Сила, стоящая большой платы

Утро началось с неожиданного звонка от мамы. Конечно, чем не сюрприз — вечером у нас званый вечер в честь какого-то «супер-пупер исторического писателя». Кто это, почему он так важен, и вообще, что за фигня с этими писателями? Мама так и не уточнила, да, и, честно говоря, мне было все равно. Этот писатель — это самая маленькая моя проблема на данный момент. Приехала домой, и сразу пошла в свою комнату. Ну а что делать, как не выбирать платье для вечеринки, раз уж так получилось, что я оказалась в центре всей этой бурной ночной деятельности. В итоге мой выбор пал на черное облегающее платье до середины бедра. Оно было достаточно скромным, чтобы не привлечь внимания, но и достаточно стильным, чтобы чувствовать себя уверенно. Платье с широким ремнем на талии, который идеально подчеркивал фигуру. Лямки толстые, но стильные, на мой вкус. Я выпрямила волосы и аккуратно убрала их назад, чтобы ничего не отвлекало от дела. Макияж легкий, но все же с небольшим акцентом на глаза, ну и немного блеска для губ. Каблуки на высокой шпильке. Понимаю, что это не самое практичное решение, но так красиво, что я просто не могла устоять. Приготовила пару реплик для вопросов писателю. Репетировала перед зеркалом речь и улыбку. Я тщательно отрабатывала каждый жест, каждую улыбку, чтобы выглядеть максимально безупречно. Но когда взглянула на часы, осознала, что я опаздываю. Отлично, как всегда. Я медленно спустилась вниз, уже настроившись на встречу с писателем. И вот, на что я наткнулась: мама разговаривает с мужчиной, стоящим спиной ко мне. Затылок его выглядел подозрительно знакомо. Я сразу поняла, что что-то тут не так. — А вот и моя дочь, о которой я тебе рассказывала, — заприметила меня та в толпе, заманивая меня рукой. Я приблизилась, и все-таки обратила внимание на этого странного мужчину. Он явно был мне знаком, но я быстро собрала себя, чтобы не выдать всю свою недоуменность. — Это Элайджа Смит, тот самый обворожительный писатель, который удостоил внимания нашему городку, чтобы написать о нем, — я выразительно посмотрела на Майклсона, но тот только немного ухмыльнулся, — а это моя дочь — Аделиада Локвуд. После смерти мужа, ведет его дело. — Не знал, что у вас такая прекрасная дочь, да и разбирается в политике, — улыбнулся мужчина протягивая руку. Я вложила свою руку в его для рукопожатия, но он развернул ладонь и поцеловал тыльную сторону ладони. Это меня немного удивило и смутило, — приятно с вами познакомиться. — И мне, мистер Смит, — выделила я фамилию, заставляя его еще больше ухмыльнуться. Я следила за спиной Элайджи, но взгляд все равно цеплялся за фигуру, которую я увидела в толпе. Моя одноклассница Тики, которая, судя по всему, была здесь совершенно не к месту. Она вообще не была любительницей таких мероприятий, и тут вдруг появилась. Это заставило меня задуматься и насторожиться. Она заметила меня и, несмотря на всю свою манерность, не замедлила шаг. — Привет, Адель, — её голос был полон того самого раздражающего энтузиазма, как всегда, — Миссис Мэр. Я еле сдержала взгляд, который мог бы убить, и натянула улыбку, пытаясь выглядеть как можно более вежливо. — Тики, дорогуша, что ты здесь делаешь? — спросила я, сдерживая иронию, что не скрылось от первородного. — Ты обычно не ходишь на званые вечера. — Я пришла к тебе, — она заявила это так, будто мы с ней ежедневно чай пили, — а тут, оказывается, еще и мероприятие. Я не могла сдержать раздражение, пытаясь не выдать, как сильно меня это все бесит. Но тут мама и Элайджа, конечно же, стояли рядом, и я не хотела создавать лишние проблемы. Поэтому, я извинилась перед ними, не давая им времени на вопросы, и, схватив Тики под локоть, потащила её в пустую комнату. Как только мы оказались в отдельном кабинете, я резко повернулась к ней, глядя с явным недовольством. — Чего тебе? — спросила я, уже сдерживая гнев, который чувствовала, пряча его за маской вежливости. Она, не особо смущаясь, скривила свой идеальный носик и с тонким намеком на насмешку произнесла: — Фи, как грубо, — Она сделала несколько шагов по комнате, осматривая её как странную выставку. — Я пришла тебе просто открыть глаза. Я закатила глаза, в полном недоумении от того, что она вообще имеет в виду. — Мы не настолько близки, чтобы… — начала я, но она перебила меня, и в её голосе не было ни малейшего сожаления. — Мне просто жалко тебя, правда, — сказала она, сочиняя на ходу какую-то жалкую роль. Она схватила мои руки, пытаясь внезависимости от меня добиться какого-то контроля, и я почувствовала, как её жесткость только добавляет мне раздражения. — Ты пытаешься держаться за своих «друзей», которым на тебя плевать. Пока ты тут распинаешься перед мамой, они прекрасно развлекаются и даже не вспоминают о тебе. — Это всё? — я выкрикнула, не скрывая ярости, которая уже поднималась в груди. Мои руки сами собой сжались в кулаки. — Ты несёшь какой-то бред. Она не отступала, продолжая тянуть меня в этот водоворот. — Бред — это то, что ты думаешь, что ты что-то значишь для Елены, Кэролайн, — она прошлась вокруг меня, её шаги звучали как тяжёлые удары молота, — Бонни. Елена выбрала своего парня, Кэролайн с Бонни сейчас сидят в Мистик Гриле, а знаешь, что они делают? Они обсуждают тебя. Как им надоело тебя терпеть, но не могут оттолкнуть, потому что без них ты просто никто. Они жалеют тебя. Я почувствовала, как кровь закипает в жилах. — Что ты несёшь? — мои слова звучали, как угроза. — Мои друзья любят меня, а ты просто врёшь! Зачем? Она не спешила отвечать, вместо этого она продолжала свои коварные манипуляции. — Ты злишься, — сказала она, с видимым наслаждением в голосе, — это хорошо. Но ты должна злиться не на меня, а на себя. Кто ты без своего крутого папочки? Который даже не знал, что ты существуешь, пока не пригодился. Ты, бедная и несчастная Адель. Никому не нужная, жалкая. Ты никогда не была нормальной. Поэтому тебя никто не любит. Даже парня у тебя никогда не было, потому что ты сама себе не нравишься. Глаза начали огонь пылать, и я едва сдерживалась, чтобы не разорвать её на части. — Замолчи! — рыкнула я, врываться в её слова, и оттолкнула её руками. Но она только улыбнулась ещё шире, её жестокая радость была почти физической. — Я заберу у тебя всё, — её голос стал ледяным. Она подошла ко мне ещё ближе, её дыхание стало холодным и зловещим. — Друзей, семью, всё. Ты останешься совсем одна. Я лучше тебя! — Она толкнула меня, наслаждаясь каждым словом, а её улыбка стала зловещей, но глаза были пустыми. Как у кого-то, кто уже потерял человечность. Я почувствовала, как ярость пробивает мой контроль. Я стояла, не в силах двигаться, как в замедленной съёмке, а сцена разворачивалась передо мной с невероятной чёткостью. В голове звенело, как от удара по барабанным перепонкам, не могла понять, что произошло. Я просто… толкнула её, всё, что я хотела, это заставить её отойти от меня. Но вместо этого я чувствовала, как что-то внутри меня вырвалось наружу. Вижу, как она начинает оседать, её тело соскальзывает вниз, а в моей руке её сердце. Моё собственное сердце застыло в груди, словно что-то важное, неотвратимое, ушло навсегда. Её глаза. Пустые, мутные, абсолютно ничего не выражающие. Никакой злобы, никакой боли. Просто… пустота. Так она и смотрела на меня, и на меня накатывала паника. Я не могу поверить, что это произошло, что я только что… убила её. Это было не я! Я просто хотела её оттолкнуть! Я хотела, чтобы она ушла! Мои руки дрожали, кровь потекла по моим пальцам, по локтям, запачкав их по самую глубину. Каждая капля на полу, каждый звук моего дыхания казались далекими и искажёнными. Моя голова начала кружиться, а сердце всё так же каменным бруском тяжело стучало в груди. — Нет, нет, нет… — я шептала себе, не веря в то, что происходит. — Я не хотела этого. Я не хотела… — это не мои слова. Они даже не имеют смысла, но я не могла перестать говорить их. Я начинала паниковать, чувствуя, как всё внутри меня рушится. Чёрт, как я могла?! Я резко отбрасываю её сердце, оно катится по полу с мягким, но зловещим звуком. Кровь продолжала растекаться, как красное озеро, и я даже не могла понять, что делать. Мои ноги отказывались служить, я всё ещё стояла, словно вкопанная. Слёзы сами собой начали катиться по щекам. Я не могла остановить их, не могла остановить эту боль, которая пронизывала меня. — Ты… ты не могла этого сделать… — я тихо, чуть слышно произнесла, словно пытаясь оправдать себя перед этим миром, хотя ничего не могла сделать. Я убила её. Я… убила её. Слёзы продолжали литься, и