Возвращение Натаниэля Веснински

***

      Натаниэля очень бесила погода в Пальметто. Только вчера за окном стояло яркое и палящее солнце, лучи которого отдавались на открытых участках кожи легким жжением, оставляя после себя покраснения, что становились заметными лишь на следующий день. Но, уже сейчас, глядя на улицу, можно было увидеть, как одиноко, грустно и мрачно выглядели дороги из-за пасмурности и совсем слабого дождика, моросящего по крышам зданий, кроне деревьев и кустарников, пыльному асфальту. Тот время от времени то начинался в одно мгновенье, то так же быстро прекращался, не позволяя ощутить свои капли из-за низкой интенсивности. Хоть это все и выглядело не совсем жизнерадостно, парень считал такую погоду максимально идеальной для того, чтобы совершить пробежку, подышать свежим и влажным воздухом. Он уже собирался подняться с кресла, но не смог этого сделать, ведь был остановлен рукой перед собой, что перегородила путь, хоть и не касалась его, находясь на безопасном расстоянии.       — Я понимаю, что ты уже устал сидеть, но, пожалуйста, подожди еще немного. — сказала Рене, обращаясь к Натаниэлю. Тот лишь шумно выдохнул, а затем плюхнулся на место, что уже успело знатно нагреться под ним.       Когда нападающий поднял взгляд на часы, висевшие на противоположной стене в холле, но заметные с его места, то понял, что прошло уже больше двадцати минут с момента его приезда в медицинский центр. За это время он успел выяснить некоторую информацию. Например, помещение было разделено на несколько частей: в первой находилось отделение для терапии, а второе предназначалось для психологов. На входе находилась стойка регистратуры, где Рене заполнила пару бумаг, как только увидела сокомандника, а после протянула их ему со словами о том, что тому необходимо поставить свои подписи там, где стоят галочки.       Было очевидным, что девушка находилась здесь еще дольше самого парня, ведь приехала сюда с Эндрю. Тот, кстати, в данный момент был за дверью кабинета Бетси Добсон — университетского психолога, которая была обязана провести сеанс с каждым из ребят перед их игрой в новом сезоне. Об этом стало известно, когда Уокер встретила Веснински у самого входа и, увидев его нахмуренные брови, с улыбкой сообщила о том, что Эндрю попросил присмотреть за омегой, пока тот будет ждать свой сеанс. Рене сказала эту информацию с легкостью, но парень на все сто процентов был уверен, что она что-то не договаривает. Миньярд наверняка предупредил ее о возможном побеге сокомандника, решившего дать по съёбам, а потому попросил приглядеть за ним. И это сильно бесило.       Также напрягал тот момент, что сидеть с ним будет именно Уокер, которой парень совсем не доверял. Все лето он даже не планировал оставаться наедине с девушкой, но сейчас у него даже не было выбора. Каждый из ребят говорил о ней лишь самое хорошее и светлое, словно она была единственным лучиком солнца в их угрюмой, полной темноты жизни. Это было чертовски странно, потому что Натаниэль совершенно точно знал, что идеальных людей просто-напросто не существует. Некоторые прикидывались добрыми и хорошими только перед камерами или же не очень близкими людьми, как делал, например, Кевин. А были и те, кто предпочитал улыбаться перед всеми окружающими, играя роль счастливого человека, даже если на самом деле до этого было совсем далеко.       Странным было также еще и ее особенно близкое общение с Эндрю, который, как было известно абсолютно каждому, являлся самым нелюдимым и максимально необщительным членом в команде. Было непривычным, что бета каким-то волшебным образом смогла заполучить доверие блондина до такой степени, что тот позволил ей ездить на его автомобиле в одиночку, да и целом стоять достаточно близко к нему, явно не доставляя дискомфорта. Пару раз Натаниэль даже видел, как Миньярд опускал свои ладони девушке на плечи, что-то параллельно с этим рассказывая.       А также парень пару дней назад стал свидетелем интересной ситуации. Тогда Веснински забыл свою футболку на дверце душевой кабинки, когда переодевался в ней в сменную одежду, поэтому решил вернуть и забрать ее, даже несмотря на то, что ему было до невозможного лень это делать. Парень рассчитывал на то, что раздевалка будет пустой, ведь старшекурсники успели уехать в общежитие, а монстры, вроде как, собирались съездить в магазин. Ну, по крайней мере, если исходить из долгого рассказа от Николаса.       