Симбиоз

Альбус поднялся сегодня с той самой ноги, что счел назвать правильной. Он уже посетил несколько семей магглокровных детей¹, терпеливо растолковывая кто он такой и кто такие они. Поведал юнцам, что с открытыми ртами внимали каждому его слову, о магии, заключенной внутри них. И, проходи всё это хоть сотню раз по тем же сюжетам, Дамблдору было приятно наблюдать, как загораются восторгом и надеждой невинные глаза, а губы складываются в по-детски счастливой улыбке. И именно эти чувства выступали вперед, когда директор Диппет вновь просил своего заместителя наведаться в мир магглов — вспоминая о том, как дарить людям надежду, Альбус невольно и сам впитывал это наивное чувство, которое стремился похоронить, наученный годами горького опыта неоправданности этих самых надежд. И, всё-таки, конкретно сегодня его ждал не самый привычный случай. Мужчина с тяжелым вздохом остановился у кованных ворот, пробегая скользящим взглядом по территории. За невысокой оградой простирался опрятный, но безжизненный двор — несколько чахлых кустов, вдоль каменной дорожки, одинокое дерево у окраины. На фоне мрачного неба возвышалось пожившее здание с облупившейся штукатуркой, да узкими окнами-глазками, словно впитавшими в себя гнет унылых детских судеб. Зачастую дети, наделённые магическим потенциалом, были разбросаны по всей стране — а магов, будь то магглорождённые или полукровки, было не так уж и много. Оттого, чаще всего они, ещё не ведающие о своём происхождении, не пересекались друг с другом до присоединения к магическому миру. Однако же сейчас он стоял у порога маггловского приюта, стоит заметить, весьма унылой наружности, а внутри его ждали двое будущих учеников. Гарри Поттер и Том Риддл — и если о втором ребенке сказать ему было нечего, то о Поттере… Альбус сильно сомневался, что роди род Поттеров наследника, тот был бы найден им в маггловском мире, да ещё и в подобном заведении. Разве что мальчик был незаконнорождённым, но… что-то подсказывало Дамблдору, что Дорея Блэк² — теперь уже Поттер, конечно, — оторвала бы своему мужу, Карлусу, всё то, что ниже пояса, за измену. Горячая Блэковская кровь ещё никогда не была снисходительна к обидчикам. И, раз ни один заголовок газет в магической Британии не был уличен в открытии информации о жестоком убийстве главы рода Поттеров, мужчина предполагал, что мальчик мог быть лишь однофамильцем. Дамблдор делал очень высокую ставку на благоразумие Карлуса. Глубоко вдохнув сырой воздух он почувствовал скорое прибытие дождя на языке — неприятную металлическую прохладу, клубившуюся на рецепторах. Альбус медленно перевел взгляд на небо, неотвратимо набухавшее черными кучевыми громадами. Сначала затаились деревья, замерли в ожидании листья. Угомонился разбушевавшийся ветер, а в следующую секунду силы природы, будто отдышавшись перед последним рывком, разразились яростным воем. Ветер, словно сорвавшийся с цепи хищник, разрывал острыми клыками укоренившееся за день умиротворение. Заломились ветки деревьев, ненадежно поскрипывали качели, а небеса, не сдержав и без того тяжеловесные тучи, спустило на землю капли дождя, гулко разбивающиеся о крышу. Естественно, ни одна, даже самая мелкая из них не достигала его одежд. Хотя перед входом он и подумал, что всё же стоило трансфигурировать зонт, на случай, если его увидят магглы, так того и не сделал. Легкой поступью волшебник перешагнул истёртый, приземистый порог, тихо напевая под нос недавно подслушанную незамысловатую песню из маггловского кафе. В любом случае, для начала он хотел поговорить с воспитателем — хоть Дамблдор и не был знатоком магглов, он, как учитель, вполне разумно предполагал, что дети, лишенные родительской любви могут быть несколько закрытыми, и для более благоприятного начала стоило иметь представление о тех, с кем ему предстоит провести этот занимательный разговор. Внутри помещение было едва ли лучше, чем снаружи — скудное убранство, потертые стены, разномастные пятна на зеленоватых, похожих на сопли обоях, но полы чистые, без единой соринки. В воздухе чувствовался запах хлорки, от которого хотелось наморщить нос. Яркий, теплый свет потолочных ламп неприятно бил по глазам, оттого мужчина опустил взор на свои ботинки. Альбус покачал головой и взгляд его зацепился за молодую женщину, что неуверенным шагом приближалась к нему, с удивлением разглядывая его одежды. Подготовив одну из своих самых доброжелательных улыбок, волшебник немного склонил голову в приветствии, наблюдая за расцветающим замешательством. Ах, иногда было так смешно наблюдать за лицами как магглов, так и волшебников, что весьма скептично относились к его стилю. — Добрый день. У меня назначена встреча с миссис Коул. Если не ошибаюсь, она здесь начальница? — О, — сказала женщина, всё ещё посматривая на него, как на экзотическую зверушку. — Минуточку… Миссис Коул! — завопила она через плечо. Чей-то голос издалека прокричал в ответ нечто нечленораздельное, но женщина, словно уже привыкшая и разобравшая каждое слово, снова повернулась к Дамблдору: — Входите, она сейчас подойдет. Уже через мгновение из-за поворота возникла строгая фигура женщины, что, несмотря на прямоту спины и тяжелый, поживший взгляд, выглядяла совсем уж изнеможденной постоянным нахождением в столь унылом месте. На ходу она что-то говорила еще одной женщине: — Дороти, йод отнеси Марте наверх, Билли Стаббс все время расчесывает себе болячки, а у Эрика Уолли все простыни измазаны гноем! — устало гаркнула миссис Коул. — Только ветрянки нам не хватало! — произнесла она, ни к кому в особенности не обращаясь. — Меня зовут Альбус Дамблдор, миссис, — произнес мужчина, поглаживая бороду. — И у меня есть разговор насчет двух ваших воспитанников, который я бы предпочел провести в месте, где нам никто не помешает. Глядя на её недоумевающее лицо, мужчина добавил: — Я прислал вам письмо с просьбой о встрече, и вы были так добры, что пригласили меня посетить вас сегодня. Миссис Коул заморгала. Видимо решив, что Дамблдор ей все-таки не мерещится, слабым голосом она попросила проследовать за ней. Кабинет этой женщины, по правде, очень ей подходил и мало отличался от остальной части приюта своей камерностью. Точнее, ее отсутствием. В углу комнаты расположилась небольшая, совсем дряхлая полка, заполненная книгами — пыль на ней была совсем свежей, тонким слоем облепившей разваливающиеся томики. Ещё в том же углу Альбус приметил небольшую нишу с джином и портвейном — и, как удивительно, на них не было ни пылинки! Стул протяжно взвыл, когда Альбус уместился на нем с присущей ему грацией и, сложив ногу на ногу, стал ждать, когда заговорит миссис Коул, только что присевшая напротив. — Итак? — хрипло, заметно нервничая бросила женщина, приподняв бровь. — Что ж, — Альбус сложил руки на груди и натянул на лицо приятную улыбку, надеясь сразу подкупить этим начальницу приюта. — Как я и сказал вам, я пришёл поговорить о будущем Тома Риддла и Гарри Поттера. — О? — удивленно моргнула миссис Коул. — Вы…эм родственник одного из них? — Нет, я учитель, — пояснил Дамблдор. — Я хочу предложить Тому и Гарри место в моей школе. — И что это за школа? — Она называется Хогвартс, — ответил Альбус. — И почему вас интересуют именно эти двое? — подозрительно нахмурилась миссис Коул, сцепляя пальцы в замок. — Мы считаем, что у них есть качества, необходимые для учебы у нас, — не меняя тона вносил ясность Дамблдор. — Хотите сказать, они получат стипендию? Как это может быть? Они никуда не