мне казалось, что я не могу дышать, что воздух в комнате стал вдруг тяжёлым, как свинец. Я бросила взгляд на дверь. Сколько времени прошло? Что я скажу? Как я объясню это? Нет, я не могу быть убийцей. Я не могла стать таким монстром, нет. Но кровь продолжала капать, она была повсюду, и я всё ещё не могла остановить себя. — Что делать? Что делать? — в истерике спрашивала сама себя. Я подошла к двери, почти не дыша, когда приоткрыла дверь, краем глаза высматривая, чтобы никто не заметил, как я тайком пытаюсь вырваться из этого кошмара. На первом этаже был Элайджа, спокойный и величественный, как всегда. Он стоял рядом с Энди Стар, репортершей, которая была настолько неуместной в этой ситуации, что мне просто хотелось исчезнуть… И я решила попытать удачу. — Элайджа, — тихо позвала я, рассчитывая на его супер слух, — Элайд… Не успела договорить, как он оказался напротив меня. Он был расслаблен, до того момента пока я всмотрелся в мое заплаканное лицо. На его лице скользнула тень тревоги. — Что случилось? — его голос стал напряженным, он прислушивался к каждому моему вздоху. — Я чую кровь. — Помоги мне, — прошептала я, открывая дверь достаточно, чтобы он мог войти, и тут же быстро закрывая её, как будто пытаясь скрыться от всех тех ужасных взглядов, которые могли бы проникнуть в этот момент, — я случайно, правда, я не хотела, она говорила всякий бред, разозлила меня. А потом я не поняла как… я просто хотела ее оттолкнуть… — Все в порядке, — его сильные руки нашли мои плечи, и он подвёл меня к себе. Его грудь была холодной, а я погрузилась в её тишину, чувствуя себя настолько слабой, что все мои силы, которые я так долго пыталась собрать, как песок, ускользнули от меня. Я прижалась к нему, не в силах справиться с тем, что сделала. — Это был несчастный случай… — Нет, Элайджа, ничего не будет в порядке, — зарыдала я, — проклятие активировано, я убила человека. Мне и так было трудно, контролировать свою силу, теперь и это… — Проклятие? — переспросил мужчина, немного отстраняясь заглядывая в мои глаза. — Я теперь гибрид, — блеснула глазами, которые отражались в глазах Майклсона, сначала они загорелись янтарем, а только после этого красным, — ведьмы и оборотня. Мне страшно. — Успокойся, — встряхнул меня друг, — я сейчас уберу тут, а ты пойдешь и приведешь себя в порядок. Хорошо? — спросил тот смотря в мои стеклянные от страха глаза. — Ты меня слышишь? Я почти не могла ответить, просто кивнула, не в силах произнести ни слова. Как только он отпустил меня, я пошла в ванную, но каждый шаг был словно через болото. Я чувствовала себя как в кошмаре, когда слышала, как Элайджа несёт тело Тики и прячет его. Казалось, что я была в другом мире, где время замедлилось, и я не могла найти выхода. Когда я оказалась в ванной, то почти не узнала себя в зеркале. Моя кожа была бледной, как мрамор, глаза были пустыми, словно я уже умерла, а волосы утратили всякую жизнь. На щеках оставались следы слёз, черная тушь размазалась, как тень от пережитого ужаса. Руки, до локтей покрытые кровью, не могли быть моими. Я включила воду, и холодная струя ударила по моим ладоням, но это не помогло. Я терла их с такой силой, что они стали красными, как отравленные раны. Я пыталась вымыть это чувство из себя, вымыть всю эту боль, но кровь не уходила. Она просто впитывалась в меня. Я подняла глаза и взглянула на своё отражение. То, что я увидела, заставило моё сердце сжаться. Я не была той самой Аделиадой Локвуд, которая могла держать себя в руках. Я была пустым, испуганным существом, потерянным и сломленным. Но затем что-то в моей душе щелкнуло. В глазах появился блеск, но не тот, который я ожидала. Это был блеск ярости. Я была злой. Не на Тики, не на её слова. Я была зла на себя. Это я позволила себе поддаться. Это я не сдержалась, и теперь я разрушила всё, что строила. Глаза загорелись янтарным огнем. Я почувствовала, как сила бурлит в моих венах, как энергия заставляет меня трястись от напряжения. В этот момент я не могла больше контролировать себя. Я ударила по зеркалу. С грохотом оно раскололось, и куски стекла полетели на пол, разлетаясь в разные стороны. Я смотрела, как они падают, а на моих руках остались только маленькие порезы, но боль быстро исчезла. Регенерация оборотня. Всё восстанавливалось. Но это не успокаивало меня. Нет, я не могла это пережить. Я не могла быть такой. Я не могла просто простить себя за то, что произошло. — Что случилось? — тихо спросил Элайджа, входя в ванную. — Ничего, — отмахнулась я, пытаясь казаться более уверенной, чем на самом деле. Голос поддавался, но я заставила себя не смотреть ему в глаза, боясь, что в них я увижу осуждение. — Я убрал все, иди отдохни, я завтра зайду и мы поговорим, — проговорил тот, проводя меня в комнату, — запиши мой номер на случай, если тебе опять понадобится помощь. — Спасибо, — поблагодарила я, стоя перед дверью в спальню набирая цифры, которые диктовал первородный. Я почти не замечала цифр, которые он диктовал. Всё вокруг теряло смысл. Я боялась взглянуть в его глаза, словно там, в этих темных и непроницаемых взглядах, скрывалась моя вина. Мне было страшно. Страшно от того, что я больше не могла контролировать свою силу. Страшно от того, что сделала, и от того, что теперь даже те, кто пытались помочь, будут держаться от меня подальше, — и, извини за то, что тебе пришлось убирать за мной. — После моих братьев оставался не один труп, которые мне пришлось убирать, — ответил он, задумчиво подбирая слова, его взгляд стал немного отрешённым. Он говорил, как будто это было чем-то повседневным, — да и, мы же семья друзья. — Все равно спасибо, — поджала губы и все же посмотрела ему в глаза. — Спокойной ночи, Элайджа. — Спокойной, Аделиада, — он улыбнулся, тихо и тепло, как только тот, кто понимает, что всё ещё можно исправить, и исчез. Я почувствовала, как его присутствие уходит из комнаты, как будто целый мир рассыпается в прах. Я буквально влетела в комнату, не задерживаясь ни на секунду. Руки дрожали, когда я принялась скидывать с себя одежду, оставшуюся пропитанной кровью. С каждым кусочком ткани, который я сбрасывала на пол, мне казалось, что я теряю часть своей человечности. Слишком много крови. Слишком много боли. Я побежала в душ, включив горячую воду, и стояла под струями, позволяя себе, хоть на мгновение, почувствовать, как тепло затягивает меня в свою ласковую, но жестокую тишину. Я взяла мочалку, стиснув ее в руке, и, сжав зубы, выдавила гель для душа с резким вишневым запахом, который в этот момент казался мне чуждым и холодным. Мою кожу охватила жара, но это не помогало. Я начала тереть себя, пыталась избавиться от ощущения грязи, что сковывала меня. С каждым движением мочалки на коже ощущалась боль, острая, словно каждый мазок был ножом, что резал меня на части. Но я не останавливала руку, ибо эта боль, хоть и невыносима, вытаскивала меня из того ада, в который я попала. И тогда слёзы, наконец, прорвались наружу. Я рыдала, не контролируя ни звуков, ни эмоций. Это не было обычным плачем, это было больше похоже на взрыв. Я рыдала о том, что не могла остановить, о том, что потеряла контроль. Я рыдала из-за того, что потеряла человечность, из-за того, что больше не могла понять, что правильно, а что нет. Я чувствовала, как все внутри меня рушится, и каждое слезное капание, как прощание с тем, что было раньше. Почему я не могу прожить спокойно? Почему не могла остаться обычно-не-обычной ведьмой до конца своей жизни. Почему я должна стать оборотнем? А точнее гибридом… Волчица внутри меня постепенно пробуждалась, и я чувствовала, как она осторожно знакомится с магией, которая тоже прочно засела в моем теле. Изначально я была охвачена хаосом, как будто два существа пытались бороться за контроль. Мои мысли путались, чувства расплывались, и я не могла понять, кто же из них в конце концов станет главным. Я ощущала эту борьбу в каждом вдохе, в каждом движении. Но как только я сделала шаг, выходя из душа, все вдруг стихло. Было настолько тихо, что я даже испугалась. Это ощущение пустоты внутри меня было по-настоящему странным. Я не чувствовала ничего. Ни магии, ни звериного инстинкта. Я стояла там, в тишине, как обычный человек. Без силы, без ярости, без того, что делало меня тем, кем я была. Что это? Это что-то вроде спокойствия или же предвестие чего-то еще более опасного? Что, если это только начало? Что, если я уже не та, кто была раньше, и внутри меня больше не существует баланса между магией и зверем? Зайдя в свою комнату, я тихо закрыла дверь и на мгновение остановилась. Занавески