Memories of a Protector [The Protector AU]

Тех, кто застрял в ловушке Сбросов, было гораздо больше, чем счастливчиков, оказавшихся на свободе во всей Мультивселенной. Иногда воспоминания об этих Перезагрузках переносились в следующую жизнь, либо задерживаясь в подсознании, либо преследуя монстров и людей в кошмарах. Часто эти циклы оставляли следы, будь то ментальные, эмоциональные, духовные или физические. Они проявлялись по-разному. Инстинкт, подсказывающий, что предпочитает упавший человек – ириски или корицу. Тоскливое ощущение, что когда-то они были друзьями. Легкая боль в шее. Инк попал в куда более болезненный замкнутый круг, чем простое чувство дежавю. Теперь все это было ему так знакомо. Кристально четкие воспоминания, переполняющие эмоции, неизбывная боль, нагромождение воспоминаний, которые сжимались все плотнее и плотнее, так что казалось, будто они вытекают из трещин в его черепе. Инк хотел, чтобы все, что он испытывал, было лишь отдаленными отголосками и чувством ностальгии, а не воспоминаниями, настолько острыми, словно он заново переживал свою жизнь в Мультивселенной. Он лежал в вечной белизне, утопая в Удаленных воспоминаниях, слишком измученный, чтобы двигаться. И он вспоминал. И вспоминал. И вспоминал. Инк, печально известный своей плохой памятью, вспомнил. В то время как все остальные забыли. Инк задумался, так ли выглядит смерть. Конечно, он и раньше "умирал". Он столько раз "умирал" в полученных им воспоминаниях. Но никогда не было ощущения, что его жизнь промелькнула перед глазами. Никогда не было ощущения, что мир рушится вокруг него, за исключением тех моментов с Эррором, которые он хотел бы забыть. Воспоминания были настолько четкими, что все остальное постепенно тускнело. Приглушалось. Инк был уверен, что все его цвета были тех же оттенков, но все они казались затемненными серым. ̷Э̷т̷о̷ ̷б̷ы̷л̷о̷ ̷п̷о̷х̷о̷ж̷е̷ ̷н̷а̷ ̷т̷о̷,̷ ̷к̷а̷к̷ ̷е̷с̷л̷и̷ ̷б̷ы̷ ̷о̷н̷ ̷у̷н̷и̷ч̷т̷о̷ж̷и̷л̷ ̷с̷в̷о̷ю̷ ̷д̷у̷ш̷у̷,̷ ̷к̷о̷г̷д̷а̷ ̷в̷с̷е̷ ̷е̷г̷о̷ ̷с̷у̷щ̷е̷с̷т̷в̷о̷ ̷б̷ы̷л̷о̷ ̷р̷а̷з̷о̷р̷в̷а̷н̷о̷ ̷н̷а̷ ̷ч̷а̷с̷т̷и̷,̷ ̷н̷е̷ ̷о̷с̷т̷а̷в̷и̷в̷ ̷е̷м̷у̷ ̷н̷и̷ч̷е̷г̷о̷,̷ ̷з̷а̷ ̷ч̷т̷о̷ ̷м̷о̷ж̷н̷о̷ ̷б̷ы̷л̷о̷ ̷б̷ы̷ ̷з̷а̷ц̷е̷п̷и̷т̷ь̷с̷я̷ ̷в̷ ̷о̷ж̷и̷д̷а̷н̷и̷и̷,̷ ̷к̷о̷г̷д̷а̷ ̷в̷с̷е̷ ̷з̷а̷к̷о̷н̷ч̷и̷т̷с̷я̷.̷ У Инка не было сильного кровотечения. Полученные им Удаленные воспоминания на этот раз были воспоминаниями, а не событиями, поэтому они в основном причиняли боль, как кошмары, а не разрезали его тело заново. Он не был уверен, откуда взялась кровь у его головы. Он упал? Его вырвало чернилами? Может, у него закончились краски? Он не мог этого вспомнить. Он не мог вспомнить, где находится. Он вспомнил так много других вещей и жалел об этом. Эмоции Инка были тусклыми и отстраненными, напоминая ему о тех немногих случаях, когда на него действительно действовали анестетики. (Теперь он так ясно помнил свои встречи со слишком многими Учеными. Воспоминания больше не покидали его). Его тело не онемело. Ему было так больно, что он не мог даже пошевелить пальцем. Если бы воспоминания не были такими четкими (он не хотел, не хотел, не хотел их), он мог бы подумать, что его снова отдали Киллеру, Эррору и Найтмеру. С тем же успехом он мог бы вернуться в темницу. Всеобщие воспоминания об Инке включали и воспоминания Киллера и Найтмера о столкновениях с ним. И его пытки от их рук. Они нагромождались поверх всех Удаленных стычек с Удаленным Эррором и заменяющих их воспоминаний о новом Эрроре и всех Ученых, которые ловили Инка, и всех тех случаев, когда ему причиняли боль. Не все воспоминания были плохими. Инк вспомнил многое из своей жизни с друзьями. Вернулось столько моментов, о которых он забыл. Он вспомнил любовь Core!Фриска к милой одежде, день рождения Блу, любимое блюдо Дрима и тот случай, когда Ред застрял на дереве, пытаясь снять Думфангера. В итоге Думфангер упал, но Инк поймал кота. Ред пытался ворчать и рычать по этому поводу, но Инк отчетливо помнил тот краткий миг, когда его хмурый взгляд смягчился и превратился в искреннее умиление. Инк хотел бы Пасть, развалиться на части, испариться и никогда не собираться обратно. Даже вспоминая, он кое-что забывал. Он многое забыл, поскольку его память была перегружена Удалением. События, о которых он знал, но при которых не присутствовал непосредственно, рассыпались в его сознании и распадались на кусочки. На какое-то важное место… напали? Инк подумал, что возможно, так оно и есть. Затем его разум потемнел, и он утонул в океане воспоминаний, которые касались его, но не были его собственными. В конце концов Инк снова тихо отключился. Очнувшись, он не забыл, что только что произошло. Его разум заблокировал это, чтобы не разбиться вдребезги. Инк не был уверен, как он оказался в Анти-пустоте. Он, Дрим и Блу уже однажды попадали в Анти-пустоту. Неужели они снова попали в ловушку? Дрим и Блу отправились за помощью или бросили его? Когда вернутся остальные? Инк ждал их. Он ждал. И ждал. Никто не пришел. И уже никогда не придет. Инк потерял сознание. Когда он очнулся в следующий раз, ему было немного лучше. А вот память была… плохой. Очень плохой. Инк не был уверен, как он оказался в Анти-пустоте. Он точно не помнил, как и почему заснул именно в Анти-пустоте. Он решил, что дремал достаточно долго. Бессознательное состояние, конечно, считалось дремотой. Звезды, он был таким "ленивым", ха-ха. Инк попытался сесть, но в итоге растянулся на боку, и перед глазами у него все поплыло. Лежать в черных чернилах было так привычно. Вау, он потерял много краски. Может, на него упал валун или что-то в этом роде? Underswap!