подавали заявок, — недоуменно пробормотала миссис Коул. — Видите ли, они записаны в нашу школу с самого рождения, — спокойно истолковал Альбус. — Кто их записал? Их родители? Осознав, сколь подозрительной и нервной становится женщина, он незаметно выхватил из рукава волшебную палочку и в то же время взял со стола листок. — Вот, — сказал Дамблдор и, взмахнув волшебной палочкой, передал бумагу миссис Коул. — Думаю, теперь вам все станет ясно. Женщина пробежалась глазами по заколдованному листу, морщины на её лице разом разгладились и то потеряло былую напряженность. — Ах, теперь ясно, — вздохнула она спокойнее. — По-видимому, всё в порядке. Женщина глянула на бутылку и стаканчики, что ютились в уголке её стола. — Э-э… Позвольте предложить вам стаканчик джина? — спросила она с преувеличенной учтивостью. — Премного благодарен, — сказал Альбус, мягко улыбнувшись. Он взглянул на окно, наблюдая за стекающими по стеклу каплями беспокойного ливня, что тяжелым танцем отбивал ритм по стеклянной поверхности. — Гарри Поттер и Том Риддл, — он плавно перевел взгляд обратно на женщину. — Вам есть, что рассказать о них? — Заметив, как дернулись узловатые пальцы, а в уголках глаз вновь стали собираться морщины, он решил успокоить её: — Опережая ваши предположения, — коротко усмехнулся Дамблдор. — Смею вас заверить, что несмотря на любые сказанные вами слова, они всё равно поступят в нашу школу. Женщина молчала недолго, обдумывая, точно ли стоит верить, однако сдалась под взором проницательных голубых глаз. — Про Поттера практически ничего я вам и не скажу, этот мальчик с нами всего год. Его перевели из другого приюта под наше крыло, там долго объяснять… — сказала миссис Коул, а после, покривив губами продолжила. — Хотя некоторые… странности я всё же заметила, Всё было в относительном порядке до того, как мы поехали на ферму к одному из наших спонсоров, — из её груди вырвался тяжелый, протяжный вздох и даже не используя магию разума, Дамблдор словно вместе с ней погрузился в цепочку неприятных женщине воспоминаний. — Знаете же, как это бывает: дети ссорятся, определяют сильных и слабых в коллектив. Бывает, обижают друг друга, но ничего серьезного… и, всё-таки, после той поездки словно что-то изменилось. Сначала я думала, что это Том как всегда напугал мальчишек, но те на него и не взглянут, а вот на Гарри смотрят постоянно… совсем уж испуганно, хотя я сама лично видела, как раньше они не упустили бы возможности подразнить его! Вы, конечно, не подумайте, ничего серьезного в том не было, — напоследок уточнила она. — Гарри мальчик не очень общительный, только с Томом и видно его изредка, потому я мало что могу сказать вам, но есть в нем что-то… не от мира сего, понимаете? — закончила миссис Коул и стала нервно постукивать ногой по деревянному полу, словно разговор о другом своем воспитаннике заводить она не хотела вовсе… впрочем, Дамблдора это мало волновало — даже наоборот, любопытство распалилось с новыми силами. Миссис Коул по виду совсем слилась с окружающей обстановкой — стала столь же серой, практически бесцветной и впитавшей всю здешнюю унылость. В мыслях тут же закрутился вопрос, разве должны юные умы учиться жизни у такой измученной судьбой особы? Но, конечно, то было далеко не его дело. А вот что по поводу магических детей… её нежелание открываться заставило Альбуса придвинуться ближе, готовясь внимать каждому слову. — А что насчет юного мистера Риддла? — с нетерпением уточнил мужчина, когда молчание стало затягиваться. Миссис Коул неприязненно блеснула глазами и тут же опустила взгляд на дно стакана, ловя свое отражение в янтарной жидкости. — Мальчишка родился прямо в приюте, — тихо, без особого желания она поделилась. Но, увидев, как заблестели голубые глаза и с каким внимательным выражением её словам внимают, миссис Коул разом подобралась. — Я это очень хорошо помню, потому что сама тогда первый год здесь работала. Был канун Нового года. Холод стоял ужасный, шел снег, знаете ли. Кошмарная ночь. И тут эта девушка, ненамного старше меня, поднимается на крыльцо, а сама еле на ногах стоит. Да что уж там, не она первая, не она последняя. Впустили мы ее, и через час она уже родила ребеночка. А еще через час померла. Сверкнула молния за окном, прогремел гром, миссис Коул сделала ещё один глоток джина даже не поморщившись. — Она говорила что-нибудь перед смертью? — спросил Дамблдор с искренним интересом. — Например, об отце ребенка? — Представьте себе, говорила, — ответила миссис Коул. Она явно начинала получать удовольствие от разговора со стаканом джина в руке и с таким благодарным слушателем. — Помню, она сказала мне: «Надеюсь, он будет похож на своего папу», — и, честно говоря, правильно она на это надеялась, потому что сама была совсем не красавица. А потом сказала, чтобы ему дали имя Том, в честь отца, и Марволо, в честь деда. Странное имечко, верно? Мы уж подумали, не из цирка ли она, часом. А еще она сказала, что фамилия у мальчика должна быть Риддл. А там вскоре и скончалась, больше ни словечка не проронила, — она ненадолго замолчала, но вскоре добавила: — Мы уж и назвали его так, как она просила, бедняжке это, видать, казалось очень важным. Но ни Том, ни Марволо, ни другой какой Риддл так за ним и не явились. Вот он и остался в приюте и до сих пор здесь находится. Миссис Коул плеснула ещё одну порцию в стакан. Щеки у нее с каждым глотком становились всё пунцовее. — Том… таких мальчиков я, пожалуй, ещё не встречала за все те годы, что я провела здесь, — она обвела рукой помещение и выдержала небольшую паузу. — Знаете, поначалу, как и с Гарри, дети были несправедливы к нему, но этот мальчик… очень быстро исправил положение, когда ему стукнуло восемь. Кролик Билли Стаббса… Том, конечно, сказал, что он этого не делал, да я и не представляю себе, как бы он мог забраться на стропила… но кролик ведь не сам повесился, правда? — миссис Коул цокнула и поджала губы, выражая неприязнь. — И это не единичный случай… очень много детей жаловались на мальчика. Но самое ужасное произошло, когда Том, отделившись от нашей группы увел двух детей в пещеру… — женщина тяжело сглотнула и потерла переносицу. — мы их, знаете ли, раз в год вывозим на природу, в деревню или на побережье… Так вот, после того случая Эми Бенсон и Деннис Бишоп были прямо на себя не похожи, да так и остались словно пришибленными, но сколько мы их ни расспрашивали, они сказали только, что ходили в пещеру с Томом Риддлом. Он клялся и божился, что они всего лишь осматривали окрестности, но что-то там все-таки произошло, я просто уверена! Ну, и еще были разные странности… Дамблдор безрадостно усмехнулся осознанию, что на расстоянии метров двадцати в небольшой приютской комнате его будут ожидать двое маленьких, трудных, недоверчивых и, возможно, озлобленных юных волшебников. — Я думаю, здесь по ним немногие будут скучать, — уверенно выразила мнение женщина. — Вы, конечно, понимаете, что мы не можем забрать их насовсем? — уточнил Дамблдор. — По крайней мере, они должны будут возвращаться сюда на лето. — Ладно уж, и на том спасибо, — сухо произнесла женщина. Миссис Коул громко крикнула другой работнице приюта и та, испустив недовольный стон, побежала искать Поттера, который «вновь куда-то запропастился». Альбус провел ещё несколько минут в компании женщины, вникая в её рассказ о детях. Звуки её слов постепенно сливались с тягучей тишиной комнаты. В какой-то момент, когда ему уже стало в тягость проводить здесь