фиктивные чувства

Утро в Нью-Йорке начиналось с ярких солнечных лучей, пробивающихся сквозь тонкие занавески отельного номера. Адриан уже был на ногах, готовясь к последнему дню в этом шумном городе. Он натянул свежую рубашку и взглянул на свои тени, которые медленно танцевали по стенам, отражая его немного смятую душевную обстановку. Бал на прошлой недели, и сама эта неделя, оставили у него смешанные чувства: с одной стороны, это было яркое событие, а с другой — источник напряжения, которое он не мог игнорировать. Он решил разбудить Маринетт. С утра у него была идея — провести последний день весело и расслабленно. «Почему бы не развлечься? Это может быть хорошей возможностью, чтобы оторваться от всего», — думал он. — Маринетт, — тихо позвал он её, садясь на край кровати. — Как насчёт того, чтобы вечером сходить на дискотеку или в караоке? Мы могли бы повеселиться, забыть обо всех проблемах. Однако в ответ он увидел, как её глаза открываются с удивлением и усталостью. Она потянулась и села, протирая глаза, и тут же её лицо исказилось в недоумении. — Адриан, ты серьёзно? — произнесла она, словно только что вынырнув из глубокого сна. Её голос звучал глухо и напряжённо. — Я не хочу снова экспериментировать с алкоголем. Вечер на балу показал, что это не самое лучшее решение. Адриан почувствовал, как её слова отзываются в его сердце, пробуждая в памяти моменты того вечера, которые оставили у него тревожный осадок. Он вспомнил, как нашёл Маринетт когда Лоран выводил её из бара, когда её взгляд был затуманен, а её движения неуверенны. Ему стало страшно, когда он осознал, что мог потерять её. В тот момент он не думал о своих чувствах, о том, как сильно они ссорились; всё, что он хотел, это защитить её, вернуть её к себе. — Я не предлагаю повторять это, — мягко сказал он, перебирая волосы на лбу. — Просто подумай об этом как о возможности немного отвлечься, провести вечер без напряжения и обязательств. Маринетт подняла взгляд, и их глаза встретились. Он увидел в её взгляде страх, но также и каплю надежды, которую он так хотел поддержать. — Адриан, — произнесла она, её голос звучал решительно. — Ты же сам знаешь, что у нас не получается просто веселиться. Мы не можем просто быть парой на вечеринке, когда за этим скрывается всё то, что между нами… — Я не предлагаю притворяться, — перебил её он, чувствуя, как его голос наполняется напряжением. — Я просто хочу, чтобы мы немного расслабились. Мы можем просто быть собой. Она вздохнула, и в этом вздохе он уловил нечто большее, чем просто усталость. Это было как если бы она собирала все свои силы, чтобы вынести ещё одну трудную беседу. — Я не знаю, смогу ли я, — наконец произнесла она, и в её голосе слышалось отчаяние. — Я не хочу снова попасть в ту ситуацию, когда мне становится страшно, когда я теряю контроль. После их разговора утро потекло в тишине, каждый из них углубился в свои мысли. Маринетт, несмотря на своё колебание, решила остаться в номере и отказаться от этой идеи — её слишком тревожила перспектива оказаться в незнакомой толпе, на шумной вечеринке, где в любой момент всё могло снова выйти из-под контроля. Адриан, в свою очередь, быстро принял её отказ, но это едва ли означало, что он был доволен. Привыкший к недовольству и претензиям, он понимал, что под их спокойным общением скрыто не меньше напряжения, чем в спорах. Он знал, что за рамками фото на публике и игры в счастливую пару оставалась лишь бесконечная прохладная вежливость. Пожав плечами, он ушёл, чувствуя горечь, хотя и пытался скрыть это за лёгкой безразличной усмешкой. Оказавшись в одиночестве, он отправился к лифту и направился в ближайшее кафе. Даже там он никак не мог сбросить это ощущение: будто любые его попытки достучаться до Маринетт наталкиваются на стену, даже когда он всего лишь предлагал простую вещь — немного отвлечься и развеяться. В голове звучал её холодный ответ, слова о том, что она не хочет «снова терять контроль», и в какой-то момент он поймал себя на мысли, что и сам не знает, чего они пытаются добиться, находясь рядом.  Маринетт, оставшись одна, чувствовала противоречивую смесь облегчения и странной опустошённости. Взглянув на комнату, на разделённую подушками кровать, она поймала себя на вопросе, почему они вообще должны продолжать этот фарс. Всё, что их связывало, — это семейные обязательства, нужда спасти бизнес, но каждый новый день показывал ей, насколько искусственным был этот союз. День прошёл для них раздельно, словно они находились не в одном городе и в одной жизни, а в разных мирах, в которых ни у кого из них не было желания найти точку соприкосновения. Когда вечер наконец приблизился, Адриан вернулся в номер, закрыв за собой дверь с тихим щелчком. Внутри он увидел Маринетт, всё так же сидящую на краю кровати с ноутбуком, погружённую в свои мысли или работу. Она, казалось, совсем не сдвинулась с места с тех пор, как он уходил. — Ты что, весь день здесь просидела? — слегка насмешливо, но с искренним удивлением спросил