Но, как только нападающий прошел внутрь по коридору, в глаза ему бросился свет, исходивший из раздевалки. Тихо пройдя ближе на носочках, чтобы его никто не услышал, омега увидел Эндрю, которые был повернут спиной ко входу. Перед ним стояла Рене, которая увлеченно о чем-то говорила, периодически заикаясь. Натаниэль не особо понимал ее речь, для которой нужно иметь представление о начале диалога. Не долго думая, он уже собирался развернуть и уйти, боясь помешать паре, но последующие слова заставили его остановиться.       — Я могу с ним запросто разобраться, все-таки, мне не раз доводилось его видеть. Это не составит проблем. — сказал Миньярд, пожимая плечами.       — Боюсь, что это навлечет еще больше проблем. Не думаю, что это хорошая идея. — перебила его девушка, быстро проговорив свои опасения.       — Хорошо, тогда я просто скажу ему о том, что мы с тобой встречаемся, вот и все. Он не настолько тупой, чтобы подходить к занятой девушке. — продолжал альфа, который произнес эти слова настолько легко, будто бы они не имели даже малейшего значения.       — Спасибо, Эндрю. Я правда тебе очень благодарна. А сейчас тебе пора к ребятам, иначе Ники сойдет с ума. — в этот момент послышался легкий смешок, который явно не принадлежал девушке.       — Поехали с нами. Остальные уже давно уехали. Будет не очень хорошей идеей идти одной поздно вечером. — видимо, Рене кивнула или сделала что-то в этом роде, ведь голкипер продолжил. — Кстати, как на счет того, чтобы встретиться завтра в нашем месте?       — Конечно, Эндрю, я с радостью. Да и тем более нам обоим следует выплеснуть эмоции. И еще раз спасибо тебе... — последующие за этим предложением слова Натаниэль так и не услышал, понимая, что разговор подходит к концу, а быть замеченным ему совсем не хотелось.       А также неприятные чувства в данной ситуации совсем не помогали забыть этот диалог. Он никак не мог перестать думать об этом. Что за «наше место», и каким образом они собирались «выплеснуть эмоции»? Вопросы беспрерывно вертелись в его голове до настоящего момента. И нет, такое поведение совершенно точно не было ревность. Это чересчур глупо, да и Натаниэль знал своего сокомандника слишком короткое время. Такое чувство является слишком неразумным.       «Это точно не чертова ревность». — в очередной раз повторил он в своей голове и практически убедил себя в этом.       Как только Веснински снова повернув голову в сторону Рене, что сидела рядом с ним и мило улыбалась, его губы непроизвольно скривились, словно не контролировались хозяином, как, в принципе, и было на самом деле.       «Какого хрена она вообще присматривает за мной? Разве я похож на тупого пятилетку, который не в состоянии сделать что-либо самостоятельно?». — задумался Натаниэль, внутренности которого буквально разгорались от злости и агрессии, обращенной как к Уокер, так и на самого Эндрю в частности.       Шестеренки, прокручивающиеся в его голове, вновь возвращались в идее о побеге, придумывая какой-нибудь план. По сути, парень понимал, что его никто не мог бы остановить всерьёз. До этого Рене лишь преградила ему путь, но он знал, что она не предприняла бы абсолютно никаких жестких мер, если сокомандник решит уйти. Но в тот же момент Веснински прекрасно понимал, что, временно избежав одного сеанса психотерапии, не сможет скрыться от последствий в виде разговора с Ваймаком, а также повторного посещения этого места, чего делать не особо хотелось.       Больницы, а в особенности кабинеты мозгоправов, не приносили омеге никакой радости, да и даже нейтральных эмоций они не вызывали. В большинстве случаев он начинал переживать, испытывать сильное волнение, причину которого не мог нормально объяснить, ощущал учащенное сердцебиение и повышенное потоотделение. Каждый раз казалось, словно за дверью в кабинет нападающего всегда встретит человек, который в будущем пропишет ему очередные мощные лекарства, забирающие возможность испытывать нормальные чувства, адекватно оценивать происходящие ситуации. Но главное, они бы отобрали шанс контролировать свое же тело, превращая его в что-то, отделенное от мозга, от самого Натаниэля. И это ощущалось просто отвратительно.       Было страшно понимать, что от сеанса никуда не убежать, во всяком случае, на продолжительное время. А также тот факт, что мозгоправом была женщина, совсем не прибавлял уверенности, заставляя мысленно содрогнуться. Что, если она будет такой же, как и мать? Будет считать Натаниэля виноватым во всех бедах. Посчитает глупым подростком, который обязан будет слушаться ее, понимая, что над ним имеется некая власть.       