Бог ярости

Эндрю (псих): Коля-младший был любителем приключений с тех пор, как впервые встал в возрасте пяти лет. Когда я обнаружил, что мой тогда еще писюн встал, это стало таким чудесным открытием, что я радостно захихикал. Потом я бегал по всему дому, размахивая им и показывая каждому, кто попадался мне на пути, крича: «Смотрите! У меня есть пистолет!». Папа хохотал во весь голос. Мама выглядела так, словно ее сейчас стошнит или она взорвется. Хорошие были времена. Для меня и моего отца. Но точно не для мамы, поскольку она закрывала глаза моим сестрам-близняшкам и моему старшему брату, заводила их внутрь и говорила мне, чтобы я засунул свой писюн обратно в штаны. Я обижался и бормотал: — Но моему писюну действительно нравится дышать свежим воздухом. Мама смотрела в небо, вероятно, на невидимого Большого Чувака, а когда это не помогало, она направляла свой взгляд на реальное подобие настоящего Бога в нашей жизни. На моего отца. После того как он от души посмеялся – чувство юмора у этого парня пять из пяти, обожаю его, – он помог мне убрать обиженного Колю в штаны, и да, мой член имел полное право обижаться, поскольку его первое шоу было прекращено без его согласия. Папа сказал мне, что на самом деле я не могу использовать свой писюн в качестве оружия. По крайней мере, пока – вот видите, я же сказал, что у него самое лучшее чувство юмора, как и полагается моему отцу, – и раздеваться перед моими младшими сестрами тоже запрещено. Он также озвучил дурацкое правило, согласно которому я не могу бегать голым все время. Гребаные социальные ограничения и все это дерьмо. Во всяком случае, это было официальное рождение коли-младшего. Коля – это русская уменьшительная форма моего второго имени, но она редко используется, и только моим очень русским дедушкой, который огрызается на то, что Эндрю выиграл битву за имя сто к одному. И нет, дедушка не знает, что на самом деле я называю свой член Колей, иначе мне бы аннулировали мое звание русского человека. А это невесело. Я дышу водкой. В общем, после того случая со стояком Коля стал самым распутным и авантюрным членом, который только можно встретить. В общем, после того случая со стояком Коля стал самым распутным и авантюрным членом, который только можно встретить. Он, мягко говоря, находчив и, если говорить прямо, откровенная шлюха. Часть его расширенного арсенала – легкость в удовлетворении. Дайте ему желающую дырочку, и он будет рыдать от радости – в буквальном смысле. Так что представьте мое чертово недоумение, когда он проснулся сегодня и предпочел отдохнуть. Я преподнес особо сексуально расстроенному Коле его любимые блюда. Одновременно. Член и киска? Охуенный джекпот, как по мне. После посвящения я вернулся в особняк Язычников и отправил трем своим знакомым смс с просьбой прийти и поклониться у алтаря Коли. Все трое пришли, так какого хрена? Секс вчетвером – звучит весело, так что я сказал им, чтобы они тащились сюда, и они приехали, набитые травкой и бухлом, а один жевал голубую таблетку. Не уверен, что ее стоило жевать, но я не стал заморачиваться и дал ему водки, чтобы помочь… э-э-э… с пищеварением и прочим дерьмом. Не спрашивайте меня, откуда я знаю этих двух парней и девушку. Девушка, вероятно, из колледжа. Опять же, лучше не спрашивайте, как обстоят дела с колледжем. Я изучаю там бизнес, но за все время учебы почти не появлялся на занятиях. Пока я поддерживаю свой средний балл, благодаря моим превосходным генам, всем наплевать. Включая меня. А вот двое парней – это уже другой разговор. Я привлекаю много внимания – возможно, это связано с экстравагантным магическим пирсингом в головке Коли, который, как клянутся многие, заставил их увидеть рай. Или ад. В