он, глядя на неё. Маринетт лишь приподняла голову, взглянув на него поверх экрана. В её глазах читалась некоторая усталость, а в ответе прозвучала сухость: — А где, по-твоему, я должна была быть? Здесь хотя бы тише и… спокойнее. Адриан кивнул, но, усмехнувшись, заметил: — Ну, если ты не изменишь свои планы, скоро здесь будет не тише и не спокойнее. Я всё-таки иду в клуб, как и хотел. — Он демонстративно поправил манжеты рубашки и, взяв с собой куртку, кинул на неё внимательный взгляд. — Если вдруг передумаешь, можешь присоединиться. Маринетт коротко усмехнулась, но явно без удовольствия: — Передумаю? Вряд ли. Ты же знаешь, это не моё. Он лишь пожал плечами, стараясь скрыть раздражение. Ему казалось, что она избегает не только любых общих планов, но и попыток хоть как-то разнообразить их холодное сосуществование. Парень стоял у шкафа, роясь в вещах и пытаясь подобрать что-то подходящее для вечернего выхода. Его движения были нервными, порывистыми. Он нашёл чёрную рубашку, затем провёл рукой по волосам, как будто пытался привести себя в порядок не только внешне, но и внутри. Каждое его действие сопровождалось вздохом, коротким взглядом в сторону Маринетт, словно он ждал, что она передумает или хотя бы заговорит с ним. Однако Маринетт лишь сидела на краю кровати, обхватив себя руками и глядя куда-то в пол. — Знаешь, — бросил он, уже стоя у двери, — иногда мне кажется, что ты не против остаться в этом «вдвоём, но по одиночке» навсегда. Будто всё это тебе вполне устраивает. Маринетт не ответила, только взглянула в окно, и её молчание красноречиво говорило, что он попал в точку. Наконец, Адриан, застегивая манжеты рубашки, повернулся к ней, пытаясь снова затеять разговор, на который, по правде говоря, у него не оставалось сил, но отчего-то внутри было желание убедить её, что хотя бы один вечер они могут провести нормально. — Ты что, серьёзно собираешься просидеть здесь всю последнюю ночь? — спросил он, голос его звучал чуть грубее, чем он ожидал. Маринетт подняла взгляд, и её глаза потемнели, полные недовольства, смешанного с отчётливой усталостью. — Может, мне именно этого и хочется, Адриан, — ответила она, обрывая его на полуслове. — По крайней мере, здесь никто не следит за каждым моим шагом. — Слушай, — он вздохнул, пытаясь подавить раздражение. — Я же не предлагаю тебе что-то ужасное. Просто говорю, что это наш последний вечер здесь, в Нью-Йорке. Разве так сложно забыть обо всём на пару часов? Маринетт хмыкнула, сжала губы и посмотрела на него так, будто он не понимал элементарного. — Ты же знаешь, чем это может закончиться, Адриан, — сказала она, и в её словах слышалась лёгкая горечь. — Мы уже видели, что происходит, когда я пытаюсь «отвлечься»… Я не хочу снова попасть в ситуацию, где теряю контроль. Особенно когда вокруг полно журналистов, жаждущих любого нашего неосторожного движения. Ты же понимаешь, что они только и ждут, чтобы поймать нас на очередной ошибке? Её слова повисли в воздухе, как холодное предупреждение, и Адриан ощутил, как его пыл остыл, уступая место чему-то вроде разочарования, смешанного с обидой. Он понимал её опасения, но всё равно не мог избавиться от ощущения, что она просто отгораживается от всего. Её отказ, казалось, был не только о выходе в свет, но и о нежелании впускать его хотя бы на шаг ближе. Он снова повернулся к шкафу, натянул пиджак, поправил воротник и взглянул на себя в зеркало. В отражении он заметил, как она сидит на краю кровати, снова погрузившись в свои мысли, замкнутая и отстранённая. Адриан чувствовал, что с каждым этим молчаливым отказом между ними вырастает ещё одна стена. — Ладно, — сдержанно сказал он, голос его прозвучал жёстче, чем он намеревался. — Оставайся, если тебе так спокойнее. Если вдруг передумаешь, ты знаешь, где меня найти. И не дождавшись ответа, он вышел, оставляя позади гнетущую тишину и тот самый груз недосказанности, от которого он не мог избавиться ни здесь, ни в их браке. Ему казалось, что она специально держит дистанцию, тщательно контролируя каждую мелочь их общения. Это была своего рода война молчания, и с каждым днём он всё сильнее чувствовал её холодное безразличие. А ведь раньше он мог бы поверить, что хотя бы попытка вытащить её из этого замкнутого круга показала бы ей, что он, по крайней мере, готов быть рядом. Но каждый раз, как он делал шаг вперёд, Маринетт словно бы отстранялась ещё дальше. Адриан глубоко вздохнул, чувствуя, как гнев и разочарование смешиваются внутри. С одной стороны, он не понимал, почему её так тянет оставаться в одиночестве, даже если это значит просидеть весь день в пустом номере, среди тишины и своих собственных страхов. С другой стороны, он чувствовал, что её безразличие становится чем-то личным, направленным именно против него. Тем временем, блондин шагал по коридору, чувствуя, как его злость и разочарование плавно перерастают в горькое чувство одиночества. Ему казалось, что он пытался достучаться до Маринетт, пытался хотя бы немного разбавить их рутину, дать