Альфис никогда раньше не бросала в него валуны. С чего бы ей вообще это делать? В голове у Инка помутилось. На этот раз он не потерял сознание. Какая-то часть его знала, что он в сознании, но он ничего не делал, даже не думал. У него было много красок, даже несмотря на беспорядок, который он устроил, но он не мог пошевелить конечностями. Коды Андерсвапа жалили. Инку нужно было проверить Блу. Ему нужно было узнать, жив ли Блу. Для этого ему нужно было, чтобы его конечности работали. Или чтобы конечности могли делать хоть что-нибудь. Он не мог заставить их что-либо делать. Создатели наблюдали. Их эмоции едва пробивались сквозь туман, окутывавший разум Инка, но он улавливал едва заметные намеки на самодовольство, радость, волнение, шок, отчаяние и гнев. Один из Них потребовал помощи Инка. В сознании Инка захлопнулись еще несколько дверей, защищая его от правды. «У меня много работы». Инк улыбнулся. Улыбаться было больно. Из глазниц что-то текло. – Ладно, ладно! Я заметил тебя. Я встал. Я могу пойти куда угодно. Туман не рассеивался. Он окутывал Инка, не давая тепла, но в то же время защищая его. Бруми лежал на полу Анти-пустоты, рядом с тем местом, где упал Инк. Рукоять казалась теплой по сравнению с его руками. Рукоять Бруми была треснута. Руки Инка дрожали. Странно. Инк, дрожа, обнял Бруми, и тот обвил кисточкой его руку. Он так за него волновался. Инк не знал, почему. Он всего лишь вздремнул в Анти-пустоте. Это был не очень спокойный сон. Инк был измотан, у него болели кости и он потерял много краски. Он игнорировал это, и дверь оставалась запечатанной. Инк последовал Их призыву. Он не помнил, чтобы открывал портал с помощью Бруми. Казалось, он растаял, как черные брызги краски, которую он потерял, а затем вновь воплотился в Альтернативной Вселенной Создателя, которому нужно было помочь. Инк не мог вспомнить название этого мира, но он знал это место. Он бывал здесь раньше. Он вспомнит его, если позволит себе вспомнить. Нет-нет, его память так не работала (не считая Удаленного). Ха-ха. Дверь оставалась закрытой. Он чувствовал, как образуются трещины. Трещины не исчезнут, если закрасить их яркими красками. Этой Альтернативной Вселенной посчастливилось достичь Поверхности и остаться там. Инк ждал, что Создатель завладеет Своим Сосудом и использует его для любых нужд, но этого не произошло. Он мог бы почувствовать (испуг, панику, отчаяние, утрату) что-то, если бы Они не были так увлечены, взволнованы и полны предвкушения в ожидании того, что произойдет дальше. На этой Поверхности росла яблоня. На ней висели ярко-красные плоды, совсем не похожие на те, что когда-то росли на ветвях Древа Чувств. Инк помнил, что здесь он впервые встретил Дрима. Инк не хотел помнить это четкое, яркое, цельное воспоминание, потому что знал, что это значит. Дрим (снова) был здесь. Он сидел под (той же) яблоней, прислонившись к ее стволу. Он плакал. А. Точно. Дрим был расстроен из-за… чего-то. Инк ломал голову, что бы это могло быть, но вспомнил только, что в последний раз Дрим не был расстроен из-за него. Дрим должен был расстроиться, но не расстроился, и это было плохо. «Было плохо в прошедшем времени. Потому что трагедия уже…» Дверь оставалась закрытой. Дрим сгорбился. Он спрятал лицо в коленях, обхватив их руками, а его плечи сотрясались от тихих рыданий. Инк удивился, что прекрасные ветви над Дримом не поникли. Он поразился, что зеленая трава не пожухла, а яблоки не утратили своих ярких красок. Мир вокруг Дрима рушился, но при этом оставался прежним. Ничего не сломалось. Ничто не засохло. Ничего не рухнуло. Разве что кроме надежды. Инк никогда не умел выражать сочувствие. Да, он чувствовал его, но выражать его было сложно и странно, потому что было так легко сказать что-то не так и случайно обидеть кого-то. Инк не мог изменить судьбу Найтмера (никто не мог, даже Они, потому что постоянная смерть Найтмера была одним из Их "фундаментальных правил" для этой Мультивселенной). Инк не мог сказать: "Этого не должно было случиться", потому что знал: то, что произошло в прошлом, не зависело ни от кого из них (и было под Их контролем). Это была не та Мультивселенная, где брат Дрима выжил. Смерть Найтмера была фактом, как и то, что Dust!Сансы убивали, чтобы остановить человека, и то, что Блу хотел вступить в Королевскую Стражу, и то, что Core!Фриск был брошен в Ядро, и̷ ̷т̷о̷,̷ ̷ч̷т̷о̷ ̷И̷н̷к̷ ̷б̷ы̷л̷ ̷п̷о̷к̷и̷н̷у̷т̷. Их прошлое нельзя было изменить. Инк понимал это, но также понимал, почему Дрим надеялся на обратное. Он понимал, почему Дриму больно и почему тот так долго отрицал правду о Найтмере. Просто было приятно надеяться, что все может быть лучше. Другие могли бы отнестись к этому с презрением, но Инк не мог насмехаться над надеждой Дрима на лучшее будущее. Он не отличался умением чувствовать и проявлять сочувствие, но он мог быть рядом с Дримом. Инк присел у ствола дерева и стал ждать, когда Дрим признает или отвергнет его присутствие. Он мог хотя бы поддержать Дрима, составив ему компанию. А если тот захочет, чтобы он ушел, он уйдет. Он надеялся, что Дрим не заставит его уйти. Никто не должен быть одинок, особенно если он страдает в мире, которому на это наплевать. Устроившись на зеленой траве, Инк запоздало заметил (или вспомнил), что его одежда влажная. Он оглядел себя. Спереди все было в черных пятнах. Несколько шрамов кровоточили. Новых шрамов, насколько он мог судить, было не так уж много, но некоторые повреждения имелись. По правой руке Инка и между пальцами стекала черная жидкость. Она пачкала ярко-зеленую траву. Инк портил пейзаж, но он не позаботился о том, чтобы остановить кровотечение или пойти помыться. Он должен был быть рядом с Дримом. Его предназначение – быть полезным для других, пока его не выбросят, как сломанный инструмент. (Какой от него толк, если он никому не может помочь?) Тишину нарушил знакомый рингтон. (Инк узнал бы его, если бы позволил себе, ведь он помог Дриму выбрать мелодию). Дрим слегка приподнял голову, показав тусклые белые огоньки глаз. На его лице появилось страдальческое выражение, и он ответил на звонок: – Привет? – Дрим крепче сжал телефон. – Спасибо, что позвонил. С Андерсвапом все в порядке? Что случилось с Андерсвапом? Инк смутно помнил, что его коды вызывали жжение, но он не был Удален, как… Инк потерялся в тумане (он не успел ни запаниковать, ни вспомнить. Хорошо, потому что он не хотел вспоминать). Когда он снова сосредоточился, Дрим все еще говорил. Его голос был ровным. Его щеки были мокрыми от слез. – Понятно. – Пауза. – Да. – Еще одна пауза. – Нет. Я бы… предпочел, чтобы ты этого не делал. Сейчас я хочу побыть один, Кор. «Core!Фриск предпочитает, чтобы его называли "Core!Фриск", если нужно отличить его от других Фрисков. Ему не нравится, когда его называют просто "Кор"». – Инк не должен напоминать об этом Дриму. Было бы довольно холодно напоминать об этом, когда ему и так больно (а Дрим и так был холоден, называя Core!