зависимости от их пристрастий. А еще это может быть связано с тем, что меня не беспокоят никакие просьбы. Однажды одна девчонка сказала: «Задуши меня, папочка», и я чуть не убил ее. В свое оправдание скажу, что она не уточнила, как сильно я должен ее задушить, так что я плыл по течению, а течение – это максимальное насилие. Другой парень прислал мне сообщение со словами: «Тебе нужен коврик для ног? Потому что ты можешь наступить на меня в любой день, и я встану на колени и отсосу тебе». Так что я так и сделал – наступил на него. А что? Он попросил об этом и, не шучу, обслюнявил всю мою комнату. Потом наклонился и отсосал. Было весело. Однако прошлая ночь определенно была не такой. Она была настолько далека от веселья, что я просто охренел. В моем распоряжении было три сексуально охуенных человека, а Коля строил из себя девственного ублюдка. Которым он, на секундочку, не является. Впервые за свои девятнадцать лет жизни я не мог кончить. Не тогда, когда они предлагали свои ротики, дырочки и все, что между ними. На самом деле у меня даже не было мотивации освободить Колю из его наименее любимого заточения – моих штанов. Вскоре они забыли обо мне и переключились друг на друга, а я наблюдал за ними, сидя на лестнице и потягивая бутылку старой доброй водки. Это был секс втроем эпических масштабов, который начался с поцелуев, отсасывания друг у друга, а затем оба парня одновременно проникли в девушку и трахали ее до беспамятства, пока она почти не потеряла сознание. В какой-то момент они оттолкнули ее в сторону. Парень с виагрой явно не мог насытиться, поэтому он нагнул другого парня, трахнул его, а затем кончил ему в задницу. Или я думаю, что кончил. Потому что именно в этот момент я заснул. У подножия лестницы. Если это не говорит вам о том, в каком отчаянном состоянии находится Коля, то не знаю, что еще может. Не то, что я спал на лестнице, потому что, клянусь, мое тело может погрузиться в сон на чем угодно, кроме кровати. Это связано с ебанутым состоянием моей головы. Речь о моем безучастии. Обычно я был бы с головой в этом дерьме и, в ретроспективе, выплеснул бы прекрасную квир-энергию3 из каждого. Есть причина, по которой люди соглашаются, когда я приглашаю их по смс. Я – гарантированный источник безумного веселья. Прошлой ночью я не только не потрахался во все дырки, но и был безразличен. Совершенно и абсолютно безразличен. Как и когда сегодня профессор хотела отсосать мне. Горячая сексуальная красотка с сочными губами и все такое. Коля почти встал, но не хотел, чтобы ее губы приближались к его чертовски раздражающему присутствию. Блять. Я вхожу в дверь особняка, вернувшись из колледжа, останавливаюсь в прихожей, стягиваю через голову футболку и бросаю ее на пол. Цепочка, подаренная отцом, выскакивает из-под одежды, и я глажу пулю, которая висит на ней, прежде чем позволить ей упасть на мою обнаженную грудь. Вот так. Намного лучше. Люди должны быть благодарны, что я ношу штаны. Обществу чертовых ханжей не помешало бы немного расслабиться. У меня прекрасное тело, и я предпочитал бы демонстрировать его, а не прятать. То же самое относится и к моему огромному члену. Обычно я чертовски горжусь размерами Коли и его выступлениями на уровне порнозвезды, но сегодня не тот случай. Я прищуриваюсь, глядя на полубугор у себя в штанах. — Да что, блять, с тобой сегодня не так, ублюдок? Это все из-за секса? Нет. Черт возьми, нет. Это то, что ему нравится. Именно поэтому он решил быть абсолютно равнодушным к любой дырке. Бесконечные возможности и все такое. Возможно, мне стоит расширить эти возможности… Но кем? Я в буквальном смысле трахался со всеми, кто был в моем распоряжении. Давайте отмотаем назад. Что могло