время, ухо снова уловило скрип старого дерева, когда он поднимался. Его шаги отозвались тихим эхом в пустом коридоре, когда мужчина направился к указанной двери. С каждым шагом к назначенной комнате перешептывания из соседней становились всё громче и яснее. Он различал радостные восклицания о том, что наконец их приют избавится от двух высокомерных уродов. Что ж, всё это попахивает одной… Точнее, двумя большими неприятностями. В комнате, явно предназначенной для одного ребенка, ожидаемо холодно — и Альбус не знает, то ли это температура под гнетом дождя так удушающе спала, то ли мороз пробежал по его коже от одинаково недоверчивых взглядов двух пар глаз. На кровати — такой узкой, что Дамблдор имеет очень явные сомнения, что на ней поместится ребенок старше шести — сидят двое мальчиков, в до смешного идентичных позах; опираясь руками за металический каркас, широко выглядывающий из-за старого матраса, сдвинув ноги друг к другу и глядя на него со смесью любопытства и настороженности. Мужчина тихо прикрывает за собой дверь. — Здравствуйте, Том и Гарри, — мягко начинает Альбус, прокручивая в голове варианты того, как может пойти разговор; в конце концов, обычно он дает объяснение лишь одному ребенку, а не двум сразу. Мужчина шагнул вперед, протягивая руку — Том в ту же секунду протянул свою в ответ, другой же мальчик замялся перед пожатием, словно ему казалось, что Дамблдор его сейчас укусит. Это заставило Альбуса улыбнуться. Мужчина медленно придвинул к кровати жесткий деревянный стул, его движение нарушило напряженную тишину скрипом ножек по полу. Он присел, сложив руки на коленях и обратил свое внимание на детей. — Я профессор Дамблдор. В помещении тут же словно опустилась температура, нервозность стала почти осязаемой. — Профессор? — настороженно переспросил Риддл. — В смысле — доктор? Зачем вы пришли? Это она вас пригласила посмотреть меня? — он метнул взгляд на другого мальчика, что выглядел не менее напряженным. — Или нас? — Нет-нет, — улыбнулся Альбус. Тут уже заговорил Гарри — голос его звучал ни чуть не спокойнее — всё те же повышенные тона и дерганые движения. — Я вам не верю… Она всегда угрожает нам врачами! — мальчик нервно сжал кулаки и тихо произнес следующее: — Вы ведь пришли осмотреть нас, правда? Альбус решил дать мальчикам время — в конце концов, он вряд ли смог бы их понять, но всё же… Спустя несколько мгновений тяжелого молчания, Том заговорил. — Кто вы такой? — Я уже сказал. Меня зовут профессор Дамблдор, я работаю в школе, которая называется Хогвартс. Я пришел предложить вам учиться в моей школе — вашей новой школе, если вы захотите туда поступить. Гарри недоверчиво прищурился, но Том оказался на ногах быстрее — взвинченный и злой. Он вскочил с кровати и шарахнулся от Дамблдора, глядя на него с яростью. — Не обманете! Вы из сумасшедшего дома, да? «Профессор», ага, ну еще бы! Так вот, я никуда не поеду, понятно? Эту старую мымру саму надо отправить в психушку! Я ничего не сделал маленькой Эми Бенсон и Деннису Бишопу, спросите их, они вам то же самое скажут! — Том! — раздраженно выкрикнул Гарри. — Успокойся или тебя точно заберут в психушку! — Отвали! — оскалился в ответ Риддл. — Я не из сумасшедшего дома, — терпеливо сказал мужчина, когда мальчик вновь сел на кровать, кидая злые взгляды то на него, то на Поттера. — Я учитель. Если ты спокоен и готов слушать, я расскажу вам о Хогвартсе. Конечно, никто тебя не заставит там учиться, если ты не захочешь… — Пусть только попробуют, — гневно прошипел Том себе под нос. Гарри закатил глаза и перевел свой взгляд на Альбуса. — Хогвартс, — продолжал Дамблдор, как будто не слышал Риддла, — это школа для детей с особыми способностями… — Это совсем не обнадеживает… — перебил его Гарри своим бормотанием, хотя, казалось, он и сам этого не заметил. Альбус тяжело вздохнул про себя, оставаясь все таким же терпеливым и вслушиваясь в завывания ветра за окном, чтобы — не приведи Мерлин — не показывать своего раздражения. — Хогвартс — это не сумасшедший дом. Это школа волшебства. На мгновение в комнате повисла оглушающая тишина, в которой, казалось, если прислушаться, можно было различить звук чужого сердцебиения. — Волшебства? — синхронным шепотом произнесли мальчики и переглянулись, после обратив свой взор на него — на до смешного одинаковые выражениях их лиц смотреть было почти забавно. — Совершенно верно, — произнес Дамблдор. — Так то, что мы умеем делать… это волшебство? — выдохнул Том. — И вы… правда профессор…— скорее сам себе просипел под нос Гарри. — Что именно вы умеете делать? — спросил Альбус. Глаза Гарри заблестели, пока он перемещал взгляд с одного конца комнаты на другой, словно не мог поверить в то, что всё происходящее взаправду. Том же покрылся румянцем, медленно расползающимся от шеи до щек и выглядел в этот момент почти болезненным, словно услышанное задело что-то глубоко посаженное внутри. Что-то темное. Этот мальчик напоминал Альбусу об одном старом недобром знакомом. — Разное, — выдохнул Риддл. Звучно сглотнув, он продолжал смотреть то на изумленного Гарри, то на холодное выражение Дамблдора. — Можем передвигать вещи не прикасаясь к ним… Я могу заставить животных делать то, что я захочу, без всякой дрессировки. Если кто-то меня разозлит, я могу сделвть так, чтобы с ним случилось что-нибудь плохое. Могу сделать человеку больн… — Гарри, только пришедший в себя, явно болезненно дернул другого мальчика за руку, прерывая его неконтролирумую в потоке возбуждения речь. Но Альбус уже услышал достаточно. — Не. Перебивай. Меня, — процедил сквозь зубы Риддл мальчику в самое ухо, но Дамблдор всё равно услышал. — Ты слишком много болтаешь, придурок, — тем же тоном ответил Гарри. Между ними будто просекла путь молния и на минуту они замолчали, пока Альбус различал за дверью чужие неуверенные шаги и тихие перешептывания детских голосов. Дети не должны находиться в подобном месте. Такие дети тем более. — И всё же… — тихо произнес Том. — Я знал, что мы не такие, как все. Я знал, что мы с тобой особенные, Гарри, — остатки ярости сошли с его лица, а дыхание вновь выровнялось. У Альбуса внутри смешалось много чувств. Самых разных. Противных, и абсолютно точно не тех, что он планировал сегодня получить. Он знал, что Том хранит в шкафу. Он знал, что оба мальчика знают об этом. В сердце неистово металась жалость и злость. Когда-то он уже видел такую картину. Он не хотел, чтобы всё повторялось… он так не хотел. — Что ж, ты был прав, — заговорил Дамблдор без тени мягкости. Он внимательно смотрел на Тома, почти не обращая внимания на нервного Гарри, что судорожно сжимал чужую руку, — Вы волшебники. Дамблдор как наяву увидел, как лихорадочно сузились зрачки в темных глазах. Мальчик звучно сглотнул. — Вы тоже волшебник? — спросил Том, криво улыбнувшись. — Да. Глаза Риддла засверкали, выражение его лица стало совсем странным, но прежде, чем тот успел вставить слово, Гарри выпалил: — Покажите, сэр! — и, смутившись, чуть тише добавил. — Пожалуйста. Дамблдор ничего не ответил — его внутренности словно заледенели, мозг просчитывал варианты, но он уже всё знал. Он так не хотел повторения… Через мгновение, будто подчиняясь чьей-то безмолвной воле, он выхватил палочку — в воздухе застыл судорожный вздох мальчишек, вцепившихся в друг друга. Один взмах — и шкаф, набитый украденным добром, вспыхнул, освещая два потрясённых лица дрожащим огненным светом. Оба мальчика вскрикнули и повыскакивали с постели, направляясь к шкафу.