были опущены, а в воздухе ощущалась странная тишина, почти гнетущая. Я уже почти не чувствовала своей силы, будто в этом доме не было места для волчицы или магии, а только для мертвого спокойствия. Но я не могла оставаться здесь, слишком много мыслей и переживаний. Мне нужно было выйти, подышать свежим воздухом, пусть хотя бы на несколько минут. Высушив волосы, я подошла к шкафу и вытащила что-то простое, легкое. Нежно-розовый спортивный костюм и белая футболка. Я не планировала кого-то встречать, тем более на улицах в два часа ночи. Все было спокойно, только отголоски прошедшего банкета где-то еще витали в воздухе, сливаясь с тенью. Только уборщики где-то в коридорах, а дома оставалась лишь моя семья. Посмотрев на часы, я увидела, что время уже перевалило за два часа ночи. Словно в ответ на эту мысль, мне стало еще более неуютно. Я зашнуровала кеды, и шаги мои стали тише в ночной тишине. Как будто вся звуковая ткань мира замерла вокруг, лишь шорох моего дыхания и твердое покачивание шагов нарушали этот пустой, безмолвный мир. Куда я иду? Честно говоря, я не знала. Мне было все равно. Никакие мысли не приходили в голову, только глухое, бесконечное желание уйти. Просто уйти. Уйти от дома, от этих стен, от обязанностей, от всех, кто мог бы когда-либо понять, что происходит со мной. Уйти от самой себя. Я убила человека, может Тики и не была особо хорошим человеком, но смерти не заслуживала. А я ее убила. И честно признаться, я не так сильно сожалею о ее смерти, как переживаю о себе, что дальше будет со мной. Да, я сейчас та еще сука, боюсь за свое обращение, но есть плюс в том, что недавно было полнолуние, а следующее через месяц или чуть меньше. Уже хоть что-то. Я не хочу чувствовать ту адскую боль, что поражает все тело при обращении и не хочу чтобы мои кости ломались часами напролет. Я думала, что буду помогать Тайлеру во время обращения, но теперь, мне самой нужна будет помощь. А что если из-за магии, оборотень будет сильнее обычного? Я так углубилась в свои мысли, что даже не заметила, как оказалась в лесу. Огляделась, и, если честно, не могла понять, где вообще нахожусь. Такой себе небольшой природный лабиринт, и я в нем, как мышка, заблудившаяся в своем собственном доме. Включила телефон, посмотрела на карту, и… ну да, конечно. Прекрасно. Почти на окраине города. Прекрасное место для саморазмышлений. Как я вообще сюда попала? Столько вопросов. Я, конечно, не из тех, кто боится леса, но сейчас меня охватило такое чувство, что я не просто блуждаю, а уже начала писать свою собственную трагическую историю. Оказавшись на краю города в полуночном лесу, где жутко холодно, и далекие огоньки в городе кажутся иллюзией спокойствия. Ну что ж, Аделиада, поздравляю. Ты не только убила человека, но и успела заблудиться в лесу в даа часа ночи. Просто идеальное завершение дня. Легко заблудиться, когда твои мысли заняты чем-то более важным, чем реальность. Но вот это было слишком. И куда я без своего легкого сарказма? Даже в такие моменты. — Блин, — буркнула я, разворачиваясь назад. И только успела сделать шаг, как все тело, не готовое к тому, что происходит, резко застыло. Я рухнула на землю, крик вырвался сам собой, а глаза наполнились слезами от боли. Ноги, они были вывернуты в такие позы, что я думала, они не могут быть моими. Невозможно терпеть такую боль, как будто кто-то зашел в мои кости и начал их крутить, ломать. И даже тогда, когда, казалось бы, все наконец-то проходит, боль возвращалась с новой силой. Я зарыдала, не в силах сдерживать слезы. — Как же больно… мамочка! — всхлипывала я, не в силах понять, что происходит с моим телом. В глазах потемнело, мир закружился, и снова крик. Рука. Правая. Она как будто свернулась, и я попробовала схватиться ею за больную, но и левая рука тоже вывернулась, ломая ее так, что я не могла поверить, что в этот момент я все еще жива. Это был ад. Мой собственный ад, в котором, казалось, не будет конца. — Помогите мне! — рыдала я, в бреду крича имена, — Деймон! Тай! Элайджа! Елена! Кто-нибудь… кто-нибудь, помогите мне! Но их не было. Это было как в кошмаре, где ты зовешь на помощь, но никто не отвечает. Где единственное, что осталось, это твоя собственная боль. Моя подруга… я бы хотела, чтобы она была рядом, чтобы сказала, что все будет хорошо, что завтра будет новый день, что я справлюсь. Но ее не было. Как и всех остальных. Почему это происходит? Почему мне не могут дать просто жить? Сейчас не полнолуние! Это… это из-за того, что я не просто оборотень, а гибрид?! Слышался какой-то треск, я дернулась, но рука, с которой я пыталась схватить телефон, слетела, когда я упала. Я не успела даже понять, как это произошло. Я рыдала, пытаясь дотянуться до телефона, но мои руки уже не были моими. Они менялись. Вместо ногтей, словно по щелчку, на пальцах появились когти. Моё тело затрясло, в груди заклокотало. Я смотрела на свои руки, вместо привычных мне человеческих пальцев теперь огромные когти. Это было нечто страшное и дикое. В глазах потемнело, а когда я попыталась подняться, одежда, которую я носила, порвалась, словно тряпка. Я почувствовала, как мои кости начинают изменяться, кожа натягивается, и мне не нужно было больше смотреть на себя, чтобы понять — я превращаюсь. Мое тело, наконец, перестало бороться с этим процессом. Я обратилась. Моя форма изменилась, и теперь, вместо девушки в спортивном костюме, передо мной стоял огромный зверь с густой шерстью, жуткими когтями и обостренными чувствами. Я поняла, что эта звериная часть меня, это не просто оборотень. Это гибрид. И мне придется научиться с этим жить. Я так испугалась, что ноги сами понесли меня вперед. Я не думала, куда бегу и зачем, просто бежала, будто пыталась оставить позади всю ту боль и хаос, которые только что разрывали меня на части. Лес мелькал вокруг, деревья превращались в размытые силуэты, а ночной воздух обжигал легкие. Но с каждым шагом я чувствовала, что происходит что-то странное. Не просто страх или паника, это было ощущение… свободы? Да, мне еще побаливали кости, каждая мышца гудела, но это уже не имело значения. Бег приносил что-то новое, легкое, как будто я наконец-то могла дышать. Казалось, все мои проблемы остались где-то позади, а этот дикий порыв был единственным, что имело значение. И тогда я сделала то, что, казалось, никогда бы не осмелилась. Я запрокинула голову и завыла во всю мощь, что была у меня в груди. Этот звук разлетелся по лесу, гулко отдаваясь от деревьев. Это не был плач или жалоба — это было что-то животное, инстинктивное. В этом вое были гнев, боль, страх и что-то еще… что-то, что я не могла определить. Но мне стало легче. И тут я услышала их. Голоса. Они звучали где-то неподалеку, веселые, беззаботные, полные жизни. В голове что-то щелкнуло, будто чужая энергия притянула меня, маня, как маяк. Я поняла, что должна туда пойти. Инстинкт. Или что-то большее. Не задумываясь, я бросилась вперед, не обращая внимания на треск веток под ногами лапами. На поляне была группа людей сидящие у костра и жарящие маршмэлоу на палках. На поляне я увидела их. Группа молодых людей сидела у костра, смеялись, жарили маршмеллоу на палках. Они были так погружены в разговоры и свои дела, что не замечали, как я, осторожно ступая, приближалась. В голове вихрем проносились мысли. Они смеялись, были беззаботными, а я? Я была чудовищем, загнанным в угол своей собственной сущностью. Впервые за долгое время я почувствовала не только злость, но и странную тягу… неуправляемую тягу. Я продолжала идти. Треск веток под моими лапами заставил их насторожиться. Один из парней оглянулся, но в темноте ничего не увидел. Они начали переглядываться, шептаться, кто-то подался ближе к огню, а я затаилась в тени. Их страх был ощутим, и это дало мне какую-то странную, жуткую силу. Я могла чувствовать, как мое сердце бешено колотится, слышать, как их дыхание становится рваным. Я приблизилась настолько, что могла видеть каждую деталь их лиц, их широко раскрытые глаза, блестящие в свете костра. И тогда я сделала свой ход. Я прыгнула. Мгновенно. Как дикий зверь, нападающий на добычу. Моя цель — парень, сидевший ближе всех к краю. Его крик огласил поляну, но я его не слышала. Все поглотила темнота. Она настигла меня в тот момент, когда я коснулась его. Мой разум словно провалился в черную бездну, и мир исчез. Я пришла в себя, только когда почувствовала, как язык скользит по шерсти, вылизывая что-то липкое и теплое. Кровь. Ее запах заполнил все вокруг, обжигая ноздри, и это окончательно привело меня в чувство. Я