Дети не боятся эмоций

      — Шастун, я не сказал сто! — прикрикивает на мальчишку Воля в начале утренней тренировки перед завтрашним отъездом в Нижний Новгород. Всем ученикам было дано простое задание: двадцать узких и двадцать широких отжиманий, — В последний день нельзя работать, как не в себя. Перестань, я тебе серьёзно говорю! — но Антону было всё равно на слова тренера, он продолжал работать, несмотря на то, что руки и пресс уже дрожали, — Я сейчас отц.. Арсению Сергеевичу позвоню! — чуть не оговорился старший, пока грозил пальцем.       — Звоните! — с вызовом слышится от неугомонного, пытающегося отдышаться парня, сидящего сейчас на коленках. А Павел Алексеевич без какой-либо задней мысли идёт за телефоном и нажимает на второй избранный контакт: Арсений. На первом месте мама. Взрослый отходит от детей подальше, вслушиваясь в монотонные гудки:       — Алло? — спокойно отвечает Попов, который только что переоделся в спортивный костюм и начал собираться на свои тренировки.       — Арс, твой с самого утра мне нервы треплет! — негромко, но достаточно нервно начинает взрослый, отходя от начавших перешёптываться детей.       — Что он уже сделал? — тренер со вздохом прижимает телефон к уху плечом и начинает проверять и дополнять свою чёрную спортивную сумку. Арсений даже не задумался, кто этот самый «твой», ведь такой есть только один.       — У него по математике или пять, или четыре, другого ты бы не допустил, это факт. Но тогда какого хрена я сказал двадцать отжиманий, а он, видимо, решил всю тренировку сегодня отжиматься! — возмущается Воля, не переходя на крик. Всё-таки при детях истерить не в его стиле.       — Нуу, — а фигурист даже и не знает, что сказать. Понятно, что в последний день нагрузки не должны быть колоссальными, но вот что сделать, чтобы это упёртое чудо слушалось.., — Бля, я не знаю, Паш, — обречённо трёт лицо ладонью брюнет, а мужчина на другом конце в миг теряется, растеряв весь свой гнев. Как это Попов не знает? Такое вообще бывает? — Постарайся сделать так, чтобы он просто не угробил себя. Давай им следующие задания, не жди, пусть догоняет. Ему тогда просто некогда будет делать сверх нормы. Может поможет, — разводит руками голубоглазый, не уверенный в своём совете точно так же, как и хореограф на другом конце, — А вообще, проведи им сегодня джаз, пусть потанцуют, может расслабятся, — выдаёт вроде как ещё одну более-менее адекватную идею Арсений, которая в общем мало связана с изначальной проблемой, — Я скоро буду, — напоследок успокаивает фигурист.       — Жду! — и только теперь Павел выглядит хоть чуть бодрее и доброжелательнее, ведь только этот хладнокровный умник умеет держать Антона в узде, при этом оставаясь другом. Хореограф вот считает, что если накричит, то станет врагом народа (как это происходит с Поповым), а ему этого не надо, — Так! Ноги под жёрдочку: пресс тридцать, спина тридцать, — чётко проговаривает тренер, заставляя всех, включая Антона, всё ещё делающего отжимания, переместиться к шведской стенке.

***

      — Шастун, ещё жёстче, точнее! — настаивает Воля, когда ребята работают дорожки. Лесенка на полу и степы — верные друзья на ОФП, работается с ними просто отлично, — Ну так скорость не сбавляйте! Вы что как ленивцы-то? — ворчит старший.       — «Как ленивцы, как ленивцы».., — тихо передразнивает уже выдохшийся Артём, который что-то совсем не разделял боевой настрой своих сокомандников. Ему как-то скучно и совсем пофиг на завтрашний отъезд в Нижний Новгород.       — Шифорин! Не задерживаем других, побежал! — кажется, парень немного затупил, задумавшись о смысле соревнований, как таковых, и о смысле его в них участия, — Вещи тёплые не забудьте взять. Гулять если пойдём, холодно будет, — напоминает Павел Алексеевич, параллельно раздумывая, что ещё важного нужно сказать, — И коньки, я надеюсь, заточили все? Если нет, сейчас ещё можно…

