Голубой цветок смерти

***

за пару дней до произошедшего

      — Боже, да хватит уже! — Шу прикрикнул на меня, пока я, задумавшись, смотрел на дно кружки, наполненной остывшим чаем. — Мы уже забрали твоего друга, он в порядке, ты тоже, в чем проблема просто нормально поесть? Не подумай, что это забота или волнение. Просто я терпеть не могу, во-первых, твою кислую мину, во-вторых, пиздострадальцев, которых нужно пожалеть. Ты ведь не из таких, Акабанэ, не обманывай хотя бы себя. Возьми уже наконец себя в руки, а то смотреть противно.       — Захлопни хлебальник, будь добр, — я отпил из кружки, зыркнув на рыжика. В чем-то он был прав, конечно, и все же есть мне не хотелось от слова совсем. Чай показался мне необычайно горьким, что я даже немного поморщился. Асано сказал, это очень хороший чай с чабрецом и имбирём, от стресса, и все-таки, пить его почему-то необычайно мерзко. А может, это потому что он уже остыл?       — Ты хочешь опять обморок словить? Меня хотя бы пожалей, тебе ещё контракт подписывать, а это делать на туманную голову — такая себе идея. Заодно избавишь меня от лишнего геморроя.       Кухня в одном из домов Асано была маленькой, но очень уютной. Еда пахла очень вкусно, но как только я брал в рот хоть ложку — меня тут же выворачивало наизнанку. Я, можно сказать, запихивал в себя еду насильно, потому как для того, чтобы что-то проглотить, мне приходилось применять огромные усилия. Не знаю, почему так, мне сложно объяснить, я никогда не испытывал подобное раньше. Это из-за переживаний?       Ещё я заметил, что все тело ужасно чешется, должно быть, из-за того, что я чувствую себя не в своей тарелке. Это ощущение настолько некомфортное и приносит столько тревоги, что хочется либо напиться, либо вылезти из кожи вон.       Еда на вкус не была отвратительной. Она была никакой, будто я ем холодные комки, схожие с едой, как в тюрьме. Чем больше я смотрел на тарелку, тем больше мне казалось, что это она смотрит на меня.       — Шу, хватит, — я сказал это грубым и тяжёлым, серьёзным голосом, на что он просто закатил глаза. — Не могу я. Тебе то что с того? Если боишься, что я кину тебя, то тащи договор сюда. Нечего мне нотации читать, мамуля, - подняв на него глаза, я прочитал в них выраженное высокомерие, за которым прячется страх ко мне. Он слишком очевидный.       — Тц, — парень громко и с особым раздражением поставил на подставку свою кружку с кофе, рядом с небольшой черной микроволновкой. — Чтож, хорошо. Жди здесь, — Асано практически сразу же покинул кухню, и что-то внезапно клюнуло мне в голову, как назойливый комар, все это время жжужащий под ухом и наконец больно ужаливший в шею.       — Хотя, постой, — рыжеволосый остановился в дверях, ожидая моих слов, а может и действий. Именно поэтому он находился все это время возле меня. — Давай поговорим.       После этих слов, повисла тишина, прерываемая только его медленными шагами, наполненных ожиданием этого разговора. Да, он ждал, что я скажу это. И наверняка он выльет на меня всю ту боль, что у него накопилась за все эти несколько лет. Должно быть, самое забавное в этой истории, что я не виню его в этом и не ненавижу его. В Гакушу я вижу соперника, старого друга, но уж никак не ненавистника. Просто не могу испытывать к нему что-то подобное, потому что я сам виноват в том, что между нами произошло. Пусть я знал, что наши с ним отношения не рассчитаны на долгосрочную перспективу, я не должен был завершать их так грубо. А почему не в долгосрочной перспективе, было понятно любому идиоту со стороны: я, у которого проблемы с наркотой и