Фриска "Кором"), поэтому Инк промолчал. Именно поэтому он и молчал. Только поэтому. Дрим тихо попрощался и повесил трубку. Его тусклые белые огоньки глаз смотрели на экран, пока тот не потемнел. Он посмотрел вверх. Может быть, на сияющее солнце и ярко-голубое небо. А может, на усыпанные яблоками ветви. Инк не мог сказать. Он молча ждал, когда Дрим скажет ему, чтобы он оставил его в покое, как сказал Core!Фриску. Дрим этого не сделал. И Инк остался. Дрим не разговаривал с Инком. Он не признавал его присутствия. Вообще. Дверь потрескалась. Дрим пошевелился только тогда, когда солнце начало садиться. Он поднялся на ноги, опираясь на землю, а не на ствол. Инк тоже поднялся, морщась от боли в некоторых ранах, но сосредоточился на Дриме. Отрицания или признания по-прежнему не было. Дрим смотрел мимо Инка на раскинувшийся вдали город. Инк знал, что он раздумывает, уходить ему или остаться на ночь в этой Альтернативной Вселенной. Он не хотел, чтобы Дриму пришлось ночевать в очередной пещере. – Этот мир довольно милый, – отметил Инк. – На здешней Поверхности есть своя гостиница, как в Сноудине. Уверен, они разрешат тебе остаться. Дрим ничего не ответил ему. Дрим не смотрел на него. Дрим не признавал его. Трещины в метафорической двери расширились. Скрытая за ней правда не могла долго оставаться взаперти. Глазницы Инка щипало так, будто ему хотелось плакать. Он (отчаянно) притворился, что у него откуда-то аллергия. – Ты злишься из-за Найтмера? Дрим не ответил. Он не мог ответить. Как он вообще мог ответить, если не слышал?.. – Я знаю, что это самое лицемерное, что можно сказать, но, пожалуйста, не изолируй себя, – взмолился Инк. – Блу всегда поддержит тебя. И Core!Фриск. Хотя ты, кажется, не хотел его видеть… Дрим был измотан. Дрим плакал. Дрим горевал. Дрим казался холоднее, чем запомнилось Инку, когда он видел его в Андерсвапе. Его голос в разговоре с Core!Фриском был напряженным. Он сжимал телефонную трубку не от отчаяния, а от сдерживаемого гнева. С чего бы Дриму злиться еще больше, если он не помнит о скрытности Инка? Инк отмахнулся от этой мысли и сделал вид, что она ему не приходила, потому что такая (ужасающая) странная мысль была очень глупой с его стороны. Ха-ха, он вел себя так бесцеремонно и назойливо, влезая в дела Дрима. Дрим хотел пережить свою потерю в одиночестве, и Создатели хотели, чтобы Дрим пережил потерю в одиночестве, и Найтмер, возможно, хотел, чтобы Дрим пережил свою потерю в одиночестве, чтобы тот чувствовал себя еще более изолированным, безнадежным и потерянным… О, Дрим пошел прочь. Инк последовал за ним и попытался положить руку на плечо Дрима. Чтобы остановить его, а заодно, может быть, и утешить. Инк всегда ценил утешение через прикосновение (и прикосновения, которые не приводили к боли, как тогда, когда его схватили… «Не думай об этом»). Инк попытался схватить Дрима за руку, но его ладонь словно не могла с ним соприкоснуться. Дрим высвободился из его хватки. Не то чтобы он отстранился. Как будто ему вообще ничего не мешало. Как будто прикосновение Инка было для него не более чем воздухом. Инк знал, почему. Он пытался отрицать это еще хоть немного, ковыляя за Дримом и зовя его: – Дрим, подожди! Дрим не ответил ему. Он не остановился. Он не повернулся. Выражение его лица не изменилось с тихой затравленной маски скорби. Инк (был в таком отчаянии) так стремился привлечь к себе внимание, что поспешил вперед, встав прямо на пути Дрима: – Дрим, пожалуйста… Дрим налетел на него. Столкновение было не самым сильным, но Инка с легкостью отбросило в сторону. Как будто он и не был препятствием. Дрим никак не отреагировал на столкновение с чем-то невидимым. Среди странностей Мультивселенной были такие вещи, как способности становиться невидимым и невидимые стены, но Дрим никак не отреагировал. Он даже не заметил, что столкнулся с чем-то. Инка для него не существовало. Дрим даже не мог осознать его существование достаточно долго, чтобы понять, что он на что-то наткнулся, и усомниться в этом. С таким же успехом Инк мог быть невидимым и бесплотным. Как призрак. Дрим мог видеть и запоминать монстров-призраков. А вот Инка не мог. Больше не мог. Все воспоминания об Инке были Удалены. Ментальная дверь разлетелась на куски, и отрицание Инка рассыпалось в прах. Дрим не заметил, как Инк упал на колени. Он не отреагировал на его тихий сдавленный крик. С таким же успехом Инк мог жить на другом плане бытия. Инк был невидим. Инк был неслышим. Инк был неосязаем. Инк был забыт. Создателям даже не понадобилось бросать его в Ядро и разбивать на осколки, чтобы ввергнуть в его личный ад. «Core!Фриск». Инк никак не мог уцепиться за свое отрицание, но отчаяние никуда не делось. Воспоминания были Удалены, но события произошли. Возможно, здесь была лазейка, потому что исчезли только воспоминания. К тому же у Core!Фриска было уникальное видение Мультивселенной. Его столкнули в Ядро. Возможно, он по-прежнему мог видеть и помнить Инка. Инк открыл портал в Омега-таймлайн. Он сразу заметил, насколько ослабленной и ненадежной стала защита. Но это было не страшно. Он сможет все исправить. Только сначала он поговорит с Core!Фриском, чтобы тот не удивился и не подумал, что Эррор атакует. Эррор атаковал… где-то. У Инка болело слишком много мест, чтобы понять, где именно. У Инка болела голова. Череп словно раскалывался. Пустота в груди словно разрывалась. Он должен был знать, что там еще есть чему ломаться. Инк не позволил себе сломаться. Он вошел в Омега-таймлайн и тут же остановился, заметив свое отражение в витрине… э-э-э… Что это было за слово? Это был магазин с кучей одежды. Витрина магазина одежды? Нет, было какое-то конкретное слово. Инк не мог вспомнить это слово. Он отчетливо помнил, как Блу спросил, не хочет ли он сходить с ним за одеждой. Но они так и не сходили. «Найти Core!Фриска». Инк попытался посмеяться над собственной рассеянностью, хотя никто бы его не услышал. Это была не рассеянность. В его голове было слишком много воспоминаний, мыслей и эмоций, и он не хотел думать ни о чем из этого. Core!Фриск прятался в подсобке в здании Совета. Инк моргнул и оказался перед дверью. Он не знал, как туда попал. Он не помнил, как поднимался по лестнице или пандусу, чтобы попасть в здание Совета. Он просто оказался там. Core!