произойти, из-за чего Коля замолчал? Он оказался в том странном положении, когда вот-вот встает, но в последний момент сдается. Вчера утром я кончал на задницу и киску, или на две задницы и киску? В любом случае, в тот момент я был немного под кайфом, так что кто знает, сколько их было? Но в чем я уверен, так это в том, что Коля определенно был возбужден перед долгожданным событием – инициацией. Избивать людей почти до смерти? Властвовать над их ничтожным существованием? Абсолютный, блять, экстаз. Коля определенно чувствовал себя в своей тарелке, и у него была самая ахуенная ночь в его жизни, особенно после… Судорога пробегает у меня в паху, и я приостанавливаюсь. Он чувствовал себя лучше, чем обычно, когда... Сопротивляющийся, чопорный опрятный мальчик скользил по нему своей упругой задницей. — О нет, — я опускаю взгляд на свои штаны. — Блять, нет, ты, конченный ублюдок. Он снова дергается, словно говоря: «Блять, да». — Ты кто, блять, такой? Мазохист? Он сказал, что не интересуется. Сказал, чтобы ты держал свой бред подальше от него, как будто это оскорбление. Мой член не понимает оскорблений, поскольку у него моральный компас, как у использованного презерватива, и он стоит по стойке смирно, как нетерпеливый ребенок на уроке. — Тебе нужно, блять, провериться, чувак. Желательно у экзорциста, чтобы он изгнал этих демонов и прочее дерьмо. Теперь, когда я думаю об этом, пока засыпаю, я вижу не горячий секс втроем, а движение великолепного адамова яблока, когда он вздрагивал, дергался и тяжело сглатывал. Трахните меня. Коля сейчас определенно тверд и в настроении. Может, если я подарю ему троих вчерашних... Он падает так быстро, что я проклинаю его проклятого создателя. Это я. Я создатель. — Пошел ты к черту, ублюдок, — бормочу я. Я не трахаюсь с теми кто не хочет меня. Вообще. У многих из них хрупкое эго и мужественная энергия мачо, которая выводит меня из себя и толкает на внезапное, импульсивное насилие. Я предпочитаю квиров, которым комфортно со своей сексуальной ориентацией, таких как я, спасибо большое. Единственный случай, когда я нахожусь рядом с тем кого не интересует секс , – это если он потеренный би-любопытный барашек, который хочет поэкспериментировать. В этом случае я беру на себя миссию вознести его на небеса. Как ангел сделал с каким-то пророком – не спрашивайте меня, как его зовут, я и свое-то имя не могу вспомнить в половине случаев. Натаниэль Веснински не входит ни в один из моих списков интересов. Он слишком чопорный и замкнутый, не говоря уже о сдержанности и высокомерии. Все его существование должно вызывать у меня серьезную эректильную дисфункцию. Господи, блять. Этому парню не помешала бы таблетка успокоительного. Или несколько таблеток. На самом деле, кто-то должен засунуть целую бутылку ему в глотку и заставить его ею подавиться. К черту его, его «отвали» и «прекрати прикасаться ко мне». Он чуть ли не прыгал на моем члене и так мило сидел, пока я целых пять минут терпел эрекцию эпических размеров. Не то чтобы я считал или что-то такое. А может, и считал. Чтобы доказать его теорию. Не интересует, ебать меня в рот. Или в его, если быть более точным — полностью преднамеренный каламбур. Должен заметить, что в это время мимо пробежала его кузина, и он чуть не потерял самообладание, вероятно, поэтому и надолго замер, но сейчас не об этом. Я пригласил его на посвящение исключительно для того, чтобы поиздеваться над его сумасшедшего кузена. Главным засранцем, который руководит чопорными студентами из Элиты и думает, что может сразиться с нами лицом к лицу. Несколько дней назад мы с Лэндоном дрались в одном из моих любимых мест на острове – бойцовском клубе. Я был в восторге от того, как