***

Что могло бы быть прекраснее, чем путешествие в волшебный мир? — Пожалуй, только злое лицо Риддла, который расхаживал по комнате взад-вперед поливая Дамблдора самыми гнусными словечками, которыми только был обогащен приютский контингент. Менее забавно стало, когда тот припомнил ему, как Гарри пытался заткнуть Тома — и ведь сказал же ему, что делал это для его же блага! Аргумент, естественно, не посодействовал в его пользу. Ну действительно, какой придурок перед своим будущим преподавателем будет рассказывать о том, что может причинять другим боль да ещё и с таким благоговейным выражением? Конечно, именно этим Том Риддл и был занят, пока Гарри услужливо не попытался напомнить ему где он, кто он и кому он всё выпаливает, как на исповеди. Гарри, правда, не спросил почему Том не рассказывал ему о способности говорить со змеями, хоть внутри и закрутился неприятный червячок обиды — он вполне понимал, что Риддл. ну, это же Риддл. Дамблдор упомянул, что такое встречается нечасто и Том после этого ходил с таким блаженным слабоумием на лице, что Гарри даже не пытался сдерживать смешки. Но, конечно, ещё интереснее стало, когда вместо того, чтобы протянуть Гарри мешочек с деньгами — который уже был у Тома — Дамблдор сказал ему обратиться в волшебный банк, потому как перед приходом в их скромную обитель, его уведомили о том, что на его имя существует счёт в Гринготтс. И так, Гарри был бы не против чтобы будущий профессор провел им небольшой экскурс по волшебному миру, но Том уже решил всё за него, сказав Дамблдору, что им помощь не понадобится. Что ж, в тот момент в Гарри происходила ужаснейшая внутренняя борьба — между желанием дать ему подзатыльник и инстинктом самосохранения. Прямо сейчас же над ними нависал грозный фасад «Дырявого котла». И… Дамблдор не предупреждал их о том, что это место, ну… совсем не будет похоже на проход в мир волшебников. Ещё Гарри с удивлением заметил, как люди обходят это место стороной — хотя если двинуться на десять метров назад, можно заметить толпу самых обычных магглов. — И что теперь? — недоверчиво спросил Гарри, приподнимая бровь. Потертая старая дверь совсем не внушала ему доверия. — Теперь мы входим, — так же напряженно вздохнул Том, потянув за ручку. Он толкнул дверь, и перед ними открылось тёмное помещение с низким потолком, полное шёпота и лёгкого запаха пива. Посетители, сидевшие за деревянными столами, лишь на миг бросили взгляд на двух мальчишек, прежде чем вновь углубиться в свои беседы. — Вон, это, кажется, он, — кивнул Гарри на молодого мужчину, что сосредоточенно натирал бокалы за барной стойкой. Они переглянулись и двинулись к нему. Мужчина поднял на них взгляд серых мутноватых глаз и Гарри пробрало от странного чувства дежавю. Впрочем, длилось это недолго. — Вы ведь Том? — уточнил Риддл, уверенно глядя на мужчину. — Профессор Дамблдор сказал обратиться к вам, чтобы попасть на Косой переулок, — Том мило улыбнулся, совсем как перед уходом Дамблдора и у Гарри по спине пробежали мурашки от столь правдоподобной фальши. Мужчина приподнял бровь, оглядывая мальчишек с головы до ног. — Дамблдор, значит? — пробормотал он и отложил тряпку. — Что ж, следуйте за мной. — и бармен развернулся, направляясь к задней двери, которая вела в небольшой каменный дворик. Гарри и Том молча последовали за ним, настороженно переглядываясь. В воздухе витала лёгкая сырость, а из кухни доносился слабый запах чего-то жареного. Бармен распахнул дверь и сделал шаг на потрескавшуюся брусчатку, не оборачиваясь. — Это и есть путь в Косой переулок? — недоверчиво пробормотал Гарри, хмуро оглядывая глухую кирпичную стену перед собой. Том, который до этого молчал, поднял бровь, пристально следя за действиями бармена. Тот уже вытащил из-за пояса короткую и тёмную палочку и начал аккуратно стучать ею по кирпичам, будто бы в заученном определенном порядке. — Глядите в оба, — коротко бросил он. — Пропустите и заблудитесь в первый же день. Гарри с любопытством смотрел за действиями второго Тома в помещении, первый Том повторял за ним и они терпеливо ждали — впрочем, ни на секунду не отвлекаясь от чужой палочки. Заблудиться действительно было им не в прок. После последнего удара палочки стена начала двигаться. Сначала медленно, будто просыпаясь после долгого сна, потом всё быстрее. Кирпичи отступали, вращались, пока не образовали широкий проход, из которого донёсся шум голосов и едва уловимый аромат чего-то сладкого. — Вот он, Косой переулок, — сказал бармен, сделав шаг в сторону и махнув рукой. — Проходите. Гарри на мгновение замер, разглядывая открывшийся перед ним вид: улица, наполненная людьми в мантиях, витрины, сверкающие самыми невероятными вещами, вывески, где буквы двигались, словно живые. Это было как мечта, только наяву. — Ну что ты стоишь? — шепнул Том, подтолкнув его в спину. Гарри не стал отвечать, шагнув вперед. Он тщательно запоминал это щемящее чувство в груди — осознание того, что теперь он принадлежит этому миру. Стена так же медленно стала обычной. Том замер на месте, плотно сжав губы. Глаза его светились неподдельным счастьем. — Это… если это сон, Гарри, по пробуждению я задушу тебя, — тихо шепнул Риддл. — Что? А меня-то почему?! — возмущенно воскликнул Гарри. — Не знаю, — легко ответил Том. — Просто я привык во всём винить тебя. Гарри закатил глаза и показательно развернулся к Риддлу спиной. — Ты просто невыносим, но сейчас нам нужно в банк, поэтому я проигнорирую твое сумасшествие, — нервно пробормотал Гарри, надеясь, что его бюджета хватит на школьные принадлежности.

