобы игры наконец прекратились.

ги хун, пойми, в этом всём только твоя вина. ты разве не знаешь, что каждый мятеж подавляется? причём подавляется кровью и одних, и других, тебе ли не знать? забыл забастовку? историю-то читал?

все причастные к восстанию будут ликвидированы.

и это всецело твоя вина, помни об этом.

разум разломался, раскололся на тысячи осколков, в глазах плыло от вида умирающих по его вине людей. -"это моя вина, это моя вина, это всё из-за меня, нужно было просто проголосовать, нужно было просто доиграть до конца, тогда чжун бэ, дэ хо, хён джу, все остальные погибшие... живы, были бы живы, живы... нужно было просто перетерпеть ту ночь, когда была потасовка между участниками, нужно было просто переждать, тогда они были бы живы... это моя вина, моя вина " - глаза смотрели на две тысячи ярдов, ги хун шептал под нос, словно мантру "моя вина, моя вина, моя...", голова более не соображала, хотелось умереть, хотелось исчезнуть навсегда, такой кусок мусора не достоин жизни! и ги хун стал винить себя вообще во всём, даже в том, чего не совершал и чего не мог предотвратить. мозг "разъехался" в голове на тысячи кусков бесполезной плоти. стальная рука в̶е̶д̶у̶щ̶е̶г̶о̶, ен иля, схватила жёсткой хваткой за волосы и подняла голову ги хуна, заставляя смотреть на экран, где один за другим помирали люди. причём, ин хо не приказал расстрелять всех сразу, он приказывал стрелять по одному, чтобы ги хун страдал от чувства вины, чтобы игроки страдали от страха. -х-хватит, ен иль, довольно... - голос утих вовсе, вся агрессия сменилась смирением и безысходностью. - пожалуйста, я сделаю, что угодно, убей меня, что угодно, только умоляю, прекрати, это всё моя вина, накажи меня, выпотроши насквозь, отрежь все конечности, сними кожу, вырежи глаза, сожги заживо, что угодно, вытерплю, ведь это моя вина... но ги хун не догадывался, что смерти людей - это и есть его наказание. о, и его истинное наказание ещё не началось. хван ин хо оставил сладкое на конец. -говоришь, что угодно... - ведущий делает вид, что и впрямь задумался над его будущими пытками, хотя всё было запланировано. - отдайся мне. сердце остановилось в груди ги хуна. он ожидал худшего, а в̶е̶д̶у̶щ̶и̶й̶ ен иль просит такого простого? ги хун выдохнул, он может помочь всем остальным, нужно просто переспать с ведущим! всего лишь! к чертям собачьим все моральные принципы, что этот человек -убийца, что прикончил его друзей, плевать, что есть бывшая жена и дочь, плевать на то, что с мужчиной, плевать, главное спасти остальных! тем более это же не ведущий, это же ен иль, его товарищ по играм, славный парень. ведущего здесь нет, только ен иль. разум окончил свой раскол и перед ги хуном возник ен иль. и ги хун подполз к его ногам и стал ластиться. -хорошо, - тёрся головой о грязный ботинок, вытирая слезы. - я отдамся тебе, е̷н̷ и̷л̷ь̷. только оставь их в живых, попроси ведущего, пожалуйста... на лице расплылась нежная улыбка. разум ги хуна, чтобы окончательно не слететь, вообразил себе, что ведущий и ен иль - разные люди, хотя это наоборот означало, что разум мужчины сломался невозвратно. ин хо даже удивлённо приподнял бровь, думая про себя, что ги хун сломался окончательно, хорошо. садится на корточки и развязывает ги хуну ноги. на удивление мужчина не брыкался, как до этого, не попытался подняться, не попытался аттаковать ногами, не попытался сбежать. он повалился на тело ин хо, приподнимаясь неаккуратно, неловко (из-за долгого нахождения в связанном