Сигаретный дым, кофе и любовь одного мафиозника.

***

В особняке семьи Чон — гнетущая тишина. Слышно только голос Хосока, разговаривающего по телефону с кем-то. Младший Чон ищет все возможные варианты, чтобы вытащить брата на свободу как можно скорее. Он то ли разговаривает с адвокатом, то ли с кем-то ещё, пытаясь выяснить, чьих рук это дело. Определённо, кто-то пытается нагадить им. Все остальные сидят молча, не смея промолвить хоть что-то. За это время Сокмин успел выпить успокоительное. Уён и Юнхо сидят рядом с Тэхёном, молясь только о хорошем. Даже обиженный Джин успел приехать к ним домой. Телефон Тэхёна вибрирует, и на экране высвечивается номер дворецкого семьи Ким. — Здравствуйте, дядя Сан, — приветствует Тэ, отвечая на звонок. — Тэхён, сынок, — тревожный, хриплый голос мужчины доносится из телефона. — Твоего брата арестовали, — сразу переходит на важный разговор. — Что? — вскакивает с места омега. — Как арестовали? — ошарашенно произносит Тэ. — Деталей я не знаю, — продолжает объяснять ситуацию дворецкий. — Я позвонил его помощнику, господину Уджину. Он сказал, что их адвокат вчера улетел в Китай по делам. — Я понял, дядя Сан, — отвечает омега. — Вопрос с адвокатом я решу. — Тэхён отключается и набирает номер телефона адвоката Мина. Пока идёт гудок, он оповещает Хосока об аресте Намджуна. — Твою мать! — взрывается Хосок. — Кто-то, походу, решил поиграть с нами в игру, — альфа не может усидеть на месте. — Алло, адвокат Мин! — говорит Тэхён, как только получает ответ на свой звонок. — Извините, что беспокою в нерабочее время, — старается держать себя в руках. — Всё в порядке, Тэхён! — слышится из динамика телефона. — Я смотрел телик. Что-то случилось? — Да, — не зная, как попросить об одолжении, зависает на пару секунд. — У меня к Вам просьба. — Я вас слушаю, Тэхён! — Моего брата Намджуна арестовали, а его адвоката нет в городе, — озвучивает Чон. — Не могли бы Вы помочь мне? — заканчивает, надеясь, что тот ему не откажет. — Конечно, без проблем, — отвечает Мин, и Тэхён облегчённо вздыхает. — В какой округ забрали его? — спрашивает Мин. — Думаю, туда, куда забрали моего мужа, — в телефоне наступает тишина, видимо, адвокат переваривает то, что услышал от своего клиента. — Полицейский участок номер один, — говорит адрес участка, куда забрали Намджуна. — Хорошо. Я Вас позже наберу, — бросает Мин и отключается. Он переодевается в классический костюм с рубашкой, берёт в руки свой портфель и направляется в участок.