***

Они находились перед белоснежным зданием, возвышавшимся над маленькими магазинчиками. А у отполированных до блеска бронзовых дверей в ало-золотой униформе стоял нахмуренный гоблин. Он поклонился, стоило им пресечь порог и Гарри не удержал восторженное выражение — он увидел волшебное существо! На следующих дверях, на этот раз серебренными, были выгравированы строчки: — Входи, незнакомец, но не забудь, Что у жадности грешная суть, Кто не любит работать, но любит брать, Дорого платит — и это надо знать.Если пришел за чужим ты сюда, Отсюда тебе не уйти никогда, — декламировал Гарри. После добавил: — Даа… мрачновато. Хорошо, что мои планы на ближайшее будущее не включают в себя воровство. — А мне нравится, — ответил Риддл. — Кто ж в тебе сомневается? — цокнул Гарри, хотя куда больше хотелось сказать, что ему-то и стоит опасаться. Полы блестели под их шагами, а глаза разбегались из стороны в сторону, пытаясь взглядом поглотить всё пространство и запомнить, чтобы по возвращению в приют прокручивать в голове воспоминания. Дамблдор поведал им основное — но, черт, когда они вошли внутрь Гарри невольно содрогнулся — если на входе гоблины были почти как украшение, то здесь… Они выглядели достаточно злобными и Поттер определенно не сильно хотел разговаривать с этими хмурыми существами, — но ему, конечно, придется, если он не хочет шляться по косому переулку с пустыми карманами. — Доброе утро, — нервно поздоровался Гарри с мрачным на вид гоблином. — Мне нужно посетить мой сейф… Меня зовут Гарри Поттер, — мальчик неловко сжался под тяжелым взглядом двух маленьких черных глаз. Рядом стоял такой же настороженный Том, внимательно наблюдающий за гоблином — Гарри без удивления отметил, что у него такие же темные и злобные глаза. Вне сомнений, Риддл тоже очень опасное существо. — У вас есть с собой ключ, мистер Поттер? Ключ? Какое ещё ключ? — Ээ… нет, сэр. Мне сказали, что вы сможете сделать его для меня, — вспомнил Гарри о словах Дамблдора. — Ясно, мистер Поттер. Для начала нам нужно будет удостовериться в вашей личности, так что я перенаправлю Вас к сотруднику, который отвечает за ваше хранилище, — ответил Гоблин. — Хорошо, — согласился Гарри облегченно. На мгновение он допустил мысль, что сейчас его просто напросто вышвирнут отсюда. — А… Мой друг может идти со мной дальше? — решил он уточнить. Гоблин кивнул и провел их в другое помещение, где и оставил одних. Дальше всё прошло быстро — капля крови, золотой ключик, вагонетка. И когда они уже подходили к его хранилищу, Гарри не смог больше сдерживать свое любопытство, которое оставалось с ним с тех пор, как Дамблдор покинул приют. — А…эм, сэр, а вы не знаете…— Гарри на мгновение замялся, обращаясь к гоблину. — Эти деньги оставили мне родители? — внутри против воли зажглась болезненная надежда, что, может быть, его не просто бросили. Гоблин глянул на него с каким-то непонятным ехидством, — которое заставило Гарри и Тома мгновенно напрячься — и напрочь растоптал веру на её зачатке. — Нет, мистер Поттер, — с усмешкой просипел гоблин. — Впрочем, мальчишка, я удовлетворю ваше опасное любопытство, чтоб вы не сунули свой длинный нос к кому-нибудь менее добродушному, чем я… Ваш покровитель предпочел оставить свое имя в секрете и спешу вас заверить, что сделал он это не без причины… ведь он осмелился приказать мне передать его слова, а суть их такова, чтобы вы ни под каким предлогом не смели его искать, если не хотите, чтобы ваша жалкая жизнь оборвалась, не успев начаться, — а после он тревожаще замолчал и отворил громко скрипнувшую железную дверь.

***

И так, всё это было довольно пугающим — какой-то неизвестный покровитель, настоятельно рекомедовавший, если угрозу можно интерпретировать таким способом, никоим образом его не искать, оставил ему целую кучу галеонов. И это было не просто тревожно, нет. Это откровенно напугало его и напрочь отбило всё желание узнавать о загадочном волшебнике побольше — во всяком случае, пока он не научится такой магии, что убережет его от интенсивного кровотечения и всё такое. И, честно говоря, прямо сейчас он совсем не хотел погружаться в мысли о… опасных, беспокойных вещах, которые могут привести к летальному исходу. Вся эта печаль не приведет его никуда прямо сейчас… и отвлечься было довольно легко, ведь, в конце концов, это его первый день в мире волшебников — а о странном человеке, который по каким-то причинам оставил ему целое состояние, он может подумать и потом. Во всяком случае, он прожил без этого знания одиннадцать лет почти безопасной жизни, так что ему не составит труда игнорировать этот факт и дальше. Разве что уснуть теперь будет немного сложнее. В кратце, как только Гарри и Том переступили порог хранилища, ситуация сложилась так, что они буквально обомлели от сияния золотых монет. Гарри набрал себе полный мешочек, даже не считая количество, — а потом, стараясь выглядеть естественно, дал внушительную горстку Тому, сказав, что если он позволит до начала учебы пожить в его комнате вместе, то эти деньги его. Риддл согласился и это согрело что-то внутри Гарри — на самом деле, ему конечно не хотелось сосуществовать со своими соседями на расстоянии меньше двух метров, но основная причина щедрости заключалась в другом. Стоило глянуть на Тома — абсолютно безденежного, раздраженного, и, вероятно, завидующего Тома… что-то в груди неприятно засвербело, прямо-таки умоляя его помочь. Впрочем, скажи он об этом прямо, Риддл бы просто прогнал его и вряд ли проявил дружелюбие в ближайшее время. Гарри по себе знал, как ненавистна чужая жалость, но Том бы точно не понял, что он не считал его жалким, а просто хотел проявить заботу. Нет, Риддл не из тех людей, что воспринимают подобное нормально. Поэтому приходилось на ходу придумывать план и правдоподобные реплики, а того, что Том — хоть и с подозрением, — согласился, на сердце отлегло, удушливое чувство исчезало и некоторое время ему приходилось сдерживать так и ползущую на лицо глупую улыбку. — Куда сначала? — спросил Гарри, с пущим интересом оглядываясь вокруг. Хотелось побывать везде и сразу, рассмотреть абсолютно всё, впитать в себя этот мир и придти сюда во сне, представляя себя не на холодной приютской кровати, а где-нибудь в лавке с… волшебными метлами? Гарри смутно припоминал, что подобными они вычищают двор осенью. Может, волшебные созданы для более быстрой уборки? — Я хочу получить палочку, — уверенно выпалил Риддл. На его лице отражалось та же болезненная потребность, что и в приюте. И Гарри полностью понимал его.