***

      — Шастун, встаёшь и едешь дальше! — кричит на всю ледовую арену Попов, когда Антон во время прогона короткой программы падает уже с четвёртого прыжка подряд. Не катал пацан никогда так плохо, сейчас он совсем потерян и дезориентирован, что абсолютно не похоже на всегда собранного до крупицы ребёнка.       — Ммм, — не обращая внимания на продолжающую играть музыку, парень остаётся лежать на боку и пытаться зацепиться взглядом за какую-нибудь чёрточку на бортике перед глазами, чтобы сосредоточиться хоть на чём-то. Всё вокруг то ли плывёт, то ли дрожит, то ли это Шастун сам плывёт или дрожит, но сконцентрироваться становится просто невозможно, как и отдышаться непонятно от чего, — Рр..хм.., — жалобный писк о помощи, который никто не слышит. И мальчишка не знает, к сожалению или к счастью.       — Что такое? — тихо задаёт вопрос самому себе брюнет, меняя строгое выражение лица на непонимающее и немного взволнованное, — Шастун, сюда! — доносится до младшего, как будто ему прямо на ухо это говорят. Он с трудом поднимается на дрожащие ноги и медленно едет к выходу, с полным непониманием и отчаянием смотря на тренера, — Иди посиди, — спокойно просит старший загнанно дышащего, смотрящего на него испуганными и потерянными глазами парнишку и, придерживая того за локоть, помогает ему дойти до удобного кресла.       — Сууукааа! — беззвучно произносит мальчишка, закрывая глаза и тут же падая на один из мягких стульев для тренеров, куда направил его взрослый, проигнорировав жёсткую деревянную лавочку для спортсменов. Сердце бешено колотится, все голоса пропадают, слышен лишь бесконечный скрежет лезвий о лёд. Дырка на тренировочной чёрной перчатке, что была совсем крохотная уже больше месяца, сейчас ковыряется пальцами сама собой, пока обладатель дёргает ногой и глядит в потолок, в действительности видя перед глазами только жёсткий лёд в царапинах и ямках. Губы, давно треснутые из-за мороза, оказываются ранены специально ещё раз, ещё сильнее, а мальчишка даже не замечает этого, летая в своих откуда-то взявшихся мирах, пока капля крови попадает на язык, отдавая родным металлическим привкусом. В голове шум, перед глазами пелена, горло непонятно чем и как передавливает, лёгкие будто сжимаются в несколько раз, не давая сделать полноценный вдох такого нужного сейчас кислорода, — Бляяять! — произносит одними губами. Состояние никак не улучшается, да оно и понятно. Как мальчик не старается, повлиять не может, будто окаменел в миг всем телом. Только дыхание всё такое же тяжёлое, частое и не глубокое.       — Антон, ты в порядке? — вновь оказывается рядом Попов, когда понимает, что младший не откликается на свою фамилию совершенно, — Эй! — туманный взгляд ребёнка с трудом рассеивается только после конкретного тормошения за плечи. Арсений сидит перед мальчиком на корточках, вглядывается синими глазами в своего родного спортсмена, что сейчас явно чувствует себя паршиво.       — Простите, — тихо слышится от Шастуна, что заставляет тренера сжать ладошки подопечного крепче, раз простые поглаживания уже не успокаивают.       — Что в голове, Антош? Говори, — достаточно частая фраза за последний год, которая срабатывает почти как рефлекс. У парнишки в миг включается мозговая деятельность. Ему плохо, страшно, больно, непонятно, потеряно, невозможно, нестерпимо. Кошмар, ужас, паника, тревога, тошнота, удушье, испуг: всё это завладевает им бесконтрольно.       — Не знаю, — лишь сбито выдыхает парень и невольно застывает, очарованный глубоким взглядом голубых глаз, что искренне стараются понять проблему, — Можно Вас обнять?       Ну, конечно, можно.       — Ох, Антон, — мужчина встаёт с корточек, следом поднимается и Шастун, с трудом удерживая себя на ватных ногах. Падает в объятия тренера, утыкаясь лбом в его чёрную жилетку, и расслабляется, позволяя себе немного повиснуть на обхватывающих его за пояс руках взрослого. Свои конечности уже как час ослабли, не желая напрягаться на полную, — Пожалуйста, попробуй описать, что ты чувствуешь. О чём думаешь.       — Мм, — не очень радостно мычит парнишка и трётся носом где-то в районе живота старшего.       — Чего «м»? Это не дело, Шастун, — продолжает сохранять самообладание Попов, не видя причин да и не желая сейчас становится мягким и добрым «папой», — Нам завтра улетать, а ты на ровном месте падаешь. Даже мою любимую дорожку в начале запорол, — негромко и не зло, но расстроенно объясняет брюнет, на самом деле сам не имея догадок, что происходит.       — Простите..       — Тебе нужно собраться сейчас, Антон, — через несколько молчаливых и спокойных минут, за которые зеленоглазому удаётся вернуть себе более-менее трезвое состояние, тренер начинает потихоньку настраивать юного фигуриста, — Я могу только предположить, что ты просто волнуешься, раз ничего другого выдать ты не можешь. Посиди здесь пять минут, я разрешаю, ни о чём не думай, просто дыши. И возвращайся к работе, уверенно и точно, как ты умеешь, — Арсений отстраняет от себя Шастуна и, как ребёнка, придерживая за подмышки, снова усаживает его в кресло, потому что парень всё ещё вялый и растерянный, — А вечером мы с тобой поговорим, — напоследок ровно ставит перед фактом Попов и возвращается к работе, убедившись, что подопечному точно не нужен врач, что ему показалось сначала. Антон невесомо ведёт плечами и на время отпускает себя, решая использовать предоставленные ему пять минут с пользой.