***

Чонгука заводят камеру временного содержания, где он будет находиться, пока идёт расследование. Альфа сразу цепляется взглядом за мужчину, который уже сидит на жёсткой скамье, раскинув руки и неторопливо постукивая пальцами по колену. — Ты что здесь делаешь? — Чонгук хмурится, не ожидая увидеть именно его. — Чтобы тебе не было одиноко и скучно, решил составить тебе компанию, — в шутку отвечает Намджун, поднимаясь с места и потягиваясь. Чонгук тихо хмыкает, подходя ближе. Они обмениваются крепким, почти братским рукопожатием, легонько хлопая друг друга по спине. — Вроде говорили, что задержали якобы мои грузовики, — тяжело вздыхает Чон, усаживаясь рядом и наклоняя голову назад, прислоняясь затылком к холодной стене. — Каким-то образом в твоих грузовиках нашлось С-4, — отвечает Намджун, задумчиво сдвигая брови. Чонгук медленно подаётся вперёд, переплетая пальцы и опираясь локтями на колени. В его глазах мелькает холодный расчёт. — Хм, С-4… Взрывчатое вещество, которое производят твои люди, — уголки губ Чонгука дрогнули в насмешливой ухмылке. — Интересно, как оно туда попало? — выгибая бровь, спрашивает альфа, склонив голову набок. — Вот именно, — Намджун скрещивает руки на груди, тяжело выдыхая. — Кто-то хочет нас убрать. Чонгук резко поднимает взгляд на друга, в глазах появляется острый, цепкий блеск. — Как думаешь, кто это может быть? Намджун ненадолго задумывается, прищуриваясь, затем пожимает плечами. — Не знаю. — Он медленно переводит на него взгляд, в котором мелькает скрытая усмешка. — Надеюсь, это не Тэ решил наказать нас за твои грехи, — саркастично тянет Джун, ухмыляясь. Чонгук раздражённо закатывает глаза, откидываясь на стену и запрокидывая голову. — Очень смешно, — тянет он с явной иронией. — Ладно, меня наказывает, — подхватывает шутку Чонгук, чуть приподнимая уголки губ. — А тебя за что? Намджун с показной серьёзностью разводит руками. — За то, что я твой друг, — усмехается он, а затем резко меняет выражение лица на более жёсткое. Он делает небольшую паузу, внимательно всматриваясь в Чонгука, а потом слегка наклоняется вперёд, понижая голос. — Слушай, друг, — его тон становится холодным, а взгляд — острым, цепким. — Я слышал, что мой брат хочет развестись с тобой. — Зрачки Кима тут же темнеют, и выражение лица становится более жёстким. Он уже давно собирался поговорить с Чонгуком об этом. Какими бы друзьями они ни были, Намджун не позволит ему растоптать честь его семьи. — Я тебя предупреждал, — его голос становится холодным, без намёка на шутку. — Говорил, что Тэхён не согласится на это. И в итоге? Теперь он требует развод. Чонгук хмурится, сжимая челюсти, но ничего не отвечает. Он медленно отводит взгляд в сторону, словно обдумывая, что сказать. — Намджун, — сквозь стиснутые зубы, предупреждающе произносит Чонгук. — Я тебе уже объяснял, зачем мне ребёнок от Минхо. Не надо мне угрожать, друг! Не забывай: Юнхо — мой наследник и твой племянник. Всё это ради его будущего. Я уже пытался объяснить Тэхёну, но он не захотел меня слушать. — Конечно, — язвит Ким. — Я тебе говорил: Тэхён не примет этого ребёнка. А что ты сделал? Ты рассказал ему, как сделал ребёнка другому омеге, — говорит с осуждающим взглядом. — Я тебе не угрожаю, но если Тэхён разведётся с тобой, я этого не потерплю, — отвечает Ким. — Тогда я не побоюсь отказаться от нашей дружбы, — ставит ультиматум. — Это дело чести клана Ким. — Не волнуйся, — кивает Чонгук. — Тэхён не уйдёт от меня. Я этого не допущу, — уверяет он. — И не потому, что боюсь твоих угроз, а потому, что люблю его. Его место рядом со мной. Намджун, довольный ответом, одобрительно мычит. — И всё же, если быть серьёзным… Кто тот бессмертный, что хочет избавиться от нас? — выдаёт Ким спустя пару минут. — Это