размажу этого английского придурка по земле на глазах его фанатов Но тут появился Натаниэль и стоял там, как принц-копия своего кузена Признаюсь, я потерял концентрацию, потому что он выглядел таким чертовски взволнованным из-за перспективы избиения Лэндона до смерти, но также признаю, что Коля оценил его вид. Он горяч. И это отличает его от его выпендрежного брата. Натаниэль ведет себя более сдержанно и как настоящий золотой мальчик. Темно рыжие волосы, ухоженное лицо, высокий рост, стройная, но мускулистая фигура. Да, не позволяйте этой опрятной одежде обмануть вас. У этого мудака есть пресс. Все шесть кубиков. Я пересчитал их вчера, поскольку мне больше нечем было занять руки. И предпочел бы пустить их по более веселому пути, но сомневаюсь, что ворчливый Натаниэль оценил бы В любом случае… перестань отвлекаться. Сейчас, мозг. Я серьезно. Я чуть не проиграл тот бой, потому что Натаниэль встал у меня на пути. Небольшое замечание: обычно я не отвлекаюсь во время боев по такой дурацкой причине, уверяю вас. Так что, естественно, я должен был поиздеваться над Ниэлем так же, как он осмелился поиздеваться надо мной. И так получилось, что приближалась инициация, и я не мог упустить такой шанс. Раз уж он так переживал за своего кузена-идиота, я придумал целую драму с его участием. Это был выстрел в темноту. Я действительно думал, что Натаниэль на это не поведется, ведь он тот еще сноб, который смотрит на таких, как я, свысока. Представьте мое чертово удивление, когда он вошел, как заблудший ягненок. Чего я никак не ожидал, так это его едва уловимой агрессивности и намеков на покорность, проглядывающих из-под маски строгого контроля, которую он носит как вторую кожу. Со стороны он кажется слишком скучным и снобистским, как будто ему не помешали бы наркотики. Возможно, они помогли бы ослабить накинутую на него маску мудака. Однако что-то менялось, когда он оказывался под давлением – его тело дрожало, и он изо всех сил старался спрятаться за маской, в прямом и переносном смысле. Мой член подпрыгивает при воспоминании о том, как он сидел неподвижно, как статуя, на моих коленях. Не думаю, что он это заметил, но он положил обе ладони на бедра, как хорошо воспитанный принц. Но потом он ушел, прежде чем я смог убедить остальных добавить его в наш клуб. Не то чтобы они согласились, а Джереми выглядел чертовски шокированным, когда узнал его личность, ну да ладно. Я просто хотел немного поиграть с ним. Использовать его против брата, если получится. А заодно разрушить его фантазии о том, что он натурал. Я никогда не играл с натуралами, но сейчас это слишком заманчиво, чтобы упустить такой шанс. Кровь прилила к моему паху, и я пробормотал: — Пошел ты, ебаный урод. Тебе нужна помощь. –Тебе нужна помощь, Нико, — мой кузен Киллиан проходит мимо меня по пути внутрь в сопровождении моего брата Аарона и моего лучшего друга Джереми. У них, должно быть, закончились занятия, и они вернулись вместе, что, наверное, следовало бы сделать и мне. Но ладно, я забыл. Джереми останавливается в нескольких сантиметрах от меня. Он на пятнадцать сантиметров ниже и определенно самый мускулистый после меня. И на несколько лет старше, но он был моим лучшим другом столько, сколько я себя помню. Хотя, возможно, я и донимал его за это. Он откидывает свои светло жёлтые волосы с лица и сужает глаза. — Нико, пожалуйста, скажи мне, что ты только что не разговаривал с призраками. — Конечно, нет. У меня был очень неприятный разговор с моим членом. — Это еще хуже, — Аарон толкает меня в плечо и хихикает. Мой старший брат, которому двадцать четыре год, – принц среди нашей маленькой группы хаоса. Короткие светлые волосы, острая челюсть, зеленые глаза, как у