От Тэгу до Пусана

      Всю неделю парни не разговаривали и даже не виделись. Тэен старался избегать Минхи, стараясь не есть вместе с семьей, но мачеха его ловила и усаживала за стол, и приходилось ужинать, сидя рядом с Минхи. Сводный брат на удивление оказался хорошим актером или просто бессердечным донжуаном, для которого переспать раз — не значит что-то сокровенное. Минхи вел себя как всегда: непринужденно и легко, даже ведя какой-то односторонний диалог с младшим. Тэену это не нравилось, но, возможно, это даже не так плохо, и им правда стоило бы закрыть глаза, хотя Минхи и сам говорил, что он точно не сможет прожить с тем фактом, что между ними что-то было. Родители же заметили, что Ким Тэен стал раздражительным, вспыльчивым, да и вообще закрылся от них, что не могло их не расстраивать, однако разговора с ним не получалось, и даже отец не мог повлиять на своего сына и поговорить с ним по душам. Тэен не мог разобраться в себе. Он смотрел на Минхи, и одно его существование просто бесило его настолько, что тот даже не мог есть рядом с ним, но вместе с этим он не мог остановиться думать о нем. Минхи будто поселился в его голове и не хотел покидать его мысли, и Тэен не мог ни на чем зациклиться, кроме Минхи, и даже песни Ланы Дель Рей напоминали ему Минхи. Тэена утешало только то, что он проведет несколько недель в лагере, где хорошо проведет время с друзьями и наконец обо всем забудет, только вот Минхи тоже собирался ехать в этот лагерь. От этого Тэен чувствовал себя подавленным.       Как только начались летние каникулы, музыкальная группа начала сборы в лагерь, начиная от обсуждения, что взять с собой, заканчивая самыми свежими сплетнями о том, с какими людьми они поедут. Оказалось, Ан Сонмин тоже поедет в лагерь за отличие в учебе, и Минхи поспешил написать ему, тот ответил, что правда собирается поехать, но смущается. Тогда блондин предложил ему поселиться жить с ним, на что тот с удовольствием согласился Между парнями завязался разговор, и Сонмин поделился, что собирается после лагеря поехать с родителями в Сеул, на что Минхи ответил, что будет скучать. Минхи даже не заметил, как за перепиской ни о чем прошел целый день. Начались летние каникулы, а это значило, что появилась куча свободного времени, и можно было спокойно гулять целыми днями, но, как оказалось, Кану Минхи было не с кем гулять. То ли от того, что у него практически не было друзей здесь, то ли от невыносимой распирающей жары, стоявшей в Пусане, и ему казалось, что на какое-то время он очутился в Тэгу, где в это время плавился пластик, а стекло трескалось от раскаленного воздуха и агрессивных солнечных лучей, а на голубом небе ни облачка. Также и здесь: несмотря на морской воздух, ветром и не пахло, даже листья деревьев стояли неподвижной декорацией, с людей стекал пот, пусанские девушки прятались от солнца под зонтиками и спасались веерами, а мужчины и дальше задыхались в пиджаках и рубашках, служивших им одеянием пытки. Асфальт и бетонные здания нагревались и отдавали весь пропитавшийся жар заполненным людьми улицам. Пляжи ломились от толпы корейцев и туристов, а ларьки с морожеными продавали весь ассортимент холодного десерта всего за день. Жара стояла и дома, от нее не спасали даже кондиционеры. Минхи благодарил судьбу за то, что в этом доме оказался бассейн, и весь день парень, как лягушка, сидел в бассейне, потягивая из трубочки холодные соки и газировки, добавив туда льда. Правда Минхи сидел только на ступеньках бассейна по плечи, так как не умел плавать, а время от времени включал небольшое джакузи и сидел там, мечтая раствориться в этих пузырьках. После горячей воды Минхи бежал в холодный бассейн и считал, что с него достаточно занятий, и даже на волосы ему было все равно, как солнце пекло голову. Минхи и мечтать не мог о бассейне в Тэгу, а тут бассейн еще и с джакузи, и Минхи чувствовал себя счастливым. После лагеря Минхи планировал найти подработку в Пусане или уехать на каникулы к Хенджуну в Тэгу, но пока он просто наслаждался теплыми днями, сидя в бассейне.       