вздрогнула, перестала двигаться и замерла. Что я делаю? Почему я делаю это? Медленно подняв голову, я огляделась. Поляна, на которой недавно звучал смех и разговоры, превратилась в настоящий кошмар. Повсюду валялись тела… вернее, то, что от них осталось. Некоторые были разорваны на куски, другие обескровленные, с отсутствующими конечностями. У одного парня не было головы. Это зрелище было настолько ужасным, что мне казалось, я сейчас задохнусь. И тут это ударило меня. Это я. Это сделала я. Я не выдержала. Развернувшись, я рванула прочь, не разбирая дороги. Лес снова стал размытым, мимо пролетали деревья, а под лапами ломались ветки и кусты. Меня несло вперед, будто я могла убежать от самого себя. Но одно я знала точно: Это не была охота. Это была резня. Я мчалась, словно спасалась от самого ада, но единственным демоном в этой истории была я. Нос улавливал запахи леса, влажной земли, сгоревшего костра, а где-то на краю сознания мелькало то, что я искала: запах своих вещей, запах того места, где все началось. Я почти добралась до того злополучного участка леса, где оставила остатки своей одежды и телефон. Но внезапно что-то резко дернуло меня назад, будто кто-то выдернул шнур из розетки. Боль накатила волной, разрывая все внутри, и я снова рухнула на землю. Темнота захлестнула меня, холодная, бесконечная. И всё же где-то в её глубинах я почувствовала, как что-то меняется. Вся эта адская боль, этот бесконечный хаос внутри наконец достигли своего пика — и потом всё стихло. Когда я пришла в себя, то заметила, что лежу лицом вниз на холодной, влажной земле. Дыхание было тяжелым и прерывистым, каждое движение отзывалось ломотой во всем теле. Я медленно подняла взгляд и увидела свои руки. Руки. Не лапы. Человеческие руки. Я попыталась сесть, но каждая мышца, каждая кость будто кричала от боли. С трудом приподнявшись, я обхватила колени руками, стараясь унять рвущий изнутри страх и отчаяние. — Мм, — простонала я, падая обратно на землю. Я вся была грязная, местами в крови. Огляделась, как только удалось принять сидячее положение, в трех метрах валялся сотовый. Еле как до него доползла, я дрожащими руками начала набирать того, кто мне точно сейчас поможет и не станет задавать ненужных вопросов. Но думаю, я сама захочу все рассказать. — Аделиада? — послышался удивленный голос мужчины. — Элайджа, — шмыгнула носом я, — забери меня отсюда. — Где ты? — серьезно спросил вампир. — Я сейчас скину геолокацию, — бросила я, и отключилась, сразу отправляя геоданные. Я выронила телефон из рук, он упал в траву где-то рядом, но мне было уже все равно. Я просто свернулась калачиком, закрыла глаза и попыталась хотя бы на мгновение перестать существовать. Все тело болело, ломило так, будто я только что вышла из эпицентра какого-то урагана. Кости словно жгли изнутри, мышцы ныли, а каждое движение отзывалось новой волной агонии. Я бы отдала все, чтобы это прекратилось. — Черт… я больше так не могу, — прохрипела я, стискивая зубы. Я не хотела быть оборотнем. Ни единой клеткой своего тела. Кто вообще может это хотеть? Бесконечные боли, мучения, ломка костей, звериная жажда крови. И эта потеря контроля… Черт возьми, я даже не помню, как я убила тех людей. Их крики… их ужас… Я зажмурилась, как будто это могло стереть картинки из головы, но, наоборот, воспоминания налетели с новой силой. Запах крови, паника, ужас. Моя волчья форма наслаждалась этим, а я… я просто хочу умереть. Все это проклятие, эта магия, сила, плевать на все. Не хочу больше чувствовать. — Как, черт возьми, Мэйсон это терпел? — прошептала я, сжимаясь еще сильнее. — Он ведь тоже это проходил, тоже страдал… Он тоже убивал? — Адель, — позвали меня шепотом. Я слабо приподняла голову, и передо мной возник Элайджа. Его лицо было мрачным, как грозовое небо, а в глазах отражалось не только беспокойство, но и какая-то тяжелая внутренняя борьба. Он стоял так, будто каждое его движение было тщательно продумано, чтобы не напугать меня ещё больше. Я не могла ответить, только слезы хлынули из глаз сильнее. Кажется, я пыталась что-то сказать, но из горла вырывались только хриплые всхлипы. Я попыталась снова подняться, но едва приподнялась на локтях, как снова бессильно рухнула на землю. Тепло его пиджака вдруг накрыло мои плечи. Его запах, тот самый чистый и немного древесный аромат, который всегда казался таким успокаивающим, теперь казался спасением. Его руки уверенно подхватили меня, словно я была легкой, как перышко, и подняли над землей. Мой затуманенный взгляд встретился с его обеспокоенными глазами, и на какой-то миг я почувствовала себя в безопасности, даже несмотря на весь ужас, который только что пережила. — Если бы знал, взял бы какую-то одежду, — нежно прижал к груди первородный. — Больно, — проскулила я, утыкаясь в белоснежную рубашку лицом. Каждое движение отзывалось в теле вспышкой боли. Даже такие мягкие и осторожные прикосновения Элайджи казались ножом, проведённым по истерзанным нервам. Я не могла больше сдерживать стоны, которые то и дело вырывались из меня, но, казалось, он не обращал на это внимания, продолжая нести меня так, словно это был его долг. Я почувствовала лёгкий холодок, пробежавший по коже, и инстинктивно немного отстранилась. Голову повернула так, чтобы увидеть его рубашку — светлая ткань подо мной уже успела пропитаться кровью. Я испуганно приложила дрожащую руку к своему лицу, к губам, носогубке. Пальцы коснулись чего-то липкого и неприятно тянущегося. Сердце заколотилось сильнее, и я быстро протёрла лицо ладонью, взглянув на неё. Тёмная, уже свёрнутая кровь блестела на моей коже. — Чёрт… — выдохнула я сдавленно. — За что мне эти мучения? Я не хочу быть оборотнем, — всхлипнула я, — это чертовски больно. Элайджа чуть сильнее прижал меня к себе, словно хотел, чтобы я чувствовала себя защищённой. — Ты привыкнешь со временем, — начал он, подбирая слова, — быть оборотнем не так уж плохо. Его попытка поддержать меня была, мягко говоря, неудачной. Я не смогла сдержать глухой, горький смешок, который тут же перерос в громкий плач. — Прости, — Элайджа выглядел растерянным, что с ним происходило крайне редко. — Я хотел сказать, что не нужно так горевать. С судьбой не поспоришь, и ты ничего не сможешь этим изменить. Но ты всегда умела находить пользу даже в самых тяжёлых ситуациях. — Пользу? — переспросила я с горькой усмешкой, глядя на него сквозь слёзы, — Пользу из того, что теперь я превращаюсь в монстра, ломая свои кости? — Ты сильная, — его голос звучал уверенно, как будто он знал обо мне больше, чем я сама. — У тебя всегда был талант адаптироваться. Что бы ни случилось, ты находила способ выжить и продолжать двигаться вперёд. Это твоё преимущество. Я резко отвернулась, не желая смотреть ему в глаза. Слова звучали так правильно, так разумно, но мне от этого не становилось легче. — Да, я сильнее. Да, слышу лучше. Да, у меня теперь острое обоняние, — горько пробормотала я, стискивая его пиджак, который он набросил на мои плечи. — Но эта адская боль… — Это испытание, — его голос стал тише, но не потерял своей твёрдости. — Оно закаляет. — Испытание? — я вскинула на него глаза, полные боли и негодования. — Это слишком высокая цена за силу. — Возможно, — согласился он, чуть нахмурившись. — Но ты уже платила высокую цену за другие вещи. И справлялась. Справишься и с этим. Мне захотелось крикнуть, что он ничего не понимает. Что быть оборотнем — это не просто трудности, это постоянная агония, вечное осознание своей природы и то, что ты можешь стать угрозой для всех, кого любишь. Но его взгляд… в нём было столько понимания, что мои слова застряли в горле. — Ты не одна, — сказал он, как будто слышал мои мысли. — И никогда не будешь одна. Его уверенность пугала и одновременно успокаивала. Мы почти дошли до машины, как меня вдруг пронзила мысль, заставившая остановиться. — Мне немного стыдно просить, — начала я, немного успокоившись, мужчина посмотрел на меня, ожидая продолжения, — но я опять оставила труп, если быть точной, то несколько. — Я понял это по тому, что ты в крови, — посмотрел прямо и открыл дверь на переднем пассажирском сидении, мягко усаживая меня, — но я позже с ними разберусь. Он захлопнул дверь машины, обошел её спереди, и я заметила, как его взгляд стал немного более задумчивым. Я продолжала сидеть в молчании, явно не в лучшем виде. Он сел за руль, и мы тронулись. Ехали недолго, но в тишине. Когда мы, наконец, остановились, он снова вышел, открыл мне дверь, и я, как самая несчастная жертва, готовая рухнуть, чуть не потеряла равновесие. Мгновенно