Отнятие невежества

      Дни лились подобно потоку воды для Йо и ему казалось словно дни тянулись бесконечно, особенно сейчас когда он не мог ничего разглядеть и даже движения его были ограничены.       И даже сны не приносили ему успокоения, ведь стоило ему закрыть глаза как ему тут же снилась его прошлая жизнь, ему снился его сын Ханна и тот момент когда им с Анной пришлось отдать его на попечение Рю и Тамао, он отлично помнил как сердце словно пронзило лезвие меча, как душа разрывалась на части желая остаться с сыном и как слезы так и текли из глаз не в силах остановиться.       Тогда его жена Анна сказала с холодной интонацией:       - Ты сам виноват...       И пусть тогда почти пятнадцать лет назад это звучало не так болезненно, однако сейчас эти воспоминания были словно кровоточащая рана что никогда словно бы не сможет зарасти. И эта боль словно бы в наказание перенесла его в другой его самый страшный и беспробудный кошмар после которого он и возненавидел Бога которому верно служил, после которого он предал брата, что отнёсся к нему как к вещи...       Деревня патчей везде были развалины и руины, его близкий друг Сильва захлебывался в собственной крови, от сильного кровотечения, умоляя самого Йо позаботиться о его дочери Алюми. Йо отлично помнит как медленно и верно пока Ханна и Алюми прятались от приспешников Бога Явиса и Драконов в глазах Сильвы медленно и верно угасала жизнь а раны его были настолько не сопоставимы с жизнью, что даже призрак Фауста не был в силах помочь оживить духовного родственника Йо.       А далее бесчисленные крики известных ему патчей Нехрома, Намари и Талима прибежав на которые он обнаружил, только бесчисленные и изуродованные трупы, чье состояние было также плачевно как и у Сильвы и которых было не возможно оживить, ведь иначе эти ребята попросту бы умерли бы от травматического шока снова и так по кругу. Их раны были несопоставимы с жизнью.       И тут в этот момент когда Йо безнадёжно пытался достать тела изувеченных жрецов он почувствовал как тёмная аура окружила всю округу и как со всех сторон демоны начали слетаться в одну точку собираясь в одно явное существо, которое словно бы поглощало весь свет в округе и ненависть на мир которого была безгранична, казалось бы этот монстр был сильнее великого духа, или любого короля шаманов вместе взятых, демон выглядел словно гигантский скелет окружённый невероятной аурой проклятия.       Йо в ужасе мог только наблюдать как этот скелет возвышается над всей разрушенной деревней и только тогда он сумел увидеть, что-то что заставило его попросту замереть от невероятной боли словно его сердце разорвали на тысячи кусочков, а его тело словно бы попало под расстрел воздушной атаки.       Внутри этого демона словно его сердцевина находился человек, даже нет обычный семилетний мальчик, по сути невинный ребёнок, что не должен был проходить через подобные пытки и заметив которого из сердца Йо пробился невероятный крик, что смешал в себе все чувства, что он тогда ощущал...       Это и страх за сына и горечь от потери своих знакомых и друзей, среди этих чувств невероятным огнём вспыхнуло и ещё одно - Ненависть, но все эти три чувства объединяло одно это боль, боль самого Йо с которой он словно дикий зверь проревел имя своего единственного сына:       - ХАНННААА!!!!!!!!       И от этой боли пронзившей его сердце он проснулся, не в силах сдержать свой крик и плачь.       "ХАО, В ТОТ ДЕНЬ ТЫ ПОЗВОЛИЛ ПОГИБНУТЬ НЕ ТОЛЬКО ПАТЧАМ... В ТОТ ДЕНЬ ТЫ СВОИМИ ЖЕ РУКАМИ КАЗНИЛ СВОЕГО БРАТА ВМЕСТЕ С ЕГО СЫНОМ... "       И пусть прошлое осталось в прошлом всё таки его чувства остались и он ничего не мог с собой поделать, они терзали его подобно проклятию, которое терзает сердце его отца, но суть которого он не понимал.       