Переменная

      Ифакат с трудом разлепляет тяжёлые веки, ощущая, как её взгляд не может сосредоточиться на чём-то конкретном. Она приподнимается, и по вискам бьет резкая боль, тогда женщина со стоном переворачивается на бок. Осматривая комнату, она замечает, что находится в просторной спальне, обставленной под старину. Потолок высок, с обветшалыми, но тщательными лепными украшениями, на полу - темные, слегка полированные доски. Тёмный деревянный шкаф, стоящий у стены, напоминает чем-то могильный камень. На столе — несколько старинных книг, покрытых пылью. В углу - зеркало в резной раме, отражающее свет низкой хрустальной лампы под потолком.       Тело бьёт мелкий озноб, то ли от холода, то ли от страха, но она не в силах понять, что ее пугает больше. Осматривает свои обнажённые руки, пытаясь понять, что не так. На ней была сорочка цвета спелых ягод малины — чуждая её коже и ситуации. Она касается своих волос, собранных в тугую косу, которая шекочет шею, словно не её собственная. Затылок горит от тяжести памяти, оставленной ее похищением. Подняться - тяжело, но нужно.       Ифакат осторожно встает с постели, её ноги как будто не слушаются, но она заставляет их двигаться, напоминая себе, что должна быть сильной. Кутаясь в халат, который, вероятно, шел комплектом к сорочке, и надевая тапочки, что она нашла на полу, она чувствует, как тревога внутри растёт. Неизвестность пугает куда больше, чем факт того, что её переодели, пока она была без сознания.       Только ли переодели? — язвительный голос в её голове заставляет сердце сжаться. Быстро подбегает к зеркалу и осматривает себя: руки, ноги, бедра, спина. Не было следов насилия, но легче от этого не стало. Её взгляд падает на полку, где стоит увесистая статуэтка обнажённой женщины. Её фигура кажется на удивление изящной, но в её глазах - пустота. Ифакат сжимает её в руках и направляется к двери. Прислушиваясь, она тихо толкает её, но дверь не поддаётся - заперта.       — Сука! — шипит она в отчаянии, желая размахнуться и ударить по ней кулаком. Несколько раз дернув за ручку, она раздражённо отходит в угол. Приближающиеся шаги заставляют её сердце пропустить несколько ударов. Дверь открывается, и в проёме появляется тень, что растет с каждой секундой, обозначая гостя, как крупного мужчину. И она, не думая, бросается в атаку, замахиваясь на него статуэткой. Но мужчина был готов. Он схватывает её руку со сжатой в руке статуэткой и притягивает её к себе, так что она оказывается в его железных объятиях, спиной прижатая к его груди.       — Скучала по мне, дракониха? — голос его словно врезается в её память, обжигая каждую клеточку её сознания. Каждое слово как нож, и боль от этого голоса в ее груди ощущается острее, чем удары. Ифакат лишь крепче сжимает статуэтку. — Горяча, как и всегда.— Произносит он, отпуская ее.        — Шехму-у-уз, — тянет имя мужчины, которого узнала. Ее голос дрожит, но ярость в нём сильнее страха. С гневом она бросает статуэтку прямо в его лицо, но он ловко уклоняется, и она слышит, как она разбивается о стену. В два резких шага преодолевает разделяющее их расстояние и со всей дури влепляет ему пощечину. — Подонок! — схватила его за ворот футболки, комкая ее в кулаке, — Что тебе нужно от меня?       — Сделаешь так ещё раз — я сломаю тебе пальцы. — Его голос не теряет жёсткости, и в нём скрывается угроза. Он вынуждает её отойти. — Думала, я сгинул в водах Средиземного моря?       — Да, думала кормишь рыб. — Ифакат ухмыляется, выше поднимая голову, тщетно пытаясь скрыть, насколько ее пугает его присутствие. — Но ты и оттуда вылез… — Два года не было о нем вестей. Ифакат действительно думала, что он погиб… И тут он похищает ее, и такое его возвращение не сулит ей ничего хорошего…       — Расстроилась? — Насмешливо спросил он, сходя с ума только лишь от ее присутствия. — Или боишься последствий твоих глупых решений?       — Самую малость расстроилась... — Не менее насмешливо ответила она, намеренно проигнорировав второй его вопрос. — Что за жалкое шоу ты устроил? Похитил, переодел…       — Буду отпускать твои грехи, — Приблизился он совсем близко, а Ифакат напряженно выпрямляется , как натянутая тетива лука, — По одному… — Погладил ее по заплетенным волосам, как собачку. Но в этом прикосновении не было нежности, лишь демонстрация власти… Резко его рука сжала короткую косу, больно притягивая ее лицо к своему. — Ты совсем не боишься?…        — Когда ты видел, чтобы волки боялись шакалов? — Яростно бросает ему в лицо эти слова, за что тут же получает ответ. Все так же сжимая косу, он оттягивает ее от себя и толкает в сторону кровати. Ифакат падает на колени, запутавшись в подоле длинного платья. И зашипев от боли, касается рукой своего затылка. Тут же оборачивается, смотря на него снизу вверх, и видит, как он упивается ее беспомощностью.        — Орхан, я уверена, уже ищет меня… — Для чего она это произносит, припугнуть Шехмуза или успокоить себя, она и сама не знает.       — Орхан? Пусть. — Смеется он, словно его существование не имеет значения для него. — Пусть найдет. Вопрос в том, захочешь ли ты, чтобы он нашел тебя после всего…       — Что? — Не понимает она. В следующее мгновение он грубо хватает её за горло, рывком поднимая на ноги и, не давая ей ни единого шанса, жестоко впивается в её губы. Ифакат, чье сердце едва не остановилось от ужаса, пытаясь отстраниться, кусает его и он отталкивает её с такой силой, что она падает на кровать, тут же отползая назад. Он хватает ее лодыжку, резко притягивая обратно к себе. Гадко ухмыляясь, в одно мгновение он нависает над ней. В попытке выбраться из под него, Ифакат вскинула руку для удара, но он перехватил ее кисть, прижав к постели у виска. Второй с размаху влепляет ей пощечину, отчего Ифакат дрожащей рукой закрывает лицо, что словно обдали обжигающим пламенем…       — Шакал, ты ответишь за все… — Шепчет она, чувствуя как от обрушившегося на нее удара щиплет левый глаз и пульсирует болью скула. А он все нависает, сжимая одну из ее рук так, что она вот-вот сломается, и она даже не может определить, что болит сильнее: лицо или рука…       — Ифакат! — Рявкнул он. — Сломать ее?! — Не теряя времени, женщина бьет его коленом в пах, отчего его лицо моментально краснеет, а сам он садится на постели, скрюченный болью. Ифакат снова пинает его, теперь уже в плечо, и снова, не успокаиваясь до тех пор, пока тот не рухнул с кровати. Она вскакивает на ноги, пробегая мимо него, как резко останавливается, словно зацепившись о что-то. Оборачивается и видит, как Шехмуз, сидя на коленях, сжимает подол ее халата, не позволяя уйти. Не долго думая она развязывает пояс и быстро скидывает его со своих плеч. Шелк соскальзывает с нее на пол, как одна из вуалей царицы Соломеи. Ифакат выбегает из комнаты, и бежит по пустому коридору в поисках двери, слыша торопливые шаги наверху. Дверь на кухне была распахнута, маня ее свободой. Она выбегает из дома и испуганно дергается, когда ее руку резко ловит мужчина, что в машине размахивал пистолетом… На удивление, сейчас он не казался ей врагом. Она осознает краем сознания, что этот человек лишь исполнял приказы, и был добр, насколько позволяло их положение...        — Ифакат! — слышит она голос Шехмуза, что своим криком поднял на ноги наверное всю охрану дома. Мужчина напротив сощурил глаза.       — Отпусти меня… — Умоляюще просит Ифакат, притягивая свою руку к своей груди, но он не отпускает, лишь осудительно качает головой, осматривая ее. Капилляры в левом глазу полопались, скула под ним приобрела нездоровый оттенок, а от холода ее руки покрывали мурашки. — Пожалуйста… — Вновь дергает она руку, испуганно косясь в сторону дома. Не проронив и слова, он протягивает ей свой пиджак, что был в его свободной руке и разжимает пальцы, что удерживали ее от побега. Указывая взглядом в сторону, в которую нужно бежать, он отходит на шаг, убрав руки за спину. — Спасибо, — не веря, шепчет она, едва разлепляя губы. Выхватив пиджак из мужской руки, Ифакат уносится прочь, на ходу надевая его на себя. Проводив ее долгим взглядом, мужчина вошел в дом, закрывая за собой дверь, что вела в сторону леса.       — Где она? — Прихрамывая, Шехмуз резво спускается по лестнице. — Где эта дрянь Корхановская?! Инкар?       — В последний раз я передал ее тебе. — Лжет он и достает из кармана пачку сигарет «Marlboro», с небывалым наслаждением закуривая одну, чиркая зажигалкой. — Буйная? — Насмешливо окидывает его взглядом.       — Я этой суке ноги переломаю, когда найду. — Рычит он, поправляя штаны в области паха. — Ифакат! — Вновь зарычал он, осматриваясь. — Найти ее! — Приказал он, найдя взглядом парней из охраны.       — Живой и невредимой. — Сухо добавил Инкар, демонстрируя остраненность.       — Достаточно просто живой... — Злобно прохрипел Шехмуз и облизнул сухие губы, нижняя из которых лопнула под натиском ее зубов, и теперь без устали кровила.       — Ты же сказал, что не тронешь ее… — Нахмурился Инкар.        — Сказал. — Подтвердил он и насмешливо добавил: — Трогать не буду. Сделаю с ней кое-что похуже. Сама попросит о смерти…        — Шехмуз… — Тон Инкара звучал как предупреждение…       — Не лезь в это, брат. — Вновь рявкнул он, а потом спокойнее добавил: — С этой женщиной я разберусь сам. Но церемониться с ней я не буду… Ты можешь уехать, если тебе не по душе такие методы.        — Я обещал, что с ней ничего не случится.        — Зря обещал…       — Она всего лишь женщина.       — Женщина, убившая твоего племянника, и почти убившая брата. — Возмущению Шехмуза не было предела, а его ярость кипела, накаляя обстановку. — Между братом и какой-то потаскухой ты что, выберешь…       — Брата. — Раздался на полуслове голос Инкара, — Оттого и говорю, не делай с ней ничего. Припугни и отпусти. Этого достаточно. — Пытался его вразумить, но по взгляду собеседника было видно, что зря…       — Я сам решу, когда будет достаточно…