Закончить размышления не дала только что открывшаяся дверь напротив. Веснински буквально ощутил, как волна смятения и беспокойства, сопровождающаяся мурашками, что пробежали вверх по рукам, заставляя мелкие светлые волоски подняться дыбом, накрыла его с новой силой. В дверном проеме показался Эндрю, который, как показалось Натаниэлю, слегка улыбался Добсон?       «Бред». — только лишь и подумал парень, тряхнув головой, чтобы отогнать глупые, по его мнению, мысли.       Миньярд явно заметил, что его сокомандник выглядит взволнованно, а потому засунул руку в карман своих, как обычно темных джинсов и выудил оттуда брелок с ключами от автомобиля.       — Уокер, — негромко позвал блондин, в этот же момент легонько подкидывая ключ вверх, чтобы тот идеально приземлился в ее уже раскрытые ладони. — можешь пока что завести машину? — Рене на такую просьбу сразу кивнула, разворачиваясь и направляясь в сторону выхода. — Что такое? — Наконец, произнес Эндрю, переведя взгляд на рыжика, как только подруга скрылась за дверью. Перед тем, как задать интересующий его вопрос, Миньярд опустился на корточки рядом с парнем, что сидел впереди на стуле, сильно поежившись и сцепив руки перед собой в замок.       — Все нормально. Я в порядке. — с нахмуренными бровями проговорил Натаниэль уже заученную фразу, отворачиваясь от голкипера, чтобы не смотреть ему в глаза, ведь, иначе, он просто не сможет соврать. Тепло, исходившее от Эндрю даже несмотря на то, что тот старался скрыть это за маской пофигизма, совсем не помогало.       — Попробуй еще раз, но теперь без привычной для тебя лжи. — как бы с издевкой сказал Миньярд совсем не изменившимся голосом.       — Я еще раз повторяю, что абсолютно в полном порядке. Не лезь не в свое дело, тебя это даже не касается. — злобно зыркнув на альфу с тщательно скрываемой обидой в голосе, четко выплюнул Веснински, поднимаясь со своего места и направляясь в кабинет, дверь в который была приоткрыта на небольшую щелочку, как бы показывая, что тот сейчас свободен для новых посетителей. — Сеанс Рене был одним из первых, но какого-то хрена она была здесь и сказала, что ты попросил ее присмотреть за мной. Конечно, я же настолько проблемный, и за мной следует хорошенько следить, а то вдруг принесу новых проблем. — злость взяла верх, поэтому парень перестал контролировать ситуацию. Он прекрасно понимал, что в данный момент был не очень прав.       Все-таки, если бы не Уокер, омега сбежал бы еще полчаса назад. Но то, что сокомандник попросил кого-то последить за ним, и то, что Эндрю за этот короткий срок узнал его достаточно хорошо, чтобы предугадать предстоящие действия, заставляли какие-то странные чувства появиться в его животе, трепеща. Это было приятно до того момента, пока Веснински не вспоминал ту ситуацию в раздевалке, произошедшую между Рене и Миньярдом. Тогда на место щекотки приходило чувство страха за собственные эмоции, а также за вновь нахлынувшие воспоминания напрямую связанные с матерью, а в особенности ее слова об «испорченности» сына, как та любила это все называть.       — Так вот в чем дело. Не понравилось, что кто-то смог заранее раскрыть твой маленький план? Ну уже ничего не поделать, удачи на сеансе. Уверен, что тебе понравится Би. — как что-то, само собой разумеющееся, произнес блондин.       Натаниэль лишь подумал о том, насколько бредово звучали эти слова, а затем расправил плечи и зашел в кабинет, закрывая за собой дверь. Перед ним открылась средних размеров комната. Мягкий на вид небольшой диванчик и кресло, стоявшее напротив него и выполненное из того же материала, привлекли внимание парня в первую очередь. Между ними стоял журнальный столик, который разделял место пациента и психолога, а на нем, в самом центре, были расположены пару керамических горшочков с растениями, что в огромных количествах заполняли помещение в каждом углу, на подоконниках, на шкафах и полках. Диван, на котором, как подумал Веснински, должен будет сидеть он, лежали несколько подушек разных цветов.       