***

Старая потрепанная лавка находилась в южной части косого переулка и если бы не выставленная на витрине палочка и кричащая золотая надпись перед входом — «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» он бы ни за что не догадался заглянуть туда. Но когда они с Томом переступили порог, Гарри сразу ощутил это щекочущее чувство на загривке — именно так ощущалось пространство, наполненное чистой магией и Гарри нырял в нее, как сиротки в лужи. В воздухе витал слабый запах чьих-то горько-сладких духов сопровождающийся тонкой ноткой пыли — почти так же пахли дома у богатеев, но здесь всё равно были отличия — как минимум в том, что богатеев Гарри ненавидел. Ни звука не доносилось с улицы, будто их отрезало от остальной части мира, стоило лишь переступить порог. Внутри не было людей, лишь стояли полки, тянущиеся до потолка — уставленные светлыми коробочками, в которых, скорее всего и лежали палочки. Гарри не мог не думать о том, какая же из них принадлежит ему? Гарри кашлянул несколько раз, в неловкой попытке привлечь внимание продавца, которого не было видно на горизонте. Он было подумал, что того здесь и нет. — Добрый день, — из-за очередного стеллажа послышался тихий голос медленно впорхнувшего в комнату человека. Гарри крупно вздрогнул, едва не въехав Риддлу локтем по ребрам. — Здраствуйте, — отозвались они одновременно и взволнованно переглянулись. Мелкими шагами до них добрался волшебник, лет тридцати на вид, с длинными пепельными волосами, что в отливе солнечных лучей казались серебряными. Тусклые серые глаза безостановочно оглядывали их с головы до ног, поочередно перебегая то на Поттера, то на Риддла. На своей территории волшебник выглядел как идеально вписавшийся в картину пазл, созданная умелой рукой статуя в эпоху Возрождения; Гарри до покалывающего ветерка на коже чувствовал его единение с магией и даже не смог бы это обосновать, спроси его кто. Но было так безосновательно интересно смотреть в глубокий серый омут чужих затуманенных глаз. — И кто же из вас мой первый клиент? — задал вопрос Олливандер, после того, как они, почти перебивая друг друга, представились. — Я, сэр, — ответил Том. На самом деле, они едва не поссорились, пытаясь решить, кто первый будет покупать палочку — потому что обоим хотелось этого как можно быстрее. В итоге им пришлось потратить некоторое время на то, чтобы определить, кто будет первым… и Гарри очень не хотел бы вспоминать, как именно пришлось выкручиваться, потому что Том был очень недоволен тем, что Поттер не хотел уступать. Но в итоге он проиграл в их маленьком соревновании и теперь с нарастающим в душе нетерпением и небольшим оттенком тоски уместился на одиноком стуле, поглядывая на суетливого Риддла исподлобья. Олливандер тонко улыбнулся и подошел к Тому с измерительной лентой. — Какой рукой вы держите палочку? — В правой, — без колебаний отрезал Риддл. Руки у него подрагивали, вероятно, в желании схватиться за первую же коробочку на стеллаже. По его телу, повинуясь чужой магии, быстро заскользила измерительная лента. Гарри сдавленно выдохнул, сжав ладони в кулаки. Ему было обидна мысль, что этот мир, к которому он принадлежало, принял его лишь сейчас, а до того приходилось выживать всеми силами, скитаясь по приемным семьям как брошенный котенок. — Главное правило во владении волшебной палочкой, это то, что палочка выбирает волшебника, а не волшебник палочку, — мягко заговорил продавец, словно рассказывая о любимом ребенке. — Как это? — поинтересовался Том. Сейчас им обоим хотелось как можно больше вникнуть в волшебство — окунуться в саму его суть. — Многие волшебники ошибочно полагают, что палочка это всего лишь инструмент, — пренебрежительно выплюнул Олливандер. — Однако волшебная палочка это продолжение волшебника, которое помогает ему, а не бездумно выполняет приказы. У каждой палочки есть свой особенный характер, — с лаской подметил мужчина, доставая одну из многочисленных коробочек на полке. — Попробуйте это, — он протянул одну из очередных палочек Риддлу, — черное дерево, двенадцать дюймов, сердечная жила дракона, — вдохновенно проговорил мастер палочек. — Это очень властная палочка, которая отлично подходит для боевой магии… Гарри и Том замерли в ожидании, но не произошло совсем ничего — и лицо Риддла не выдало ни одной эмоции, напротив превратившись в каменную маску. Олливандер знающе покачал головой и убрал товар обратно, сразу протягивая руку за другим. — Сэр, а что должно произойти, когда волшебная палочка… Выбирает тебя? — полюбопытствовал Гарри. Может быть и Том перестанет походить на настороженное животное, если узнает ответ? — Полагаю, у разных волшебников и чувства разнятся, — продавец задумчиво потер подбородок, параллельно передавая Тому следующую палочку. — Но, в основном, вас переполнит чувство единения и родства, словно вы… обрели верного друга. Физически же палочка отреагирует явлением магии. — Значит ли это, что мы сможем использовать только свою собственную палочку для колдовства? Так и утекало время, пока она заваливали вопросами воодушевленного мужчину — а мистеру Олливандеру, оно, кажись, было и вовсе в радость. Видать, далеко не все его клиенты были такими любознательными. И всё же, Гарри не мог не заметить, как мрачнело лицо Тома с каждой отвергнутой палочкой. — Вот, думаю это вам точно подойдет! — убежденно воскликнул Олливандер, протягивая белую палочку, словно выпеленную из кости. У Гарри на мгновение перехватило дыхание от того, сколь красивой показалась ему эта палочка, и, прослеживая глазами каждый изгиб светлого древка, он понял, что не может оторвать взгляд. — Тис и перо феникса, тринадцать с половиной дюймов. Лицо Тома не меняло своей настороженности ровно до тех пор, как тонкие пальцы сомкнулись на протянутой палочке, а из кончика, подобно фейерверку вылетел сноп алых искр. Мальчик восхищенно выдохнул, уставившись на руку, крепко вцепившуюся в белое дерево. На мгновение Гарри показалось, что Риддл выпал из этого мира, забыл, где они находятся и что происходит вокруг. Оттого искушение завладеть собственной палочкой захватило его с головой и он даже не заметил, как нетерпеливо вскочил на ноги. — Да, это точно ваше! — улыбнулся продавец. Том, на удивление Поттера, отзеркалил его улыбку, хотя уже через мгновение она превратилась в возбужденный оскал на вид абсолютно такой же, каким Гарри видел его в тот момент, когда Том узнал, что на самом деле он — волшебник. — Что ж… могу я сказать вам, молодой человек, что тисовые палочки очень неоднозначны. Уверен… Вы можете даровать как смерть, так и спасение… выбор всегда лишь за вами, — бормотал мастер себе под нос, не обращая внимания на неловкие взгляды, вперившиеся в него. Мальчики не расслышали и половины из бубнежа, однако стоило лишь взглянуть на вдохновленного мужчину, как желание его прерывать совсем отпало. Том мелким шагом отошел к стулу, что занимал Гарри минуту назад. Взор его при этом не отрывался от палочки, словно ничто не могло сравниться с тем чувством, что описал им старший волшебник. Гарри на мгновение завистливо уставился на блаженную морду Риддла, но тут же прикипел взглядом обратно к мастеру палочек. Медлить совсем не хотелось. Гарри встал в ту же позу и с утекающим сквозь пальцы терпением глядел на заскользившую вокруг него ленту. Когда та охватила размеры его головы — а это зачем? — и опала, всё пошло по той же программе. Гора отвергнутых палочек лежала рядом, но Олливандер вовсе не отчаивался — наоборот, кажись, неудачи придавали ему сил и вдохновения. Смотреть