эльфа, и чертовы ямочки. Его проблема в том, что он мудрее, чем можно было бы допустить. Это делает его немного скучным. Он сильно отличается от нашего младшего кузена, Килла, моего ровесника, у которого темные волосы, пронзительные голубые глаза и характер серийного убийцы. Мой любимый тип личности. Чем безумнее, тем лучше. придурок, который не пытается помешать мне устраивать хаос, а при определенных обстоятельствах одобряет и поощряет это. — Зачем тебе вообще разговаривать со своим членом? — спрашивает Джереми, выглядя любопытным, наполовину в шоке. Это практически стандартные эмоции, когда дело касается меня. — Мы немного расходимся во мнениях. Но рано или поздно мы все равно придем к согласию. — Или ты можешь разобраться со своей импотенцией, о которой мы говорили ранее. Я могу познакомиить тебя с одним из моих профессоров в местной больнице, — размышляет Килл, проходя мимо меня и садясь на диван, ухмыляясь, как ублюдок, которому сломают эту улыбку из рекламы Colgate, когда я выбью его гребаные зубы. — Если хочешь снова увидеть мой член, просто скажи об этом, — я хватаюсь за пояс штанов, серьезно намереваясь снять их. Аарон хлопает своей рукой по моей, и на его лице появляется испуганное выражение. — Не показывай нам свой член, Нико. Серьезно, почему ты чувствуешь необходимость раздеваться всякий раз, когда кто-то упоминает о твоем члене? Мы же братья, черт возьми. — Ну, наш двоюродный брат постоянно твердит про импотенцию, и я хочу доказать, что у меня ее нет. — Мы тебе верим, — ворчит Джереми с явным весельем. — Держи эту штуку в штанах. Никто в этой комнате не хочет ее видеть. — Я тебе не верю, — Килл пожимает плечами, играя с пультом. — Килл! — рычит Аарон. — Прекрати поощрять его безумие, иначе он будет ходить голым несколько дней подряд. — Хорошая идея, — я щелкаю на него пальцами. — Ты такой умный, брат. Его лицо вытягивается. — Пожалуйста, не надо. Киллиан откидывает голову назад и смеется, а Джереми вздыхает в тысячный раз с тех пор, как оказался здесь, и садится рядом с ним. Его состояние кипящего недовольства может быть связано со мной, но я, черт возьми, не знаю, что я сделал или делаю не так. — О, точно! — я снова щелкаю пальцами и сажусь напротив Килла и Джера. Аарон исчезает на заднем плане, и я мельком вижу, как он поднимается по лестнице, вероятно, чтобы избежать моего предстоящего эксгибиционизма. Но это мысль на другой день. — Что на этот раз? — спрашивает Килл с видимым весельем. — Ты собираешься рассказать нам сказку о своем члене? — Заманчиво, но придется повременить с этим. Я тут подумал… — А ты реально умеешь? Может, нам еще и твою голову стоит проверить, когда ты будешь лечиться от импотенции? — Ха-ха. Очень смешно, — проворчал я. — А теперь заткнись нахрен. Я хочу задать очень важный вопрос. Тебя когда-нибудь привлекал парень? Килл скрещивает ноги в лодыжках. — Ты же знаешь, что я могу переспать с кем угодно, верно? Пол не имеет значения, лишь бы у них была дырка, которую я могу использовать. Верно. Он действительно развлекался способами, похожими на мои, но это другое. Не думаю, что его искренне привлекают люди в какой-либо форме или виде. Он просто любит власть. И я тоже, причем настолько, что тот факт, что я уже давно не получал свою порцию – а это тридцать шесть часов, – ставит друзей Коли в печально известную ситуацию с синими шарами. Килл бесполезен. Тогда двигаемся дальше. — А ты, Джер? — Я нахожу мужчин привлекательными, — он хмурится. — К чему это вообще? — Да, Энд. Только не говори мне, что у тебя сексуальный кризис после того, как ты был бисексуалом более восьми лет? Я игнорирую Килла, потому что он слишком извращенный, чтобы предложить мне нужный угол зрения, и