Фриск тоже был здесь, по другую сторону двери. Он не плакал. По крайней мере, Инк не слышал его плача. Он потрогал дверь. Она была твердой. Он не прошел сквозь дерево, как монстр-призрак. Он коснулся ручки. Он не стал ее поворачивать. Он прислонился лбом к твердой двери. Инку оставалось только открыть дверь и Core!Фриск был бы там, в пределах видимости от него и открывшейся двери. Он мог сказать, что Кор был не только здесь, но и в других местах, но это было не страшно, потому что Инк тоже не был полностью здесь. Какая-то его часть затерялась в его собственных мыслях, поскольку тяжесть происходящего грозила раздавить его. Core!Фриск знал и мог видеть так много, так что может быть, только может быть… Инк моргнул и оказался в чулане вместе с Core!Фриском. Он не помнил, как открыл дверь. Потому что он не открывал ее. Он видел коды, которые использовал, чтобы пройти сквозь саму дверь. Он не открыл дверь, потому что просто хотел сохранить надежду еще на несколько секунд (ведь если он откроет дверь, а Core!Фриск не отреагирует…) – Core!Фриск! – радостно (отчаянно) позвал Инк. – Привет. Это я, Инк! В смысле, кто же еще? Ха-ха. Я уже здесь. Я могу обновить систему безопасности Омега-таймлайна… Инк попытался продолжить болтать, но поперхнулся словами. Он осекся и замолчал. Core!Фриск сидел так же, как и Дрим. Согнув колени, обхватив их руками и частично прикрыв лицо, словно пытаясь спрятаться от мира. Он не поднял глаз. Он не отреагировал на громкий голос Инка. Он вообще его не заметил. – Ты должен им рассказать, – прошептал Core!Фриск. – Иди в Андерсвап и скажи им. Инк попытался спросить, о чем он говорит. Он не мог вымолвить ни слова. Да и не имело бы значения, если бы он спросил. Он мог бы кричать до хрипоты и Core!Фриск не услышал бы его. «Его воспоминания обо мне были Удалены. Я для него больше не существую. Насколько ему известно, меня никогда не существовало. Все забыли меня». Инк скривился. Он попытался улыбнуться (ни для кого), но его рот перекосило, а челюсти сжались в страдальческую гримасу. Эта боль слишком быстро поглотила его, и из горла вырвались надрывные сдавленные всхлипы. Он понимал, почему Они это задумали. Инк боялся остаться один, быть забытым, покинутым. Почему Они не придумали способ оставить его в изоляции? Зачем Им позволять своему Сосуду изображать из себя "Защитника" и "Звездного Санса", если в этом не было необходимости? Так Им было бы намного проще, ведь Инк не отвлекался бы на "неважные" миссии и поручения. Инк должен аплодировать Им за Их уникальный сюжет, верно? Он должен поздравить Их с тем, что Они наконец-то достигли этого захватывающего момента, потому что это было для Них, а его чувства не имели значения. Он должен был это предвидеть. Ничто не было постоянным. Все можно было отнять. Инк понимал, что в конечном итоге Создатели могли бы просто Удалить всю эту Мультивселенную, если бы захотели, оставив его снова ни с чем. Он должен был радоваться и испытывать облегчение от того, что Они не пошли на такие крайности и не стали наказывать Дрима, Core!Фриска и Блу за его ошибки. Он продолжал плакать. Core!Фриск не мог ни слышать, ни видеть, ни замечать его. Правда его новой реальности стала невыносимой, и Инк сбежал. На этот раз он заметил, что ему не нужно использовать Бруми для перемещения. Его тело просто замерцало, как чернила, и он снова оказался в Дудл-сфере. Ему даже не нужно было подниматься из краски или что-то типа того. Он просто перенесся. Инк попытался почувствовать хоть немного желтого, потому что это должно было радовать, что он может легче перемещаться между мирами. Он знал, что может это делать только потому, что это выгодно Им. Инк сообразил, что большая часть боли в костях была вызвана не самим Удалением, а тем, что Они изменили его тело, пока он был в отключке, чтобы он мог телепортироваться без посторонней помощи. Создателям больше не придется ждать, когда у него появится Бруми. Однако боль в черепе была вызвана Удалением. Создатели Удалили все воспоминания об Инке. Насколько было известно Мультивселенной, Ink!Санс – Защитник Мультивселенной и член Звездных Сансов – никогда не существовал. Были стерты только воспоминания (за исключением памяти самого Инка), но его друзья, враги и все остальные, с кем он мог бы столкнуться, были неспособны сформировать новые воспоминания о нем. Или вообще воспринять его существование. Это должно быть забавно. Это… это было смешно, правда, Создатели? Как забавно, что Инк, печально известный своей плохой памятью, помнил так много, в то время как окружающие не могли ни реагировать на него, ни помнить. Как иронично, что Инк хотел сдаться, как многие Сансы. Он был Ink!Сансом. Ink!Санс справлялся с безнадежностью, радостно улыбаясь и действуя, а не сдаваясь. «Я не могу сдаться. Мое предназначение – быть Их инструментом и Сосудом. Я все равно должен поддерживать Мультивселенную. Я должен работать». Инк чувствовал Их эмоции. Они были далекими, но все же достаточно сильными, чтобы их можно было различить. Волнение, удивление, неверие, вина, гордость, сочувствие, горе, радость, ужас, гнев, решимость. Это лишь некоторые из чувств, которые Они испытывали. Но самым сильным среди них было удовлетворение. Изначальные Создатели этой Мультивселенной всегда планировали стереть воспоминания каждого об Инке. Удаление не встречалось в большинстве Мультивселенных, по крайней мере, не в такой степени, и это дало Им нечто уникальное, с чем можно было поиграть. Воспоминания об Инке должны были быть Удалены позже (после того, как Эррор пытал его в Анти-пустоте), но Они решили сдвинуть временную линию на более позднее время, потому что Эррор был Удален. Разве Инк не был счастлив, что Они так вложились в эту разработку? Разве он не благодарен Им за то, что Они решили сделать это, а не Удалить Блу, Core!