на почти по детски радостное выражение взрослого человека для Гарри было непривычно, оттого он ничего не говорил, хотя внутри уже происходил настоящий раздрай — даже если у Риддла было так же, он не мог не мучаться от мысли, что вдруг они все ошиблись и он не маг или же ни одна волшебная палочка не захочет выбрать Гарри Поттера. — А вы у меня необычные клиенты, так? — мужчина поднял на них взгляды и на мгновение замер, а потом тяжело вздохнул. Очевидно откровенно скучающее выражение лица Риддла и совсем тоскливая фигура маленького почти отчаявшегося Гарри не способствовали вдохновенным речам о любимом деле. А Обоим мальчишкам ещё хотелось пробежаться по всем лавкам, куда только просунется мозг. Но такими темпами стало казаться, что они застряли у мистера Олливандера надолго. Мужчина выпрямился, поглядел в потолок, что-то долго обдумывая, а после проскользнул оценивающим взглядом по паникующему Гарри, который всё не мог отбиться от мрачных мыслей. — Что ж, мистер Поттер… — хмыкнул Олливандер. Гарри напрягся. — Даю вам слово, что предлагаю это далеко не каждому клиенту, однако внутри меня живёт уверенность, что у вас… всё получится. — О чём вы? — всё ещё тревожась спросил Гарри. — Идите за мной. Мистер Риддл, можете подождать здесь… Шли они недолго — всего-то следующее помещение, которое, по всей видимости, являлось мастерской. Комната — куда меньше, чем основная, — была всё так же заставлена стеллажами, но лишь половина из них была заполнена палочками. Льющийся из окна яркий свет открывал вид на разноцветные перья и хвосты. Остальное Гарри разглядывать долго не стал, несмотря на красоту — ему нетерпелось начать то, о чем поведал мистер Олливандер. — Это правда сработает? — всё-таки уточнил Поттер, недоверчиво щурясь. Оставаться в дураках совсем не хотелось. Тому-то его палочку выдали прямо в руки. А вдруг Гарри ошибется? — Мои суждения не беспочвенны, — держа интригу заверил мастер палочек и, напоследок проинструктировав его, оставил одного. Стоило двери со скрипом закрыться, тишина обрушилась на помещение плотной, всеобъемлющей волной, сметая доселе наполнявшие всё звуки возни. Словно от мороза, Гарри поежился, хотя температура ни разу не колебалась, а ветер не пошевелился — он почувствовал, как по позвоночнику пробежала волна холода. Глубокий вдох наполнил легкие практически болезненно, а Поттер, действуя по указке, всё напрягал память, пытаясь воссоздать ощущение холодных полов приютского подвала, где он кончиками пальцев пытался ухватиться за ускользающее, эфемерное ощущение того, что сидит глубоко внутри него. Откликается на его зов всякий раз, стоит лишь добраться. Почувствовать, понять саму суть внутреннего, магию, ласкающую душу холодными вечерами, волком вцепиться в существование собственной силы, доставшейся от рождения. Запах старой, отсыревшей древесины ударил в нос, въевшись в каждую частицу воздуха — густой, терпкий, почти осязаемый. В абсолютной тишине скрип половиц под его ногами казался оглушающим и Гарри невольно представил, что его магия шепчет ему на ухо. На языке расползся странный привкус, но совершенно привычный — медный, тягучий, сладкий… эмоции, бурлящие внутри, отразились разом, выползли наружу. Он чувствовал себя, как оголенный нерв, абсолютно открытый — стоит лишь дернуть… Мурашки скользнули по коже рваным роем, невидимые пальцы пробежали по позвоночнику. На внутренности разливалась жгучая, близко к обжигающей волна — слишком чужая и родная одновременно. На миг дыхание сбилось, кислород словно заморозил легкие и Гарри едва не отступил, инстинктивно пытаясь зарыть собственную уязвимость поглубже. Силой приказал телу успокоиться, закрыл глаза, растворяясь везде и прикипев к месту одновременно. Ощутить… заглянуть… почти получилось. И ещё немного надавить, распутать клубок внутренних противоречий, отдаться в загребущие лапы силы. Дыхание всё ускорялось, Гарри не открывал глаза, извне чувствуя, как к нему тянутся… проверяют. И он потянулся в ответ — когда рука, упавшая на светлую коробочку, нащупала темное полированное древко, сверкнувшее блеском в потной ладони, Поттер подавил так и рвущийся судорожный вдох. С зажатой в пальцах палочкой Гарри взметнул кистью ввысь. Из кончика, прямо как у Тома, выпорхнули искры. Поттер наблюдал завороженно, почти влюбленно — он так сильно хотел это почувствовать, что теперь, когда нужно было оторваться, делать этого совсем не хотелось… но пришлось. — Вот, — радостно сверкнул новой палочкой Гарри, — она точно моя! Протянув ту заинтересованному мистеру Олливандеру, мальчик с нарастающим недоумением глядел на то, как в шоке раскрываются чужие бесцветные глаза, как приоткрывается от ошеломления рот, а из горла мастера палочек вырывается полузадошенное «О». Гарри открыл было рот, чтобы спросить, но слова застряли в горле тяжелым комом. В голове всё нарастали страшные вопросы — что если он ошибся? Выбрал не ту палочку? Но мистер Олливандер сам сказал, что именно палочка выбирает волшебника! Значит, он никак не мог ошибиться… наверное. — Это… любопытно, очень любопытно, — прошелестел мужчина. Гарри закусил губу и перевел взгляд на закопошившегося Риддла. — Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов… и как всё-таки это необычно! — Что необычного, сэр? — осведомился Том, устало глядящий прямо на темное древко в руке мастера — видимо, ему тоже надоели вечные интриги, которые любил мистер Олливандер. — Что ж… мистер Риддл, мистер Поттер, могу заверить вас, что сейчас я увидел редчайшее явление! — просипел мужчина. — Дело в том, что феникс, перо которого находится в палочке мистера Риддла, в тот раз отпустил не одно, а два пера. А второе как раз-таки находится в вашей палочке! И это делает ваши палочки… близнецами, — молвил тот восторженно. — Палочки близнецы редко в один момент могут достаться даже ближайшим родственникам, а зачастую продаются с разницей в несколько десятилетий. Вы же, я полагаю, родственными связями не обладаете, но всё таки… Умеете удивлять! — он глянул на них из-за длинных светлых ресниц, чужой энтузиазм так и лился вокруг. — Особенность палочек-близнецов заключается в том, что они никогда не смогут по-настоящему сражаться друг против друга… Их магия слишком схожа, слишком едина! — он погладил остролистовую палочку в руках почти благоговейно и наклонился ближе к Гарри и вставшему неподалеку Тому. — О, как я и сказал, это воистину редчайший случай! И к тому же, господа, судьба не любит совпадений. Близнецы среди палочек — редчайшая прихоть магии, и если она решила преподнести нам подобный дар… за этим может скрываться нечто большее, — совсем уж загадочно закончил мужчина, блеснув горящим взглядом. И если Гарри раньше был не против расспрашивать его, то сейчас наблюдать за погрузившимся в себя мужчиной стало жутковато и он справедливо рассудил, что лучше узнает подробности о таких палочках из книг. Том, кажется, подумал о том же, и они спохватились расплатиться и покинуть старую лавку, всё ещё затылками чувствуя взор пытливых серых глаз. Пройдя уже половину пути к следующей остановке, Том резко остановился, развернувшись к Поттеру лицом. — Даже в волшебном мире мы с тобой особенные, Гарри, — пылко шепнул Риддл, лукаво щурясь. И в эту секунду он крепко походил на довольного кота, всадившего клыки в досаждавшую мышку. Гарри на это откровение показательно закатил глаза и усмехнулся, будто слова Тома не разожгли трепетный огонь внутри, согревший его с головы до ног этим осознанием. Быть особенным оказалось на удивление приятно.