Тэен даже сейчас продолжал тренироваться, вставая по утрам, что не нравилось предпочитавшему вставать к обеду Минхи из-за его чуткого сна. Пока родители были на работе, они старались вовсе не пересекаться друг с другом. Тэен часто пропадал из дома, а Минхи выбрал образ жизни тюленя и лежать в бассейне целыми днями напролет и пить газировки, только изредка Минхи выбегал в магазин за напитками и возвращался к своему занятию пассивного плавания в виде лежания на крыльце бассейна. Ничего, кроме поручений от мамы, не могло помешать Минхи хорошо проводить эту неделю спокойно, разве что эпопея документов для лагеря не оставляла его мысли в покое, но ему просто нужно было отправлять все свои документы Чан Вонен. Парень в одно время ожидал эту смену, но в то же время от одних только мыслей ему становилось тревожно. Он просто замер перед неожиданностью и неизвестностью. Последний его лагерный опыт был не совсем удачным, и после этого Минхи не ездил в лагеря. Минхи за неделю до лагеря собирал чемодан и составлял луки, которые возьмет с собой. И вот, когда настал день X, Минхи встал так рано, как не вставал никогда в жизни: в пять утра. Хотя автобус отъезжал только в десять.       Встав так рано, Минхи принялся прихорашиваться, думая, какое впечатление хочет произвести на новых знакомых. Минхи чувствовал как от волнения его органы будто смещались, и колени дрожали от волнения. Парень собирался даже дольше обычного и своей суетой разбудил весь дом. Расхаживая туда-сюда по коридору из комнаты в ванную и обратно, ему тут же прилетело из приоткрытой двери подушкой. Минхи вернул подушку все еще спящему Тэену и пошел заниматься своими делами. В семь проснулись уже родители. На самом деле они проснулись час назад, но встали только в семь не в силах вынести беготню Минхи. Сам парень уже забыл о сне и бодрячком носился с сумками вверх-вниз, а от полусонного состояния родители даже не заметили, как много сумок взял с собой парень и плюс чемодан. Если не знать всей ситуации, то можно было подумать, что Минхи собирался съезжать отсюда, но это были просто вещи всего на три недели, которые, как он считал, будут необходимы в лагере. Тэен проснулся намного позже и пустился только с чемоданом и небольшим рюкзаком. Увидев сумки и Чемодан Минхи Тэен подумал, что тот решил взять с собой весь дом. Можно было подумать, что они уезжали не на три недели, а на три года. — Зачем тебе столько вещей? — поинтересовался Тэен, смотря на сводного брата недоумевающе. — Как зачем? — так, будто это было очевидно сказал Минхи, закатив глаза. — Вообще-то это все мне надо, — ответил парень. — А на хуя столько сумок-то? — Тэен сосчитал аж четыре сумки и чемодан, даже не зная, что через секунду пожалеет о сказанном. — Ну, смотри, сумка для еды, для одежды, которую я возможно буду носить, для одежды, которую точно буду носить, для уходовых средств и косметики, а в чемодане энергетики, еще я взял сиги, фен и плойку, там мое нижнее белье, полотенца для ног, рук, волос, тела и тапочки в ванную, тапочки для комнаты и журналы, — гордо протараторил Минхи, поправляя беретик из денима на бок. Тэен косо прошелся по всему виду Минхи и захлопал глазами. Когда как Ким стоял в черной футболке и джинсах, Кан наносил на себя духи перед зеркалом в ядерно-розовых джинсах, белой футболке с названием бренда и джинсовом берете. Отец попросил поторопиться, так как по пути им нужно было забрать еще и Вонджина.       Потихоньку школьный двор начал заполняться машинами и родителями с детьми, а два автобуса, выезжающих из школы с учениками не только этой школы, но и другой, стояли в ожидании, пока ими заполнятся дети. Учителя попросили всех собраться вместе для проведения инструктажа перед посадкой детей по автобусам. В школьном дворе родители прощались с детьми, говорили о том, как будут скучать, что те могут позвонить им в любое время. Некоторые уезжали, не дожидаясь отправления автобуса, а кто-то только приезжал. К десяти после инструктажа, переклички и погрузки вещей, ученики сели на свои места, прощаясь с родителями. Это трогательное на вид прощание скрывало за собой предвкушение родителей наконец отдохнуть от детей и ожидание лагерной романтики детьми, что думали, как хорошо будет оказаться в дали от родителей, стремящихся их контролировать. Для родителей Тэен и Минхи решили сесть вместе, показывая тем самым, что все хорошо, но после Тэен планировал сесть с Вонджином или с Вонен, и как только автобус двинулся с места с гудком, Тэен хотел было встать, но учитель посадил его обратно, говоря, что никто не должен перемещаться по автобусу в дороге и что можно будет пересесть только потом во время перевала на обед. Тэен посмотрел на место Вонджина и понял, что Вонен села с ним, и Тэен даже немного разозлился, так как они договорились сесть вместе. Поэтому следующий час ему придется сидеть с Минхи, а тот лишь ехидно улыбался ему, но улыбка сошла с его лица, как только ему прилетела надувная подушка от Тэена. Поездка обещала быть «веселой». В пути школьники болтали, пели песни по пути, пока на телевизоре автобуса шла какая-то дорама. Тем временем между сводными братьями повисла гробовая тишина, они будто игнорировали существование друг друга, общаясь с одними и теми же людьми, но при этом абсолютно будто не замечая друг друга.       