***

      — Потяните сегодня? — мальчик пересекается с Арсением Сергеевичем в коридоре, во время мини перерыва, за который спортсмены переобуваются, переодеваются и идут в зал на растяжку и заминку.       — Нет, — легко мотает головой брюнет, а Антон тут же непонимающе поднимает брови, — Сегодня сами. Я что-то устал, — честно признаётся мужчина, взглянув на младшего, надеясь найти в его глазах понимание, а не осуждение. Голова у тренера действительно гудит ещё с обеда, а таблетка помогла лишь часа на два.       — А.. Ладно, — кивает Шастун и дальше идёт со смешенными чувствами внутри. Он, честно говоря, думал остаться с тренером наедине сегодня в зале, когда все посторонние уши разойдутся. Но, видимо, у мужчины свои планы.

***

      — Можно? — брюнет стучит в дверь с номером «219» и аккуратно просовывает голову внутрь.       — Да, — на выдохе устало отвечает Антон, который только что вернулся из душа, и, выворачивая лёгкую толстовку, следом не спеша натягивает её на голый торс, наслаждаясь пушистой тканью.       — Пошли ко мне, — голубоглазый машет головой на уже сладко спящего на соседней кровати Лёшу. Мальчишка вздыхает, делает глоток апельсинового сока из коробочки, надевает тёплые носки вместо тапочек и покорно выдвигается за тренером, — Всё нормально?       — М-угу, — мычит шатен. Глядит исключительно в пол из-за элементарного отсутствия сил держать голову ровно, пока поднимается на этаж выше, подходя к знакомой двери.       — Чай?       — Если не сложно, — вежливо пожимает плечами мальчик, бухаясь на свой любимый край небольшого воздушного диванчика напротив кофейного столика в комнате родного тренера.       — Как самочувствие? — спокойно переходит к разговору Попов, раскидывая по кружкам чайные пакетики и откуда-то вынимая припрятанную заначку шоколадных медалек, — Держи, — пока мальчишка заторможенно размышляет над ответом, взрослый уже вкладывает в ладони лакомство, доброжелательно улыбаясь непонимающему личику младшего.       — Всё в порядке, — нарочно донельзя жизнерадостно выдаёт Шастун, разваливаясь на диване и с показным интересом рассматривая монетку в руках, — Зачем Вам шоколадные медали? — вдруг на полном серьёзе задаётся вопросом юный фигурист, когда брюнет уже собирался возразить на счёт слишком счастливого «порядка».       — Малышам на отчётнике вручаем, — принимаясь разливать по чашкам кипяток из только вскипевшего чайника, коротко поясняет старший, — Тебе тоже такую давали, — зачем-то добавляет он, несильно улыбаясь добрым воспоминаниям. Но от парня слышится едва различимое, задумчивое «А я не помню..», что возвращает мужчину к прежним мыслям, — Скажи честно, что беспокоит. Лучше мы поговорим с тобой сейчас, чем завтра ты сорвёшься из-за переизбытка эмоций, — говорит чистую правду голубоглазый, беспокоясь за ученика. Повисает напряжённое молчание. В юной голове мысли летят и путаются, летят и сталкиваются, смешиваются и теряются, не возвращаясь обратно.       — Мне страшно, Арсений Сергеевич, — на выдохе признаётся Шастун, машинально пряча взгляд в складках своей мягкой кофточки, — Сердце бешено колотится, горло будто верёвкой перетянуто и руки.. руки дрожат, — медленно, немного жалобно рассказывает всё в подробностях мальчик, мысленно надеясь, что ему не придётся за слова свои поплатиться. Вынужденный, хоть и единственный разговор с психологом его совершенно не восхитил. Он тогда по факту ничего и не рассказал, так, помусолили тему пятнадцать минут, да его отпустили. Без желания самого пациента психологам работать сложно, тем более, если человек намеренно не хочет раскрывать даже самую безобидную карту своей жизни, — Ещё целых два дня, а я уже с ума схожу..       