Фриска, Дрима, Даста или всю Мультивселенную и начать все с нуля? Эмоции, сопровождавшие "вопросы", были слишком издевательскими, чтобы быть полностью искренними. Конечно, глазницы Инка больше не жгло. Его горло не сжималось. Нет, ему не хотелось кричать, выть, рыдать, рухнуть и больше никогда не двигаться. Он не мог заставить свой рот изогнуться в улыбке. «Я очень благодарен за то, что их истории могут продолжаться. Я понимаю свое предназначение. Теперь я могу сосредоточиться на своей работе, ни на что не отвлекаясь. Мне не суждено взаимодействовать с Мультивселенной. Спасибо, что позволили мне так долго быть Защитником и Звездным Сансом. Это было очень интересно. Я получил массу удовольствия». Создатели были взволнованы. (Они были в ужасе). Они были в восторге. (Они были злы, но не на Инка). Они не могли говорить с ним напрямую, но Их требования были ясны: приступай к работе. (Ради Звезд, дайте Инку отдохнуть). Краски Инка, должно быть, испортились, потому что у него их было предостаточно. Но он чувствовал себя оцепеневшим. Инк вернулся в Омега-таймлайн. Он встал посреди Старого Города и начал обновлять его защиту. Мимо него проходило множество монстров и людей. Многие должны были заметить Санса, стоящего посреди пешеходной дорожки и будто бы бесцельно жестикулирующего. Никто не видел. Они больше никогда не увидят Инка. Затем Инк отправился в Голубой Свапфелл. Он обновил его защиту. Никто не обратил внимания на Санса, стоявшего в тронном зале. То же самое можно было сказать и об Андерфелле. И Аутертейле. И Дэнстейле. И Хендплейтах варианта N-M. У Инка были коды, чтобы прятаться. Он не раз пользовался ими, пытаясь избежать опасности. Ему больше не нужны были эти коды. Он продолжал работать. Его кости уже болели, тело было слабым и вялым, но он продолжал работать. Он и так уже сильно отставал. У него было еще много работы. Некоторые из Них обратили внимание Инка на Андерсвап. Андерсвап все еще существовал, но что-то было не так. Одна из отметин на костях Инка слегка побаливала. Он вспомнил. «Эррор напал на Андерсвап». Инк должен был бояться. Он должен был переживать. Но он не боялся. Какая-то часть Инка понимала, что он ничего не чувствует только потому, что пребывает в шоковом состоянии. Он отправился на Поверхность Андерсвапа и увидел, что произошло. Он все еще чувствовал себя омертвевшим. Эмоционально оцепеневшим. Если не считать душераздирающей боли. Хм. Он и не подозревал, что несуществующее сердце Бездушного инструмента может снова разбиться. У Инка не было ни минуты на скорбь, прежде чем очередной Создатель потребовал его присутствия в своей Альтернативной Вселенной. Ему даже не дали возможности прикоснуться к кодам Андерсвапа, прежде чем приказали явиться. Он ответил на вызов. Он был слишком ошеломлен, чтобы испытывать страх перед тем, что может случиться, если он не ответит. Он был слишком умственно, физически и эмоционально отстранен, чтобы вообще осознать произошедшее. Инк был слишком оцепеневшим, чтобы почувствовать облегчение, когда Он резко взял контроль в свои руки, и его сознание померкло.

***

Рас не был уверен, как он добрался до двери, ведущей в Руины. Возможно, он шел по снежному насту. Возможно, он срезал путь. Он не мог сказать. Так или иначе, Рас добрался до места. Он привалился к двери, прислонившись спиной к ее холодной поверхности, и постучал. Ответа не последовало. Рас вспомнил все те разы, когда приходил сюда в Нейтральных таймлайнах. Азгор и тогда не отвечал. Зрение Раса расплывалось. Он не мог понять, пропадает ли оно, или его просто ослепил падающий снег. Когда его зрение прояснилось, перед ним стоял Блу. Блу обнял Раса. Блу поднял его на руки. Снег повалил сильнее. Снег сыпал все гуще и гуще, пока все не растворилось в белом мареве. Но Блу не боялся холода. Он отнес Раса в дом и закрыл дверь. Блу всегда заботился о Расе, даже когда не должен был. В этом не было особой нужды с тех пор, как они остались на Поверхности. Они больше не были на Поверхности. Рас был слишком апатичным и оцепеневшим, чтобы плакать. Старый диван звякнул, когда Блу усадил на него Раса, показывая, что в подушках еще есть Золото. Никто еще не забрал его. Блу ушел, затем вернулся и накинул на Раса одеяло. Рас узнал одеяло с кровати Блу. Блу снова отошел и остановился, глядя на их старую кухню. Рас видел, как его взгляд метался по столешнице, пока не наткнулся на кофеварку. Блу потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить, где хранится кофе. Рас моргнул, и рядом с ним появился Core!Фриск. Его пустые глаза были сухими, но в голосе звучали слезы: – Простите, что не вернулся сразу. Дрима, Эррора и меня выбросило из Андерсвапа в результате Сброса. – С Дримом все в порядке? – спросил Блу, не отпуская руку Раса. Core!Фриск кивнул. Рас видел, что он расстроен, но старается это скрыть. По крайней мере, слегка утешал тот факт, что второй член дуэта "Звездных Сансов" был невредим. – Дрим не может вернуться прямо сейчас, – дрожащим голосом объяснил Core!Фриск. – Я пытаюсь просмотреть кодировку, но во многом не могу разобраться. Я понятия не имею, как Андерсвап так долго оставался защищенным. Душа Раса колотилась, разрываясь от боли, которую он чувствовал в ней, когда тащил всех по короткому пути, пытаясь спастись от Эррора. – А что с Азгором? И с остальными? «Помнят ли они Мультивселенную?» – Рас не мог задать этот вопрос. Не после того, как он столько раз обжигался, когда другие не помнили всех подробностей Перезагрузок. – Я пытался дозвониться до Альфис, но телефоны не работают, – сообщил Блу. Он старался сохранять спокойствие, но Рас уловил легкую дрожь страха. Рас инстинктивно взглянул на телевизор. Он не притронулся к пульту, чтобы проверить, идет ли шоу Напстатона. Если бы он услышал помехи, то мог бы запустить чем-нибудь в экран телевизора. Огоньки глаз Блу мерцали, глядя на Core!Фриска: – На нас снова нападут? Core!Фриск уставился на темный экран телевизора. – Во время Сброса произошел сбой в нескольких кодах. Мое зрение затуманено. Я могу сказать, что они живы и находятся в Подземелье, я д-думаю. Рас слышал, что сказал Кор. Потребовалось несколько секунд, чтобы его слова полностью дошли до сознания и обрели хоть какой-то смысл. – …Что значит "сбой в кодах"? – Что-то пошло не так с кодами мира во время Сброса, – пояснил Core!Фриск, старательно избегая взгляда Раса. – Чара не сможет снова пройти Истинного Пацифиста. Рас похолодел. – Почему? – умоляюще спросил Блу. Огоньки его глаз побелели. – Неужели Эррор убил Темми во время нападения? – Темми в порядке. А вот Поверхность Андерсвапа – нет. – Дыхание Core!Фриска сбилось, и по монохромным щекам потекли слезы. – Я пытался предупредить Чару, что Сброс не все исправит. Атака Эррора нанесла серьезный урон. Поверхность Андерсвапа исчезла. У него больше нет Поверхности.