ей повод улыбнуться, но каждый раз она закрывалась, как будто боялась даже простой мысли о том, чтобы расслабиться рядом с ним. Он остановился на мгновение, закусив губу и обернувшись в сторону их отеля. Что-то внутри подталкивало его вернуться, но гордость и чувство собственного достоинства заставили его идти дальше. Он вспомнил о её взгляде — в нём было столько настороженности, столько недоверия, что казалось, его каждый шаг, каждое слово в её адрес вызывают у неё одну только реакцию — нежелание подойти ближе, будто он мог причинить ей боль одним своим присутствием. На улице он свернул к клубу, где уже гремела музыка, слышная даже с тротуара. Яркие неоновые огни мигающих вывесок отражались на его лице, размытые и пульсирующие в такт басам. Он почувствовал внезапный прилив свободы — как будто, войдя в клуб, он мог хотя бы на вечер забыть о всём, сбросить напряжение и притвориться, что жизнь его гораздо проще, чем она была на самом деле. Внутри уже собралась толпа, и в полумраке мерцали огоньки, отражаясь в стаканах, дымке и зеркальных стенах. Зайдя внутрь, Адриан решил, что начнёт с напитка, хотя он помнил о предостережениях Маринетт и понимал, почему её это так тревожит. Но здесь, среди чужих лиц, без назойливых камер и вопросов, ему казалось, что он может хотя бы на время быть собой — тем Адрианом, который не обязан разыгрывать роль «идеального мужа» на публике. Адриан подошел к барной стойке и остановился, чувствуя, как музыка вокруг окутывает его, будто призывая отбросить всё лишнее и слиться с ритмом. Заказав напиток, он не спешил, изучающе смотрел на стакан, наблюдая, как лёд медленно тает, оставляя влажные следы на стекле. Ему почему-то хотелось, чтобы этот момент длился чуть дольше, как будто между ними стояла тонкая, но ощутимая линия — между сдержанным, контролируемым Адрианом и тем, кто мог позволить себе расслабиться хотя бы на вечер. Когда он наконец поднес стакан к губам, горьковатый аромат алкоголя коснулся его, холодная жидкость обожгла язык, и он почувствовал, как горечь расползается по его внутренностям, принося с собой странное чувство спокойствия. Этот напиток, как и сам вечер, был попыткой выбросить из головы накопившееся напряжение, беспокойство, сложные чувства, которые, казалось, разрывали его изнутри. Поставив стакан обратно на стойку, Адриан сделал глубокий вдох, ощущая, как алкоголь медленно обволакивает его, расслабляя. Толпа на танцполе двигалась в такт музыке, и он на секунду задумался, как бы выглядел этот вечер, если бы Маринетт согласилась прийти сюда с ним. Он представил её рядом — её напряжённый взгляд, попытки держаться под контролем, даже здесь, в этом хаосе. Он снова вспомнил их разговор: её страх перед потерей контроля, нежелание снова оказаться в чужой власти, как в ту ночь с Лораном. И всё это странным образом мешало ему просто отпустить мысли и расслабиться. Тряхнув головой, Адриан отбросил эти мысли, поднося стакан ко рту снова, и сделал второй глоток, чувствуя, как тепло алкоголя распространяется по телу. Он хотел отбросить все разочарования и неуверенность, забросить это в самый тёмный угол своего разума. Почувствовав, как алкоголь растекается теплом по венам, Адриан немного расслабился, позволяя себе влиться в атмосферу клуба. Его взгляд медленно скользил по танцующему залу: огни прожекторов вспыхивали и умирали, словно мерцая в такт музыке, которая заполняла всё пространство. На танцполе вокруг него мелькали лица, движения чужих тел, беззаботных и дерзких, заманчиво влекущих в гущу веселья. В какой-то момент ему показалось, что шум клуба действительно приглушает все его мысли. Призрачное беспокойство, таившееся в его сознании, на время отступило, оставляя лишь слабое эхо. Он почти забыл обо всем — о холодных и напряжённых утрах с Маринетт, о бесконечной игре на публику, в которую они были втянуты, о её словах, которые до сих пор отдавались в его голове. Однако он знал, что это чувство — иллюзия, временное затишье. Осознание этого кололо изнутри, но он отмахивался от него, как от назойливой мухи, вытягивая из стакана ещё один глоток. Адриан сделал глубокий вдох, снова поднося стакан к губам и чувствуя, как обжигающий алкоголь прокатывается по горлу, стирая на мгновение образы, всплывающие в голове. Но мысли о Маринетт, почему-то — именно такой, неуловимой и дерзкой, — не отпускали его. Он чувствовал, как смешивается раздражение с этим внезапным, странным любопытством, от которого он не мог избавиться. Оглядевшись по сторонам, он видел вокруг расслабленные, манящие движения танцующих девушек. Их взгляды скользили по нему, словно подбадривая его присоединиться к их веселью, забыться и отпустить все напряжение, которое накопилось за последние дни. Одна из них, высокая брюнетка в коротком платье, подмигнула ему и сделала приглашающий жест, как будто прямо нацеливаясь на его одиночество. Адриан поймал её взгляд, но быстро отвёл глаза — её улыбка показалась ему слишком прямолинейной, предсказуемой. Она не вызывала