Он только знал, что в прошлом его отец пережил тоже что и он сам и поэтому терзаясь своей болью он и жил в ненависти к своей наставнице, которую он в качестве мести сделал своей наложницей. Эти чувства отца Йо понимал как никто другой и именно эти чувства и породнили его за этот месяц с императором мира совершенствующихся Тасянь-цзюнем, у них была общая боль, общая ненависть и общие страхи, а в купе с тем что Йо по сути никогда не знал своего отца, ведь Микихиса никогда не появлялся надолго в его жизни, он запросто мог назвать Тасянь-цзюня своим отцом.       Но вот что по поводу наложницы, что родила его?       Пусть спустя месяц зрение Йо становилось получше и он уже хотя бы увидеть эту наложницу, всё равно её внешность стойкость и поведение отчётливо и сильно напоминали ему о его брате которого он ненавидел больше всего на свете. Она была также холодная и немногословна и казалось бы порой словно делает вид что ей не всё равно на него, словно он был всего лишь спасительным крючком, но более инструментом которым можно было воспользоваться. А учитывая всё то что он слышал во время ссоры отца с его наложницей, он мог утверждать, что Чу была такой же жестокой, бессердечной и бесчувственной как и его брат и она также бы не остановилась бы не перед чем лишь бы добиться своей цели пожертвовав когда-то своим учеником.       Хотя на самом деле Йо просто проецировал образ что приносил ему столько боли, на того кого он по факту и не знал.       Чу Ваньнин увидев что его сына снова мучают кошмары без всяких сомнений мигом подхватил своего сына.       Крик ребёнка словно бы пронзал всё нутро Чу Ваньнина и он словно бы на себе чувствовал всю боль, что ощущает его сын, словно его сердце разрывают на части словно пытаясь выпотрошить его душу не оставив ничего кроме сердцевины его души, как тогда когда в четырнадцать лет он попытался вырезать свою духовную основу по приказу человека, что был ему как отец, не зная даже что это по сути было не далеко от истины.       Крик не переставал прекращаться и даже тёплые слова Чу Ваньнина которые он обычно говорил своему ребёнку, не помогали, и от того он чувствовал себя более беспомощным чем когда-либо, ведь он не знал как помочь своему сыну и как развеять его боль. Маленький мальчик был просто чудом для него и он хотел дать ему всю свою любовь, что у него осталось, ведь Йо был единственным напоминанием ему о том каким был его ученик Мо Жань до того как его сердце сразило проклятие. Их сын казалось был единственным лучиком света, что остался в сердцах таких измученных родителей, поэтому боясь что он может лишиться и этого света Чу прижал сына к себе с горечью в сердце говоря:       - Йо, ты всё что у меня осталось...       Эти слова привели Йо в чувства заставив его вспомнить самое первое своё воспоминание из этой жизни воспоминание, как он впервые услышал голос наложницы Чу, и тогда любовь и ненависть, боль и спокойствие переплелись в его сердце единым клубом, словно разрывая его на части, и он попросту не знал как относится к Чу Ваньнину, с одной стороны она причинила отцу не малую боль в его сердце и была очень похожа на Хао, но с другой это именно она утешала его когда ему было больно, это именно она кормила его вкусным яблочным молоком, это именно она порой читала ему стихи и порой играла на каком-то загадочном музыкальном инструменте.       И в конце концов это именно она дважды спасла ему жизнь когда две служанки, пробрались в покои, чтобы задушить во сне.       В первый раз Чу Ваньнин даже находясь в ослабленном после родов телом выхватила у служанки её нож и воткнула её прямиком в сонную артерию защищая своего ребёнка от смерти. Во второй же раз когда вторая служанка попыталась задушить Йо подушкой Чу мигом вырубила злоумышленницу и позвала охрану. И в обоих случаях он/она был готов драться до последнего ведь на кону стояла жизнь его сына.       И пусть Йо не видел произошедшего тогда, он прекрасно осознавал, что Чу спасла ему жизнь и что она как мать готова пойти на всё чтобы спасти его, неважно ради своей безопасности или нет, но он обязан был ей жизнью причём трижды если так подумать.       Хотя для Чу Ваньнина защита Йо была самым естественным, что он мог сделать, ведь это был его сын.