меня подхватили сильные руки, и я оказалась в его руках, как беззащитный ребёнок. Голая, буквально завёрнутая в его пиджак, вся в крови и грязи, я едва могла поднять взгляд, чувствуя, как мне становится ещё более неловко. И этот момент, когда я осознала, что мои шансы на самоуважение стремительно тают, был просто великолепен. Он с лёгкостью перенёс меня в дом, где едва не налетела на порог. Едва сдерживая покраснение, я снова оказалась в ванной, когда он аккуратно положил меня в её объятия. Я почувствовала, как мои щеки пылают, когда он начал наполнять ванну, и я как могла пыталась прикрыться пиджаком, который едва сдерживал мою скромность. Он даже не пытался скрыть, что смотрит на меня, а я изо всех сил старалась не думать о том, как неудобно мне в этот момент. — Я пойду, телефон оставлю на тумбе, — неловко кашлянул Элайджа, отворачиваясь, как будто я могла бы не заметить, как он старается скрыть смущение. Ну да, все мы теперь обнажённые, а он рыцарь в сияющих доспехах, — или могу подождать тебя в комнате, пока ты не закончишь и помочь добраться до кровати. — Не нужно, спасибо, — я отводила взгляд от его спины, скидывая пиджак на пол, — не будешь же ты меня все время на руках носить… — Если понадобится, буду, — ответил он, с такой серьёзной интонацией, что мне почти захотелось снова рассмеяться. Если бы это не было так смешно, то могло бы быть даже немного мило. — О благороднейший, благодарю за столь выгодное предложение, но должна отказаться, — произнесла я, играя в рыцаря, но потом всё же посерьёзнела и добавила уже с таким видом, будто кто-то дал мне полномочия быть строгой: — тем более что нужно скрыть следы моего… веселья. — Тогда, я пойду, — подошел к двери тот, и остановился только, когда дотронулся до ручки двери и я его окликнула. — Спасибо тебе, Элайджа, — искренне поблагодарила, но внутри было странное смешанное чувство. — Не за что благодарить, Адель, — чуть повернулся, а затем вышел, закрывая за собой дверь, как будто сам не был в этом немного смущён. Я начала отмывать ноги, и вода быстро приобрела тот самый оттенок крови и грязи, который мог бы стать идеальной декорацией для фильма ужасов. Слила воду, включила душ, и, конечно же, не могла просто стоять — пришлось немного поупражняться в балансировке и подняться на ноги. Ничего, просто легкая тренировка на выносливость. Начала тереть тело тем же гелем для душа с запахом вишни, который теперь казался мне странно ироничным — вишня, когда ты пытаешься отмыть себя от крови. Небольшой штрих к картине дня, не так ли? Только вот когда я начала мыть волосы, нащупала в своих локонах что-то странное. Листочки, палочки и… камешки. Камешки, серьёзно? Кто, черт возьми, оставил у меня в волосах целый мини-лес? Может, кто-то думал, что я заблудившаяся фея, которая просто решила заполучить немного природы себе в волосы? Закончила все свои водные процедуры только к рассвету, как будто пыталась отмыть не только кровь, но и свои нервы. Косточки болели, тело было измучено, а на душе тяжесть. Легла в постель, не имея ни сил, ни желания даже одеться. Постель казалась единственным безопасным местом, где можно было просто закрыться одеялом и попытаться отключиться от всего, что происходило в этом мире. Тело сводило, и глаза сами собой закрывались, несмотря на мысли, которые не хотели уходить. Утро Что делать с оборотнем? Я не могу быть уверенна, что этой ночью не обращусь. А если это случится днем… Мне срочно нужна помощь ведьмы. Но я не знаю больше опытных ведьм, кроме покойной Шейлы… Стоп! Доктор Мартин! Но мы так и не обменялись номерами. Я же могу у Элайджи попросить, стукнула себя по голове. — Доброе утро, Адель, — послышалось из телефона, — я все сделал. Можешь не беспокоиться. — Я звоню не по этому, — замялась я, — мне нужна помощь твоего колдуна. — Такой могущественной ведьме как ты, нужна помощь? — насмешливо спросил мужчина. — Не издевайся, дело серьезное, — надулась я, присаживаясь на край кровати, — я хочу запереть волчицу внутри себя, как это сделала Эстер с твоим братом, но немного по другому, поэтому мне нужна помощь ведьмака чтобы он помог разработать новое заклинание для этого. Минутное молчание с другой стороны провалилось в пространство, и я в это время могла бы прокачивать свою терпимость к тишине. Он наверное вспоминал то время когда оборотня Никлауса запрели в нем, и ту ночь, когда я впервые умерла. — Хорошо, — согласился тот с тяжелым вздохом, — не знаю если ты помнишь где я живу, поэтому отправлю адрес по электронной почте. И сбросил, даже не попрощавшись. И где его манеры? Но адрес, как и обещал, отправил. Я сразу переоделась из пижамы, которую не так давно надела, в черные джинсы и белую рубашку. Накинув сверху кожаную куртку вышла из дома не забывая обуть кеды, и взять ключи с телефоном. Я быстро переоделась, почувствовав, как в теле снова забурлила энергия. В черные джинсы, белую рубашку и кожаную куртку. Для неформальной встречи — идеальный образ. Собравшись, выбежала из дома, не забыв обуть кеды, ключи и телефон. Сразу стало легче, как только я приняла решение двигаться вперед. Но вот эта затея с волчицей и этим проклятым заклинанием… Она меня терзала. Я почти доехала до места назначения, когда вдруг мир перед глазами поплыл, и ощутила, как ток пробежал по телу. Боль от этого ощущения заставила меня резко вывернуть руль в сторону, и я едва успела сдержать крик, когда машины на обочине пронеслись в мгновение ока. Вдохнула глубже, пыталась успокоиться, но этот холодный ужас от того, что происходит с моим телом, не уходил. Быстро моргнув, попыталась снова сосредоточиться. Но не тут-то было, я посмотрела в зеркало заднего вида, и моё сердце чуть не остановилось. Глаза мигали, то янтарным, то кроваво-красным, и я почувствовала, как кровь закипает в венах. Быстро нажала на газ, сдавив руль, словно он был последней опорой, и, несмотря на пульсацию в висках, через минуту уже стояла у цели. Страхи и сомнения растворялись в одном мгновении, теперь главное было успеть прежде, чем волчица снова возьмёт контроль. — Здравствуй, — открыл мне дверь первородный впуская меня. — И тебе не хворать, — ответила я, шагая мимо, направляясь в кабинет, где ощущалась сильная магия. Я не церемонилась, зашла, не дождавшись приглашения, и сразу принялась за дело. — Доктор, мне нужна помощь! — Что? — опешил тот, резко захлопнув книгу, как будто я прервала важнейшее занятие. — Мне нужна помощь с моей второй сущностью, — выдала я на одном дыхании, продолжая искать что-то на полках с гримуарами, не обращая внимания на его удивление. — Если вы присмотритесь к моей магии, то заметите, что у меня сейчас полный дисбаланс. И, как ни странно, его вызвало активированное проклятие, о, нашла, — протянула я, вытаскивая толстую, старую книгу, которая пахла пылью и долгими веками забвения. Положив её на стол, я поднесла ладонь к лбу, пытаясь подавить боль, — я теперь оборотень и ведьма два в одном. То бишь гибрид. И так как из-за того, что магия и волчица пока не ладят, мне нужно временно запечатать ген оборотня, хотя бы временно. И в этот момент, как всегда, в голове забурлило: волчица не согласна. Она зарычала, будто почувствовала, что я пытаюсь её удержать. Она была против, она не хотела быть заперта. — Как это возможно? — Доктор Мартин встал, обратив внимание на гримуар, с интересом прочитывая текст. Он прищурился, потом повернул голову, точно пытаясь понять, что я имею в виду. — «Заговоренные предметы?» Ты хочешь запечатать волка с помощью украшения или амулета, который будет сдерживать твою оборотническую сторону? — риторически спросил тот, понимая, что я хочу. — Это оказывается возможно, вот она я, гибрид, — развела я руками, — к сожалению. А так как моих гримуаров нет, мне нужна помощь. А еще из-за того, что появился новый вид понадобится и новое заклинание, — начала листать книгу, — просто переделать надо, добавить деталей и вуаля, — открыла на странице с заговором на то, чтобы сдержать силу, — можно это. Просто направить заговор на то, чтобы сдерживать оборотня, а не магию. Выйдет даже лучше, и не обращаюсь, а силы, кое-какие все же есть. — Это можно создать, — задумчиво произнес Мартин, склонив голову вбок, — я даже не думал о таком. — Не одна ведьма не захочет идти против природы и запечатывать оборотня, — пожала я плечами, поглядывая на него. — В этом заклинании понадобиться не обычное украшение. Подойдет и кольцо, и ожерелье, но с камнем, и с чем-то необычным… — Подошел бы лунный камень, — предложил Мартин, усмехнувшись. — В нем сила луны, он