Always

      

***

      Донхён считал до этого дня, что его жизнь похожа на сказку. Он учился в самом престижном университете Лондона, получал стипендию и был полностью удовлетворён результатами своей учёбы. Ким не то, чтобы шёл на красный диплом, он нёсся к нему на полной скорости, по пути сшибая все преграды.       Преподаватели его любили, а самые непробиваемые уважали, потому что редко студенты позволяли себе так открыто высказывать своё мнение и критиковать их принцип работы. Декан факультета так и вовсе нарадоваться не могла. Донхён не знал, откуда появилась эта любовь, но женщине явно нравилось ходить в гости к его родителям и часами рассказывать им о том, где в этот раз отличился их сын.       Мама им гордилась, а отец только сдержанно кивал, пожимал руку, и настойчиво рекомендовал не зазнаваться. «Как только возомнишь себя лучше других, всё сразу пойдёт не по плану» — говорил мужчина, и Донхён был уверен, что у него всё под контролем. Жизнь шла чётко по тому плану, который Ким строил на пару лет вперёд.       Только вот встречи с Донмином в этом плане не намечалось. До сегодняшнего дня Донхён был уверен, что его мечты о встрече с парнем из прошлого навсегда останутся только мечтами.       Но вот Хан прямо перед его глазами. Стоит в центре сцены, играет на гитаре, и поёт сорванным голосом песни о токсичной любви, выглядя при этом счастливым. И почему-то Ким чувствует себя так, будто он не имеет права смотреть на то, как Донмин выступает.       Ведь это не тот парень, с которым он когда-то дружил. Это не тот парень, которого Донхён три года назад оставил в аэропорту и сделал всё возможное, чтобы его забыть. Уже не тот.       К концу первой песни Киму кажется, будто он забывает, как дышать. После второй Сора снова спрашивает, как он себя чувствует, и Донхён с трудом выдавливает из себя короткое «тут немного душно». На третьей кажется, будто Донмин на пару секунд смотрит прямо Донхену в глаза. А на вступлении к четвëртой песне он выбегает из зала, чтобы подышать.       Ким не успевает даже понять, сколько конкретно проходит времени между этими событиями. И вот он совсем один стоит на улице и делает, кажется, первый полноценный вдох с того момента, как Донмин появился в его поле зрения. Донхëн думает, что это ненормально. Каждая клеточка его тела и души реагирует на Хана ненормально.       Пока Кима тресёт, курящий неподалёку парень замечает его, взволнованно хмурясь.       — Ты в порядке? — спрашивает невольный свидетель немой истерики, подходя немного ближе, чтобы получше разглядеть лицо Донхёна. Неоновая вывеска не даёт нужного количества света.       — В порядке, — на автомате отчеканивает Ким, продолжая пялиться в одну точку. Разговаривать сейчас ему хочется в последнюю очередь, но и грубить любезно поинтересовавшемуся парню тоже не хочется.       — Выглядишь, как будто не очень.       — Да ну, правда что ли? — с сарказмом хмыкает Донхён, пальцами стирая следы вокруг глаз. Он и не заметил, когда опять успел зареветь. — Жаль. Сестра старалась сделать из меня красавчика.       Незнакомец, вопреки ожиданиям Кима, не отходит даже после этого. Наоборот, на его лице будто появляется ещё более заметное волнение, и тот начинает вертеться по сторонам, в поисках хотя бы кого-то, кто мог бы помочь.       Охранник, продолжающий следить за каждым входящим и выходящим тем временем делает вид, будто и не замечает их. Не его компетенция.       — Вот урод, — выругивается себе под нос незнакомец, не глядя кидая сигарету в сторону мусорки. Как ни странно, даже попадает. — Ты пил? — обращается он снова к Донхёну, останавливаясь прямо напротив.       Как на очной ставке, ей Богу. Даже если и пил, то что?       — Нет, — рот произносит совсем другой ответ, пока Донхён сильнее укутывается в свой пиджак, опуская глаза в асфальт.       Ему бы поспать пару часиков, а не вот это всё. Ну или на крайняк клофелина таблетку, а то сердце даже и не думает сбавлять обороты. Парень же тем временем мычит.       — Куришь?       — Нет.       — Уважаю.       Ну хоть что-то хорошее за сегодня. Респект от первого встречного человека, курящего у бара, Донхён заслужил.       Когда подъезжающая со стороны машина достаточно громко врезается в бордюр, Ким жмурится от звука скользящего по бетону металла. Его собеседник же в этот момент только хмурится, оборачиваясь прямо на яркий свет фарт.       — Ну что за придурок, а, — ругается парень сначала тихо, но потом, уже громче, добавляет: — Выруби свет, идиот, по глазам же режет!       