И голос дрожит, — вздыхая, думает Арсений и ставит кружки с горячей жидкостью на столик. Потом так же свободно присаживается рядом, минуту просто рассматривая «малыша» перед собой.       — Пей чай, — мягко просит Попов, кивая, когда на него почему-то был поднят неуверенный взгляд зелёных глаз, — Ты спортсмен, артист, и волнение — это абсолютно нормально. Переживают все, даже самые опытные люди, и я в том числе. Да, когда ты выходишь на лёд, а на тебя и только на одного тебя смотрят люди, это немного пугает, но только поначалу. Все эти зрители, сколько бы их не было, будут переживать за тебя на трибунах, как за родного сына, они знают, как это сложно. Я уверен, ты будешь получать настоящий кайф, когда распробуешь это внимание и ответственность во время проката. И помни, все мы люди, все мы имеем права на чувства и ошибки, — тренер говорит размеренно, с расстановками, то обводя взглядом комнату, то задерживаясь на зажатом мальчишке. Старший старается передать ребёнку все свои убеждения за немалый опыт, все установки и правила, которые действительно действуют в мире, — Откидывай все свои загоны, дыши глубоко и настраивайся на победу. Ты сильный фигурист! Тебе просто нужно показать это чуть более важным дядькам и тёткам за столом, — расслабленно вещает брюнет и наконец тянется к своей кружке чая, не спеша делая глоток под сосредоточенным взглядом воспитанника, — И я всё время буду рядом с тобой, тебе нужно будет просто подойти и сказать, если начнётся паника, как сегодня, и я помогу.       — Я постараюсь быть собранние, потому что сейчас чувствую себя ужасно слабым, — обдумав и аргументировав у себя в голове все слова Попова, всё так же понуро жмёт плечами парень, но взгляд его всё же становится осознаннее, что уже радует голубоглазого. Значит, он движется в правильном направлении.       — Ты же ничего от меня не скрываешь? — вдруг спрашивает Арсений, чуть хмуря густые брови и прищуриваясь, — Хорошо себя чувствуешь? Ничего не болит? Не ударялся? — взрослый не собирается устраивать концерт, он превосходно держит себя в руках и сам не знает, почему тон выходит достаточно резким и бушующим, что ли.       — Нет, — честно мотает головой Шастун, даже на секунду мысленно пробежавшись по всем частям тела, не чувствуя нигде неприятных ощущений, — Но буду безумно признателен, если Вы меня обнимете, — выпив ещё немного чая (для уверенности), выпаливает шатен, из-под ресниц, как маленький, смотря на постепенно улыбающегося всё шире взрослого.       — Иди ко мне, — беззлобно смеясь, смело раскрывает руки Попов, а младший тут же довольно двигается ближе, устраиваясь у тренера на груди, и блаженно выдыхает, когда тёплая ладонь заботливо начинает перебирать пшеничные кудряшки, — Такой ты нежный, конечно. Как тебя вообще в спорт занесло? — улыбается мужчина, но тут же добавляет, не желая, что бы юный фигурист опять себя накрутил: — Это не значит, что ты слабый неженка, нет! Просто очень домашний, тебе нужно это ощущение кого-то рядом, чтобы спокойно существовать в мире. Мы в этом только что убедились, — Арсений забавно заглядывает в зелёные глазки, что с интересом уставились на него, для чего Антону пришлось ненадолго поменять свою супер удобную позу.       — Угу, — легко соглашается с только услышанными словами парнишка, возвращаясь в почти лежащее положение. Ну а что? Спорить смысла нет, это и муравью понятно. А на плече у надёжного и до дрожи родного Арсения невероятно уютно. К тому же, старший, кажется, совсем не против такой вот их уютной посиделки хоть до утра.

