Зарисовки в словах

Знаешь, я ведь в самом деле никогда не любил. Не умел, не мог, не знал. Но ночью я вновь вспоминаю о тебе. Хотя нет, я снова пытаюсь кого-то обмануть. В голове снова твой образ. Почему-то не тебя. Глаза точно другого цвета. Другая форма лица. Другой оттенок волос. Словно выросла та версия тебя, которую я встретил впервые с глазами цвета твоей души. Но никто не стоит на месте. Ты в том числе. Поменялся стиль, фигура, длина и цвет волос. Но почему-то помню только каре. Словно в образ, вызванный больным воображением, влили хоть каплю той правды, что была. Как странно понимать, что пока ты рассуждала о всем плохом, которого было больше, я помнил лишь хорошее. Видел лучшую версию тебя. Припоминал в разговорах все косяки, но смотрел на сборник прекраснейших твоих черт. Ты не видела во мне человека. Но и я в тебе дольше. По жестокой иронии снова мой смысл приобретает темные краски: не человек, монстр. А ты лишь окружена ореолом света. Но если само зло видит лишь хорошее, то можно ли считать его чистым злом? Мне хотелось эмоций. Ярких, шумных, острых на ощупь. Нет, не в опасном плане, а тех, что вводятся внутривенно, чтобы пациент чувствовал себя лучше. Не понимал их, порой не проживал. Но поглощал, и всегда было мало. Не тебя, эмоций. Но ты росла и менялась. А я оставался образом в твоей жизни. Лишь одно отличие. В тебе я видел свет. А сам играл ту тьму, что была так нужна. Смех, шутки, разговоры среди ночи, шуточные ссоры, ссоры, в которых не было и грамма шутки. Но мне было мало. Ведь я не умел любить. Но хотел ощутить это на себе. Эгоистично, правда? Кажется, так гадко просить о таком великом чувстве, но не отвечать им же. Но у меня его и не было никогда. Я не знал, не умел, не мог. Но ведь у меня было много чего другого. Звонки, которые я приму в любое время. Прийти по первой просьбе, будь то помощь или глупая причуда. Способность ждать, надоедливая, но сообщением в пару слов ее можно было продливать снова и снова. В конце концов - становиться тем, кто нужен и сможет сделать что-то большее, чем сказать "все будет хорошо". Да, я не умел любить. Но умел делать, находиться, быть. Разочаровывать порой, но порою и смешить. Но я так этого и не увидел. Слушал пиздёж, делал вид, что чего-то не замечаю, хранил образ, чистый и непорочный, в котором не было ни лжи, ни изъянов, ни ошибок. Сам старался быть необходимым образом. И все, чтобы получить то самое чувство, которое как не понимал тогда, так и не знаю сейчас. Но тебе не важны действия. Да и чувства, в целом, тоже. Мне нужна была эмоция от образа. Тебе же я и вовсе не был нужен. Я жестами просил тебя "любить". Но все мои ответы для тебя пусты. Формально я не мог дать тебе ничего. Ведь я не умею любить.