в нём тех странных, противоречивых чувств, которые он испытал, всего лишь представив Маринетт здесь, в клубе, такой, какой ему никогда не доводилось её видеть. Закончив свой напиток, он почувствовал лёгкий шум в голове, и вместе с ним пришла новая волна раздражения. Как ни странно, оно было направлено не столько на Маринетт, сколько на самого себя. Ему не давало покоя, что он снова и снова возвращался к мыслям о ней, несмотря на весь этот вечер, на свою свободу и на толпу вокруг. Поддавшись порыву, Адриан направился в сторону танцпола, пробираясь сквозь мерцающий свет прожекторов и гул музыки, что бил в грудь, захватывая ритм сердца. Он чувствовал, как алкоголь слегка подталкивает его, придавая ему ту самую лёгкость, ради которой он и решился выбраться сюда. Погрузившись в море танцующих тел, он позволил себе закрыть глаза на секунду, отпустив все мысли и просто чувствуя ритм. Через мгновение он почувствовал, как рядом кто-то мягко касается его руки, и, обернувшись, увидел блондинку с игривой улыбкой и сияющими глазами, которая приблизилась к нему, танцуя так, будто её движения были направлены исключительно на него. Девушка была одета в короткий топ и джинсовые шорты, подчёркивающие её фигуру. Её взгляд был уверенным и слегка вызывающим, и Адриан почувствовал, как между ними возникло нечто вроде немой договорённости. Она скользнула к нему ещё ближе, её рука на секунду задержалась на его плече, и он уловил запах её лёгких духов — сладкий, чуть терпкий. Девушка что-то сказала ему, но слова растворились в музыке, оставляя лишь её улыбку и внимательный взгляд. Адриан улыбнулся в ответ, принимая её приглашающее движение, и позволил себе следовать за ней в танце. Они танцевали, погружённые в бешеный ритм музыки, её движения становились всё более уверенными и раскованными, почти дразнящими. Адриан почувствовал, как клубный шум и яркий свет растворяют его мысли, на какое-то мгновение позволяя ему забыть все напряжённые разговоры, обязательства и правила, в которые он был погружён с тех пор, как связал свою жизнь с Маринетт. Девушка придвинулась к нему ещё ближе, и, хоть они едва касались друг друга, ощущение её присутствия рядом становилось всё более настойчивым. Она подняла руку, как будто поправляя волосы, но её пальцы слегка задели его щеку. В этот момент Адриан поймал её взгляд — манящий, с ноткой уверенной соблазнительности. Однако, едва он это осознал, перед его внутренним взором неожиданно вспыхнул другой образ. Вместо этой незнакомки он вдруг представил, знакомую девушку, как она могла бы выглядеть в подобной атмосфере: её обычно строгие, но иногда беззащитные черты лица, немного взъерошенные волосы, которые бы она забыла уложить, небрежный макияж и почти неуместный в клубе спокойный взгляд. Мысль об этом показалась ему одновременно странной и неожиданно притягательной. Он никогда не видел её в подобной обстановке, без постоянного контроля, позволившей бы себе расслабиться. Этот образ на секунду выбил его из атмосферы клуба. Ему стало немного не по себе, и он отвёл взгляд, стараясь избавиться от странного ощущения, но оно цеплялось, возвращая его к воспоминаниям о Маринетт и их последнем разговоре. — Эй, ты здесь? — блондинка посмотрела на него с лёгким удивлением и протянула руку, чтобы снова поймать его внимание. Адриан кивнул, с натянутой улыбкой пытаясь вернуться к танцу, но внутри он уже чувствовал, что этот вечер стал для него гораздо более запутанным, чем он изначально предполагал. Адриан постарался сосредоточиться на девушке, которая продолжала танцевать рядом с ним. Она смеялаcь и завлекала его своим непринуждённым стилем, в то время как он всё больше и больше чувствовал себя не в своей тарелке. Каждый её взгляд и прикосновение возвращали его к мысли о Маринетт, и он стал замечать, что его тело реагирует на эту незнакомку не так, как должно. Девушка прижалась к нему ближе, её дыхание было горячим и тревожащим, но в этот момент он всё больше осознавал, что всё это не то, чего он на самом деле хочет. Клубный свет мерцал вокруг, создавая иллюзию свободы и беззаботности, но в глубине души он чувствовал растерянность. Он снова и снова прокручивал в голове тот разговор с Маринетт, когда она отказалась от вечеринки, как она выразила свои страхи и опасения. — Ты в порядке? — неожиданно спросила блондинка, приподнимая бровь и заглядывая ему в глаза, будто пытаясь прочитать его мысли. — Да, всё нормально, — отозвался Адриан, но его голос прозвучал неуверенно. Ему не хотелось выглядеть угнетённым или скучным. Но в то же время его мысли всё ещё оставались далеко от происходящего. Она, казалось, не верила ему, и в этом было что-то притягательное. Она вновь прижалась к нему, но его голова была заполнена образами: как Маринетт смеялась, как они вместе провели время, как они иногда спорили и смеялись в своих уютных моментaх. В тот момент Адриан решил, что ему нужно больше пространства. Он отстранился от девушки, сделав шаг назад. — Извини, мне нужно немного