могут быть государственные чиновники, которые не хотят делить с нами власть, — предполагает Чон. — Либо кто-то из наших. То есть один из кланов, который хочет взять в свои руки большую часть торговли, чтобы перетянуть на себя власть. Тогда позже у этого клана будет возможность занять место Пак Сонхва и управлять Столом. — Либо, — задумавшись о своём, Ким делится предположением. — Это Пак Сонхва, — говорит, посмотрев в глаза друга. — Пак Сонхва? — Чонгуку интересно, почему его друг подозревает главу их Стола — того, кто управляет всеми кланами. — Сам подумай, — размышляет Джун. — Восемнадцать лет назад в перестрелке погибли именно наши отцы, а Сонхва остался в живых, отделавшись простым ранением. Тогда, перед перестрелкой в Пусане, лидеры всех кланов решили выбрать того, кто мог бы управлять Столом. Претендентов на это место было трое из шести: наши отцы и Пак Сонхва, так как именно эти трое создали Совет Домов. — Хочешь сказать, что это Сонхва подстроил нападение? — Сейчас Чонгук, кажется, начинает понимать всё, что происходит. — Это всего лишь мои предположения, которые не дают мне годами нормально спать по ночам, — Намджун все эти годы разгадывал причину нападения в тот день. — Он мог подстроить всё так, чтобы мы думали на кого-то из государственных чиновников. — И Чонхван тоже погиб тогда, — бесцветным голосом говорит Чон. Осознание приходит само собой. — Потому что Чонхван всё бы понял. Ведь он был мудрым и хитрым не по годам. Хосок тогда был школьником, а мы с тобой в то время учились в Японии. Это был последний год обучения, через две недели мы должны были получить дипломы. — Вот сукин сын! — Чонгук пылает яростью. — Тсс… — усмиряет его друг. — Не кипятись! Это всего лишь мои предположения. — Намного реалистичнее, чем мои, — с огнём в глазах произносит Чон. — Есть ещё государство, — сузив глаза, продолжает Ким. — Они могли сами подстроить ловушку, чтобы договориться с нами. — И сместить Пак Сонхва, — заканчивает Чонгук. — Нам надо это выяснить, как можно скорее. — Как? — вопросительно спрашивает Чон. У него уже в голове образовался план, но он пока не раскрывает его. — Нам надо связаться с Хосоком. — Ты думаешь о том же, о чём и я? — ухмыляется Чон с гримасой хищника, получая в ответ от друга кивок. В зрачках Намджуна горит азарт. Железная дверь камеры открывается, прерывая их бурные обсуждения, и внутрь заходит надзиратель. — Ким Намджун, на выход, — говорит мужчина с массивным телосложением. — Ваш адвокат пришёл. — Какой ещё адвокат? — удивляется Ким, который сам отправил своего адвоката в Китай по делам. Тот не мог за такое короткое время вернуться обратно. — Шустрый у тебя адвокат, — хмыкает Чон, зная, что уже довольно поздно для посещений.

***

Намджун заходит в комнату для свиданий и сразу же сталкивается с тяжелым, пронзительным взглядом омеги. Суровый, непроницаемый — не тот, что свойственен для слабого пола. — Здравствуйте, господин Ким! — твёрдым, но спокойным голосом приветствует его Мин, протягивая руку. Намджун с лёгким прищуром смотрит на него, оценивая. Он отвечает на рукопожатие, его пальцы сжимают ладонь омеги чуть крепче, чем нужно, будто проверяя, насколько тот уверен в себе. — Здравствуйте, — наконец произносит он, отпуская руку адвоката. Мысль о том, когда он успел сменить своего защитника, неприятно скребёт разум. Он этого не помнит. — Я Мин Юнги. Ваш адвокат, — спокойно поясняет омега, присаживаясь на стул и кладя перед собой тонкую папку с документами. Намджун не двигается, его настороженный взгляд остаётся прикованным к Мин Юнги. — Адвокат Син уволился из моей компании, не сказав мне? — наконец спрашивает он, скрещивая руки на груди, его голос чуть более холодный, чем следовало бы. Мин поднимает на него глаза, не подавая