алкоголем, к тому же собственник и эгоист, работающий в каком-то старом клубе барменом, и этот святой воспитанный ангел, ударившийся в науку и бизнес. Ну что это за пара? Вот и я о том же… Несмотря на это, мне нравилось быть с ним, нравился и он. Мы оба были полны энтузиазма, разница была лишь в том, что я знал, что это не навсегда, а Шу думал, что это любовь до гроба. Говорил мне «Когда заключим брак, можем поехать куда нибудь заграницу или отдохнуть в Токио на месяцок.» Мне не хотелось разбивать его мечты и я отвечал «Конечно, куда ты пожелаешь». Не то, чтобы я не верил в силу любви, и прочее. Мне казалось, что со мной он пропадет. Мой слишком сильный характер задушит его лучшие качества и стремление к совершенству. Не хотел, чтобы его таланты были утрачены, променяв их у судьбы на такого аболдуя, как я.       — Что ты хотел обсудить?       — Шу… Гакушу, — я сменил тон на мягкий, спокойный, а прозвище, которое я ему дал, на его имя, чтобы не казаться легкомысленным. — Первый вопрос, который я хочу задать, наверное… наверное он покажется тебе странным, пожалуйста, я просто хочу знать это. Я… после того, как мы с тобой… В общем, заразил ли я тебя чем-нибудь? — из-за всей этой бурной «молодости», ещё до отношений с Гакушу, меня один придурок заразил венерическим. Это был секс на одну ночь, а я, будучи пьян и не подумал о своём здоровье. Отстойно конечно, его я вылечил после расставания с Асано. Болезнь не была особо серьёзной, сейчас я и названия не вспомню, её можно было вылечить с помощью обычных лекарств. Ну и естественно я, легкомысленный, самодовольный, напыщенный индюк, решил, что оно само пройдёт, и не лечился на регулярной основе, забывал пить таблетки. Расставание с Гакушу позволило мне начать жить осознанно. Жаль, что ему пришлось заплатить такую цену вместо меня.       — Нет. Как я понял, когда ты кинулся на меня, у тебя что-то сработало в мозгу, мышечная память, может быть, а может последняя извилина в твоей тупой голове, кто знает. Тебе хватило мозгов использовать защиту, но не хватило на то, чтобы насильно не трахать меня. Что ж, хоть на этом спасибо.       —… — я не нашел слов, чтобы оправдать себя. — Спасибо за ответ.       — Что-то ещё?       — Да. Хочу объяснить, что тогда случилось и как это вышло. Не буду тянуть. И все же, перед тем как начну, скажу две вещи. Первое. Наверняка ты сделаешь вид, что тебе все равно, однако, меня ужасно терзает совесть за то, что я не хотел совершать, но совершил. Глупо отрицать, всё же, я никогда не хотел этого. Вторая вещь... прошу, прежде чем говорить что-либо, дослушай до конца. Итак… В те дни ты довольно часто засиживался дома, а, как ты знаешь, таблетки я употреблял скрытно от тебя. Тогда, в тот день, ты хотел поехать к отцу в гости, да только вот… передумал в последний момент, а затем уснул. И… Черт, — я и сам не заметил, как стал заикаться, а глаза стали мокрыми. Сам не знаю, что со мной. — Извини, я не знаю, почему мне так трудно говорить, так что я могу запинаться иногда. И… Я решил, что пока ты спишь, ничего плохого не будет, ведь потом я тоже пойду поспать и все пройдет. Эти таблетки… они не несли особого вреда, легкий расслабляющий наркотик. К сожалению, я забыл о том, что ранее мы с тобой выпили вина и ту пиццу с ананасами... и… Наркотики и вино… Не знаю, как моё сердце не остановилось в тот день. Хах, наверное, лучше бы это случилось. Меня просто унесло, Гаку. Я сам не знал, что я делал, клянусь тебе, ещё два дня я лежал с туманной головой и ужасным отравлением. Я не оправдываюсь, лишь хочу, чтобы ты не боялся меня и не думал, что я какой-то озабоченный придурок-маньяк, это вовсе не так, никогда им не был и никогда им не буду. Я был невменяем. Мне очень жаль, что тебе досталось. Можно спросить тебя?       — Да, можно, — рыжеволосый сидел прямо напротив меня. Не знаю, верит ли он мне. Зато могу точно сказать: на душе мне стало легче, пусть даже немного.       — Сможешь ли ты простить меня? Пусть не сегодня и не в ближайшее время, пускай через год или два, может больше. Мне нужно знать.       — Что означает для тебя слово «простить»? У всех людей разное понятие по этому поводу, — Гакушу сложил руки на груди, одновременно с этим создавая взглядом дыру в столе, что был между нами. Поднимать глаза на меня он не хочет, я наряду с этим не хотел бы встретиться с ним взглядами. Несмотря на это, не мог оторвать взгляд от его ресниц. Скорее всего, просто убедиться, чтобы ему не было некомфортно во время серьёзного разговора. Не хочу видеть его злым или того хуже.       — Сложный вопрос… Думаю, что я бы хотел, чтобы ты не избегал меня, не видел во мне врага. Скорее знакомого, который… вернее, к которому ты всегда можешь позвонить и попросить об одолжении, если тебе вдруг понадобится помощь или что-то в этом роде. Бывшие не могут быть друзьями, я согласен с тобой. Однако… Это ведь не значит, что обязательно нужно ненавидеть друг друга? Ведь так?       — Я… Карма, ты… Ты хоть понимаешь, как это было больно? М? — я все ещё не отрываю взгляда от его лица. Его положение было стабильным, как никогда: голос не дрожал, смотрит в одну точку, даже не движется, словно статуя, только кожа выдавала его: лицо и шея заметно порозовели. Пытается подавить эмоции. — Ты, блять, понимаешь, что ты бросил меня, когда я больше всего нуждался в тебе и твоей поддержке? Я был так близок к своей мечте, как никогда не был! А вместо всего этого, мне пришлось месяц глотать свои ебаные слезы в перемешку с алкоголем и таблетками и думать: «Почему он так поступил со мной? Что я сделал не так? Я недостаточно любил его?» Мне нужно было где-то год ходить к психотерапевту и пичкать себя антидепрессантами, чтобы понять, что ты просто эгоистичный ублюдок, не ценящий ни чужие чувства, ни ресурсы. Я на себя в зеркало смотреть смог нормально только спустя год, потому что я похудел из-за такого стресса, на десять килограмм. Спасибо и на том, что хоть венерическое не пришлось лечить. Весь мой проект пошёл коту под хвост, как ты понял, я забросил его. Перестал общаться с семьёй, ездить к отцу и сестре. Благо, позднее, отец помог мне отвлечься от всего, решил помочь начать новый проект и подбадривал меня. Никогда бы не подумал, что он станет это делать. О, моя сестра, кстати, замуж вышла месяц назад, был у них на свадьбе. Я часто думал, что её жених идиот, удивительно, как оказалось, он отличный парень. Как там говорится? «В чужом глазу замечу и соринку, в своём не вижу и бревна,» верно? Итак, вывод, - рыжеволосый положил руки, соединённые в замок, на стол передо мной, и наклонился ближе. Его взгляд был холодным и серьезным, что стало причиной волнения с моей стороны. - Пошёл ты к черту со своими извинениями.       — Шу… Я… Я осознаю, что разрушил все, что ты старательно строил. Прости и за то, что твой проект прошёл крахом. Прости, что тебе пришлось восстанавливать свое психологическое состояние. Я прошу прощения за то, что я сломал твою жизнь. Если бы я мог сделать так, чтобы ничего этого не было, можешь не сомневаться, я бы это сделал. Можешь верить, можешь нет, я не тот человек, что был несколько лет назад.       — Ты так ничего и не понял… — его голос наконец дрогнул, губы поджались, а ресницы часто опускались вверх-вниз. — Извинения нужны не прощающему, а раскаивающемуся, чтобы очистить свою совесть от грязи, а плечи от груза. Мне нужна была твоя помощь. Мне нужно было, чтобы ты вернулся и извинился тогда, только и всего. Короткого СМС мне бы хватило сполна. Что толку сейчас от пустых слов?       — Может и так. И ведь ту помощь, что ты не получил тогда, я могу оказать в будущем. Разве нет? Разве грешники не приходят в церковь, чтобы исповедаться?       — Именно. Исповедование - способ избежать наказания за свои грехи и попросить помощи Бога. Так что... Мне не нужна твоя помощь. У меня три дома, огромный центр, куча толковых работников и целый автопарк. Думаешь, твоя помощь мне понадобится?       — А разве помощь может быть только материальная? — этот разговор начал напрягать Асано, сложно этого не заметить. Он нахмурился, а зачем потер лицо руками.       — Я… Хватит. Этот разговор ни к чему не приведёт, — Асано встал из-за стола, не слишком громко хлопнув по нему рукой, однако я не обратил никакого внимания на это. Не знаю, показалось ли мне, однако его глаза блеснули, словно полны слез. В какой момент это произошло? Ведь я внимательно следил за ним.       Гакушу опустив голову, скорее направился к выходу.       — Подожди, — рыжеволосый не хотел останавливаться, поэтому я незамедлительно соскочил с места и сильно схватил его за запястье. Конечно никому это не понравится, к сожалению в мою пустую голову больше ничего не пришло, кроме как остановить его силой. Если ничего не предпринять, мы навсегда останемся друг другу врагами.       — Отпусти. Мне нужно идти, — он не поворачивался, несмотря на это, вырваться не пытался. У него такая худая рука? Мне казалось, раньше она не была такой.       — Сначала я должен узнать. Гаку, повернись, — молчание. Оно так угнетает. Поэтому прошу его ещё. — Шу, я не сделаю ничего плохого и мы больше никогда не станем поднимать эту тему, обещаю. А поэтому пожалуйста, повернись.       — …не хочу, — я знал, что ответ будет таким. Мне ничего не оставалось, как развернуть его силой. Мне надоело играть в эти бесконечные длительные молчания, странное общение и манипуляторство. — Хватит ребячества. Ответь мне, Гакушу. Мне просто нужен ответ, и я отстану, — он пытается скрыть взгляд за волосами, но выходит у него плохо. Как минимум потому что я вижу всё, каждую морщинку и если он изменится в лице, это я тоже увижу. — Отвечай честно. Только да или нет, — теперь мой голос задрожал, а волнение вдруг усилилось в сотни раз, ведь я боюсь услышать «нет». Что это вдруг со мной? Боюсь его мнения? Хотя нет. Скорее, боюсь того, смогу ли я простить себя сам. — Могу ли я однажды быть прощён тобой? — тишина в ответ начинает злить и пугать меня. Он колеблется между двумя противоположными ответами, ведь увернуться он не может. Глаза опущены в пол, а руки дрожат, я чувствую это, ведь моя ладонь все ещё крепко сжимает его предплечье, чтобы он не сбежал.       — Я не знаю. Оставь меня в покое, — он дернулся, но сделал этим только хуже: я приблизился к нему и стал давить ещё сильнее, ещё напористее, чем прежде. Я бы не стал этого делать, конечно нет, если бы мы закончили это однажды и навсегда. Как по мне можно судить, я не являюсь тем человеком, которого устраивает неопределенность. — Я сказал оставь меня в покое! — ещё пара попыток вырваться из моих рук и все они были бессмысленны. И вот, он наконец поднял на меня глаза. Как только президент это сделал, я увидел в них всю боль и мне даже показалось, что мне со спины вонзили тонкий, несмотря на это очень длинный и острый нож, прямо под дых. Лишь раз моргнув, по его щекам тут же стали течь слезы, а вторая рука крепко вцепилась в мою, в попытках освободиться и убежать от меня подальше. От монстра, что разбил ему сердце. — Что тебе ещё надо от меня?! Пусти немедленно или я вызов… — докричать договорить я ему не дал: прижал к себе силой и крепко-крепко зажал в своих объятиях. Это вышло само, так приказало сердце. Эти объятия нужны были не только ему, а также мне в равной части. Просто не хватало дружеской поддержки.       — Тише. Прошу, не плачь. Только не это, — я был чуть выше Гакушу, так что получилось так, что мои слова прозвучали тихо, но не шепотом, прямо над его ухом. Успокаивающе, однако не слащаво и не приторно, это спугнуло бы его. И чёрт бы его подрал, как всегда, по классике, эти слова подействовали в обратную сторону и его вопль раздался мне прямо в грудь. Ту часть, что он выплескивал сейчас через слезы и душераздирающие стоны, доносящиеся прямо из груди, я чувствовал их на себе. Моя рубашка моментально намокла, а он прижался ко мне, словно запуганный охотниками зверек, пытающийся найти во мне спасение своей хрупкой и маленькой, несмотря на это, столь важной жизни. — Прости, Шу. Прости, — я не мог найти наиболее подходящих слов для того, чтобы выразить своё сожаление. Почему-то в мою пустую голову пришла мысль, что они вовсе не нужны. Именно потому одна моя рука гладила его по макушке, а вторая рука прижимала к себе. Я пропускал его влажные волосы сквозь пальцы, думая о том, что делать дальше. Как мне успокоить его? Будет ли он против этого?       Асано был одновременно холодным и теплым, сухим и мокрым. Мне было жаль его, а ничего изменить я не мог и от этого так паршиво на душе…       — Ты… Ты не должен… — тихий голос чуть ниже моей головы рассеял все мысли. Дрожащая речь была такой неуверенной, что было слишком очевидно: «нет» значит «да». Руки вцепились так крепко в мою рубашку, я даже подумал, что он словно случайно зацепился об неё, словно кот, а теперь не может выпустить когтей. Отчасти, наверное, было так. Хлюпание, заикание, дрожание его плеч вызвало у меня странную реакцию, я… немного посмеялся?       — Ты глупый, Шу. Я не уйду, ты ведь это знаешь, — его заплаканные красные глаза украдкой встретились с моими и снова пропали где-то между моей рубашкой и его челкой. Мы постояли так еще минуту, его тихий плач сменился на резкие глубокие вздохи и поднятие плеч, а ладони постепенно ослабли и просто соприкасались с моей рубашкой, а не вцеплялись в неё. Несмотря на всё это, торопить его я не стал. — Всё хорошо. Плакать полезно.       — Придурок Акабане… Бросил меня, а теперь заботишься? Т-ты… идиот… — Шу, легонько отстранившись от меня, совсем слегка, ударил кулаком в грудь.       — Называй меня как угодно. Тебя я не оставлю. Пусть тогда я ушел. Сейчас не уйду, — его лиловые глаза… Я застыл перед ними, стоило ему посмотреть на меня с надеждой, сам не знаю, как это случилось. Асано был красив, отрицать это было бы ошибкой. Спустя несколько лет после расставания он изменился только в лучшую сторону. Высокого и крепкого телосложения, а уход за собой и хороший парфюм всегда работают так, как нужно. Вот почему все его работницы как один, все красавицы, они его лицо.       Я почувствовал тепло на своих губах. Мягкое, нежное и приятное. Долгое…       Гакушу поцеловал меня.       — Что ты делаешь? Шу… — это прикосновение было таким мимолетным, таким пряным, словно крепкий вишневый ликер, годами выдержанный в ...... . Капли было достаточно, чтобы снести мне крышу. — К чёрту.       