Все шло именно так, пока Тэен не начал засыпать. парень пытался контролировать голову, держа ее ровно, но небольшая ямка на дороге всколыхнула автобус, и голова уже спящего Тэена упала на плечо Минхи, чьи глаза увеличились размером с двух блюдец. Парень посмотрел на Кима, и тот уже сладко посапывал у него на плече причмокивая губами. Смотря на него даже нельзя было подумать, что тот был таким вредным ребенком, каким являлся. Спящим он нравился Минхи больше, чем бодрствующим. Минхи даже улыбнулся, видя, как тот ластился его плечу, словно к подушке, парень поправил спавшую к его смуглому лицу черную прядь волос и вдохнул легкий аромат чего-то терпкого, но одновременно ненавязчивого и приятного с нотками цитрусового аромата. Автобус остановился, и всем предложили выйти прогуляться заодно поесть, но Тэен все еще спал, а Минхи не мог его разбудить, наблюдая, как тот мирно спал. Его густые ресницы подрагивали, а нос тихонько сопел, и приоткрытые губы втягивали воздух. Минхи даже задумался, всегда ли Тэен был таким милым и беспомощным как тогда, когда он спал на его плече. Минхи достал из своей сумки кофту и накрыл им Тэена, чтобы тот не замерз из-за агрессивно работающего кондиционера, а тот уже дрожал от холода. Минхи чувствовал, как его плечо затекло, а рука уснула, и Минхи не мог ее чувствовать, но он не стал будить Тэена или мешать ему, продолжая сидеть на своем кресле. Парень попросил учителя отложить им две порции обеда, и они поедят потом, та протянула Минхи две порции и бутылки воды. Через полчаса все вернулись в автобус, а Тэен все еще спал. Как только автобус тронулся, и сытые школьники с новыми силами продолжили путь, шум наполнил салон транспорта, от чего и проснулся Тэен. Парень зевнул и спросил приехали ли они, но какого было удивление, когда Вонен сказала, что они уже пообедали и едут с места отдыха. Тэен тут же возмущенно спросил, почему Минхи его не разбудил, на что Кан пожал плечами и ответил, что Ким так хорошо спал, что не хотелось его будить. — Дурачок. Держи, — ласково произнес Минхи и отдал одноразовый ланч-бокс с обедом и слегка ударил его по тыковке. — Спасибо, — сказал тихо Тэен и взял обед, парень придвинул к себе столик, закрепленный к переднему сиденью, и решил пообедать. Тэен только потом заметил, что на его коленях лежала чужая кофта, и Ким повернул голову на сводного брата, смотрящего какой-то ролик в Интернете. Его впалые щеки вспыхнули алым, как и кончики ушей, парень стиснул зубы и прикусил губу от смущения. Тэен, не глядя на Минхи, вернул ему кофту и шепотом поблагодарил его, тот улыбнулся и отложил в сторону.       Спустя полтора часа дороги показались указатели, которые гласили, что до лагеря осталось еще немного. Мегаполис остался позади, и далее за окном автобусов виднелись небольшие домики и придорожные кафе с супермаркетами, а зелень преобладала, постепенно показались горы и море, а автобусы ехали по практически пустынной трассе, и лишь изредка проезжали машины. Связь пропала на какое-то время, но снова появилась через пару километров, и показались маленькие дома. Минхи из окна заметил указатели с названием маленьких поселков и лагеря, до которого осталось совсем немного. Как только автобусы доехали, их встретили разноцветные крыши домиков и вывески с названием лагеря. Автобусы со школьниками остановились на парковке, где стояли и другие автобусы, откуда выходили такие же школьники. Минхи вышел из автобуса, чувствуя морской воздух и прохладный ветерок, от которого ярко-зеленые листья вековых деревьев шептались в приветствиях школьников. На ясном небе сияло белоснежное солнце, и ни одно облачко не портило нежно-голубое небо. Минхи взял все свои сумки и скучковал их вокруг себя, смотря на то, как остальные парни ограничились одними-двумя сумками. Учителя попросили школьников пройти за ними, и те, взвалив на себя сумки, пошли за учителями, и тишина природы была разбавлена смехом, разговорами и вскриками. Минхи разглядывал здания, подписанные на корейском и на английском. Как оказалось, на территории лагеря находилось два корпуса общежития, соединенные между собой общей верандой с пластиковыми стульчиками и столами, сделанных под дерево, где-то виднелись другие небольшие корпуса, а за ними бассейн и просторное футбольное поле.       