Высовывающаяся с водительского места голова не долго думая кричит в ответ:       — Че, зажиматься тебе помешал?       И Донхён бы возмутился, но после ползающего по кустам парня, который оказался в итоге лидером музыкальной группы, кажется, его этот диалог уже не напрягает.       — Ты в глаза долбишься что ли? Он плачет.       Звук резко хлопающей двери машины не предвещает ничего хорошего. Точно так же как и звук приближающихся за пару секунд шагов.       И вот перед Донхеном уже не один парень, а два. Пронумеровать их, что ли, для удобства? Имен ведь он их не знает. Да они и ни к чему.       — Ты то чего выперся? Иди в машину, — ругается первый незнакомец, преграждая другому путь в сторону Кима.       — Ты сказал человек плачет, придурок. Вдруг помощь нужна, — в таком же тоне возмущается второй, пытаясь выглянуть из-за спины своего знакомого.       Но вот незадача — они одного роста. И Донхён никогда не считал себя низким, но за этими двумя даже проходящий мимо человек его не заметит.       — Ты чем помочь можешь в этой ситуации? Предложишь платок свой шёлковый, чтобы слезы вытирать, или что? — язвительно шипит первый парень.       Донхён думает, что скоро сойдёт с ума в этом месте. А ещё, что, судя по манере разговора, эти двое очень близки.       — Мне не нужна помощь, — выдавливает он из себя как можно громче, чтобы продолжающие спорить незнакомцы обратили на него внимания. — Со мной всё в порядке, просто вышел воздухом подышать.       И весь шум в момент затихает, стоит Киму повысить голос. Она парня оборачиваются на него со странными выражениями лица, будто уже и не помнят, что они не одни тут находятся, и лишь потом многозначительно переглядываются. У них там явно происходят какие-то свои внутренние диалоги, которые Донхёну не понять.       — Уверен? — наконец спрашивает первый незнакомец.       — Да.       — Выглядишь, как будто нет, — говорит уже второй.       У Кима закрадывается мысль, что нечто подобное он уже слышал. Первый же парень в это время косится на знакомого с осуждением, подталкивая того локтем в бок. Да так сильно, что даже Донхёну больно становится.       — Можно было и помягче.       — Локтем тоже можно было и помягче, идиот.       У Донхёна заканчивается терпение. Что вообще с этим днём не так? Он непонятно где, весь зареванный и потный, стоит на улице у бара, где два совершенно незнакомых ему человека прямо при нём обсуждают, что ему нужна помощь.       Им, на самом деле, самим бы помощь не помешала. Одному бы на права сдать повторно, если они у него есть вообще, а другому посоветовать не зажиматься с людьми в таких местах. Нет, то, что они не зажимались — факт, но всё равно.       А вообще, несмотря на всю абсурдность ситуации, Донхён этим двум благодарен. От мыслей о Донмине не избавили конечно, но хотя бы повеселили.       Вибрирующий в кармане джинсов телефон заставляет Кима отвлечься от созерцания носков своей обуви, и потянуться за гаджетом рукой. На экране высвечивается фотография Соры.       — Оппа, ты где? Ты в порядке? — тут же заваливает его вопросами девушка. Её голос звучит как сквозь толщу воды. — Я весь бар обошла, тебя найти не смогла.       — Я на улице, сейчас вернусь.       — Поторопись, скоро розыгрыш начнётся.       И сестра отключается, оставляя Донхёна вновь наедине со своими мыслями. Два незнакомых парня тоже уже начинают отходить к машине, как вдруг один из них оборачивается, спрашивая у Кима:       — Ты ведь ещё в бар вернёшься?       Донхён кивает. Придётся.       — Тогда отдай это охраннику или бармену, — в протянутой незнакомцем руке он видит что-то металлическое, похожее на ключи. — Нашёл тут, пока курил. По-любому же кто-то из посетителей выронил. Будет не очень круто, если чел домой не сможет вернуться.       Ким сжимает связку ключей в своей руке, задерживая взгляд на блестящем брелоке с надписью «TS», и снова поднимает глаза на незнакомца, напоследок хлопающего его по плечу.       — Не знаю, что у тебя такого произошло, но всё равно хочу пожелать больше не плакать в таких местах. Тут веселиться надо, чувак, а ты грустишь. Это не дело.       — Да че ты грузишь хорошего человека почем зря, садись уже, — возмущённо торопит друга второй незнакомец, и влазит в машину, отсалютовав Донхёну. — Ну всё, красавчик, квин невер край. Если понадоблюсь — циферки ты знаешь.       — Какие ещё циферки? Ебанулся?       — Да че ты гундишь как бабка старая, запрыгивай уже.       Когда оба парня скрываются из виду, напоследок пугая громким гудком даже охранника, Донхён снова смотрит на ключи в своих руках.       Кажется, он знает, кому их нужно отдать.