ни малейшего признака волнения. — Я временный. Пока ваш адвокат не вернётся в Корею, — спокойно поясняет омега, не торопясь раскрывать папку. — Меня попросил Ваш брат. А Ваш помощник Уджин ждёт меня на улице. Намджун на секунду задумывается, прежде чем усмехнуться, чуть покачав головой. — Впечатляет, — медленно протягивает он, его губы искривляются в лёгкой ухмылке. — Не каждому адвокату удаётся получить свидание в такое время. Мин, казалось, полностью игнорирует его слова. — Вас допросят утром, — сообщает он ровным, бесстрастным тоном, откинувшись на спинку стула. — А сейчас просто будьте честны со мной. Вы действительно замешаны в незаконной торговле? То есть, Вы намеренно пытались продать взрывчатое вещество нашим врагам? Намджун с лёгким театральным вздохом откидывается назад, кладя руки за голову. — Обижаете, адвокат, — усмехается он, будто рассуждая о чем-то несерьёзном. — Я не настолько гнилое существо, чтобы связываться с врагами нашего государства. Это подстава. — Намджун опускает руки и наклоняется вперёд, скрестив пальцы в замке. Его взгляд становится более серьёзным. — Нас хотят убрать с дороги. Кто-то из конкурентов. Или из врагов. Мин внимательно смотрит на него, будто оценивает каждое слово. — Говоря «нас», — уточняет он, чуть склонив голову набок. — Вы имеете в виду господина Чонгука? — Да. Грузовики его. Контейнеры с оружием тоже его. А С-4 — моё, — будничным тоном признаёт Намджун, не отводя взгляда. — Допустим, мы связались с Севером. Но мы же не идиоты, чтобы так подставляться. Мы продаём товар в Пакистан и Израиль. Мин медленно кивает, барабаня пальцами по папке. — Значит, подстава, говорите, — хмыкает он, чуть щурясь. — Мне этого достаточно. — Он поднимается со стула, поправляя манжеты своего чёрного пиджака. — Я приду завтра утром. Буду присутствовать во время допроса. От вас требуется отрицание всех обвинений, — его голос остаётся всё таким же ровным и уверенным. — На остальные вопросы буду отвечать я сам. Намджун недовольно щурится, следя за каждым движением омеги. — Что значит «отвечу сам»? — произносит он скорее себе под нос, но затем, словно что-то осознавая, быстро вскидывает голову. — Адвокат, — обращается он уже громче. Мин останавливается, медленно поворачивая голову, давая понять, что слушает. — Вы можете организовать нам в камеру телевизор? — спокойно, но с лёгким прищуром интересуется Намджун. Омега моргает, на его лице мелькает лёгкое недоумение. — Может, вам ещё интернет подключить? — издёвка звучит в его голосе, но он быстро перегибает, добавляя с ядовитой ухмылкой: — И эскорт в камеру тоже могу привести? Намджун ухмыляется в ответ, совершенно не смущённый. — Было бы отлично, — самодовольно тянет он, но затем его тон меняется на чуть более серьёзный. — Но телевизор нам нужен, чтобы мы с Чонгуком не поубивали друг друга. — Он делает умоляющий жест, будто проверяя свои границы. — Это особо важно. Можно же подкупить сотрудников тюрьмы? Мин внимательно смотрит на него, будто раздумывая, а затем неожиданно кивает. — Хорошо. Попытаюсь договориться, — коротко отвечает он и, развернувшись, уверенно покидает комнату. Намджун смотрит ему вслед, вновь усмехаясь. — Интересный ты тип, Мин Юнги… — бормочет он, прежде чем наклониться вперёд и потереть пальцами виски.