состоянии), пошатываясь, усаживаясь на бёдра ен иля. голова болела и кружилась от отсутствия мыслей, что было хорошо, безумно хорошо. ги хун сейчас лежит со своим любимым ен илем, никаких игр не было, никто не умер. всё хорошо. руки были связаны за спиной поэтому проходилось елозить бёдрами, извиваться, чтобы ен иль уже что-то начал предпринимать. сам ведь предложил такую лёгкую сделку. и ги хун пошёл на эту добровольную проституцию, чтобы просто всех спасти. он же делает правильный выбор? он же всех спасёт? это же не плохо! это же помощь всем остальным! цель оправдывает средства, не так ли? ин хо приподнимается на локти, садится. -пошли на кровать, на полу ведь неудобно. - мягко говорит ин хо, словно ничего до этого не происходило, словно они и впрямь женатая пара, что придавало всей ситуации отвратительного сюрреализма и неправильности. однако они в данный момент об этом не думали, не хотели думать. ги хун кивает, пытаясь встать, но раз за разом падал на пол из-за того, что действие наркотика было ещё ощутимо, потому у него кружилась и болела голова и потому он не мог вырваться из верёвок (они были завязаны на один узел и были очень тонкими, потому без особых усилий их можно было бы разорвать, но ги хун не хотел). ин хо ухмыльнулся, чего ги хун не видел, а потом ловко подхватил мужчину на руки и понёс в красную комнату. эта комната обычно предназначалась для випов, однако и ин хо не брезговал ей переодически пользоваться. комната была и вправду красной - красная кровать, стены, пол, все игрушки, что висели, тоже были красными. ин хо бросил тело ги хуна на кровать, нависая над ним. сердце ги хуна зашлось с новой силой. билось не прекращая от возбуждения и в подкорке сознания от страха, что его сейчас убьют, ведь в̶е̶д̶у̶щ̶и̶й̶ ен иль не так прост. ен иль развязывает руки ги хуна, ведь тот не может ими сопротивляться. вообще не может сейчас сопротивляться, да и не хочет. это же наказание. это же должно спасти других. ги хун отчаянно цеплялся за эти мысли, ведь иначе сошёл бы с ума. он верил, что несёт наказание за всех умерших и живых. так пусть с ним не церемонятся. ин хо берёт плеть, висящую на стене. ги хун всё понимает. встаёт в позу, в которой в детстве его порола мать в наказание. и сейчас это наказание, потому ги хун неловко, смущаясь, принимает стойку на четвереньках, стараясь удержать своё тело на дрожащих локтях. удар по ягодицам. ги хун стонет от боли и возбуждения, что охватывало его тело. -вот так, хорошо, ги хун. - шепчет ен иль, хваля ги хуна. - хороший мальчик. нутро скручивало от унижения, от вины. второй удар плетью по тому же месту. кожа покраснела, болезненно отдавало во всю ногу, но это же наказание, не должно быть приятно. но приятно было, от ощущения удовлетворения, от ощущения спасения всех, кто ещё не убит. удары повторялись, повторялись и повторялись множество раз. все ягодицы уже стали припухлыми, покрасневшими, как и лицо мужчины, ноги немели, и когда ги хун свалился, не в силах уже стоять на дрожащих коленях, ин хо только тогда прекратил данную пытку. -ги хун, - скомандовал ен иль. - перевернись. ги хун послушно перевернулся, постанывая от боли в ногах, лёг на спину, ерзая. -ен иль, - умоляюще смотрит. - всё что угодно, избей меня сильнее, изнасилуй, всё что угодно, только умоляю, не трогай остальных, пожалуйста. ин хо кивает. усаживается на кровать меж ног ги хуна. тот краснеет, предвкушая унизительную пытку, он не против. только если это во спасение других.