На столе в одном из углов стояли только включенный электрический чайник и такая же плитка для быстрого приготовления рядом с ним. Окно было достаточно большим, а светлые серые шторы, сдвинутые в стороны, открывали недавно появившемуся солнцу путь, чтобы осветить комнату. Рядом расположились два деревянный стеллажа небольшой высоты. Один из них был абсолютно полностью заставлен различными книгами на любой вкус. У другого же бумажная продукция занимала лишь три нижние полки, а остальное место заполнили парочка фотоаппаратов, мягкие игрушки, светильники необычных форм и клубки пряжи.       На полу в большой плетеной корзине лежали множество начатых вязаний, а неподалеку, ближе к углу, стоял маленький столик на колесиках, сверху которого установили гончарный круг небольшого формата, окруженный пачками глины и прочими принадлежностями. Огромный шкаф со стеклянными дверями, что занимал примерно половину не самой маленькой стены и позволял увидеть содержание, целиком и полностью был отдан под колоссально большое количество безделушек из стекла и глины: самодельные чашки, тарелочки, вазы и просто красивые фигурки.       В этот момент из-за двери, что, как показалось Натаниэлю, вела в комнату с раковиной и туалетом, вышла Бетси. И... парень потерялся, ведь та выглядела совсем не так, как он себе представлял. Вместо делового костюма или медицинского халата на ней была самая обычная, повседневная одежда, а волосы были заколоты несколькими разноцветными крабиками. Все это отличалось от привычных для Веснински кабинетов психологов, где ему довелось побывать за свои семнадцать лет жизни. Здесь каждый предмет напоминал что-то, максимально близкое к слову «дом».       — Здравствуй, меня зовут Бетси Добсон, но ты можешь звать меня так, как будет удобнее: доктор, мисс Добсон, да хоть «эй, как тебя там». — сразу же представилась женщина, увидев нападающего. — Какой обращение предпочел бы ты? — поинтересовалась она.       — Как вы пожелаете. — коротко и без особого интереса ответил Натаниэль.       — Тогда буду звать тебя Натаниэлем или же просто Натом, тебя это устроит? — уточнила она, и как только получила слабый кивок, продолжила. — Я не знаю о твоих триггерах, поэтому могу произнести что-то, не нравящееся тебе. Поэтому, если такое произойдет, или же почувствуешь, что я нарушаю личное пространство, переступаю через установленные тобой границы, сразу же останавливай меня. Мы просто поменяем тему разговора. — за этими словами снова последовал еще один кивок головой от Веснински, поэтому Бетси добавила, указывая на диван, — на время нашего сеанса он полностью в твоем распоряжении. Устраивайся поудобнее, можешь закинуть на него ноги или же сразу лечь вдоль. Я пока что приготовлю какао.       — Лето ведь за окном. — заметил парень, занимая место на краешке дивана, складывая руки перед собой.       — Думаю, что горячий шоколад шикарно подойдет в любой момент, не зависимо от времени года. Ты так не считаешь? — поинтересовалась она.       — Просто не очень люблю сладкое. — поежился омега.       — Каждому свое. Как ты уже понял, мы с тобой сегодня только познакомимся. Постарайся расслабиться, ведь это не самый обычный сеанс, на котором я выслушиваю проблему и даю парочку советов. Ты когда-нибудь посещал психологов?       — Сменил больше десяти, пока не перешел на психиатров. — с усмешкой ответил он, усаживаясь поудобнее и облокачиваясь на спинку диванчика. — Ни от одного из них не было особой пользы, поэтому даже не вижу смысла в моих походов к вам. Вообще не понимаю, что я здесь забыл.       — Администрация университета возлагает огромные надежды на всех наших студентов, а в особенности на спортсменов Пальметто. Поэтому несколько лет назад было введено новое правило. Из-за некоторых проблем в прошлом каждого из игроков их психологическое состояние может страдать. Поэтому я провожу такие вот беседы, которые помогают каждому снять напряжение, разгрузиться и успокоиться. Есть люди, для которых основным признаком спокойствия и стабильности является большое количество общения, но они боятся довериться каждому, либо же не могут найти верных друзей, с которыми почувствуют комфорт. Тогда они берут несколько дополнительных сеансов, чтобы рассказать о чем-то новом, произошедшем с ними. — спокойно ответила на колкость женщина, откладывая в голове полученную информацию о пациенте, сделав пометку записать это потом в свой блокнот.       — Серьезно? В команде есть такие люди? По-моему, они и так между собой контактируют в достаточном количестве. Ну, если не считать плохое общение старшекурсников и... — начал парень, стараясь подобрать слова, не понимая, как назвать компанию Монстров, ведь отказывался присваивать им такое название. — Эндрю с его... — «друзьями», подумывал сказать Натаниэль, но осознал, что и это слово не подошло бы в данном случае. — Вы меня поняли.       — Да, поняла. Но не забывай, что не каждый осмелится показать свою истинную личность, предпочитая скрываться за смелостью, уверенностью и прочими качествами, которые встречаются обществом, однако не всегда будут притягивать к себе людей, а скорее, наоборот, отталкивать. — уклончиво ответила Добсон, поднимая обе кружки в руки и направляясь к своему креслу, чтобы потом пододвинуть один горячий шоколад парню. — Расскажи что-нибудь о себе. — подтолкнула она Веснински.       — Мое имя вы и так знаете, возраст тоже, место рождения, скорее всего, вам также известно. Что именно вы хотите знать?       — То, что ты бы хотел мне рассказать. Например, что-то о твоих родителях, о тебе. — расплывчато произнесла психолог.       — Я жил с родителями до шестнадцати лет, потом переехал. — коротко сказал он.       — Это очень смело. — поддержала Бетси, делая парочку глотков какао.       «Еще не остыл». — пришел к выводу парень, как только заметил, что женщина нахмурилась, а ее брови свелись вместе, образуя морщинки. — Что в этом смелого?       — Я боялась съехать даже после восемнадцати лет, а о шестнадцати я вообще молчу. Как обстоят дела в общении с родителями?       — Каждому свое, — вернул Натаниэль, вспомнив фразу, сказанную ему в самом начале диалога. — Я нахожусь в хороших отношениях с папой, он меня очень любит и старается всеми силами оберегать от неприятностей и трудностей.       — Ты не кажешься этим довольный. — заметила Добсон, услышав раздражительность в голосе парня.       — Я думаю, что прекрасно могу справиться самостоятельно. За мной не обязательно бегать, как за трехлетним ребенком.       — Не вижу ничего плохого в том, чтобы близкие люди старались сделать жизнь проще. Это доказывает, что ты им небезразличен. По крайней мере, пока это не переходит определенную черту.       — Это не переходит черту. Просто я не такой слабый, чтобы мне помогали.       — Нужда в помощи не означает слабость. Не каждый человек может справиться со всем самостоятельно. Именно для этого существует семья, друзья, родители, родственники. — мягко напомнила Би.       — Разве родители и родственники не относятся к семье? — поинтересовался Натаниэль, сведя брови в легком замешательстве.       — Не всегда. Лично в моей жизни родственники никогда не были частью семьи. У некоторых тоже самое и с родителями. Кровное родство не делает людей семьей. — твердо сказала психолог.       — Кровное родство не делает семьей. — уставившись в одну точку на полу, произнес Веснински, повторяя сказанную женщиной фразу. — Да, вы правы. — впервые без язвительности и недовольства проговорил он, закусывая щеку изнутри.       — Не хочешь рассказать о том, как складываются отношения с сокомандниками?       — Все хорошо, они... интересные. — постарался подобрать подходящее слово парень. — Но некоторые совсем отбитые и неадекватные.       — Так о ребятах еще никто не отзывался, — с широкой улыбкой проговорила Бетси. — Я про первую часть предложения, сказанного тобой. Есть что-то еще, о чем бы тебе хотелось поговорить? — когда ответа не последовало, она продолжила, — Хорошо, давай поступим немного по-другому. Не мог бы рассказать мне о том, что помогает тебе расслабиться, заземлиться. — предложила женщина, смотря на парня перед собой. — Это может быть все, что угодно.       — Я не знаю. — лишь спустя некоторое время ответил тот, ведь слова врача заставили задуматься.       — Что ты обычно делаешь, если тебе страшно, тревожно или же, когда необходимо отвлечься от каких-либо проблем?       — Я не знаю, — вновь повторил предыдущую фразу Натаниэль, но в этот раз его голос звучал куда более беззащитнее, чем раньше. Ему было не комфортно от осознания того, что даже, казалось бы, максимально легкий вопрос загнал в тупик. — Обычно я просто переключаюсь на что-то другое с помощью работы, могу взять побольше дел, чтобы на раздумья не осталось времени.       — Ты работаешь в таком юном возрасте? Не хочешь рассказать об этом поподробнее? — решила попробовать найти приятную тему женщина.       — Ну, мой папа просто скидывает мне документа. Иногда их надо просто перепроверить на наличие ошибок, а порой и заполнить с нуля.       — Тебе это нравится? — спросила Добсон.       — Да, очень. Благодаря работе я могу быть практически полностью независимым в финансовом плане. И это, наверное, делает меня сильнее и самостоятельнее. — последнее предложение было произнесено скорее с вопросительной интонацией и наполнено какой-то неуверенностью.       Бетси сразу же заметила смену эмоций, и потому сделала пометку в блокноте. Она поняла, что здесь кроется что-то большее, чем просто желание быть независимым. Ведь, иначе бы собеседник не упоминал это настолько часто. Веснински, который был отвлечен собственными мыслями, даже не обратил внимания на изучающий взгляд в свою сторону.       — Как думаешь, что могло бы тебе понравиться делать в том случае, если настроение ухудшится или же нужно будет переключиться на что-то другие, кроме работы?       — Когда я еще жил с папой, мне помогала расслабиться уборка в своей комнате, наведение порядка на книжных полках, перестановка их с места на место. А еще мне очень нравится бегать или же кататься на велосипеде, хотя я этого давно не делал, так как заменил его на мотоцикл. — наконец, нашелся с ответом парень.       — Ух ты, давай по порядку. — сказала психолог, стараясь поспеть за словами нападающего, делая очередную пометку в блокноте. — Если я правильно поняла, тебе нравится чтение? — переспросила она.       — Да, очень сильно, — сразу же ответил Натаниэль, глаза которого ярко загорелись интересом, а губы впервые растянулись в искренней, но легкой улыбке. Не фальшивой и натянутой, что старалась скрыть напряжение и страх, а самой настоящей, из-за которой уголки глаз омеги слегка морщились, а лицо начинало сиять. — Хорошие и добрые книги действительно отлично помогают избавиться от негативных эмоций и настроить себя на что-то более положительное. Иногда мне не хватает мотивации и уверенности, чтобы приступить к чему-то новому. Но после прочтения книги, или же перечитав одну из старых, я становлюсь более смелым, у меня появляется настрой и силы, это очень помогает. А еще в трудные дни я могу лежать целый день на кровати из-за отсутствия настроения, но как только в моих руках оказывается любимая книга, дела сразу же идут куда лучше, а усталость вскоре и вовсе проходит. — закончив свою речь, Веснински осекся, и прежнее выражение неуверенности снова вернулось к нему. — Извините, что так много болтаю. Я просто забылся. — глаза парня теперь смотрели на пол, словно там находилось что-то очень интересное.       — Нет, что ты, — мгновенное ответила женщина, — Сейчас твое время, ты можешь говорить абсолютно все, что хочешь. Да и мне самой было бы интересно послушать про твои увлечения. Все-таки, мы раньше не виделась, а потому, я знаю о тебе куда меньше, чем об остальных лисах. Не бойся разговаривать и рассказывать о своих интересах. — мягко добавила она под конец с легкой улыбкой на губах, благодаря которой нападающему стало более комфортно, а зажатость начала медленно покидать его тело.       — Наверное, вы идеальная мама. — с грустью проговорил парень, споткнувшись в следующую секунду, понимая, что слова, о которых он подумал, были сказаны вслух.       — Никто из нас не идеален, Натаниэль. Но мне бы очень хотелось, чтобы мои дети были обо мне такого же мнения, что и ты, ведь я стараюсь сделать для них как можно больше. — с улыбкой вспомнила своих ребят женщина. — Хочешь поговорить об этом? Или вернемся к твоим интересам?       — Я много бегаю вне зависимости от погоды. — вместо ответа продолжил рассказ парень. — Мне приятно, когда мышцы жжет из-за большой нагрузки. Это… помогает чувствовать себя. — «а контроль над физической активностью дает понять, что мое тело принадлежит только мне и никому больше.», — не договорил омега, понимая, что этого знать не обязательно.       — Это здорово. — поддержала пациента женщина, — Я, например, никогда не любила бегать и прыгать. Помню, как еще в школе на уроке физкультуры всегда старалась избежать этого, делала вид, что у меня заболела нога. А вот упражнения на руки или же пресс мне приносили куда больше удовольствия.       — У меня с точностью наоборот. — усмехнулся Веснински.       Омеге не хотелось признавать правоту слов Эндрю, но, все-таки, Бетси ему в какой-то степени даже понравилась. Это было очень странным и непривычным для него. Однако свои загоны он решил оставить на потом, а сейчас постарался расслабиться, чтобы обсудить с женщиной свои любимые книги.