***

      — Паш, разреши им побродить полчаса, но чтобы в 13:55, как штык, вот тут стояли, — коротко инструктирует друга занятый разговором с кем-то по телефону Попов на следующий день, когда трое взрослых и штук семь детей-юниоров были в аэропорту и уже успешно прошли регистрацию благодаря Арсению, у которого с собой целая гора документов на всех его малых.       — Народ, что выбрал холодный лёд вместо тёплой суши, — на громкий голос хореографа ребята утихают и с готовностью уставляются на старшего, — Многоуважаемый Арсений Сергеевич смиловался, и у вас есть полчаса относительной свободы. Людей вокруг не обижать, ничего не ломать ни в холе, ни себе. Младшие, не разбредайтесь в одиночку. В 13:55 каждый стоит вот тут вот целёхонький! Чемоданы можете оставить тут, мы никуда не уйдём, — коротко объясняет всю суть спортсменам Воля, пока голубоглазый глупо улыбается с дурацкого «Многоуважаемый Арсений Сергеевич смиловался».

***

      — Так, у нас есть два часа на отдых, потом тренировка в пять и там уже ужин, — Васюхник, что живёт в одном номере с Шастуном, Микрошиным и Шифориным, самый первый озвучил сообщение тренера в их общей группе, пока другие уже болтались по комнатам.       — Разбудите в пол пятого, please! — достаточно радостно, несмотря на усталость, кричит из одной спальни Антон. Он уже практически спал в мягкой чистой постельке.       — И меня! — подхватывает челлендж Артём, с разбега прыгая на соседнюю кровать у противоположной стены, — Ууух, как хорошо, — блаженно выдыхает Шифорин, устраиваясь ещё удобнее, пока Шастун уже спит, отрубившись тут же, как накинул на плечи одеяло.       — Вот жуки, — беззлобно ворчит Никита, откладывая мобильник и принимаясь осваиваться в номере вместе с Владиком. Через какое-то время в дверь стучат.       — Ну как вы? Вещи разобрали? Полотенец всем хватает? — заходит в маленький коридорчик Попов, решая убедится, что у младших всё хорошо.       — Мы всё сделали, сейчас в душ пойдём, — показывает на рядом стоящего друга ответственный Васюхник, — А Шаст с Артёмом спят, — в ответ на ожидающий взгляд добавляет он.       — Я не сплю! — слышится из дальней комнаты от Шифорина, потому что тот всё-таки предпочёл позалипать немного в телефоне.       — Вещи разобрал? — проходит дальше в номер старший и опирается о дверной косяк дальней спальни, глядя на абсолютно расслабленного воспитанника. Вот, кто не переживает. Младший мотает головой, — Почему? Потом найти ничего не сможешь, опаздывать будем. Разложи и отдыхай себе ради Бога, — Арсений подходит к соседней кровати, продолжая немного отчитывать Артёма, и садится на край постели Антона, — А этот без задних ног, да? — улыбается тренер, видя такое спокойное и безмятежное лицо мальчишки, что сладко посапывает в подушку. Рядом неаккуратно стоит чемодан, у которого даже ручка не задвинута, сам Шастун всё ещё в уличной одежде, что только подтверждает догадки старшего.       — В секунду вырубился, — положительно кивает Влад, проходя мимо. Попов мягко проводит ладонью по спутанным пшеничным кудряшкам, встаёт и уходит, напомнив детям о тренировке через пару часов.