не ради собственного удовлетворения.

всё ради спасения других.

эгоистично, не правда ли?

ин хо снимает с ги хуна всю одежду и теперь уже голый мужчина лежал перед ним стыдливо отводя глаза и краснея от осознания своего положения. ин хо разделся и сам. его же ничего не смущало, у него был опыт с мужчинами, потому он был так спокоен. ин хо ведёт рукой по шее, ключицам, груди, животу, бедрам ги хуна, остановшись и сминая ягодицу мужчины, заставляя того протяжно простонать уже не от боли, от возбуждения, больного животного возбуждения. после мягко оглаживает, ведя теперь рукой обратно, к груди, сжимая отросшими ногтями сосок, оттягивает его на себя, что заставляет ги хуна мычать, скулить и начать извиваться под ин хо, чтобы тот наконец прекратил. это было больно, щекотно, неприятно. но ин хо не остановился взял второй сосок теми же отросшими ногтями и также оттянул. в глазах ги хуна вновь собрались слезы и проронились пара из них, капая на подушки. -ен иль, больно, - плачет и ерзает по кровати. - больно, больно, ен иль, хватит, больно. бедра болели, соски горели, но по всему телу разливалось мазохистичное иррациональное удовольствие от происходящего, ведь он заслуживает такого отношения, он мусор, он должен был пойти торговать своей задницей ещё давно. там его место. пропащий человек, жалкое ущербное существо, заслуживающее знать своё положение. сейчас всё казалось, несмотря на всю иррациональность и сюрреализм - таким правильным. словно всё так, как надо. -не хватит. - сжимает грудь с новой силой. - забыл? на кону жизни других людей, это наказание, стоп-слова здесь не будет, я могу делать всё что захочу, даже убить тебя, как ты того хотел. уяснил? ги хун, глотая ком в горле, позорно кивает, сжимаясь от новой порции боли, когда ин хо впивается ногтями в опухшие бедра. ги хун хнычет, однако на этот раз зажимает руками рот, чтобы не вырвалось унизительное "прекрати, ен иль". ин хо прекратил терзать тело ги хуна. тот уже был "готовый", он натерпелся боли, потому сейчас ему уже будет не так неприятно. ин хо достаёт лубрикант из комода, смазывает три пальца и, не церемонясь, вставляет сразу три в ги хуна, отчего тот попытался вырваться и вновь закричать, чтобы ен иль прекратил, но из горла вырывались лишь рваные стоны, шипение и полувскрикивания. ноги дрожали, он пытался соскочить с пальцев, отодвигался всё дальше он ен иля, хныкал, вырывался, однако ин хо второй рукой стал держать плечо ги хуна,чтобы тот не вырвался, ввёл четвертый палец, ги хун тихо мычал, слезы катились градом из глаз, голова была, наконец-то, пустой, без лишних мыслей, в мыслях было только одно "чтобы зуд по телу прекратился". ин хо задевает бугорок простаты в теле мужчины, отчего тот выгнулся в спине и сам стал насаживаться на пальцы. ин хо "невзначай" задел опухший и краснющий сосок игрока 456, что заставило того унизительно хныкать и клянчить продолжения (гордость была окончательно разбита): -ен иль, - стонет. - пожалуйста, больше, я хочу больше, накажи меня сильнее, сильнее пожалуйста, больше! ин хо его услышал. вытащил пальцы. ги хун обиженно замычал, ощущая пустоту внутри, вот бы почувствовать заполненность, заполненность этой пустоты во всём теле, ощутить наконец тепло, признание, он же столько всего сделал, почему его никто не любит? он же старается, но все покидают его, обязательно покидают. за что всё это? ин хо вернулся с вибратором, который, не смазав, засунул в расширенный анус игрока 456. ги хун цепляется руками за простынь, сжимает её пальцами, тихо под нос шепчет: "больно, очень больно...". однако громко заявить о боли не решается. ин хо берёт пульт и выкручивает вибратор сразу на три из десяти. ги хуна скручивает от возбуждения и чувства заполненности, он стонет, хнычет и тихо проговаривает, всё повторяя одно и то же слово "спасибо". ин хо удивлённо смотрит сверху вниз. не ожидал такой реакции. однако ги хун уже был сломан. он уже не соображал адекватно, весь мир стал серым вокруг, а ен иль единственный, кто его принял, единственный кто позволяет почувствовать нежность, единственный, кто может издеваться над ним, над этим грязным безобразием, которое возомнило, что может помочь другим, не справившись со своими же проблемами. -ты такой хороший мальчик, ги хун. - удовлетворено смотря на то, как он сломал человека, улыбается ин хо. признаться, он обожал это занятие - ломать людей. его давно также сломали, поэтому он хотел "отыграться на других". да и ломать - не строить. намного проще что-то или кого-то искалечить, чем пытаться спасти. - сядь на меня. ги хун пытался привстать, но тело ходило ходуном, ноги тряслись, голова кружилась, но через силу он поднимает своё бесполезное тело. он устраивается на бёдрах ен иля во второй за сегодня раз. до чего же унизительно! -вот так, а теперь насадись на мой член. - прозвучал приказ, однако ги хун удивлённо поднял брови. в нём же