воздуха, — произнёс он, чувствуя, как слова выходят из его уст, как будто они застряли в горле. Она недоумённо посмотрела на него, но не стала удерживать. Адриан, пробираясь к выходу, чувствовал, как клубный шум постепенно затихает, а его сердце наполняется легким смятением. Он вышел на свежий воздух, и прохлада ночи мгновенно обняла его. Звёзды сияли высоко в небе, но в его сознании всё ещё оставались недавние переживания. Адриан прислонился к стене здания, пытаясь осознать, что происходит. Ему было трудно понять, что он искал в клубе, когда на самом деле всё, чего он хотел, это быть с Маринетт. В глубине души он знал, что этот вечер был не тем, что ему нужно. Он хотел бы вернуться в номер, где их беседы были настоящими, где можно было бы просто поговорить без всяких масок и притворств. Он провёл рукой по волосам и, сделав глубокий вдох, решил, что, возможно, ему всё-таки стоит вернуться и попытаться разобраться с тем, что происходит между ними. Адриан провел несколько минут на улице, ощущая, как холодный воздух успокаивает его мысли. В его голове всё ещё не утихали образы: вечер на балу, танцы, нежелательные поцелуи и, конечно же, Маринетт, её испуганный взгляд, когда он предложил ей пойти в клуб. Несмотря на то что они были вынуждены расписаться и делали вид, что всё в порядке, между ними продолжала существовать стена недопонимания и ненависти. Наконец, он собрался с мыслями и вернулся в клуб. Музыка доносилась как будто издалека, но с каждым шагом она становилась всё громче и ярче. Когда он снова вошёл, взгляд сразу же упал на девушку, с которой он танцевал раньше. Она продолжала кружиться среди толпы, и Адриан вновь ощутил это неприятное чувство в животе. Но сейчас он был готов отодвинуть всё лишнее и сосредоточиться на том, чтобы просто развлечься, забыть о своём напряжённом состоянии и об отношениях с Маринетт. Он направился к барной стойке, заказал крепкий виски, который быстро скользнул по горлу, оставляя жгучее тепло. Каждый глоток помогал ему отстраниться от своих мыслей, позволяя шуму и ритму музыки захватить его. Он снова смотрел на танцующий народ, чувствовал, как атмосфера вечеринки начинает затягивать его, словно волна, которая смывает всё лишнее с поверхности. Его сознание, уставшее от постоянных размышлений о Маринетт и их конфликте, на мгновение освободилось от тяжёлого груза. Он не хотел думать о том, как её глаза, полные страха, смотрели на него, когда он попытался её поддержать. Он просто хотел быть здесь и сейчас, в этом клубе, среди танцующих людей, которые не знали о его проблемах и не интересовались его личной жизнью. Подняв бокал, он вновь сделал глоток, ощущая, как алкоголь разогревает его изнутри. В этот момент в его поле зрения появилась та самая девушка — с яркой улыбкой и уверенной походкой. Её манящие движения притягивали, словно магнит, и Адриан, отвлёкшись от своих дум о Маринетт, почувствовал, как внутри него загорается искра интереса. Собравшись с мыслями, он направился к танцполу, снова ощущая, как его сердце забивается быстрее от ритмов музыки. Танцующие вокруг него были полны жизни и энергии, и Адриан, вдруг почувствовав себя частью этого безумия, оторвался от всех сомнений и решил позволить себе немного свободы. Музыка завладела им, и он отпустил все мысли о брюнетке в номере, о том, как их отношения достигли дна, и как они стали врагами, вынужденными носить маски в этом мире. Адриан погрузился в атмосферу вечеринки, его тело двигалось в такт музыке. Танцпол был наполнен людьми, которые смеялись, общались и, казалось, забыли о своих заботах. Он почувствовал, как напряжение покидает его, и его сердце начинает биться в унисон с ритмом, окружавшим его. Какое-то время он просто наслаждался моментом, танцуя и принимая комплименты от девушек, которые охотно завязывали с ним разговор. Одна из них, высокая блондинка с яркими губами и игривым взглядом, подошла ближе и, наклонившись к нему, произнесла что-то на ухо. Адриан не слышал слов, но почувствовал её дыхание на своей коже — это было возбуждающе. — Ты отлично танцуешь, — сказала она с ухмылкой, её глаза блестели от удовольствия. — Почему ты не пришёл сюда раньше? Он лишь пожал плечами, пытаясь не думать о том, что происходит между ними. Звуки клуба словно уносили его в другое измерение, и он не хотел возвращаться в реальность, где его ждала Маринетт с её недовольством и страхами. Он смеялся, общался и, казалось, смог хотя бы ненадолго избавиться от тяжести, связанной с его “браком” с ней. Адриан почувствовал, как его внимание вновь привлекает блондинка. Она танцевала, вбирая в себя всю энергию вечеринки, а потом обвила руку вокруг его шеи, притянув к себе. Он ответил ей улыбкой и продолжал двигаться в такт музыки, забыв о своих заботах и о том, как важно быть осторожным. Алкоголь добавлял смелости, и его разум затуманивался. В этот момент в его голове снова проскользнула мысль о том, как Маринетт вела бы себя здесь. Как бы она смотрела на него с недоумением и лёгким презрением, как