***

      — Шастун, не плохо. Голову только добавь, — уже под конец тренировки в зале, когда программы каждого были пройдены по несколько раз, а прыжки отточены до невозможности.       — Кх, — голову-то парень исправил, сделав движение ещё раз, только слюной поперхнулся, что глаза заблестели. Шмыгнув носом, Антон умещается на полу, начиная быструю заминку самостоятельно.       — Да, давайте все на пол, скоро ужин, — даёт отмашку старший, садясь на лавку, напротив всех шести спортсменов немного разных возрастов, — Всё у всех в порядке, все во всём уверены, — Арсений говорит медленно и вроде утвердительно, но зеленоглазый всё равно слышит в этом еле различимый вопрос, адресованный только ему одному, — Каждый всё умеет. Осталось лишь показать это завтра и послезавтра, — доверчиво улыбается Попов, рационально веря в то, что детям удастся оказаться на пьедестале. Да, не всем, но справедливо лучшим!

***

      — Ну ты как? Боец готов? — серьёзно, но с ноткой позитивного настроя спрашивает голубоглазый у Шастуна, что пока активно готовился к короткой программе. Мужчина аккуратно перехватывает его за плечо, отводя в сторонку от прыгающих спортсменов.       — Вроде да, — достаточно уверенно произносит Антон, поправляя свои синие перчатки, — Немного волнуюсь, но порядок, — улыбается младший, и Попов верит. Поддерживающе улыбается в ответ, хлопает по плечу и уходит дальше провожать своих детей на почти уже взрослый лёд.       Очередь до зеленоглазого доходит, конечно, быстро, но вполне вовремя, как считает сам фигурист. Стоит предыдущему участнику переступить порог борта, как шатен отдаёт только что снятую кофту Павлу Алексеевичу, снимает чехлы с лезвий, так же вручая их хореографу, и активно набирает скорость, принимаясь раскатываться перед своей программой. Через две минуты мальчишка подъезжает к Арсению Сергеевичу, что тут же берёт его ладони в свои.       — Антон, нежно, с головой и до кончиков пальцев, — внушающе звучат последние наставления перед прокатом, — Ты молодец, ты всё можешь, — и слова поддержки вместе с крепкими руками на прохладных ладонях. Шастун серьёзно кивает, обводя в мыслях пунктик «Выразительность» красным фломастером, и отъезжает ближе к центру под громкое объявление его самого от комментатора.       — … Это его первый выход в юниоры, это очень волнительно, поверьте! Пусть всё получится, Антон, — профессионально-по-доброму говорит в микрофон Алексей Ягудин и переводит всё своё внимание на мальчика в центре белого и огромного льда.       Первая нота. Парень начинает изящные движения почти на месте, как бы входя в образ, но в голове очень много мыслей. Юный фигурист вспоминает каждое замечание на предстоящем элементе: уверенно собирается перед тройными прыжками, выезжая мягко, максимально выпрямляет колени на перекидном, уходя во вращение с замахом, старательно вытягивается на кроссбильмане, эмоционально и трогательно, с головой, докатывает завершающую нежную дорожку и мёртво ставит конёк на зубец после винта.       — Да! — так по-детски радостно смеётся Антон, начиная восстанавливать сбитое дыхание. Зал бурно аплодирует, заставляя спортсмена вспомнить, сколько вообще людей только что на него смотрело, от чего становится и приятно, и не очень одновременно, — Во мне будто дырку просверлили, — улыбается Шастун, только-только подъезжая к довольным тренерам, тут же ловящим его в объятия.       — С первым юниорским прокатом тебя! — чуть треплет по голове Воля, придерживая мягкую салфетницу в виде голубого слоника под боком.       — Помаши ручкой, — мило подсказывает ребёнку Арсений, когда помогает ему надеть кофту. К ним незаметно подобрался оператор, на что младший внимания не обратил совсем. Но после слов старшего, быстро ориентируется, меняя озабоченное выражение лица снова на счастливое, быстро махая ладошкой перед объективом.       — Вот он, вот он, Антошка! Улыбается, довольный своим прокатом! — комментирует эту картину Алексей, умиляясь с вида такого солнечного спортсмена с лёгкими пшеничными кудряшками, — На повторе мы видим чистейшее исполнение.. тройной тулуп с руками вверх, друзья! Двойной аксель — чисто, комбинированное вращение. Посмотрите, какая растяжка! Далеко не все могут похвастаться наличием у себя в арсенале такого элемента…       — Всё получилось? — по-детски наивно спрашивает зеленоглазый, как только его за ручку впервые приводят в зону kiss&cry.       — Немного не центровано либела в середине была, а в остальном — отлично, — коротко и сдержанно объясняет воспитаннику брюнет, обнимая мальчишку за плечи, пока выставляются оценки.       — За короткую программу Антон Шастун получает восемьдесят три целых одиннадцать сотых балла и занимает лидирующую позицию на данный момент!