***

      Сора ловит его прямо у входа, взволнованно наматывая круги вокруг брата, как около рождественской ёлки. На её расспросы Донхён отвечает одно и то же. Стало душно, вышел подышать воздухом, там встретил незнакомого парня, с которым разговорился, поэтому и задержался. Ну а что, по сути то не врёт ведь, правда?       Сестра, конечно, возмущается, что старший оставил её в гордом одиночестве, но быстро отходит.       — Ребята подходили, Унхак хотел поговорить, а тебя рядом не было. Я даже расстроилась немного. Не каждый день друзей с братом получается познакомить.       — Да, жаль, что так вышло, — говорит Ким, а сам едва сдерживает выдох облегчения. Видеться с Донмином лицом к лицу он не готов. — А больше они подходить не будут, не знаешь?       — Сейчас розыгрыш проведут и по домам разъедутся, вроде как, — пожимает плечами Сора. — А что?       Ким беспристрастно вытягивает из кармана связку ключей, выкладывая прямо на стол перед сестрой.       — Тот парень, с которым я встретился на улице, сказал, что нашёл это у входа в бар, — Донхён кивает на ключи. — Помнишь, твой знакомый разговаривал с кем-то по телефону, пока лазил по кустам? Кажется, он искал чьи-то ключи.       И в глазах девушки загорается огонёк озарения.       — Точно! Наверное, стоит отдать это им.       — Дорогие посетители, прошу минуту вашего внимания, — Джэхён, появляющийся из-за кулисы широко улыбается, обращаясь к толпе, пока остальные участники выходят следом, останавливаясь от лидера немного поодаль. — Сейчас каждый из вас, у кого есть номер от одного до сорока может стать обладателем нашего диска. Это первая и пока что единственная пластинка, так что мы очень рады объявить человека, которому она достанется, сегодня. Слушайте внимательно, чтобы не пропустить имя победителя.       — Скажи же, что будет здорово, если он нам достанется, — улыбается Сора, обращаясь к брату. — Придётся тебе ещё и сфоткаться с ними для университетской газеты. Не забудь улыбаться, они не такие страшные, как кажется.       — А вот про газету хотелось бы поподробнее. Ты не говорила, что мне ещё и фоткаться с кем-то из них придётся.       — Не с кем-то, а со всеми.       Донхён думает, что это будет крах. Мало того, что Донмин точно увидит его, так ещё и в газете университета появится эта фотография. Он не сможет улыбнуться, даже если его насильно потянут за уголки губ.       — Номер четырнадцать! — обрывает раздумья Кима голос Джэхёна.       И пока Сора разочарованно дует губы, Донхён откидывается на спинку своего стула, прикрывая глаза. Что ж, видимо, от встречи с Хан Донмином Бог его уберёг. Решил, наверное, что для его психики достаточно и того, что Ким просто парня увидел.       Всё, он в безопасности. Сейчас группа вручит подарок победителю, Донхён отправит Сору передать ключи, а затем вызовет такси до дома, чтобы там, в полной тишине, дать волю эмоциям.       И больше они с Донмином никогда не увидятся.       Только вот жизнь Донхёна не принадлежала бы ему, если бы не приготовила ещё одну подставу. Номер четырнадцать из всего списка приглашённых не появляется. Джэхён объявляет его один раз, затем второй. Посетители начинают оглядываться, но ничего не происходит. Номера четырнадцать как будто и не было.       — Ну раз этого номера в зале нет, я полагаю, стоит выбрать другой, — лидер оборачивается к своей группе, ища в их глаза одобрения, и он его находит.       — Может, дадим Тэсану нажать? — вдруг предлагает барабанщик. — На правах создателя.       И уж чего Ким точно не ожидает, так это того, что «Тэсаном» откажется никто иной, как Донмин. Забудьте тот момент, когда Донхён сказал, что Бог над ним сжалился. Он отыгрывается на нём по полной сегодня.       Хан вышагивает вперёд, останавливаясь рядом с лидером, и даже не глядя тычет в экран телефона. Сора рядом снова начинает с надеждой кусать губы, пока Донхён продолжает молиться, чтобы это были не они. Он не сможет подняться с этого стула и подойти к сцене. Просто не сможет. Ему понадобится реанимация после этого вечера.       — Двадцать семь.       Это конечная.       — Не может этого быть… — шёпотом произносит Ким, снова опуская глаза в выданную ему на входе бумажку.       Он надеется, что там вдруг окажутся другие цифры, или что Донмин просто оговорился, пока называл его номер, но это не помогает. Ким готов поклясться, что он в моменте бледнеет.       — Номер двадцать семь есть в зале? — громче спрашивает Джэхён, начиная вглядываться в лица людей, сидящих за ближайшими сцене столиками.       — Есть!       Сора кричит это так громко, что Донхён едва не глохнет. Весь зал оборачивается на них почти одновременно. Ким чувствует себя приговорённым к публичной казни, когда младшая с улыбкой говорит:       — Твой выход, оппа.       И что только не сделаешь ради счастья любимых людей, да, Донхён?       Ким поднимается, не чувствуя ног. Его взгляд медленно скользит по лицам других посетителей, и доходит до сцены в абсолютной тишине. Донхён бы даже сказал, в гробовой. Ему после этого нечто подобное может понадобиться.       И он видит на себя две абсолютно разные реакции. Джэхён, с которым они познакомились буквально около часа назад, выглядит удивлённым, но всё ещё довольным, а вот Донмин…       Смотря Хану в глаза Ким чувствует, что готов провалиться под землю. Парень хмурится, стоит им зацепиться взглядами, но вдруг его глаза расширяются в понимании, и Донмин отшатывается назад, промаргиваясь.       Он не ожидал увидеть его здесь, и это взаимно.       Донхен делает шаг, затем второй, третий, но каждый даётся ему так тяжело, что он не уверен, что сможет добраться до сцены под этим тяжёлым взглядом. Никогда ещё Хан не смотрел на него так. Так, будто он виноват во всех его жизненных неудачах.       Единственное, что даёт Киму сил двигаться дальше — улыбка Джэхёна и добрый взгляд, направленный прямо на него. Лидер даже протягивает ему руку, помогая запрыгнуть к ним на сцену, пока Хан так и продолжает стоять на месте, надеясь, наверное, просверлить в Донхёне дырку.       — Подойди к Тэсану, он отдаст тебе диск. А потом возвращайся, нужно сделать фото.       Ким кивает, в два больших шага преодолевая расстояние до Хана.       Видеть Донмина вблизи ещё более непривычно. За три года он вырос, черты лица приобрели более взрослый и строгий вид, а глаза стали пронзительнее. Когда они виделись в последний раз, эти красивые глаза были полны слëз. Сейчас же один взгляд из-под длинных ресниц резал Донхëна по живому.       «Не смотри на меня так, не смотри» — умоляет Ким мысленно, пока выдерживает зрительный контакт. Все остальные в баре, должно быть, уже ощутили напряжение, витающее в воздухе.       — Поздравляю, — хрипло проговаривает Донмин, вытягивая вперёд руку с диском.       Рядом слышится громкий щелчок фотокамеры. Ким её игнорирует. Фотка, наверное, получилась отстойная.       — Спасибо.       И пусть смотреть в глаза Донмину больно, отвернуться Донхён как будто уже не может. Кто-то из одногруппников Хана прокашливается многозначительно, и Донмин отводит взгляд первым, едва заметно кивая в сторону других участников группы.       — Улыбайся, — почти неслышно проговаривает Хан.       Но Донхён не может сказать точно, получается ли у него выдавить из себя улыбку на общей фотографии. Он стоит между Донмином и Джэхёном и мечтает о том, чтобы это быстрее закончилось.       — Готово, — проговаривает милая девушка, бегающая у сцены с камерой.       — Сора наверняка очень обрадуется, — тихо шепчет на ухо Донхёну Джэхён, подмигивая.       О да, наверняка. Только это ведь не ей пришлось убить несколько тысяч своих нервных клеток, чтобы заполучить этот альбом.       Донхён убегает, прячась за спинами других пришедших на выступление студентов, а заодно и впопыхах хватает со стола чужие ключи, закидывая себе в карман.       Донмин же думает, что для того, чтобы запить «галлюцинации», ему в этот вечер пригодится что-то покрепче воды.