обычно. Он представил, как бы она выглядела в этом окружении: в коротких шортах и приталенной майке, её распущенные волосы развеваются под ритм музыки,а тело двигается в такт музыки, забирая всё внимание и взгляды, черная подводка подчеркивает её глаза, придавая ей уверенность, о которой она, возможно, и не догадывалась. Но затем этот образ рассеивается, когда блондинка снова привлекает его внимание, заставляя его забыть о Маринетт, словно её никогда и не было. Девушка вплотную подошла, зацепила его за руку и потянула за собой на танцпол, игриво смеясь. Адриан, ощутив прилив адреналина, последовал за ней, как будто все проблемы остались позади. Он танцевал, забыв о предстоящем возвращении в реальность, когда снова столкнется с Маринетт. Музыка заглушала любые тревоги, а яркие огни клубов искрились, создавая иллюзию бесконечного праздника. С каждым глотком виски и с каждой минутой на танцполе его настроение поднималось, и он все больше ощущал себя частью этой бурлящей толпы. Тем не менее, в какой-то момент он всё-таки почувствовал легкое беспокойство. В глубине души возникло осознание того, что эта вечерняя беззаботность — это лишь временная утешение. Но пока он был здесь, он мог позволить себе отдохнуть и забыть, и в этом было что-то притягательное. Время в клубе летело быстро, словно секунды рассеивались в вихре музыки и света. Адриан все глубже погружался в атмосферу вечеринки. Он танцевал с блондинкой, их движения становились всё более раскрепощёнными, а смех — громче. У него в голове крутились мысли о том, как легко можно забыть о своих проблемах, просто отдавшись моменту. Однако по мере того, как часы двигались вперёд, в глубине души всё же возникало чувство тревоги. С каждой выпитой порцией алкоголя он всё больше отдалялся от реальности, но в то же время оставался осознанием того, что утром его ждёт нечто серьёзное. Вылет в 14:00, и он не мог позволить себе проснуться в слишком затуманенном состоянии. Наконец, когда он взглянул на часы, сердце застучало немного быстрее. На табло было уже почти 3 часа утра. Мысли о том, что завтра они с Маринетт должны покинуть Нью-Йорк, накрыли его, как холодный душ. Он не хотел думать о том, что ждёт его в реальной жизни: их напряжённые отношения, мнимое “счастливое” семейство и тот факт, что они не смогли просто наслаждаться друг другом. — Мне нужно уйти, — сказал он, не осознавая, как быстро решился покинуть танцпол. Блондинка посмотрела на него с недоумением, но он лишь кивнул ей на прощание и быстро направился к выходу. Ему нужно было вернуться в отель и попытаться хотя бы немного восстановить силы перед утренним вылетом. Когда он вышел на улицу, холодный воздух обжег его лицо, словно возвращая к реальности. Он глубоко вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок. Разочарование от неуверенности в будущем с Маринетт снова накрыло его, и он знал, что, несмотря на всю эту бурю веселья, они не могут просто оставить всё позади. Адриан толкнул дверь номера и вошёл, ожидая тишины и покоя. Вместо этого его встретила напряжённая атмосфера: Маринетт сидела на краю кровати, скрестив руки на груди. В тусклом свете настольной лампы её лицо было выражением раздражения и беспокойства. — Где ты был? — спросила она, поднимаясь. — Ты знаешь, сколько времени? Твои родители звонили, и они очень волнуются! Он на секунду застыл, осознавая, что её слова верны. Глубоко внутри него закипали эмоции. Он не хотел быть тем, кто заставляет её переживать, но эта ситуация его безумно бесила. — Я устал от всего этого! — выпалил он, бросая на неё гневный взгляд. — От звонков, от беспокойства, от этой ненужной жизни, где все требуют от нас, чтобы мы были идеальными. Я просто хотел немного отвлечься! Маринетт сжала губы, и в её глазах появилась обида. Она сделала шаг ближе, теперь они стояли почти на одном уровне, но в её взгляде всё ещё было отчаяние. — Это не просто “развлечение”, Адриан! Ты не понимаешь, как это выглядит! — её голос звучал напряжённо, словно она пыталась донести до него нечто важное. — Мы не можем просто убежать от проблем. — Я не убегаю, — рявкнул он в ответ. — Я пытаюсь справиться с этим всем, и ты этого не понимаешь! В этот момент она посмотрела ему в глаза, и он увидел, как её лицо наполнилось чем-то, что было похоже на печаль. Она собирала слова, но не могла найти нужные. Он чувствовал, как его гнев начинает угасать, но вместо этого нарастало напряжение, которое никто из них не хотел признавать. Вдруг, неожиданно для себя, он взял её лицо в руки. Гладкие линии её щёк ощущались под его ладонями, и он заметил, как она затаила дыхание. Этот момент, наполненный эмоциями, заставил его забыть о гневе. — Хватит, — едва слышно произнёс он, голос звучал почти как предупреждение. Его руки всё ещё удерживали её лицо, и он посмотрел в её глаза с каким-то отчаянным вызовом, будто в последнюю секунду ждал сопротивления. Затем он наклонился к ней и впился в её губы. Это был не нежный, не осторожный поцелуй, а наполненный всей