***

      — Арсений Сергеевич! — на следующий день Антон зовёт тренера громко, но боязливо. Старший тут же поворачивается к младшему с характерным и полностью заинтересованным «А?», которое даже эхом разносится по раздевалке, — Я.. я ногу подвернул, — говорит быстро, не смотря в глаза, рискует получить по шапке, но осознаёт, что сделает только хуже, если промолчит. Он буквально еле дополз до взрослого, хромая, мама не горюй, — Болит очень сильно, — добавляет на всякий случай, чтобы его предыдущие слова не звучали как хныканье. Старший молчит, пыхтит и поджимает губы, стараясь не сорваться, ведь нервы с утра уже знатно так повыматывали абсолютно все. Даже не в чём не повинная, но ненавистная Попову рыба на обед.       — Пошли, — басит голубоглазый, помогая Антону дойти до лавочки, — Сиди, — он куда-то уходит, ненадолго оставляя парнишку одного на скамейке, но за это время Шастун успевает накрутить себя пуще прежнего.       Откатал отлично короткую и хватит! Дальше хрен тебе, мучайся! Не сможешь ты победить с больной ногой, Шаст, ну никак! Бля, зря что ли всё это было?..       Боль в голеностопе не утихала, а напряжение в груди росло. Как можно было так неправильно приземлиться именно перед произвольной? Тренер возвращается вместе с врачом. Пока Дмитрий Темурович осматривает ногу, задавая вопросы, Арсений стоит позади мальчика, несильно сжимая руки на его плечах, показывая таким образом, что он рядом, что Антошка не один. Это немного успокаивает.       — Через сколько его выход? — наконец спрашивает у голубоглазого медик, не поднимаясь с корточек, но поднимая взгляд наверх.       — Минут через пятнадцать, — глянув на телефон, прикидывает взрослый, наклонившись вперёд, чтобы лучше понимать ситуацию.       — Скорее всего растяжение, может ушиб. Заморозки на полчаса точно хватит, а потом уже разберёмся, — коротко поясняет врач, уже начиная поиски заветного спасателя, — Так, Антон, этот спрей очень холодный, ножка от него замёрзнет, и больно не будет, — кратко рассказывает принцип действия Позов, встряхивая баллончик и ещё раз визуально осматривая область повреждения. Распылив средство на расстоянии где-то двадцати сантиметров, он убирает заморозку обратно и, убедившись, что всё подействовало, разрешает готовится к выступлению дальше.       — Ну что? Нормально? — становясь поближе к ребёнку, спрашивает тренер, наклоняя голову, чтобы разглядеть эмоции на детском лице, — Чего так скис? М, Шастун? А ну-ка собрался! Подумаешь, ногу подвернул, со всеми бывает, — максимально спокойно рассказывает мужчина, будто о недавнем походе в магазин, пока они идут переобуваться, — Успокойся, пожалуйста, всё в порядке, — непоколебимо спокойно вещает фигурист, когда коньки были уже на худых ножках, а Антон самостоятельно подошёл к Арсению уже у борта.       — Я просто захотел подойти к Вам, — бурчит почти обиженно мальчишка, ведь нога почти полностью не болит. Значит откатать идеально у него шанс всё же есть. Спасибо Дмитрию Темуровичу!