***

— Наш адвокат не смог добиться встречи, — говорит Хосок, расхаживая по кабинету. Они опять с Тэхёном заперлись в кабинете Чонгука. — Ему сказали, что уже поздно для посещений. Поскольку адвокат сообщил, что им остаётся ждать до утра, Хосоку пришлось смириться с ситуацией. Единственное, что его успокаивает, — номера грузовиков не совпадают с теми, что у них есть в списке. Хенджин уже успел проверить все документы и связаться с адвокатом, чтобы у того были неоспоримые доказательства того, что клан Чон не имеет никаких отношений к грузоперевозкам в Северную Корею. — Юнги отправил мне сообщение, — отвечает ему омега. — Он едет сюда, — ставит в известность альфу. Сам омега сидит на том же диване, где обычно устраивается, когда они что-то обсуждают. Все домашние часто говорят, что эти двое секретничают. Даже Чонгук не в курсе, о чём они говорят. Хотя уже привык. Первое время альфа всегда ревновал мужа к брату. Хотел узнать, о чём они сплетничают, но Хосок и Тэхён в шутку отвечали, что это тайна государственной важности. Позже старший Чон перестал спрашивать их о совещаниях. — Ой, бляяя, — вздыхает младший Чон. — У меня и так-то нервы на пределе, его ещё не хватало здесь. — Только не смей вести себя как уличный бандит, — предупреждает Тэхён. — Я ещё с тебя не спрашивал за то, что ты устроил ему в его же офисе, — бурчит омега. — Я ему ещё ничего не сделал, просто предупредил, — сухо бросает в ответ альфа. Невольно перед глазами всплывает образ омеги, занимающегося медитацией. Он прикрывает веки, а потом раскрывает их, прогоняя из головы бессмысленное наваждение. Его поражает смелость адвоката. Завораживает. Он уже успел изучить его жизнь и карьеру. Этот омега даже сумел справиться с некоторыми кланами Италии. Один из них — Андерсон, которого пять лет назад посадили за решётку. Насколько альфа помнит, Андерсон являлся одной из крупных шишек Флоренции. Но больше всего Хосока цепляет бездонный взгляд омеги. Именно этот взгляд будоражит его. Возбуждает. Ещё тогда, когда он посетил его офис, внутри Хосока забурлило что-то необъяснимое. Что именно, альфа не может понять и ломает себе голову уже который день. Чон никогда не испытывал такого к Субину. — В любом случае, не вмешивайся в наш развод с Чонгуком. Хотя бы ты, будь на моей стороне. — Я всегда на твоей стороне, — отвечает Хосок. — Но я просто обязан выполнять приказ своего брата. Как-никак, он мой босс. — Говоришь, что на моей стороне, но также не одобряешь того, что я хочу уйти из семьи, — грустно усмехается омега. — Я боюсь, что если ты уйдёшь от Чонгука, тогда и со мной перестанешь общаться, — опускает свой взгляд альфа. — Разве я могу? — улыбается Тэхён. — Ты ведь моя первая любовь, — тихо шепчет омега. — Тсс, молчи, — просит Хосок. — У стен тоже есть уши. Не хочу, чтобы были недопонимания. Первые годы вашего с Чонгуком брака он всегда тебя ревновал ко мне. Будто чувствовал, что у нас были взаимные чувства до вашего брака. — У всех есть своё прошлое, — отвечает Тэхён. — сначала я познакомился с тобой. — А как же, — смеётся Хосок. — Мы ведь учились вместе. Сидели за одной партой, — вспоминает альфа с теплотой. — И мечтали вместе поступить в Кембридж, — продолжает Тэхён. — Если бы не внезапная смерть наших отцов, возможно, я был бы замужем за тобой, а не за Чонгуком. — Возможно, — кивает Хосок. — Но это уже прошлое. И ты полюбил моего брата. — И сейчас люблю, до безумия, — признаётся Тэ. — А ты? — внезапно спрашивает он. — Что я? — не понимает альфа, о чём именно спрашивает омега. — Ты действительно любишь Субина? — уточняет свой вопрос Тэ. — Не знаю, — дёргая плечами, отвечает Хосок. — Рядом с ним мне всегда спокойно. Мне уже давно пора жениться, я не так уж молод, — смеётся хрипло. — Я не вижу возле себя достойного омегу, кроме него. — Если ты не уверен в своих чувствах к нему, то тогда, пока не поздно, расстанься с ним. Не порть ему жизнь. Он очень хороший парень, — даёт свой дружеский совет омега. — Уже поздно. Я сделал ему предложение. — Что? — оживает Тэ, удивляясь словам альфы. — Как ты мог скрыть это от меня? — обиженно дует губы омега. — Мы хотели объявить это сегодня за ужином, — оправдывается Хосок. — Не успели, — мрачнеет, вспомнив конец ужина.

