Любовь и мечты Драко Малфоя

      Их связывали года дружбы.       Сначала они вместе работали. Ее удивило, что он устроился на самую низовую должность в Министерстве магии. В работе он неожиданно показал себя очень ответственным человеком, и им начали поручать серьезные совместные рабочие проекты. Потом он ушел — нужно было больше уделять внимание семейным бизнесам. Но по установившейся привычке они по четвергам вместе ужинали, а по субботам куда-нибудь ходили: в магловские театры, в книжный магазин «Флориш и Блоттс», а иногда к нему в его большой и красивый дом с прекрасным садом. У него дома она чаще всего проходила в библиотеку, а когда он молча садился напротив нее, она начинала рассуждать о том, что прочитала, или читать вслух, или задавала ему вопросы о тех областях магии, которые ей были не знакомы из-за ее происхождения и в которых книги не удовлетворяли ее интерес, в частности, о родовой магии и о магии крови. Он знал это досконально, его этому учили с младенчества, и, главное, умел рассказывать так, что все было ясно и при этом она понимала, что все гораздо глубже. Но это не задевало ее самолюбие, здесь, с любым обучением, — придет время, и она постигнет глубины этой недоступной ей из-за ее статуса крови магии.       Со временем они все чаще стали просто гулять по его саду, сидеть на балконе и пить кофе или легкое вино из его личных виноградников в Италии. Его отец когда-то очень мудро подготовил для семьи дома в нескольких прекрасных местах континентальной Европы. Он сдал большую часть этих домов в аренду, а в итальянской усадьбе жила семья виноградарей, потерявших свои владения из-за пожара. Он не брал с них деньги за аренду, они расплачивались с ним вином и виноградом.       Ему нравилось ее слушать. Она рассуждала умно, четко, емко, много знала, умела разобраться во всем, а если в чем-то не разбиралась, то искала, читала, спрашивала. Но все чаще и чаще он говорил сам. Рассказывал о своих семейных бизнесах, об управлении поместьем, о том, что быть собственником имущества и дел — это тоже работа. Однажды она помогла ему разрешить одну сложную ситуацию, и он все чаще привлекал ее, когда ему надо было принять какое-то важное решение. Она умела видеть неочевидное, отлично структурировала информацию, задавала едкие вопросы. И у него вошло в привычку советоваться с ней.       Однажды она пришла раньше обычного времени. Эльф-привратник сказал, что молодой господин на балконе.       Он оглянулся на нее, когда она вошла, и ждал, когда она заговорит с ним.       Она подошла и молча обняла его со спины.       Она никогда раньше не делала этого. Как, собственно, и он никогда ее обнимал.       — Драко, почему мы не спим вместе?       Она почувствовала, как он напрягся. Но не отпустила его.       — Не знаю, Гермиона. Когда-то мне было нельзя тебя любить. А сейчас я уже привык быть один.       — У тебя есть любовница?       — Ты же знаешь, что нет.       — Я не знаю.       — У меня нет другой женщины, кроме тебя.       — Тогда почему мы не спим?       Он чувствовал, что она прижимается к нему плотнее и что его тело реагирует на нее.       Оно всегда на нее реагировало. Но он запретил себе замечать это.       А потом... Привык («снова я сказал это слово», — мелькнуло у него), что она всегда рядом, но не с ним. И почему-то не верил, что она может быть с ним, как бы хорошо им ни было вместе.       — Мне нельзя иметь любовницу, мне можно только сразу жениться.       — Так давай поженимся!       — А ты согласишься?       — Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы предполагать, что у нас получится.       Он долго молчал, положив свои ладони на ее руки и тем самым не давая ей отстраниться.       Потом сам повернулся к ней, резко прижал руками ее ягодицы к себе, заставляя ее почувствовать его напряжение, и захватил ее губы своими губами.       Вскоре, взяв со столика бутылку вина, они переместились в его спальню.       Он имел ее жадно, страстно. Крутил, переворачивал ее и так, и так, словно хотел испытать с ней все и сразу. Присасывался со стоном к ее груди, затягивая, насколько возможно, ее сосок в рот. Перевернув ее одним резким движением и поставив на четвереньки, вылизывал ее анус и ее вульву. Кончал на нее, выходя из ее лона в последний момент, и, чтобы снова возбудиться, терся членом о ее промежность. Или возбуждал себя сам, засунув при этом в нее пальцы, исследуя ее внутри. Восторженно рассматривал то, к чему у него раньше не было доступа. Изумлялся, какое это все странное, необычное, красноватое, влажное и невероятно манящее, желанное. И его, его, его! Это теперь принадлежит ему, только ему, навсегда! Вздыхал, вскрикивал, повторял ее имя, признавался ей в любви. Замолкая, мечтал, как он будет делать все это с ней завтра, послезавтра — каждый день каждого месяца, каждого года своей жизни. И с воодушевлением и задором бился, бился, бился с громкими шлепками об нее, погружая в нее не только свой член, но, казалось, всего себя со всей своей душой и всеми своими богатствами. И со всей своей накопившейся ненасытностью.       За несколько часов, проведенных в его постели, она не сказала ни слова. Ушла, когда он, отвалившись, уснул и захрапел.       Придя домой, оправила Джорджу Уизли записку с просьбой с этой же совой прислать ей мазь от синяков, сделала спринцевание, выпила на всякий случай противозачаточное.       Когда на следующий день он прислал ей очень нежный букет из чайных роз, она отослала букет обратно и поставила на дом дополнительные защитные чары.       Он выловил ее утром понедельника в атриуме Министерства магии. Смотрел жалко, как бездомный щенок.       — Гермиона, что случилось?       — Прости, Драко, боюсь, у нас ничего не выйдет. Прости... Я правда тебя любила... Прости, что все испортила своим предложением.       — Тебе не понравилось?       — Нет, не понравилось... Ты классный, очень темпераментный, но я больше не смогу это повторить. Прости...       Он опустил глаза, развернулся и ушел.       Через несколько дней она узнала, что он уехал в Италию.       Через полтора года вернулся с молодой женой. Говорили, что она старшая дочь в древней итальянской магической семье и наследница нескольких состояний.       Гермиона Грейнджер, к тому моменту видная политическая персона, получила приглашение на праздник, на котором он представлял жену британскому волшебному сообществу.       Пришла не одна. Со своим новым мужчиной.       В конце вечера, перетанцевав со всеми гостьями, Драко пригласил на танец и ее.       Вел ее неспешно, отлично держал дистанцию.       В конце танца сказал:       — Спасибо, Грейнджер, что ушла тогда. Ты уберегла меня от величайшей ошибки в жизни.       Когда она вернулась к своему мужчине, тот, приобняв ее, произнес:       — Я до сих пор ревную тебя к нему, Гермиона. Ты говоришь, что вы были только друзьями, но я вижу, что у вас была связь, магия это показывает.       — Почему это так важно для тебя, Северус? Это было до тебя.       — Потому что я хочу, чтобы мы с тобой оба прошли обряд очищения перед тем, как поженимся, чтобы я был только твой, а ты только моя.       — Мы с ним попробовали, у нас не получилось.       — Прости меня за ревность, дорогая...       — Может, сбежим?       Когда после долгой любви они пили на ее кухне кофе и поедали бутерброды, она думала, что, да, пожалуй, стоит провести обряд очищения, она тоже хочет, чтобы Северус Снейп был только ее, а она только его.       А еще она была несказанно рада тому, что Драко Малфой оказался так себе любовником. Это уберегло ее от самой большой ошибки в ее жизни.