***

      — Помнишь, что каждого должен оглядеть, когда рядом проезжаешь? — Попов крепко держит ребёнка за руки, пока на них смотрят может и не тысячи, но сотня людей уж точно, — Похулигань, Шастун, давай! — хмыкает старший и отпускает шатена на середину, поправляя на своём предплечье его кофту.       — …Антон Шастун! По итогам короткой программы этот парень занимает первое место. Давайте посмотрим, что он приготовил нам в произвольной, — прям почти заговорчески комментирует Алексей, пока спортсмен занимает начальную позицию.       Музыка в этот раз энергичнее и веселее, и пацан отлично отыгрывает первые небрежные моменты постановки. Он следит за амплитудой, всё так же следует каждому замечанию в своей голове голосом брюнета и прекрасно выполняет четверной тулуп с руками вверх и тут же тройной тулуп. Зал аплодирует, но сейчас фигурист этого не слышит, как и быстрого восторженного комментария Ягудина. Антон откатывает ярко и дурашливо, как мечтал резвиться когда-то в детстве, но при этом выполняет все элементы очень технично. Прыжок за прыжком, красивые руки и общая выразительность добавляли в прокат красоты. Когда к середине программы силы начали стремительно кончаться вместе с кислородом, как раз началась небольшая дорожка, что и являлась мини передышкой. Дальше с новым вдохом. Заключительное сложное вращение — выход из волчка в положение стоя, причём с ногой у уха. Шастун чуть было не срывает этот элемент, слишком занеся корпус вперёд, но вовремя это понимает, спасая положение. В этот раз после заключительного аккорда следует тяжёлый выдох с опущенной головой, но Антон всё равно покорно кланяется и едет к выходу.       — Устал, устал. Но он огромный молодец! Сложная программа, в бешеном темпе! — не скрывает эмоции Ягудин, рассказывая, как чувствует, пока Шастун уже натягивает кофту.       — Жив? — усмехается Воля, подавая салфетницу-Слоника часто дышащему ребёнку.       — Угу, — с придыханием кивает младший, самостоятельно приобнимая как обычно молчаливого Арсения рядом с собой.       — Ты умничка, — шепчет на ухо Попов, они втроём садятся на мягкий диванчик, пока брюнет продолжает поглаживать детское плечико в знак заботы и поддержки. Сердце мальчика всё так же бешено стучит, ведь сейчас решится, станет ли он победителем.       — В произвольной программе Антон Шастун набирает сто семьдесят девять баллов ровно — это первое место! — начинает вещать громкий голос из колонок.       — Да! — кричит парнишка, ударяя кулачками по бёдрам.       — В сумме за обе программы он получает двести шестьдесят две целых и одиннадцать сотых! Он первый! Антон Шастун, это его первый выход в юниоры, а он уже победил! — искренне радуется за юного фигуриста Алексей, пока сам зеленоглазый уже вовсю обнимается со своими тренерами.       — Спасибо, Павел Алексеевич, Арсений Сергеевич! Спасибо! — смеётся парень, обнимая обоих взрослых, на сколько хватает рук. Кажется, этот малыш по-настоящему счастлив!       — Красавчик! — треплет по макушке хореограф, — Так держать! — щекочет он впалый живот Шастуна, на что тот чуть уворачивается.       Через каких-то десять минут Антон пожимает руку двум знакомым ему парням, одним из которых оказывается Шифорин, стоящий на ступени с цифрой «3», а второй уже из группы постарше. Зеленоглазый забирается на верхнюю ступень, помахав тренерам, а потом ему — юному победителю — на шею вешают медаль с заветной цифрой «1».       Как же хорошо, когда твои старания оправдываются. Дышать становится на много легче, всё плохое на время забывается, а вкус долгожданной и такой волнующей победы щекочет собственное чувство гордости.       О травмированном голеностопе Антон вспоминает, когда снимает конёк с правой ноги. Косточка опухла и немного посинела, а ещё неприятно болела, если ходить и как-то по-другому напрягать. Но мальчишка лишь спешно собирается, аккуратно убирая медальку в отдельный кармашек сумки, а потом вместе со всеми идёт в сторону выхода, уже обсуждая свою первую серьёзную победу с Серёгой по телефону. А Арсений внутри себя безмерно гордится Антоном, ведь тот действительно сделал много и наконец заслуженно выиграл.