Я не знаю что со мной происходит. Что я делаю? Почему он поцеловал меня? Он любит меня? А я его люблю? А может быть, я просто сплю? Все кажется каким-то нереальным и мутным.       Недолго думая, я перетянул всю инициативу на себя.       Его тело тут же нашло опору в виде стола кухонного гарнитура: я слишком крепко целовал его, поэтому он едва стоял на ногах. Мой язык словно вцепился в него, а губы приятно скользили по его губам, хоть они и царапали меня, так как были искусаны до мелких ранок. Видимо, он часто нервничает, как жаль, что сейчас мне на это наплевать.       Я не давал ускользнуть ни одной клетке его кожи, ни одному вздоху, движению, стону.       — Сложно… Дышать… Карма… — услышав его, я еще немного подержал его губы на моих и отпустил. Небольшое кислородное голодание не помешает ему. — Ха… Ха… Стой…       Я зашел слишком далеко, чтобы останавливаться, дорогой лисёнок.       Внутри меня всё трепетало, все перемешалось: страх, стресс, злость, даже возбуждение полетело в ту же кучу. Я прижался к нему так близко, что стало невыносимо жарко и тесно, да так, что мне стало слышно его частое сердцебиение. Тепло наших тел стало передаваться друг другу, когда я запустил руку под его рубашку и слегка провел ногтями по тонкой, нежной коже Асано и получил заветный, ласкающий слух стон. А когда я спустился к его шее и слегка укусил, Шу качнул бедрами, из-за чего создал трение между нами.       — Не делай так больше, — приказал ему я.       — Я буду, — с особой вредностью ответил он.       — Тогда я трахну тебя на твоём же столе. Понял?       — Я же сказал, буду. Ты оглох? — повторил он мне. Это возбудило меня еще больше.       Из-за красивых лиловых глаз я ощущаю, будто вкололи в меня яд. Противоречивые чувства борются внутри меня. Я не должен, однако, мне хочется. Почему я не контролирую себя? Чувство похожее, прямо как в прошлый раз. Я так хочу быть рядом с ним, однако, не могу представить, что будет с Нагисой. Его образ сразу же всплыл у меня перед глазами. Не могу предать его. Это не в моих силах. Интересно, что об этом думает Асано?       — Что с тобой?       — Я… Почему ты не отталкиваешь меня? Разве я тебе не противен? Ты же должен боятся меня, разве нет? — Асано как будто подбирает слова. Он растерялся. Моя интуиция говорит мне, что что-то не так. — Только что ты говорил, как ненавидишь меня. Так, что произошло?       — Я… Я… — точно. Что-то происходит. Это не просто так. — Ты не слышал о такой штуке, как страсть? Мы так давно не виделись… Я просто... скучал по этому.       Я отстранился от него, выпустив из своих объятий и стал оглядываться вокруг. Заглянул под стол, под стулья. До меня начало доходить.       — Решил подставить меня, да? Отвечай.       — Не понимаю... Ты ведёшь себя странно. Что ты ищешь?       — Твои доказательства того, что я изменяю ему. Я угадал? — его лицо выражает неизвестность, будто он не понимает, о чем я говорю. Гаку был отличным актером, и все же, я человек, который прожил с ним почти два года, могу сказать, когда он врёт. Перебирание пальцев, около-расслабленная поза, напряжённые ноги. Могу с вероятностью величиною в 80% сказать, что он лжет мне. — А ведь почти поверил. Неплохо сыграно. Жаль, что фальш, — мой взгляд упал на электронные настольные часы, размером с маленькую коробку, что стояли на микроволновке. Подняв их, я увидел кучу проводов, тянущиеся от них и исчезающие между стеной и кухонной тумбой. — Не многовато проводов для обычных часов? Что скажешь, Шу? — резкая вспышка агрессии напала на меня. Ещё бы. Хотел обставить меня, отомстить, однако не вышло. Ему нечего ответить, потому что его раскрыли.       