N. Madeyra: между молотом и наковальней

      Новости о произошедшей катастрофе в США не оставляли никого равнодушным. Между аристократические домами старой Европы вновь заговорили о реколонизации земель бывшего гегемона. В Германии на этом подъеме вернулся дом Гогенцоллернов во главе с кайзером Фридрихом. Последний у себя держал партию так называемых ястребов войны, идейных наследников Мольтке Старшего и Шлиффена. Беззубая французская политика невмешательства приказала долго жить и Республика превратилась в кайзеровского сателлита. В то время как на Востоке было уже не у кого спрашивать разрешения о проведении внешней политики. Хартланд ушел в самозабвение от междоусобных войн. Для непомерных амбиций Фридриха стояла одна единственная преграда — бывшая метрополия и Сити, стоявший за ней. Англия, только недавно вышедшая из горнила гражданской войны не могла быть значительной помехой, но финансовый мировой центр Сити, впивался своими щупальцами в шею европейской экономики, способной обвалиться в мгновение ока по желанию хозяев денег. И только с молчаливого согласия дома Стюартов, кайзер мог себе позволять дальше вести политику «броска за Атлантику». Таким образом, встреча главных европейских игроков была неотвратима.       После приема германского посла король Англии Генрих XVI поспешил в Сити на прием к лорду-мэру Двэйну. Он по старинке находился на своем рабочем месте за чашкой кофе и смотрел в окно, наблюдая за тем, что происходит на улице. Его день протекал вяло и не торопливо ровно до прихода короля. — Мэр Двэйн! — король без разрешения ворвался в кабинет к лорду-мэру, — Мэр Двэйн, вы слышали? — восклицал он, — вы слышали? Кайзер собрался аннексировать наши бывшие колонии! — Мистер Стюарт, может хватит кричать в моем кабинете? — сказал меланхолично распивая кофе Двэйн, Стюартмне секретаршу испугаете. Она и без того впечатлительна. С вашими выпадами скоро весь Лондон узнает, что плохой германский кайзер собрался захватывать североамериканские колонии. — Но, что делать? Это возмутительно! Мы не должны этого допустить. — Мистер Стюарт, в данной ситуации возмутительным я нахожу то, что вы ворвались в мой кабинет без проса и прерываете мой ланч. Ваш кайзер подождет так же как и подождут те, кто стоит за ним. Уймитесь и присядьте, — Двэйн опустил монокль на стол и отставил блюдце с чашкой.       В ответ, король покорно сел за стол к лорду-мэру по правую руку. — «Ложа» знает? — Еще до вашего прихода они все знали. — Почему вы молчали? — А кто вы такой, чтоб я вам раскрывал все карты Сити? И кто такой им я, чтобы они передо мной отчитывались? — «Черный кардинал»? — Мне тоже нравится это прозвище. Обычно прозвища дают нам наши враги. Хотите знать как называют вас? — Пожалуй нет. — Правильно. На вашем месте я бы точно так же ответил. Никому не приятно, что у него говорят за спиной.       Генрих скрестил руки и отвернул стыдливо лицо в сторону, — вам известно, что происходит в наших бывших колониях? Мне уже как полгода не приходит никакой информации от наших разведчиков. Связь с континентом потеряна. — Ничего страшного. Ватикан и Рошвеллеры переделывают зоны влияния. Всего то. — Там есть интерес короны? — Интересы короны есть везде. Даже там, где казалось бы их нет. — И что же мне в таком случае сказать кайзеру? — А то, что говорили ваши предшественники перед первой и второй великими войнами.

***

      Прибывшие на место кайзер и его придворные с охраной сидели в тронном зале короля Генриха и слушали его речь. — Английская корона не воспрещает против специальных интересов германской нации над суверенитетом Американских соединенных штатов. — Вы не против подписания между нами договора, дорогой визави? — поинтересовался Фридрих у своего визави. — Корона не подписывает никаких документов. У меня все.