был бы уместен. — Точно! — я чуть приподняла брови, осознав, что это действительно идеальный выбор. — Но у нас есть только тот, который был на ритуале у Клауса. Он еще понадобится, — я задумалась, слегка почесав подбородок. — Можно, конечно, приобрести другой, но мне нужно сейчас… — У меня есть камень, маленький, как раз подошел бы для украшения. Но тогда нам еще нужно будет его куда-то вставить, или изготовить кольцо, например, — сказал Мартин, продолжая заниматься поисками и подготавливаясь к проведению заклинания. — У меня есть медальон, — вдруг вспомнила я, покопавшись в памяти. — Какого размера камень? Он направился к столу, где стоял шкафчик, открыл его и начал перебирать содержимое. Я следила за его движениями, пока он не достал деревянную шкатулку. Открыв её, он продемонстрировал мне несколько камней, лежащих среди различных заговоренных предметов. Я сразу заметила маленький лунный камешек среди них. — Думаете, он сможет вместить в себя столько силы, чтобы сдерживать оборотня? — спросила я, с сомнением поглядывая на камень. — Не знаю, но другого выбора у нас нет, — пожал плечами Мартин, передавая мне камень и возвращая шкатулку на место. — Мы должны попробовать. — Тогда давайте попробуем переделать заговор, — сказала я, кладя камень на стол и начинаю внимательно изучать слова в книге. Я прошептала латинские строки, обдумывая каждое слово, — in me debilitetur virtus mea, et magia mea in me dormiat, можно заменить на: inclusus sit in me virtus mea, et in me dormiat lupus, quia hoc natura vult. — Да, так будет лучше, — кивнул Мартин, размышляя о замене, — в нашем случае мы не магию пытаемся усыпить, а волка. Это важное различие. Я кивнула и перевела взгляд на страницы книги, ткнув пальцем в изображения рун, которые нужно будет рисовать по телу. — Осталось нарисовать руны по моему телу, как здесь, — сказала я, указывая на страницы. — Нужно будет точно следовать указаниям. — Нужна кровь, — ответил он, выходя из комнаты. Через несколько секунд он вернулся, уже с ножом и чашей. Я подняла глаза на его действия и слегка приподняла брови, но ничего не сказала. Мартин подошел ко мне и взял правую руку, удерживая её на месте, словно это было необходимостью. — Прошу прощения, — произнес он, не глядя мне в глаза, когда лёгким, быстрым движением нанёс надрез на мою ладонь. Он аккуратно набрал необходимое количество крови и передал мне платок, чтобы я перевязала руку. Однако рана быстро затянулась, и мне осталось только вытереть кровь, стекающую по коже. Я сняла рубашку и беспечно бросила её на спинку кресла, что стояло рядом, не обращая внимания на малую неловкость момента. Мартин, казалось, не смутился. Он подошел и молча начал выводить знаки на моих плечах, животе, лбу и вдоль всей спины. Мне оставалось лишь крутиться из стороны в сторону, чтобы он мог провести необходимые руны. — Готова? — спросил он, глядя на меня. Я кивнула, не в силах ответить словами, всё ещё находясь в глубоком сосредоточении. — Теперь прочитай заклинание и брось камень в чашу, — сказал Мартин, сдерживая дыхание. — Чтобы он был обмазан в крови. — Inclusus sit in me virtus mea, et in me dormiat lupus, quia hoc natura vult, — произнесла я, чувствуя, как слова заклинания скользят по языку. Когда я закончила, сжала камень в руке и подкинула его в чашу. Камень сразу начал шипеть, а из сосуда пошёл густой пар. Символы, выведенные на моём теле, начали загораться ярким светом. Чувствовала, как огонь раскалённого металла сжигает мою кожу. Я не могла больше терпеть и вскрикнула, когда боль стала невыносимой. — Ааа, — вскрикнула я когда было уже невозможно терпеть, — так и должно быть? Но мне никто не ответил. Вдруг камень в чаше ярко засветился, и свет так же быстро погас, оставив после себя тишину. Я оглянулась на сосуд и заметила, что ни крови, ни на камне, ни в чаше больше не было. А взглянув на своё тело, не увидела и знаков, которые только что были на мне. Медленно, немного шатаясь, я поднялась и осмотрела себя. Тело не болело, и не было видно следов того, что только что произошло. — Камень впитал кровь, — сказал Мартин с облегчением, заметно расслабившись. — Это хорошо, теперь его нужно вставить в медальон. Со временем можно сделать кольцо с этим камнем, оно будет ещё удобнее. — Спасибо, — выдохнула я, чувствуя, как тяжесть уходит. Я одела верхнюю одежду и с облегчением вздохнула. — Надеюсь, это сработает. — Не хочу показаться грубым, но раз я помог, хотелось бы получить что-нибудь взамен, — произнес Мартин, его голос был серьезен, почти холоден. — Я помню, — хмыкнула я застегивая последнюю пуговицу, — ведьмы никогда ничего просто так не делают. Ладно, вы же хотите знать о древней магии? — А точнее, о магии, которую использовал твой клан, и откуда они черпали силу, — произнес он, присаживаясь за стол и складывая руки в замок. — Хорошо, — села напротив него в кресло, почувствовав, как давит тяжелая атмосфера, и начала свой рассказ, оголив перед ним свои самые темные тайны. — Начнем с того, откуда мы черпали силу. И это был не какой-то абстрактный источник. Мы черпали силу не из предков, не из природы… Мы брали ее из Чистилища. — мужчина хмурился, но не перебивал, — Там, где отправляется вся нечисть, где гибнут черные души, — продолжала я, не отрывая взгляда от его лица. — Там сила темная, зловещая, но в то уже время и самая сильная. Но это не значит что мы были против природы, нет. Мы поклонялись природе, проводили ритуалы поклонения ей. Приносили жертвы для того, чтобы природа нас защищала. И это был некий баланс, поэтому природа и не бунтовала, из-за того что мы черпали темную магию. Мы в силу той создавали новые и сложные заклинания, заговоры, ритуалы. Тьма иногда окутывала душу и силу ведьмы, если та злоупотребляла магией, которая была ей не по силам. Природа за это наказывала и лишала ее сил вовсе и после этого колдуньи умирали в агонии, а души их отправлялись в чистилище. В нашем клане самыми сильными ведьмами были я и мой покойный муж, земля ему пухом и чистилище курортом, — хмыкнула я, — Нам чистилище по непонятным причинам отдавала большую силу, позволяющую нам больше, чем обычным ведьмам. И из-за этого ведьмы всполошились, и решили раз мы самые могущественные, то нет ничего лучше, чем как связать нас узами брака. Вследствие которого, должен родиться ребенок, который был еще более могущественным. И как вы уже поняли, доктор, так и случилось. И у нас родилась девочка, у которой была сила, которую так жаждал клан. Но не прошло и года, как на наш клан напал оборотень, которого смогли остановить только когда тот убил почти весь клан, вместе с моим мужем. Осталось совсем мало ведьм, в это время меня попросила о помощи одна ведьма, из соседнего поселения. Я решила помочь, оно мне аукнулось. Если кратко, то был один человек, которому я мешала, и он меня убил, а я в отместку прокляла его, что вернусь и разрешу все его планы и убью. И вот я так прокляла и себя, рождаясь через пару поколений, для того, чтобы отомстить. Но как видите, раз я тут, значит еще не закончила свою миссию. Мне приходилось оставлять потомство если не получалось свершить то, что должна. И если бы род все же прервался, то… — Проклятье было бы аннулировано, — закончил мужчина. — Да, такова уж плата, а еще, я уже давно не прошу силы у чистилища, но этого и не нужно. Потому что во мне ее за тысячу лет накопилось немало. Но это не значит, что мне легко нести это бремя. Мне каждую минуту хочется отпустить хватку, — приподняла я ладонь в которой сформировала огненный шарик, подразумевая свою силу, которую я сдерживаю, — но если я это сделаю то, пуф, — шар взорвался — это значит, что не только я взорвусь, а то что уничтожу все на мили и мили вокруг. Ну что? Еще хотите подобной силы? — Нет, — сглотнул мужчина. — Ну что ж, я пойду, — я встала и подошла к двери, — любая сила требует определенной платы. Боль, которая разрывает меня изнутри. Я сдерживаю ее, но не всегда могу контролировать, как она ломает тело. Порой даже кажется, что я больше не могу выдержать. Но что мне делать, если это… часть меня? Это не просто магия. Это проклятие. Я забрала камень и спустилась вниз, чувствуя, как тяжелая тень прошлого все еще висит на мне. Как будто в воздухе витал этот невыносимый груз, который я все время носила с собой. Находясь внизу, ко мне подошел Элайджа. — Ты все слышал? — не спросила, утвердила, почти не поднимая взгляда. Мои слова были резкими, но полными скрытой боли, такой, что хотелось выплеснуть все, но я сдерживалась, — хотя, ты частично это и так знал. — Я не знал, что