***

«Мне жаль. Мне так жаль». Логически Core!Фриск понимал, что ему не нужно извиняться. Он не был виноват в том, что произошло. Он думал, что Андерсвап в безопасности. Он очень, очень ошибался. Core!Фриск понимал, почему Чара сделал Сброс. Он понимал это лучше, чем кто-либо другой. Но это не меняло результата. Теперь монстры Андерсвапа застряли в Подземелье не из-за барьера. Они застряли в Подземелье, потому что больше не было Поверхности. Они уподобились тысячам других миров, у которых не было Пацифистской концовки и которым суждено было навсегда застрять в Подземелье. Поверхности, которой они хотели достичь, просто не существовало. Такую судьбу разделяли многие другие миры Мультивселенной. Core!Фриск просто не ожидал, что это случится с миром Блу. «Я не могу это исправить». Core!Фриск никогда не набирал УР, но подозревал, что груз неудач на его плечах ощущался примерно так же. Он гордился своими знаниями о Мультивселенной, но на самом деле не знал, почему одни миры, казалось, восстанавливались сами по себе, а другие нет. Он пытался разобраться в кодах, но символы не поддавались расшифровке. Он не мог расшифровать ни строчки, как и определить, кто ввел эти коды. Текущее состояние Андерсвапа было далеко не единственной его неудачей. Дрима не было рядом, но Core!Фриск инстинктивно отбросил свои негативные чувства и сосредоточился на тех, кому мог помочь. Выслушав взволнованный рассказ Кора о Поверхности, Блу сразу же удалился на кухню. Она была не так далеко, как на Поверхности. Core!Фриск и Рас видели, что он ничего не готовит, а просто стоит на плитке, уставившись в никуда. Рас не сдвинулся с дивана. Он по-прежнему кутался в одеяло, скрывавшее его оранжевую толстовку, и смотрел на Core!Фриска пустыми глазницами. – Ну вот и все. Мы застряли. – Омега-таймлайн открыт для вас, – сказал им Core!Фриск. Блу поморщился. Он резко опустился на колени и достал несколько ингредиентов. Core!Фриск готовил не так хорошо, как Блу, но ни одна из упаковок, похоже, не сочеталась друг с другом, что наводило на мысль, что Блу доставал их, не задумываясь о том, что делает. Блу уставился на этикетки с нечитаемым выражением лица. – Неужели? – тихо спросил он. Это задело. Core!Фриск не забыл, что сделал Король-воин Азгор. И то, что Дрим выступил против него, чтобы спасти жизнь Даста. Двое Звездных Сансов были желанными гостями, но некоторые члены Совета могли не так радушно встретить их после того, как Дрим доверился Dust!Сансу. И это еще не считая того, что произошло в Замке Найтмера. «Я не могу поверить, что Король-воин Азгор пытался убить Даста. Я не могу поверить, что Дрим так рисковал их жизнями. …Это неправда. Я могу в это поверить. Я был сознательно слеп». Core!Фриск сосредоточился на Андерсвапе, чтобы его тело не исчезло и не спряталось снова в чулане. Он привык к тому, что его называют наивным, слишком доверчивым и обвиняют в том, что он дает слишком много шансов, хотя знает, на что способны другие. Он мог справиться с гневом, который будет направлен на него (и на Дрима). Другого выбора не было. – Вам там рады, – твердо сказал Core!Фриск. Рас впился пальцами в ткань одеяла. – Кто-нибудь успел попасть в Омега-таймлайн до Перезагрузки Андерсвапа? Core!Фриск покачал головой. Было трудно удержаться от того, чтобы снова не расплакаться. В каком-то смысле он был рад, что все еще способен плакать, потому что казалось, что иначе эмоции, подкатывающие к горлу, вырвутся наружу, прихватив с собой его голограммоподобную форму. Блу бросил готовить еду и вернулся в гостиную, сев за стол. – Нам придется провести перепись. Чтобы убедиться, что все здесь. Core!Фриск видел, что он скрывает свои эмоции. Это был далеко не первый раз, когда ему приходилось проверять, нет ли остаточных повреждений после Сброса. Обычно после Перезапуска мира, казалось бы, все было в порядке, но время от времени случались сбои. Обычно ни один из этих сбоев не был настолько серьезным, чтобы стереть Поверхность. В Андерсвапе даже не было начальной зоны над землей. Когда Чара завершит загрузку, он появится в середине падения внутри горы. Рас поднял голову. Движение было медленным и вялым. – Вспомнят ли остальные? Core!Фриск заколебался. – Я… не знаю. Сброс был настолько глючным, что их воспоминания могут быть искажены. – Ох. – Рас тяжело вздохнул и закрыл глазницы. – Нам стоит следовать обычному сценарию?.. Его прервал громкий стук в парадную дверь. Core!Фриск сразу же понял, кто там. Его надежда окрепла, но он скрылся из виду, позволив Блу открыть дверь. Тот перевел дыхание, улыбнулся и открыл ее: – Привет, Капитан Альфис! Только не говори, что я опаздываю на уроки кулинарии… Альфис мягко оттолкнула его с дороги, шагнула в дом, плотно закрыла за собой дверь и повернулась к Блу: – Я помню. – Она на мгновение замолчала и посмотрела в пустой угол. – Привет, Core!Фриск. Кор появился в другом углу: – Привет, Элек-Альфис! Альфис слегка дернулась и повернулась к нему, ворча что-то себе под нос, но Core!Фриск заметил, что ее плечи расслабились. – Хм. Значит, это не был какой-то странный общий сон. Отлично. Вымученная улыбка Блу исчезла, сменившись выражением облегчения. – О, слава Звездам. Значит, ты не собираешься нападать на Чару? – Нет… – Альфис запнулась, сузив глаз. Затем она кивнула, словно подтверждая что-то для самой себя. – Нет. Не собираюсь. Меня даже не уволят за то, что я пощадила его. Остальные тоже помнят Поверхность. По крайней мере, Андайн, Королева Ториэль и Напстатон помнят. Мы не смогли дозвониться до Азгора. Или до кого-либо еще. Core!Фриск различал сбои в воздухе, которые были причиной отключения связи. Если бы их обнаружил кто-то еще, то мог бы принять за какие-то энергетические помехи от Ядра. – Но Королева знает. Это значительно упростит дело, – просиял Блу. – Что она хочет сделать с Чарой? Выражение лица Альфис было более осторожно-оптимистичным, чем у него. – Она не уверена. Мы преодолели барьер только потому, что в прошлый раз у нас забрали все души, верно? Рас прервал их оптимистичный разговор раньше, чем Core!