***

Адвокат Мин доехал до особняка Чонов буквально за двадцать минут. Время уже почти одиннадцать ночи. Домоправитель провёл его в кабинет Чонгука, где его ждали Хосок и Тэхён. — Здравствуйте, господа, —Юнги прошёл мимо Хосока и сел напротив Тэ. — Как обстоят дела, адвокат Мин? — первым делом спросил Тэ, переходя к деловому этикету после того, как закончили с приветствием. — Если нам удастся, господина Кима освободят через три дня. У них нет прямых доказательств того, что Ваш брат является соучастником. К тому же, я видел в участке адвоката господина Чона. Он сказал, что номера грузовиков не зарегистрированы, просто там логотип вашей компании и оружие, которое создано вами. — Вы так говорите, будто мой брат является преступником, — возмущённо вмешивается Хосок. — Хосок, — строго произносит Тэ, прося его немного промолчать. — Продолжайте, пожалуйста, — обращается он уже к адвокату. — Завтра с утра их допросят, — сообщает Мин. — После я поеду в прокуратуру. Надо уточнить кое-что. Если следователи не смогут доказать причастность господина Кима, они будут вынуждены отпустить его спустя 72 часа после задержания. У них есть только тот факт, что в грузовиках с эмблемой клана Чон нашлось С-4, которое производит клан Ким. Это не грузовики Кимов, поэтому Вашему брату будет легче выпутаться, чем Вашему мужу. Думаю, господину Чону нужно будет ещё доказать то, что они не держат технику с незарегистрированными номерами. — Вам известно что-нибудь о Чонгуке? — почти не дыша, спрашивает Тэхён. — Адвокат вашей семьи не смог добиться встречи с ним. Скорее всего, они встретятся утром перед допросом. — Как Вы добились встречи с Намджуном? — спрашивает Хосок. — Ведь в такое время это невозможно! — удивляется он способностям Мина. — Постарался, — отвечает адвокат, обходя подробности. — В любом случае, сегодня мы ничего не сможем решить. Будем разбираться утром. — Понятно, — кивает Тэ, поднимаясь с места, чтобы проводить адвоката до входной двери. — Я хотел спросить, — тихо говорит он, снова обращая внимание Мина на себя, пока они идут к выходу. — Спрашивайте, — поворачивает голову Юнги. — Вы не знаете, можем ли мы встретиться с Чонгуком? — взволнованно задаёт вопрос Чон. — Если в течение трёх дней его не освободят, на четвёртый день адвокат господина Чона может запросить встречу для родных, — говорит Юнги. — Я так понимаю, развод временно откладывается? — тут же спрашивает он. — Да. Думаю, пока надо повременить с иском, — твёрдо отвечает Тэхён. — Я не могу сейчас бросить его в столь трудную минуту. — На всякий случай хочу Вам сказать, — осторожно произносит Мин, — если подадим иск сейчас, пока ваш муж находится под стражей, нам будет намного легче добиться развода. Вас быстро разведут. Суд будет на нашей стороне. Тэхён не успевает ответить адвокату, так как их отвлекает звук разбившегося об пол стакана. Оба омеги поворачиваются на звук и видят Юнхо, который выходил из кухни со стаканом воды. — Вы собираетесь развестись? — со стеклянным взглядом спрашивает младший сын. — Юнхо, — ахает Тэ. — Давай поговорим. Я всё объясню, — произносит он, боясь, что сын не поймёт его. — Не хочу никого слушать, — говорит Юнхо и, обходя омегу, быстрым шагом поднимается по лестнице. Мальчишка, который и так плохо переносил ссоры родителей, а теперь ещё и задержание отца, словно ураган бежит к себе в комнату, не замечая перед собой никого и ничего. Он даже не замечает брата, который вышел из своей комнаты и шёл ему навстречу. Юнхо, пролетая по коридору второго этажа, чуть не сбивает с ног Уена. — Эй, куда ты так несешься? — хватая младшего за руки, останавливает его Уен. — Что с тобой? — тревожно осматривает он побледневшего от злости брата. — Ты знал? — загнанно дыша, сиплым голосом спрашивает Юнхо. — Что? — хмурится омега, не понимая, о чём тот