яростью, обидой и страстью, которые накапливались слишком долго. Ему не было дела до того, насколько это было правильно или разумно. Он вложил в этот поцелуй всё: ту злость, которая поднималась каждый раз, когда они сталкивались взглядами, его негодование от их вынужденного “брака” и то непонятное притяжение, которое он чувствовал к ней, даже когда старался это отрицать. Её первое движение было отстранённым — Маринетт инстинктивно отпрянула, вырываясь из его хватки, её глаза широко распахнулись в удивлении и недоумении. — Что ты делаешь? — прошептала она, глядя на него с укором и напряжённостью, словно не веря в происходящее. Её голос звучал резко, но в нем чувствовался оттенок растерянности, почти как вызов, брошенный ему. Адриан не ответил ни слова. Вместо этого он снова шагнул вперёд и крепко ухватил её за плечи, притягивая ближе. Всю ночь ему не давали покоя её образ, её резкость, даже её раздражение — и это отразилось в его взгляде. Он чувствовал, что не может это просто так отпустить, будто весь клуб, весь шум, и даже его попытки отвлечься не могли избавить его от этой странной, мучительной одержимости. Не давая ей времени возразить, он вновь наклонился и поцеловал её, ещё жёстче и яростнее, чем в первый раз. Его руки крепко держали её, он буквально впился в неё, чувствуя, как от напряжения замирает её дыхание. Она попыталась оттолкнуть его, но он лишь крепче прижал её, вложив в этот поцелуй всю свою усталость, раздражение и это непонятное влечение, которое он уже не мог контролировать. Его поцелуй был грубым, почти как тихий вызов, как требование ответа. Маринетт ощутила, как в ней поднимается волна сопротивления, которая неожиданно уступила чему-то более сильному — гневу, вызову, собственному желанию ответить ему на равных. Она поднялась на носочки, подалась к нему навстречу, позволяя рукам скользнуть вверх, зарываясь пальцами в его волосы и обвивая его шею. В этом движении было что-то упрямое, дерзкое — она не собиралась уступать ему ни в силе, ни в напряжении, пылающем между ними. Его руки, казалось, жили своей жизнью. Одна скользнула по её талии, крепко удерживая ее, другая — медленно и требовательно исследовала ее спину, словно не находя покоя. Он чувствовал, как её тело откликается на его прикосновения, как ее дыхание становится глубже и резче. Их поцелуй становился всё более жарким, как будто это была их немая война, в которой никто не хотел сдавать позиции. Ее пальцы сильнее сжались на его волосах, и Адриан, подчиняясь этому движению, прижал её к себе ещё теснее, стирая последние границы. Его рука блуждала по её силуэту, чувствуя, как тонкая ткань платья подчёркивает каждую линию её фигуры. Секунды растягивались в вечность, и казалось, весь мир замер вокруг них, оставляя только ощущение горячего, прерывистого дыхания, касания и захлёстывающую волну напряжения, в котором уже невозможно было разобраться — то ли от злости, то ли от чего-то куда более опасного. Маринетт вжималась в его плечи, чувствуя, как его руки уверенно скользят по её талии, чуть сильнее притягивая её к себе, почти вырывая ответное движение. Её сердце стучало так быстро, что она уже не различала его биения, сливаясь с его дыханием, с его порывистыми, неровными движениями. Её пальцы, словно забыв о сдержанности, обвили его затылок, тянули его ближе, пока она не ощутила его запах, ощущение, что он окружает её со всех сторон. Теперь уже ей самой было сложно отступить. Гнев, обида — всё отступило перед этим неумолимым желанием не уступать ему даже здесь, не дать слабину, и вместе с тем — быть ближе, почувствовать его жар, как будто это могло дать ей ответы на все те вопросы, что терзали её внутри. Они словно двигались в едином ритме, не оставляя между собой пространства, которое всё это время так яростно защищали. Их поцелуй становился всё более отчаянным и хаотичным, как будто каждый из них пытался сломать невидимый барьер между гневом и желанием, который удерживал их на расстоянии слишком долго. Пальцы Маринетт дрожали, но она продолжала удерживать его, не отпуская, как будто он был единственной опорой в её водовороте мыслей и эмоций. Адриан крепче обхватил её за талию, сжимая её так, что между ними не оставлялись даже воздуха. Его руки скользнули вверх по её спине, обжигая её кожу сквозь ткань. Она чувствовала, как его дыхание, горячее и порывистое, касалась её щек, губ, вызывая рой мурашек, но она не могла, и не хотела, сдержать это чувство, как будто оно отвечало на какое-то глубинное, неосознанное желание: Он, словно утратив контроль, притягивал её к себе с ещё большей силой, будто пытаясь выразить этим жестом всё, что накопилось в нем за все это время. Гнев, напряжение, раздражение - всё смешалось с каким-то неукротимым притяжением, которое они оба чувствовали, но не признавали. Она закрыла глаза, отдаваясь этому моменту и чувствуя, как его рука мягко скользит по ее спине, вызывая трепет, который она не могла подавить. С каждым прикосновением, с каждым движением казалось, что