Фриск: – Неважно, что мы будем делать. За барьером больше ничего нет. Поверхность стерта. Глаз Альфис вспыхнул, и она стиснула челюсти. – Это не смешно, Папирус. Лицо Блу помрачнело, а огоньки глаз потускнели до тревожного белого. Альфис это заметила. – Это не смешно, – повторила она. – Не надо… Не… не шути так. Рас не стал ее поправлять. Ему не нужно было ничего говорить. Он лег на диван и накрылся одеялом, повернувшись к ним спиной. Альфис медленно покачала головой в знак отрицания. – Да вы издеваетесь. Мы застряли в Нейтральном таймлайне? – Осознание омрачило ее черты, и чешуя утратила свой яркий цвет. – Мы потеряли годы прогресса. Мы потеряли наш счастливый конец. Блу и Рас не смогли заставить себя ответить, и Core!Фриск взял это на себя: – Да, это так. Мне очень жаль. Альфис не огрызнулась и не вспылила, как могли бы сделать другие. Она застыла на месте и затихла, тупо уставившись в никуда в полнейшем недоумении, как и братья. Core!Фриск уловил резкий сдвиг в воздухе, когда коды выправились и помехи, вызванные неполадками, исчезли. Он не смог определить источник изменений. Никогда не мог. Казалось, что коды просто восстанавливаются сами по себе. На этот раз не все сломанные коды исправились сами собой. Поверхность по-прежнему не работала. У Альфис зазвонил телефон. Она ответила, внимательно слушая, как кто-то (несомненно, Андайн) тараторит на другом конце, затем пробормотала благодарность и повесила трубку. – Это была Андайн. Очевидно, связь снова работает. Они винят в перебоях техническое обслуживание. Андайн пытается связаться с Азгором по всем возможным номерам. – Альфис прижала когтистые руки ко лбу. – Как же я скажу им, что мы в ловушке? – Все просто: мы им скажем. – Блу приобнял Альфис за плечи и дружески встряхнул. – Барьер, может, и закрыт, но Мультивселенная открыта. Будущее по-прежнему есть. Мы не можем сдаться. Альфис посмотрела на него, стиснув челюсти, словно не зная, соглашаться ли с этим или же гневно огрызнуться, но затем напряжение на ее лице ослабло. – …Ты прав. – Альфис резко усмехнулась и зажала голову Блу в легкий (для нее) замок. – Конечно, ты прав! Мы не позволим Сбросу взять верх над нами. – Да-да, мы просто великолепны. Не трогай скелета! – взвизгнул Блу, но Core!Фриск услышал в его голосе смех. Из-за этого он почти не заметил в нем легкой дрожи. Рас и близко не разделял их энтузиазма. Он остался лежать на месте. Он был почти полностью укрыт одеялом, но мрачное выражение его лица пугало Core!Фриска. Рас знал, что может ждать их в будущем. Хотя Чара будет стремиться к Близкому Пацифисту, Андерсвапу придется столкнуться с проблемами, с которыми сталкиваются многие миры, запертые в Подземелье навеч… на неопределенный срок. Проблема с численностью населения будет усугубляться, и все большая часть Подземелья станет такой же перенаселенной, как и столица. Ядро может повредиться. Монстры продолжат тосковать по солнцу, которого уже не существует. Некоторые будут злиться или недоумевать, почему их Королева не забирает последнюю человеческую душу, и могут попытаться сами "решить" проблему. Другие Падут от отчаяния, полагая, что умрут во тьме. Core!Фриск поможет, чем только сможет, но какое-то время Андерсвапу будет очень трудно. Оставалось только надеяться, что это изменение не сделает Андерсвап настолько негативным, что Найтмер сможет запустить в него свои когти. – Некоторые сбои устраняются. Я могу пойти проверить Азгора, – предложил Core!Фриск. Рас наконец взглянул на него. Его глазницы оставались пустыми. – Будь осторожен. Core!Фриск исчез из дома и вновь появился в Руинах. Он нашел Азгора у входа в Подземелье. Тот ухаживал за золотыми цветами под спуском в гору. Свет лился с Пов… с "Поверхности". Теперь солнечный свет был всего лишь эффектом. Если бы Кор воспарил над дырой, то увидел бы, что свет падает не от солнца, а из пустоты во тьме. Core!Фриск обнаружил коды Чары и вздохнул с облегчением. Он не был потерян и не заглючил из-за поврежденного Сброса. После полной загрузки он появится не раньше середины падения в гору, а затем окончательно проснется на ложе из золотых цветов. Азгор поднял голову: – Я знаю, что ты здесь, Core!Фриск. Core!Фриск стал видимым и опустился на колени рядом с ним: – Чара находится на экране "загрузки". Он скоро появится. – Полагаю, остальные хотят встретиться? – Получив утвердительный кивок Кора, Азгор поднялся на ноги и смахнул землю со своей мантии. – Мой дом открыт для них. Ты можешь провести их через дверь? – Да. – Core!Фриск не ушел. Он ждал рядом с Азгором, стараясь не наступать на цветы. Азгор поднял голову, глядя на искусственный свет с "Поверхности": – Я помню свою смерть. И… многих других. Если бы у Кора было сердце, оно бы остановилось. У него было такое ощущение. Он не знал, радоваться ли тому, что Альфис, по-видимому, еще не вспомнила битву Чары с Альфой Альфис, или беспокоиться, что она скоро вспомнит. – Это нужно обсудить с Чарой. – Я так и сделаю. Он не единственный, с кем мне нужно поговорить. Core!Фриск просканировал местность, отметив, что Темми нигде не было видно. Ему не нужно было дышать, но чувство вины все равно душило. – Я сообщу остальным, – поспешно сказал он. Core!Фриск снова появился в гостиной братьев-скелетов. Блу приготовил кофе для всех троих. Рас сидел с кружкой в руках. Он выглядел таким же измученным, каким чувствовал себя Кор. И гораздо, гораздо более подавленным. «Пожалуйста, не сдавайтесь», – отчаянно хотелось сказать Core!Фриску. Он не мог. Поэтому и не сказал. – С Азгором все в порядке. Он ждет Чару, – с улыбкой доложил Core!Фриск. – Нам нужно собрать всех и разработать план. Я открою вам дверь.