тебе приходится страдать, чтобы пользоваться своей магией, — его голос был тревожным, полным той самой заботы, которая всегда заставляла меня чувствовать себя уязвимой, как никогда. — Да, эта сила стоящая большей платы, — хмыкнула я, но внутри все обжигало. Сколько раз я себе говорила, что «плата», — это просто слово. Но на самом деле… Эта плата, это нечто большее. Это каждодневная борьба с собой, с тем, что внутри, — но это не все на самом деле. Сейчас легче, но раньше это было адски больно. Особенно при родах, — грустно посмеялась я, — было так трудно, чтобы сдержаться и не подорвать все к чертям. Я почувствовала, как его взгляд обжигает мою спину, как будто он не знал, что даже самые темные уголки моей души ему не были открыты. Но в этот момент я не хотела, чтобы он что-то знал. Молчание могло быть лучше. — Мне жаль, — прошептал он, словно все это было его виной, а я почувствовала, как его слова, полные сожаления, заставляют что-то внутри меня ломаться. — Не нужно, Элайджа, — произнесла я, прижав губы, сдерживая все, что хотело вырваться наружу. Я могла бы сказать ему, что его жалость не нужна. Что она только добавляет боли. Но не сказала. Вместо этого я развернулась, обратившись к нему через плечо, как будто собиралась уйти навсегда, но знала, что это не так. — Это был мой выбор. И я не могу от него отказаться. Я бросила последнее, слегка помедлив. — Я помогу тебе с Ником. Я пошла к машине, но не успела дотянуться до дверцы, как мне позвонили. — Да, мама, — подняла трубку, зажимая телефон между плечом и ухом, одновременно пытаясь открыть машину. Вдобавок я ещё не могла найти свой ключ в сумке, что совершенно не добавляло мне настроения. — Дорогая, мне нужна твоя помощь, я ничего не успеваю, — затараторила мама, в её голосе слышался тот момент, когда ты пытаешься что-то сделать, но всё падает, а в голове один хаос. На фоне я даже услышала, как что-то грохнуло, надеюсь не она сама. — Чёрт, я обещала пойти показывать территорию Мистик Фолс с Дженной, для Элайджи Смита, но у меня тут деловая встреча! Ты не могла бы сходить вместо меня? Помнишь того писателя… — Хорошо, мам, не беспокойся, — вздохнула я смотря на застывшего в дверях первородного, — я у Дженны сейчас, с ней и поеду. — Правда? Как хорошо получилось, тогда удачи, — пропела мама, очевидно, облегчённо выдохнув, будто решилась ещё одна её многозадачная миссия. — Ну что, мистер Смит? Поехали, — обратилась я к ухмыляющемуся мужчине, слегка поддразнивая его — но мне нужен мой медальон. Он скрылся в доме, а через мгновение появился передо мной, протягивая мне медальон. — Что это? — спросила я, не в силах скрыть любопытства, беря украшение в руки. — Медальон, один из тех что мы с семьей позаимствовали в свое время, — ответил Элайджа, и я открыла подвеску, внутри которой оказался маленький портрет. Почти ничего не было разборчиво, время сделало своё дело, но можно было разглядеть лишь, что это была девушка с русыми волосами. — Ты хотел сказать, украденный? — усмехнулась я, не в силах удержать сарказм, и, как по команде, Элайджа повторил мой тон. — Ну можно и так сказать, — ответил он с лёгкой улыбкой, и, как будто не заметив моего невозмутимого взгляда, повёл меня к своей машине. Я вставила камень внутрь медальона, чувствуя, как его холодная поверхность мгновенно отозвалась на прикосновение, словно сама магия отзывалась на мою волю. Разглядывая украшение, заметила, что оно было чуть овальной формы, с гравировкой, узор цветка, явно напоминающий аконит. Символично, если подумать. Кто-то явно хотел оставить немного «памяти» о своем опасном выборе. А может, это был просто стильный акцент? Кто знает… Элайджа помог застегнуть мне медальон на шею, его пальцы неожиданно аккуратно скользнули по коже, и я не могла не заметить, как он делал это с почти профессиональной сосредоточенностью, будто это было частью его обычного утреннего ритуала, застегивать чужие украшения. Когда он закончил, я бросила взгляд на его лицо, пытаясь понять, где начинается его привычная загадочность и где заканчивается просто вежливое поведение. В любом случае, вряд ли его забота касалась чего-то более личного. Он открыл переднее сиденье машины для меня, и я уселась на место пассажира. И мы поехали на место встречи с Дженной. — Зачем тебе это? — спросила я, когда мы почти доехали до места, не сдержав любопытства. Мужчина бросил на меня взгляд, полный недоумения, и я уточнила. — Я имею ввиду, притворяться писателем. Элайджа, не спеша, посмотрел на меня, как на маленькую, любопытную девочку, пытающуюся понять все «взрослые» игры. — Я так собираю информацию и держу ситуацию в руках, имея рычаги давления, — объяснил он с едва заметной улыбкой, как будто раскрывал мне самый простой секрет мира. — Умно, — хмыкнула я, — но не практично. — Почему же? — удивился мужчина. — Потому что ты тратишь свое время на бесполезные игры, когда мог бы просто внедрить своего человека или, скажем, не совсем человека под внушением, — пояснила я, отпуская про себя саркастическую улыбку. — Так бы ты сэкономил пару недель работы, а не строил целую личность, пусть даже писателя. Он снова посмотрел на меня, теперь уже с тем взглядом, который обычно бывает у людей, уверенных, что все их планы идеальны. — У меня и не человек есть, который даже без внушения внедрился в вашу компанию, если ты не заметила, — сказал Элайджа, его глаза чуть прищурились, как у хищника, поймавшего свою жертву. Столько всего навалилось, что я даже не успевала нормально проводить время с ребятами. Может быть, Элайджа действительно подослал кого-то, пока я была занята своими проблемами. Ну а что, скорее всего, так оно и есть. В конце концов, он умеет держать руку на пульсе. И вообще, я почти не хожу в школу после смерти отца, так что всё складывалось как-то не слишком спокойно. Не стала уточнять у него, кто там ещё внедрился в нашу компанию. Доверяю, что он знает, что делает. Мы подъехали к каким-то развалинам, которые Дженна с гордостью начала демонстрировать. Ну, точнее, не нам, а Элайдже. Зато какой экскурс в историю! «Здесь когда-то были великие стены, а вот это — остатки старого фундамента, которые почти не сохранились». Впечатляюще, не правда ли? Конечно, для Элайджа это должно быть как экскурсия по достопримечательностям Старого Рима, но что уж там, развалины это всегда интересно. — Бывшее владение Фэлл начинается за этой оградой, — указала та в сторону. — Правда? Одна из семьи основателей? — саркастично спросил друг. — К чему сарказм? — не понимала Дженна. — Мои исследования показали мне, что в этой местности была заселена за два столетия до них, — ответил тот, исследования, как же, — сюда эмигрировали люди из северо-востока из Сэлема если быть точным. — Массачусетс, где был суд над ведьмами? — заинтересованно спросила рыжая. — Выходит, что хваленные семьи основателей, на самом деле ничего не основали, — посмотрел на меня Майклсон. — Так и есть, они просто пришли на землю, которая какое-то время пустовала и присвоили ее себе, называя себя основателями. Типичное «я здесь первый, это моё!» — в стиле старых времён, — поддержала я, поспевая за теми, — но ты, думаю, также должен был изучить и знать то, что и до сэлемских людей, земля была уже основана. Он ухмыльнулся, понимая что я намекаю на то время, когда они были людьми это место основали они. — Наверное мужчинам тысячу восемьсот шестидесятого важно было назвать себя основателями, — подытожила Дженна, — все мужчины собственники. — Да, точно, — чему-то своему усмехнулся мужчина, а я наблюдала, как к нам шел Рик. — А вот один из этого племени собственников, — усмехнулась я, толкнув подругу локтем, та смущенно пожала губы и толкнула меня в ответ. Дженна представила их друг другу, когда мужчина подошел к нам. Дженна уже не выглядела смущенной, а скорее обиженной, а Аларик в свое время, начал нам впаривать, что ему бы хотелось присоединиться, а Элайджа ответил что ему интересно узнать про освобожденных рабов, и жена пошла за документами и отнести карты местности в машину. — Аларик Зальцман, — протянул мой друг смотря уверенно на мужчину напротив, — один из тех кого Елена хочет уберечь. — Как Адель и Дженну, — нахмурился учитель истории. — Не надо ревновать, — усмехнулся первородный, — молодые меня не интересуют, — на что Зальцман нахмурился еще больше, — это шутка, Рик. Не бери в голову. — Я уж подумала, что тебе и вправду нравятся женщины постарше, лет так на тысячу, — усмехнулась я, когда мы обошли Рика под руку. — Любви все возрасты покорны, — парировал тот. — Ну, ну, — усмехнулась