сажусь на журнальный столик, наклоняясь к Джереми. — Почему тебя никогда не привлекали женщины? — Потому что я предпочитаю мужчин. Что это еще за вопрос? Мое лицо так близко к его, что любой другой испугался бы и отпрянул назад, но Джереми даже не дышит иначе и не пытается пошевелиться. Он настолько уверен в своей сексуальной ориентации, что его не пугает мое внешне странное поведение. — У тебя стояк на Джереми? — Килл спрашивает, как ведьма, которую сожгут в аду, пока Сатана будет маниакально смеяться. — Нет, — отвечаю я – он не в моём вкусе. – спасибо? Он снова испускает побежденный вздох. — Что происходит? — Найди мне кого-нибудь для боя. Вот что происходит, — я вскакиваю, взбегаю по лестнице по три ступеньки за раз, несусь по коридору, затем распахиваю дверь в комнату Аарона и впечатываю ее в стену. Он поднимает глаза от своего стола, отрываясь от выполнения домашнего задания, как занудный ботаник. Господи. Если бы он время от времени не проявлял жестокость, я бы уже от него отрекся. Ни один мой кузен не становится скучным так, чтобы это сошло ему с рук. — Боже, спасибо, что до смерти напугал меня. Только не говори мне, что ты начнешь раздеваться…? Я подхожу к нему, прищурив глаза. — Не смей, энд , или, клянусь, я расскажу маме о твоих раздражающих привычках… — Тебя когда-нибудь привлекали мужчины? Еле заметно, но глаза моего брата слегка расширяются, и я бы, скорее всего, не заметил этого, если бы остался стоять у двери.. Он роняет ручку на блокнот и шумно выдыхает. — О чем ты говоришь? — Ты всегда трахал женщин, но делал ли ты это потому, что считал себя обязанным из-за давления сверстников и того, что общество считает нормальным, или потому, что хотел? — О чем это ты? — он встает. — Ты что-то слышал? — Что я должен был услышать? На долю секунды его лицо вытягивается, и я вхожу в его личное пространство. — Ну? Что? Скажи мне. Скажи! Что я должен был услышать? Он отталкивает меня. — Прекрати заниматься этим дерьмом. — Нет, пока ты не ответишь на мой вопрос. Он проводит рукой по лицу. — Мне нравятся женщины. Счастлив? — А как насчет мужчин? — Я… не знаю. Может быть, — его глаза сверкают, как тропический лес, прежде чем он прочищает горло. — Зачем тебе это знать? — Я кое-что проверяю. Когда ты обнаружил, что тебе нравятся мужчины? — Мне не нравятся мужчины. Господи, — он бежит к двери и захлопывает ее, затем прислоняется к ней, скрестив руки и лодыжки. — Я не уверен. Не знаю. Я люблю трахать женщин, но… — Но что? — я подхожу к нему и смотрю на него сверху вниз, пока не вижу крошечные веснушки на его носу. — Что заставило тебя передумать? — Я не передумал, и, серьезно, перестань смотреть так напряженно. Это жутко. — Бла-бла-бла, просто скажи мне, что заставило твою натуральную задницу усомниться. Образно, конечно, — я ухмыляюсь. — Или буквально? — Пошел ты, мудак, — он закрывает глаза с явным раздражением. — Если ты кому-нибудь расскажешь об этом, особенно Киллу или Ники, я убью тебя. — Не расскажу, если ты просто признаешься. Что заставило тебя передумать? — Не уверен, что заставило – или заставило бы, если уж на то пошло. Просто… один человек. Вот и все. Один человек. Один. Человек. Вот и все. Чертовски интересно. Я взъерошиваю Аарону волосы и предлагаю пройти курсы по удовлетворению задницы, но не успеваю закончить перечислять вещи, которые ему следует знать, как он уже вышвыривает меня и захлопывает дверь перед моим носом. Его стоны слышны через дверь, когда я ухмыляясь иду по коридору. По шкале от более улыбающийся Джера до жидкого как смазка Килла и растерянного как дерьмо Гарета, интересно, куда попадает Натаниэль Веснински. Не то чтобы у меня был соблазн выяснить это. Это было бы безумием.