***

Инк очнулся в Пустоте. Первым делом он заметил, что она не повлияла ни на него, ни на его коды. Впрочем, он и так это знал. Инк был невосприимчив к разрушению кодов и потере личности в Пустоте. Он мог бы прыгнуть в Ядро, и оно сработало бы как любой другой портал, доставив его сюда невредимым и неуязвимым. Инк знал и помнил об этом, но Создатель выпустил его в Пустоту, чтобы лишний раз подчеркнуть это. Инк не мог рассеяться во времени и пространстве. Он не мог умереть. Если бы у него закончились краски, Они бы просто накачали его своими собственными эмоциями, чтобы он продолжал функционировать. Ему так повезло, что Они позволили ему Пасть в темнице Найтмера (называй это везением, считай себя счастливчиком, не плачь). Создатели легко могли бы держать его в сознании. Некоторые дали ему передышку из чувства милосердия, но многие из Них позволили ему отключиться только потому, что ожидали, что он очнется в Анти-пустоте Эррора. Они хотели позволить Эррору поиграть с ним еще раз, выжать из этого все, что можно, а потом убрать Инка (Удалить воспоминания всех об Инке), чтобы посмотреть, как будет функционировать Мультивселенная без того, чтобы кто-то знал о нем. «Мое предназначение не в том, чтобы быть частью Мультивселенной. Я – инструмент и Сосуд, используемый для ее поддержания. Вот и все». Инк вернулся в Дудл-сферу. На этот раз он следил за своим телом во время переноса. Его кости и одежда, казалось, превратились в черную краску и растворились, а затем вновь обрели форму. Хм. По крайней мере, это было не больно. Инк стоял на острове в Дудл-сфере. Он ничего не делал. Просто стоял. И смотрел. Все его конечности были на месте. Он чувствовал их. Он чувствовал, как покалывает его кости. Он чувствовал ткань своей одежды, вес Бруми, перевязи и шарфа. Его грудь вздымалась при дыхании. Его одежда была грязной и в пятнах. Пятна не исчезали. Инк все еще был покрыт его собственной черной кровью. Если бы Дрим мог его видеть, он бы просто сошел с ума, едва завидев его у яблони. Дрим был слишком добрым и заботливым. Он бы поспешил к Инку и предложил исцелить его, осторожно коснувшись руки Инка с выражением беспокойства на лице. Core!Фриск тоже отреагировал бы на присутствие Инка, если бы мог, особенно когда Инк заплакал. Дрим больше никогда не увидит Инка. Он остался скорбеть в одиночестве, не желая делиться своими переживаниями, отчасти потому, что чужие эмоции мешали бы его собственным. У Кора не было возможности обновить систему безопасности Омега-таймлайна, и, насколько ему было известно, не было надежного способа обезопасить свой дом или дома своих союзников. Новый Эррор атаковал Андерсвап. Андерсвап был Перезагружен. Поверхность Андерсвапа исчезла. Никто из Создателей не обращался к Инку за помощью. Он не пытался снова проверить Блу. Он не мог вынести того, что Блу будет смотреть сквозь него. «Я действительно испортил Андерсвапу счастливый конец». Обрывок повязки Нота, стекловидный черный костяной посох, порванная кобура цвета морской пены и блокнот все еще лежали на одном из островов, куда их положил Инк. Он оставил их там. Как мемориал. Или могилу. Бруми обвил своей кисточкой лодыжку Инка, напоминая ему, что он рядом с ним. По крайней мере, он мог с ним взаимодействовать. …Был еще кто-то, кто тоже мог. Или он выдавал желаемое за действительное? Разум Инка был настолько перегружен Удаленными воспоминаниями, что он не был уверен, о чем вообще думает, поэтому отказался от этой мысли. Заманчиво было отказаться от многих вещей. Инк был слишком оцепеневшим. Он был слишком измотан. В его голове было слишком много всего, чтобы он мог что-либо обработать, и он безучастно парил, даже когда его тело было предоставлено ему самому и не использовалось Ими. Инк вернулся к своим обычным делам, чтобы справиться с ситуацией. «Мне нужно записать Удаленные воспоминания. И продолжить документировать существование Эррора». Инк осторожно поднял блокнот двумя пальцами, чтобы не испачкать его. Он вошел в заполненную стеллажами библиотеку. Каждая полка была заставлена книгами, содержащими описания жизней и миров тех, кто был Удален. Когда-нибудь к этим тысячам книг присоединятся и истории Ретро-Дэнстейла и Эррора. Ретро-Дэнстейл заслуживал отдельной книги, а не поспешных каракулей на страницах, заполненных другими записями. А Эррор… Инку не впервой было документировать историю того, кто его мучил. У Инка не хватало душевных сил писать об Эрроре. Он не хотел писать об убийствах, совершенных Эррором, его издевках, его искренней ненависти ко всему, что Инк любил в Мультивселенной. Не хотел он писать и о воспоминаниях. Но он должен был. Не для себя, а для тех, кто не имел ни малейшего представления о том, что было Удалено и потеряно. Это было единственное, что он мог сделать сейчас. Инк неподвижно сидел за своим столом в Библиотеке. Он завел новую тетрадь. С трудом пытаясь разобраться в тысячах Удаленных воспоминаний, он для начала решил подробно описать события, повествующие о том, как счастливый разноцветный скелет и полный надежд монохромный ребенок стояли под прекрасным небом Аутертейла… Инку понадобилось две секунды, чтобы осознать, что теперь он помнит свою первую встречу с Core!Фриском. Он даже не осознавал, что забыл их первую встречу. Но она была здесь, среди множества других воспоминаний. Столько встреч. Столько первых встреч. И последних встреч. И все промежуточные встречи. (Инк старался не думать о том, что воспоминания нового Эррора не полностью совпадают с событиями, которые он пережил вместе с Удаленным Эррором. Удаленный Эррор сломал Инку руку. У нового Эррора были имплантированные воспоминания о том, как он сломал Инку ногу. Различия запечатлелись в памяти Инка, как шрамы на его костях). Воспоминания были такими яркими. Такими четкими. Инк помнил разговоры, цвета, эмоции и даже запахи. Он помнил все то, чего не мог вспомнить раньше, когда ему приходилось полагаться на записи на концах своего шарфа. Инк попытался поднести перо к бумаге. Он пытался извлечь воспоминания из своего разума и описать их на странице. Но слова не шли. Чувства, разговоры и цвета отказывались поддаваться описанию. Мыслей было слишком много, а разум был слишком отстраненным. Его рука задрожала. Он закрыл тетрадь, пока не успел испачкать страницы черными пятнами. «Ты должен чтить эти воспоминания, как и все остальные. Ты не особенный. Ты (забытый) не важен. Но ты должен записать эти данные ради других». Но зачем? Никто другой даже не подозревал о существовании этой библиотеки. Инк не мог этого сделать. Он не мог написать о воспоминаниях, которые все остальные потеряли. Он не мог перебрать в памяти все те прошлые встречи, все те взаимодействия, все доказательства того, что он существовал в глазах других, и перенести их на страницу. Он едва мог сосредоточиться. Слов еще не было, а зрение уже расплывалось. Не от слез, а от чистого истощения. Ему было невыносимо оставлять тетрадь в таком виде. Он не мог оставить страницы пустыми, заброшенными и незаполненными. Инк вернулся к обложке и написал название книги об Удаленном. "Воспоминания о Защитнике". Он закрыл книгу. Он отложил книгу в сторону. Он немного посидел в кресле, наблюдая, как высыхают чернила. Затем он окинул взглядом полки с книгами, заполненными данными об Удаленном и прикинул, сколько еще их будет заполнено только за счет Удаленных воспоминаний в его голове. Инк положил голову на стол. Дерево холодило его щеку. Он уставился на созданную им тетрадь и понял, что она недостаточно велика, чтобы вместить всю информацию, которая сейчас хранилась в его памяти. И только в его памяти. Ему позволили остаться на месте и (горевать) бездельничать целую минуту, прежде чем очередной Создатель потребовал его помощи.