я. Так мы прошли еще пару участков и после чего Элайджа, как истинный джентльмен отвез меня домой. На следующий день Я уже и забыла, что значит школа, за эти недели. Но вот я снова здесь. Как по мне не хуже чистилища. Привезла брата с собой, который и не забывал, что такое заведение как школа существует. Он живет дальше. Я тоже так должна сделать. Все хорошо, я в порядке. Может и ложь, но она во благо, как минимум мне. Сегодня в Мистик Гриль живая музыка, наконец-то отвлекусь. В школе мы разделились, Тай пошел к своим друзьям, Кэролайн с Мэттом, Елена со Стефаном, а Бонни с Джереми, все как всегда. Стоп. Джереми с Бонни?! Когда успели-то?! Одна я без пары. Ну и ладно, ну их в баню. Потом, ко мне пришла Бон Бон и заявила, что сегодня у нас девичник. И причина в том, что у блондинистой парочки проблемы в отношениях и Кэр переживает, а у Беннет украл силы доктор Мартин. И тут я впала немного в осадок. Зачем ему это? Потом, я узнала о его сыне, и поняла, что его Элайджа и внедрил к нам. А еще Бонни пыталась, через бедного парня вытянуть информацию, принуждая к гипнозу, как убить Клауса. В плане которого, входила смерть Елены. Вечером мы собрались у Гилберт, но потом пришла Дженна и мы решили, что лучше сходить в Мистик Гриль где будет живая музыка. Где Кэролайн осмелилась спеть песню посвященную Мэтту, после чего парень ее страстно поцеловал на сцене на глазах у всего бара. Фу. Ничего я не понимаю в романтике. Мне пришло сообщение на телефон: «извини». Номер был неопределен и я не придала ему значение. Ох, как зря… Пока я танцевала с каким-то парнем, мда, после текилы особо не разберешь кто стоит рядом. Но я точно смогла заметить, как прожектора над головой взорвались. — Что за чертовщина, — буркнула я, оглядываясь. В парах метров заметила доктора Мартина и Бонни. Они о чем-то говорили и мужчина был настроен враждебно. Взорвались все лампы в баре, и все помещение опустилось во мрак. Я пошла в сторону ведьм. — Что случилось, доктор Мартин? — спросила я, когда подошла к ним. — Лука мертв, Элайджа мертв! — рявкнул тот. — Как это произошло? Как Элайджа мертв, мы с ним вчера виделись, — не понимала я. — Твои дружки это провернули за твоей спиной! Мне нужна Елена, — ответил тот. — Бонни? — я посмотрела на подругу, которая сама была удивленной. — Мне очень жаль Луку, — послышалось за моей спиной, и повернувшись увидела Гилберт, а за ней уже горела стойка, — я не знала, что так выйдет. Но позвольте, вернуть вашу дочь. — Это может сделать только Элайджа, — выплюнул ведьмак. — Вам не нужен Элайджа, — уверяла шатенка. После чего колдун пошел к шатенке. Со спины на него налетела Кэролайн, пытаясь его укусить, но тот не растерялся и начал поджаривать ей мозги. Я подбежала к ней и начала снимать заклинание. В это время на ведьмака бросился Мэтт. Но мужчина разбил близ стоящую бутылку и воткнул осколок в шею парня. — Нет! — крикнули мы в унисон с Кэр. — Извини, — повернулся ко мне ведьмак в глазах которого, было искреннее сожаление. Он развернулся и ушел. А я подлетела к Доновану и начала шептать заклинание заживления. Мои руки почернели, а глаза засветились. Он почти умер, но я пыталась перехватить его душу, которая уходила все дальше и дальше. Но ухватилась и тянула ее обратно, шея почти не кровоточила. — Кэр, дай ему крови, — попросила я блондинку. Она прокусила запястье и дала выпить блондину. Тот сопротивлялся, но в итоге сделал пару глотков. Рана совсем затянулась и когда я была уверена, что он будет жить отпустила душу, которая осталась в теле блондина. — Ты и такое можешь? — ошарашенно спросила блондинка, но переключила свое внимание на своего парня, когда тот очнулся. — Мэтт! Руки обрели здоровы оттенок кожи, и я потянулась за телефоном. Лихорадочно набирая Елену. — Елена как ты? Где доктор Мартин? — начала я. — Он мертв, Деймон и Стефан его убили, — Как в трансе произнесла подруга, я вздохнула с облегчением. Сбросила звонок, и расслабилась. Давно я не брала силу чистилища, чистую энергию. Почувствовала, что-то горячее на губах и металлический привкус во рту. В глазах поплыло и я упала в беспамятство. Очнулась я в объятьях Елены, которая душила меня, тихо всхлипывая. Мы били у меня в комнате. — Хэй, ты чего? — отстранилась я, что далось мне с трудом. — Ты очнулась, — зарыдала та громче, обнимая меня еще сильнее. — Что со мной станется, — хмыкнула я, обнимая подругу в ответ. — Ты не просыпалась больше суток, я так волновалась, — ее голос дрожал, — приехала Изабель, Дженна уехала в кампус из-за того, что я с Риком скрывали от нее что моя мать жива. Мэтт избегает нас, в особенности Кэр, он знает, что она вампир. Ты никак не просыпалась. — Боже, — вздохнула, обнимая крепче шатенку, — а что с Элайджей? — Он… — замялась та, — мы его закололи специальным клинком и пеплом белого дуба, погружая его в вечный сон. Я решила бороться за свою жизнь, а сделка с Элайджей означала мою смерть… — Не нужно было этого делать, — замотала я головой, отстраняясь, — я бы нашла способ сохранить тебе жизнь. — Я сама сомневалась, но… — Потом с этим разберемся, — отмахнулась я, — чего хочет Изабель? — Она говорит, что хочет спасти меня, но я ей не верю, — нахмурилась Гилберт. — И правильно, этой женщине нельзя верить, — буркнула я. — Сегодня вечеринка у вас, — перевела тему девушка, — ты в состоянии присутствовать? — Да, — присела на край кровати потянувшись, все косточки прохрустели. — Прости, что ничего тебе не рассказывали, просто… — Елена, — я взяла ее за руки, заставив посмотреть мне в глаза, — ты моя подруга и я люблю тебя. Я бы некогда не допустила того, чтобы тебе что-то навредило. Даже если это и мои старые друзья, но это не значит, что я отвернуть от вас. Я помогу вам. — Деймон сказал… — Деймон козел, не слушай его, — насупилась я. — Ты все же в обиде на него, — обеспокоено произнесла та, — он немного рассказал… — Забудь про него, — отмахнулась я. — Он, Бонни и Джереми пошли на место сложенных ведьм, чтобы набираться сил перед приходом Клауса, или что-то вроде того, — пожала плечами девушка. — Ясно, — сухо ответила я, поднимаясь с кровати. — Я пойду мне нужно забирать чек, — пошла в сторону двери Елена. — Я скоро тоже спущусь, — улыбнулась ей, открывая дверцы шкафа. Она ушла, а я начала выбирать, что надеть. Выбор пал на голубое платье, с длиной до середины бедра, свободного кроя и рукавами три четверти. Обула босоножки под цвет платья. На шее поправила медальон, и вышла из комнаты. Послышался какой-то грохот. Я выбежала и увидела, как тело Джона Гилберта упало с лестницы. Шериф подошла и увела людей, которые столпились у тела. Краем глаза я увидела как Стефан и Елена уходят. Через минут десять приехал Деймон. Он унес труп в одну из комнат, а маме и шерифу рассказал о том, что у Джона есть кольцо, которое спасет его от смерти. Я уже почти вошла в свою комнату, как меня в нее запихнули. — Какого?.. — Я пришел поговорить, — развернулась и увидела Деймона. — Нам не о чем говорить, — сложила руки на груди. — Ты еще в обиде на меня? — спросил тот надеясь на обратное. — Нет, конечно никаких обид, — пожала плечами, мол все в порядке, и пошла в сторону кровати, — мразота ты ебучая, — взяла с кровати подушку кидая в его сторону. -Откуда ты такие словечки услышала? — наигранно удивился, перехватывая подушку. — Свали, — нахмурилась я. — Я пришел извиниться, ясно? — подошел тот и кинул подушку на место. — Я не хотел тебя обидеть. Мне жаль. — Ты умеешь извиняться? — схватилась одной рукой за сердце, играя при этом наигранное удивление. — Мужчина, кто вы? — Перестань, — насупился тот, — я же впервые серьезно, ты должна ценить это. — Пошел ты, — фыркнула я, — я подумаю над твоими извинениями, но это не значит, что ты прощен. И я была удивлена, когда он меня обнял. Но через пару секунд ответила на объятия. Похлопав его по спине, и… отправила его в полет в сторону открывшейся двери и тот покатился по лестнице вниз. — Теперь ты прощен! — крикнула я захлопнув дверь. Через час мне позвонил этот придумок и заявил, что Изобель похитила Елену. Но все в порядке, ее уже нашли. — И зачем тогда ты мне звонишь придурок?! — крикнула я сбрасывая, но тут вновь поступил звонок. — Что еще, одноклеточное ты создание? — А еще лунный камень пропал, как и Кэтрин из гробницы, — прошипел тот, недовольный тем, что я сбросила. — Как? — недоумевала я. — Одноклеточное создание этого не знает, — саркастично произнес вампир. — Черт, — опять сбросила, но тот больше не перезванивал. Куда делся лунный камень и Кэтрин? Не мог же Клаус это сделать… не мог ведь?