***

Том убежал в другую часть большого книжного магазина, а Гарри, остановившись у одного из стендов разглядывал яркие обложки с причудливыми названиями на неизвестных ему языках — он просто притворялся, что выбирает себе одну из этих книг, потому что на улице стоять совсем не хотелось. Том же, с позвякиванием последних галеонов в кармане полетел докупать себе дополнительную литературу. Гарри, хоть и был весьма заинтересован, таки решил, что подождет начала обучения и разберется вместе с тем. Или будет подворовывать знания Тома — раз уж они временно делят одну спальню. И, всё таки, главнейшим является слежка за тем, чтобы в момент сладкого сна к его лицу не была прижата перьевая подушка — за излишнюю болтливость. Минуты тянулись часами, пока он стоял один. Гарри так заскучал, что почти уснул стоя, опираясь плечом о твердую стену. Он гулко вздохнул и уже подумывал о том, чтобы с наслаждением улечься прямо на пол, раз уж никто на него не смотрит, как позади послышались легкие, девичьи шаги и полуразборчивые высокие голоса. Гарри схватился за ближайший корешок — мимолетно обрадовавшись, что эта книга оказалась не одарена зубами. Горький опыт у него, к великому сожалению, уже имелся — слава богам, он успел сберечь все пальцы! Поттер вжался в стену покрепче, почти надеясь в нее врасти — стоять здесь в гордом одиночестве это одно дело, а под взглядами двух неизвестных дам… вот уж! Вскоре из-за угла показались две утонченные фигуры и Гарри, не отдавая себе отчета, немедленно оторвал взгляд от книги, разглядывая двух женщин в роскошных мантиях и с изящными веерами, отделанными кружевом и перламутром. От них так и разило богатством. —…И после этого мой дорогой Кассиус заявил, что предпочтет Слизерину Рэйвенкло, представляешь? — тоскливо прижала к груди веер светловолосая волшебница и глянула на свою спутницу, что незамедлительно скривилась. Гарри обратил взгляд обратно на текст, делая вид, что очень увлечен чтением. В суть он даже не старался вникнуть — хоть издана книга на английском, Поттер всё равно не разобрал ни слова в мудреных терминах. — И что на это ответил его отец? — пренебрежительно спросила другая, припекая взглядом к полкам. За вопросом последовал затяжной вздох. Тонкие пальцы стали перебирать светлые локоны, не заботясь о сохранности прически. Голубые глаза как-то разом посерели и метнули острый взор в сторону подруги. — А ты как думаешь? Конечно, он заявил, что это недопустимо! — воскликнула женщина, всплеснув руками. Веер шумно распахнулся, почти заставив Гарри подпрыгнуть на месте. — Но я знаю своего малыша… Он ни за что не уступит. А я так не хочу, чтобы развернулся очередной конфликт… сынок и без того переживает о Хогвартсе. Гарри задержал дыхание — так вот, о чем те говорили! Навострив уши, Поттер теперь не собирался упускать ни единого слова. В конце концов, что не лучший источник информации о месте, где он вскоре будет проживать — как Гарри надеется — свои лучшие дни, чем не местные жители? — Безусловно, это проблема, но она вполне решаема, — твердым голосом отрезали в ответ. Темные глаза сверкнули в переливающимся дневном свете подробно обсидиану. — Я полагаю, до того, как мальчик отправится на учебу, у вас есть целый месяц на то, чтобы переубедить юного Кассиуса. Кого он послушает, как не свою мать? Светловолосая волшебница возмущенно глянула на свою спутницу из полуопущенных ресниц и с точностью до каждой выверенной буквы произнесла: — Сильвия! — веер вновь с шумом раскрылся и она театрально взмахнула им перед лицом. — Ты же меня не слушаешь! Я говорю, что вопреки недовольству Корнелиуса, я тоже не хочу заставлять Кассиуса менять свои решения! Гарри со странно смешанными эмоциями наблюдал за женщиной по имени Сильвия, что громко цокнула языком, но ничего не ответила, лишь левитировала к себе несколько фолиантов. Она заставляла его… вспоминать о миссис Коул. Не лучший человек, которого Поттер знал, по правде. — Это всё, что нам понадобится? — уточнила светловолосая женщина, убрав из своего тона прежнее возмущение. — Мне совсем не по душе, что это последнее лето, когда Кассиус сможет использовать магию… впрочем, я слышала, что директору поступало очень много жалоб на этот счёт, но все они успешно проигнорированы. — Да, это всё, — заключила Сильвия. — Агата, стоит радоваться малому… в конце концов, их палочки регистрируют только после распределения, а до того Кассиус сможет спокойно тренироваться. Диппету давно стоит уйти на покой, но кто ж его заставит? И… что же с моим дорогим племянником может произойти на территории поместья в остальные годы? Вы всегда под надежной защитой. — Да, полагаю, ты права, дорогая… Стоило чуткому уху уловить небрежно брошенные слова о магии, а мозгу сложить два плюс два, Гарри так и застыл с широкой ухмылкой на лице, представляя, как они с Томом будут колдовать этим летом. Он, вовсе позабыв следить за направлением своего взгляда — а когда ты подслушиваешь, выдают тебя именно глаза. — Чего уставился, мальчишка? — резко бросила женщина. Только спустя несколько секунд Гарри понял, что она обращается к нему. — А… я? — неуверенно промямлил Поттер, чувствуя, как стремительно начинает гореть лицо. — Да, ты, — раздраженно выплюнула Сильвия. У Гарри от холода в её тоне что-то внутри на мгновение заледенело. — Тебя не учили, что подслушивать нехорошо? Поттер ощетинился, уже готовый выдать несколько вполне оскорбительных для дамы такого сорта эпитетов, как тут вмешалась вторая, до того скучающе наблюдающая за своей подругой. — Дорогая, полно тебе, не трать слов попусту, — с деланным безразличием произнесла она, глядя в темные глаза. Но как только её взор обратился на Гарри, в глубине дамского зрачка мальчик ясно узрел тлеющее презрение. — Разве ты не видишь? Эта дранная одежда, взгляд запуганного щенка… Он же грязнокровка. Гарри ни разу не слышал этого слова, не слышал он и чужой ответ. Каменным изваянием застыв на одном месте, как завороженный он наблюдал за двумя самодовольными вельможами, размеренным шагом покидающих магазин. Они не обернулись, не глянули в последний раз на замершего ребенка — но если бы они это сделали, то без сомнений, даже с нескольких десятков метров смогли бы разглядеть лавину столь обжигающей ненависти, что им бы тут же захотелось отойти подальше в страхе, что огонь неукротимой ярости поглотит и их. Гарри мало чем отозвались их слова. Но их голоса… Ох, их голоса! С каким отвращением они говорили, словно не видели перед собой человека — так, будто ценность мальчика определила висящая на нем одежда или костлявые от недоеданий плечи. —…Да пошли вы… — ядовито отчеканил Гарри, пока внутри, где-то там, спрятанное за ребрами сворачивается злость и нечто, что он не хотел бы испытывать, чему не хотел бы давать определений — разбитое, болезненное, культивирующее в его теле вместе с кровью, отравляющее душу. —…К чёрту! Гарри был так слеп и счастлив, что не заметил главного. Он привык жить в мире, где тепло — редкий гость, а уют — вовсе чужое слово. Приюты менялись, но стены оставались одинаково холодны. Неродные семьи давали жилье, но не одаривали Домом. А теперь он пришел туда, где его осыпали золотом, показали то, что раньше он бы счел за очевидную сказку. Мир, где Гарри Поттер мог стать счастливым щеглом, улыбаться во все зубы и тратить галлеоны на бесполезные журналы по волшебной моде. Или что там ценят здешние богачи? И всё же он не рос так. Нет. всё, что ему досталось — это бедность, умение выживать и карабкаться, пока не оторвутся ногти, отнимутся пальцы и не сломаются руки. Ему не суждено было стать Кассиусом. Он был всего лишь грязнокровкой. И есть ли в этом справедливость? Глаза жгло от обиды, но Гарри зло утер их локтем, запрещая себе вновь реветь. Да, вновь ему доказали, что сказка — это не для него и не о его жизни. Но в самом деле, нужна ли ему сказка? Нет, он просто покажет им всем, кого они своими гнилыми языками зовут грязнокровкой. Когда сила будет у Гарри, никто больше не посмеет вспороть ему душу.