спрашивает. — И… или с отцом что-то случилось? — предполагая самое худшее, спрашивает Уен. — О том, что папа хочет развестись с отцом? — всё ещё злясь на родителей, на всех, на этот мир, спрашивает Юнхо. — Что?.. — Уен ошарашенно замирает, не в силах произнести ни слова. Его будто кто-то окатил холодной водой. Перед ними появляется Тэхён. Проводив адвоката, он поднялся наверх, чтобы успокоить младшего сына, но не ожидал наткнуться и на старшего. — Это правда? — недоверчиво спрашивает у родителя Уен. Тэхён смотрит на своих детей с сожалением. Не так он хотел сообщить им о состоянии дел. Не так его дети должны были всё узнать. — Он только что обсуждал это со своим адвокатом! — с глазами, полными слёз, выпаливает Юнхо и, не желая слушать ни слова, разворачивается и скрывается у себя в комнате, громко захлопнув дверь и тут же закрыв её на замок. — Уен… — Тэхён срывающимся голосом обращается к старшему сыну. Сейчас ему нужно, чтобы хотя бы он выслушал. — Давай зайдём в кабинет и поговорим, — с тяжестью в груди предлагает омега, но разве вспыльчивый сын захочет его слушать? Уен всегда был таким. С детства он не давал никому объясниться — ни провинившимся одноклассникам, ни друзьям, ни даже младшему брату. Для него не существовало полутонов, только чёрное и белое, только предательство и верность. — О чём? — усмехается он, глядя на родителя ледяным, полным ненависти взглядом. Эти антрацитовые глаза… Такие же, как у отца. Глубокие, бездонные, готовые выстрелить в человека. И в них нет ни капли тепла. Только разочарование. — О том, что ты в самую трудную минуту решил бросить отца? — его голос дрожит от ярости, но он не даёт родителю ответить. — Что, тебя больше не устраивает тот, кто для всех теперь предатель страны? Боишься запятнать свою репутацию? Боишься, что все отвернутся от тебя? Ты ведь никогда его не любил, да? — продолжает Уен, презрительно склонив голову на бок. — Просто сыграл роль хорошего мужа, чтобы жить в роскоши? Чтобы пользоваться его властью, его именем, его деньгами? А теперь, когда он в беде, ты сбегаешь, как жалкая трусливая крыса! Ненавижу тебя! — взрывается он, и его голос разносится по всему дому, пронзая воздух, словно нож. — Не-на-ви-жу! — Тэхён замирает. Он чувствует, как внутри что-то медленно, но неизбежно рушится. — Лучше бы тебя забрали, а не отца! — выкрикивает Уен. — Лучше бы это ты сгнил в тюрьме, а не он! Ты ведь этого заслуживаешь, правда? Ты же всегда был слабым, никчёмным! Никогда не был достоин его! — У Тэхёна перехватывает дыхание. — Разведись, папа! — Уен делает шаг назад. В его голосе больше нет истерики, только ледяное, осознанное презрение. — Разведись и знай: когда ты умрёшь, я даже на твою могилу не приду. Мне плевать, как и тебе плевать на отца. Эти слова… Они пронзают сердце Тэхёна, разрывая его на куски. Уен отворачивается и уходит, оставляя его в пустом коридоре. Беспомощного. С разбитой на осколки душой. Тэхён хочет крикнуть, хочет сказать хоть что-то, но не может. Ком в горле не даёт ему вымолвить ни звука. Он делает шаг вперёд, но ноги подкашиваются, и он падает на колени. Боль. Она накатывает внезапно, пронизывая всё тело, словно тысячи лезвий одновременно вонзились в его грудь. Сердце колотится слишком быстро, а в голове звенит. Воздуха не хватает. Омега царапает ногтями стену, пытаясь подняться. Ему нужно в свою комнату. Нужно добраться до матраса, под которым спрятаны таблетки. Те самые, которые он всегда прятал от Чонгука, чтобы тот не нашёл, но сил не хватает. — Помогите… — его голос срывается на хрип. Никто не слышит. Никто не приходит на помощь. Как же глупо… Он так боялся, что Чонгук узнает о его болезни. А теперь лежит здесь, корчась от боли, без возможности спасти самого себя. Тэхён не хочет умирать. Он хочет жить. Он хочет видеть своих детей. Хочет быть рядом с Чонгуком.