Выдернув провода из этих часов, я отправил их с грохотом на пол и те разлетелись на осколки. Из них выпала крохотная SD-карта. Я достал зажигалку и расплавил ее в мгновение, а затем выбросил в открытое окно напротив двери.       — Я ведь предупреждал. Меня не обмануть. А попытаешься — будешь обманут сам, — я подошел к нему вплотную, а затем резко потянул за галстук к себе, чтобы быть над его ухом. — Тебе повезло, что своим солнцем я дорожу больше всего на свете, иначе меня бы здесь и в помине не было, а тебе я бы всыпал так, что твои врачи бы неделю над тобой тряслись.       — Угрозы? Мне? Забавно.       — Слушай сюда, кусок дерьма, — я схватил его за горло, слегка надавив. Это не страшно, ему не больно, просто немного припугну его. — Ещё раз я замечу такое во время исполнения договора, от тебя не останется и мокрого места. Тронешь Нагису или хотя бы просто заговоришь с ним, пока меня нет рядом — можешь считать, что ты покойник. Ты все понял?       — Я… Вызову охрану…       — Трус, — я отпустил его, а Асано начал нервно дышать. Я не стал оборачиваться, хоть он и говорил что-то про месть и прочее. Меня это не интересует, для меня главное это его безопасность. Кстати о ней.       — Ты ведь подсыпал что-то в чай, верно? — я остановился в дверном проёме и развернулся к рыжему. Он лишь поджал губы, сложил руки на груди и отвёл взгляд. Как самодовольно и мерзко. — Чабрец и имбирь, говоришь? Ну-ну... А знаешь... Не выбрасывай препарат. Думаю, мне эта штука ещё понадобится, чтобы хоть как-то спать с тобой после этого. Увидимся, - не прошло и секунды, как я захлопнул дверь кухни и пошел в спальню, где лежал все ещё без сознания Нагиса. Я бы в секунду после этого собрал наши вещи и увез бы куда подальше, будь он в порядке и если бы у нас был другой вариант. Пока на ум ничего дельного не приходит. Я перебрал сотни вариантов, однако везде нас ждёт провал. Даже если бы у нас был домик на окраине, это уже хоть что-то. Однако... Медицина и охрана нужна как воздух.       Открыв дверь комнаты, увидел как синеволосый сжимает простынь, а мокрые волосы прилипают к его лбу. Я был обеспокоен этим, однако врач сказал, что это нормальная реакция организма на стресс. Тихонько сев рядом, я начинаю гладить его по руке, по голове и еле весомо по щеке. Чувствую себя бесполезным, виноватым во всем этом. Худшее чувство в море.       На губах остался вкус чужих кислых и грубых губ. Хочется вымыть рот с мылом. Отвратительно. И я отвратительный. Не могу отделаться от мысли что мое подсознание могло выбрать кого-то кроме Нагисы, даже если это было под чем-то. Гакушу теперь отныне и впредь считается мудилой для меня. Я сильно ошибся на его счёт. Врагами мы все же будем, как не грустно.       Мой взгляд упал на ресницы Шиоты. Как этого ангела можно предать? Нет, это исключено. Нагиса особенный для меня. Это самый необычный человек которого я встречал. Красивый, тихий, спокойный, добрейшей души личность. Однако, когда нужно, он становится быстрым, хитрым, холодным, острым как клинок или игла. Со мной он такой открытый. Ласковый, настоящий, нежный и заботливый. Нет, других вариантов быть просто не может. Я действительно люблю только его.       Кстати действие препарата так и не прекращается. В брюках очень-очень тесно, а все тело будто горит и невыносимо чувствительное. Что же он такое подсыпал... А главное, как от этого избавиться? Ничего на ум, кроме как сходить в холодный душ и выпить воды, не пришло, так что я так и сделал. После чего немного посидел у кровати голубоволосого, а затем пошел спать.