границы между ними исчезают, оставляя лишь ощущения и непонятное, но притягательное чувство, которое невозможно было назвать иначе, кроме как необходимостью быть друг с другом, каким бы невозможным это ни казалось. Парень внезапно отрывается от её губ, переведя дыхание, и, едва ли давая себе время на раздумья, прижался к её шее. Его губы были горячими, нетерпеливыми, оставляя лёгкие следы поцелуев, спускаясь ниже, будто стремясь отметить каждый дюйм её кожи. Маринетт почувствовала, как её дыхание перехватило, каждый его поцелуй отзывался в ней волной тревожного, но одновременно манящего тепла. Ее руки дрожали, но она не отстранялась; наоборот, словно сама не понимая, что делает, провела пальцами по его волосам, мягко наклоняя его голову ближе к себе. Глаза её были закрыты, и она старалась не думать ни о чём, кроме ощущений, полностью отдаваясь его прикосновениям, которые будили в ней чувства, о которых она даже не подозревала. Адриан, словно забыв о всём на свете, продолжал скользить губами по её шее, на мгновение позволяя себе забыться.  Чем дольше он касался её шеи, тем сильнее его руки притягивали её ближе, обвивая талию так, будто он боялся, что она может исчезнуть. Он чувствовал её тёплую кожу под своими пальцами, ощущал её биение, и это приводило его в состояние какого-то странного оцепенения и одновременного ожога. Его дыхание сбивалось, и каждая секунда их близости, казалось, только подогревала его. Адриан чувствовал, как внутри него разгорается смесь подавленных эмоций - раздражение, притяжение, почти болезненное желание быть к ней ближе. Маринетт, не сдержавшись, немного откинула голову, словно позволяя ему продолжать, даже несмотря на внутреннее сопротивление и волну смущения. Она сама не могла понять, что именно сейчас чувствует - этот момент был резким, почти жестоким, но от этого только более захватывающим. Её пальцы скользили по его плечам, по крепкой линии его шеи, словно стараясь запомнить каждое прикосновение. Маринетт почувствовала как Адриан ложиться на кровать тянув за собой брюнетку. Он пересаживает её на себя сверху, её ноги касаются края кровати с обеих сторон. Адриан подтягивает её за ягодицы к себе ближе, и она наклоняется снова отдать ему страстный поцелуй.  Но в следующую секунду Маринетт вдруг осознала, насколько все зашло далеко, и её сердце пропустило удар. Она отстранилась на долю секунды, ее дыхание было сбито, а взгляд метался от его глаз к полу, словно она пыталась понять, что вообще произошло. — Что мы делаем? — прошептала она, всё ещё пытаясь собраться с мыслями и хоть как-то прийти в себя после этих мгновений, которые разжигали в ней целый вихрь чувств - от гнева до странного, тревожного желания. Она встает с него и пересаживается рядом на кровать.  Адриан, едва удерживаясь от того, чтобы снова притянуть её к себе, молчал, вглядываясь в её глаза. Ему хотелось что-то ответить, но всё, что он чувствовал, — это тяжесть их неизбежного притяжения и борьбу с собой, которую он до сих пор не мог выиграть. — Честно говоря, не знаю, — наконец произнес он, глухо и с каким-то упрямым, почти отчаянным тоном. Он провёл рукой по волосам, стараясь немного отстраниться, хотя и понимал, что это желание быть ближе, держать ее, едва отпустив, его не покинет. — Но... это не кажется мне ошибкой. Маринетт на мгновение прикрыла глаза, будто чтобы закрыться от собственных чувств и противоречий. Маринетт медленно выдохнула, не открывая глаз, пытаясь заглушить бурю эмоций, разгорающуюся внутри. Все, что только что произошло, казалось неправильным, но в то же время так захватывало её, что ей не хватало сил справиться с этим наваждением. Она чувствовала, как внутри всё кричит: это опасно, это глупо, это может изменить все. Но желание ощутить его рядом оказалось сильнее. Адриан привстал и придвинулся ближе, его взгляд был тяжёлым, напряжённым, будто и он боролся с чем-то глубоко внутри.   — Может, мы просто слишком устали друг от друга, от этого всего, — он говорил тихо, но его слова тонули в пространстве, оставляя ощущение, будто они давно знали ответ на этот вопрос. — Но черт возьми, Маринетт мне надоело сдерживаться.  Она чувствовала, как он снова приближается, и её сердце на миг замерло, когда он медленно подвинулся к ней, его дыхание обжигало её кожу. Маринетт не двигалась, но ее тело, казалось, ответило на этот вызов, наклонившись навстречу. — Это безумие, - тихо прошептала она, чувствуя, как его рука скользит вдоль её спины, притягивая её ближе, — и мы пожалеем об этом... — сказала она это вновь принимая прошлую позу, запрокидывая ногу на него и садясь сверху, не давая ему выбора что делать.  Адриан не ответил. Он уже не слушал - просто наклонился и, не колеблясь, вновь коснулся её губ, на этот раз медленнее, глубже, будто хотел задержать этот момент, запомнить каждую секунду. Его пальцы нежно, но настойчиво пробежали по её спине, прокладывая путь от плеч к талии, а затем скользнули выше, обхватив ее лицо, словно не позволяя ей снова уйти.