вибратор, ен иль его не вытащит? -н-но как, ен иль? во мне уже есть вибратор, как я смогу ещё и... - пока ги хун это говорил, лицо краснело всё больше и больше, сердце выскакивало от стыда из груди, подрагивали руки. -а ты умудрись. - улыбается ин хо, похотливо смотря на смущённый вид игрока 456. он определённо гордился своей новой сломанной игрушкой. ги хун пытается подвинуть вибратор, чтобы освободить пространство, однако только попадает по простате и мужчина мучительно стонет, молящим взглядом смотря в глаза ен иля, надеясь, что тот ему поможет. ин хо выжидал. смотрел на эти страдания и это всё больше и больше заводило его, он стал водить рукой по своему члену, чтобы получить больше удовлетворения от просмотра мучений ги хуна. ги хун мычал, стонал, рыдал, пытаясь насадиться, но он боялся, боялся, что "порвётся" внутри. потому он всячески оттягивал этот момент и, кажется, ин хо это понял, а потому, притянув ги хуна на себя, резко насадил того на себя. ги хун громко вскрикнул. по бедру потекли капли крови. больно, очень больно, но и очень приятно. -ах, ен иль! пожалуйста, пожалуйста больше! - кричит. - пожалуйста сильнее, ах, пожалуйста, пожалуйста, господин! ги хун и сам не заметил, как выкрикнул на эмоциях "господин", однако второму это так понравилось, что тот решил подыграть: -да, называй меня господином, давай ги хун, не говори мне, что никогда не хотел этого. в глубине души ты осознавал, что твоё место здесь, твоя роль быть грязной швалью, что рыдает и стонет, заполненный членами. ты же всегда мечтал о таком. такой мусор, как ты только об этом и мечтает. и ги хун верит. верит, что здесь его место. он ценен только для того, чтобы ублажать ен иля, быть насадкой для его члена, быть шлюхой. только так он сможет откупиться за все грехи, что совершил за жизнь. -ен иль, ен иль, ах, да, больше, мх, пожалуйста, пожалуйста, сильнее! как хорошо... - мучительно больно, но так приятно от своей "полезности". - господин, господин, вы любите меня? я полезен для вас? -люблю... - произносит ин хо и ги хун тихо всхлипывает. как же он хотел быть любимым, как он хотел быть полезным, хотел признания, хотел заботы. и он получил всё в этом коротком ответе. ги хун прижимается к мужчине, чувствуя тепло, чувствуя себя наконец-то заполненным, чувствуя, как разрыдался из-за прилива нежности за такой долгий период времени. он был слишком честным и наивным, словно малое дитя, он был просто ребёнком в стареющей оболочке. на самом деле он так и не вырос и лишь искал человека, который сможет вытерпеть его детскость, его инфантильный и легкомысленный характер. -ен иль, и я тебя очень, очень, очень люблю! поцелуй меня ен иль, пожалуйста, поцелуй. - жалобно всхлипывая клянчит ги хун. - поцелуй меня, пожалуйста... ин хо целует ги хуна сначала в лоб потом в уголок глаза, сцеловывая слезы с милого красного лица, а потом целует в солёные (от рыданий навзрыд) губы, отчего чувствует как мужчина на нём затрясся в изнеженной конвульсии, ги хун получил, что так отчаянно просил. поцелуй получается мокрым, рваным, оба мужчины задыхались, отрывались друг от друга, чтобы отдышаться и вновь их языки сплетались, под аккомпанемент стонов и хлюпаний. ги хун дрожал, рыдал и царапал спину ин хо, чувствуя, что скоро кончит. -ен иль, пожалуйста, я хочу... - глаза ги хуна закатываются, взгляд становится мутным, его тело обмякло, так и не успев договорить, мужчина кончает, пачкая себя и ен иля. ин хо кончает внутрь тела игрока 456. тоже расслабляется и откидывается головой на подушки. ги хун ложится на его грудь, неловко елозя, ведь внутри него всё ещё работающий вибратор. ин хо аккуратно достаёт его, поглаживая ги хуна по спине, даря ему ощущение заботы и нежности. -спокойно, ги хун, всё хорошо, я тебя люблю. - мягко проговаривает ин хо, обнимая игрока 456. его любимого игрока, любимую игрушку. -люблю, ен иля, очень сильно... - ластится ги хун, ведёт носом по шее, пытаясь больше насладиться запахом ен иля, запахом дорогого алкоголя и сигар, запахом его любимого человека. и уснул. на груди убийцы, на груди того, кого мечтал до этого момента уничтожить, на груди того, кто прикончил его друзей и хороших знакомых, его товарищей. сон ги гун мирно засопел, всё ещё крепко прижимаясь к телу ведущего. но уже плевать. ги хун полностью сошёл с ума, был изломан вдоль и поперёк. ничего уже не могло вернуть всё как было. если даже ги хун и вернулся бы к прежней жизни, то только уже глубоко душевнобольным человеком и провёл бы всё оставшееся время в психбольнице, ведь после этой ночи он изменился. он теперь послушная игрушка ведущего, ведь тот любит его. любит этот поганый мусор, который убил всех, ведь во всём вина ги хуна. все смерти, что произошли в этих играх - всецело вина сон ги хуна.

-заканчивайте с игроками, ликвидируйте всех, ведь у этих появилась надежда на спасение, а этого нельзя допустить.

спасения нет.