Школьники прошли в прохладное каменное здание, где их встретили молодые люди в одинаковой форме с натянутой улыбкой, и женщина с улыбкой поприветствовала школьников. Та представилась воспитательницей и попросила школьников подписать бланки и сдать ей, как оказалось, они находились в организационном центре, где находились медицинский кабинет, преподавательская, регистратура и актовый зал. Корпус не особо отличался от других средних зданий: чисто и просторно. Как только школьники сдали бланки, вожатая, судя по ее форме и галстуке с флагом Республики Кореи, вызвала всех на улицу на экскурсию по территории лагеря. Лагерь впечатлял своими размерами и размахом, но Минхи не было с чем сравнить. Как только вся территория была изучена, школьники вернулись в организационный центр, где им объяснили правила проживания и про устав лагеря. Мальчики и девочки жили в разных корпусах, что не могло не огорчать приехавших только что школьников, ну а Минхи же это не расстраивало, ему скорее было интересно поскорее заселиться и познакомиться с соседями, надеясь, что его сожителем окажется симпатичный парень или хотя бы не какой-нибудь мужлан, принимающий душ только с воскрешением Иисуса. Жилой корпус не отличался от типичных лагерных корпусов: такие же бежевые стены с росписями, яркие плакаты и фотографии с предыдущих смен. Проходясь по холлу, взгляд парня остановился на фотографии, где ярко улыбался загоревший под палящим солнцем Тэен, и только ряд его белоснежных зубов выделял его на этой фотографии с командой по плаванию, держащих грамоты и медали. И правда, Тэен действительно отличался своими достижениями в области плавания и даже было удивительно, почему с выдающимися данными пловца он не собирался связать свою жизнь с данным видом спорта.       Заселившись на третьем этаже, Минхи пришлось тащить все свое добро туда, проклиная это здание за отсутствия лифта. Поднявшись к своей комнате, он с облегчением обнаружил, что она была самой первой на повороте, и уже благодарил Небеса за это. Парень открыл дверь, и его встретил запах хлорки недавно помытой комнаты с четыремя белыми дверьми, на которых висели таблички с обозначениями комнат: туалет и ванная комната отдельно, а прямо напротив входной двери две двери А и В, и Минхи прошел в комнату А с двумя кроватями, что не могло не обрадовать его. Ради любопытства молодой человек заглянул во вторую комнату и обнаружил там аж четыре кровати, и Минхи почувствовал себя победителем, поняв, что не вынес бы еще трех людей в комнате, максимум одного, да и то он смирился с соседством, а в идеале хотелось бы жить одному. На окне стоял предохранитель, не позволяющий воспитанникам открыть его больше, чем всего на пять сантиметров, а вид моря портила москитная сетка. Минхи все смотрел на входную дверь, на эту белую пластиковую дверь с черной ручкой, что вот-вот откроется, и кто-то войдет. Минхи одновременно и хотелось и не хотелось, чтобы кто-то вошел и потревожил его покой, ему было просто интересно увидеть своих соседей. Послышались бегущие по ламинату колесики чемодана и чьи-то мягкие шаги, а сердце Минхи сжималось все сильнее по мере приближения неизвестного, и как только открылась входная дверь, удивлению парня не было предела, когда он увидел перед собой… Тэена не менее шокированного. Тот захлопал лисьими глазами и посмотрел еще раз на номер блока, и все было верно, а посмотрев на букву рядом с номером, он и вовсе потерял дар речи. — Да вы издеваетесь, — процедил Тэен и выдохнул так низко, что в воздухе образовалось невидимое глазу тучное облако, от которого становилось на душе тяжко, а обои могли и вовсе раклеиться. — Знаешь, я тоже не особо рад такому соседству, — вставил свое слово молодой человек и закатил глаза. — Я поговорю с комендантом, — сказал Тэен и, оставив чемодан в комнате, раздраженно хлопнул дверью, а Минхи решил последовать за ним.       Поход вниз никаким успехом не обернулся: коменда объяснила, что переселение невозможно, и им лучше жить так, как их заселили. Позже она добавила, что родители попросили поселить их вместе. Киму и Кану пришлось вернуться к себе в опущенном настроении из-за столь нежелательного соседства. Пока те вдвоем разбирались с комендой, в комнату уже заселилось трое парней из другой школы. Тэену пришлось смириться с сожительством с Минхи. Раскладывая вещи в громкой тишине, повисшей в их комнате, Минхи чувствовал на своей спине сверлящий взгляд, от которого ему казалось, что в нем вот-вот сделают огромную дыру. Каждый раз, когда Минхи поворачивал голову в сторону Тэена, тот отводил голову в сторону. Эти дни в лагере обещали быть незабываемыми для них обоих, и теперь они оказались запертыми в комнате как соседи. Лицо Минхи — последнее, что хотел бы видеть Тэен, когда открывал глаза.