take me pulse

      Еще раз заглянув в комнату, где сидел Шастун, он остановил свой взгляд, выдыхая. Парень мирно посапывал, склонив голову ближе к плечу, выворачивая шею настолько, насколько это было по силам организму. Уже собираясь уходить, он увидел, как парень зашевелился и тихо нечетко что-то проговорил. А потом повторил снова и снова: — А...Арс... Рядом... п...прошу...       Попов замер. Его сердце остановилось, будто боялось спугнуть своими ударами сказанное. Уши, казалось, были готовы услышать даже кролика, бегущего по лесу за двести метров отсюда. Он медленно на носочках вошел в комнату, присаживаясь рядом и положил голову Антона на свое плечо, садясь выше, так чтобы парню было более комфортнее. Выдохнув и успокоив пульс, мужчина попытался расслабиться, прислушиваясь к сердцебиению рядом сидящего Шастуна. Какое-то моментальное спокойствие овладело им и он даже на пару минут, как ему казалось, прикрыл глаза.       На самом деле, прошло пару часов и проснувшись, он не сразу это понял, потому что Антон все еще спал, облокотившись на него всем своим весом, а по дому не было слышно шагов или шороха. Арсений осмотрелся. Едва подрагивающие ресницы Шастуна были покрыты маленькими жемчужинками соли от слез. На повязке выступила последняя кровь, образуя расплывчатое красное пятно прямо по середине. Попов, казалось, был готов наблюдать за Антоном часами. Дыхание парня было ровным и спокойным, особенно, если сравнивать с несколькими часами ранее, когда ему вытаскивали пулю из плеча. На нижней губе возле пирсинга была запекшаяся кровь, а на лице все еще местами были красные мазки, скорее всего от Лешеного ранения.       И это все в сумме после переживания за своих товарищей, Арсений посчитал каким-то сексуальным и мужественным. Таким, каким он еще не видел Антона. Наверное, именно из-за недосыпа, отсутствия секса за долгое время и нервного стресса, в брюках стало тесно. Попов покраснел, поправляя штаны и попытался отвлечься, поворачивая голову в сторону приоткрытой двери.       В проеме стоял Сережа, который широковыпученными глазами смотрел на друга, едва не смеясь над происходящим. Щеки Арсения покраснели еще сильнее и он потряс головой в разные стороны, наклоняя голову вниз. Поднимая ее обратно через пару секунд, Матвиенко он уже не увидел. Решая поговорить прямо сейчас, разъясняя увиденную армянином ситуацию, он осторожно, стараясь не разбудить Антона, вылез из объятий. — Что ты хихикаешь? – Тут же спросил Попов, заходя на кухню.       Деревянный дом из больших бревен был плотно сколочен, что называется на совесть. На небольшом столике стояла глубокая миска с пирожками, которые накрыли тканевым полотенцем. Около окна стоял Сережа, улыбаясь и подмигивая товарищу. Арсений нервно оглянулся. Еще не хватало, чтобы Леша узнал об этом всем. — А что мне уже посмеяться нельзя в этом доме? Просто хорошее настроение у меня! – Отмахивался Матвиенко с долей сарказма в голосе.       Попов вопросительно на него посмотрел, немного нахмурившись. — Блять, Серый, все, что ты видел – ты не правильно понял! — Конечно! – Заверил его армянин, продолжая улыбаться во весь рот. — Не понял, что ты на него смотришь так, будто сейчас растаешь, как мороженое на солнце, и не понял, что у тебя член встает уже на пацанов! – Немного укоризненно заявил он.       Арсений не знал, что ответить. Матвиенко прав: надо или разобраться с этим всем, или покончить раз и навсегда, чтобы больше не волновало. — Так это не первый раз? – Удивился Сережа, анализируя лицо мафиозника и снова захохотал, но уже громче.       Услышав шорох позади, мужчины обернулись. В дверях стоял Шастун и не понятно как долго. Ни одному из них, кроме Антона, не было ясно, что он слышал и как к этому относится. Арсений растерянно смотрел на парня, покрываясь легким румянцем. Сонный, растрепанный Антон с повязкой и голым торсом, украшенным татуировками, стоял напротив. — Как ты? – Спросил Попов, тут же переводя тему диалога и стараясь не смотреть на оголенное тело.       Шастун замялся от такого поведения. — Да вроде пойдет. Плечо еще ноет, нет обезбола? – Спросил он и почесал здоровой ладонью чуть ниже повязки, шикая. — Сейчас поищу. – Тут же подорвался Арсений, уходя из комнаты в зал к аптечке.       Матвиенко пытался скрыть свою улыбку, закрывая лицо рукой и отвернулся от парня, направляя взгляд в окно и тихо присвистывая своим мыслям. — Я пойду перегоню машину во двор, кто знает, приедут они еще сюда или нет. – Сказал армянин и не смотря на Шастуна, пошел к входной двери.       Антон не понимая поведения мужчины, молча кивнул, оставаясь наедине в пустой кухне. Алексей очевидно еще спал, потому что видно его не было. Присев на стул, он поднял полотенце и вытащил один уже остывший пирожок. Во рту тут же выделилась слюна. Он торопливо откусил кусок, пережевывая. Через пару минут в комнату зашел Арсений, все еще стараясь не смотреть на парня. Ему казалось, что его лицо выдаст все мысли, переживания и Антон пропадет из его жизни также быстро, как и появился. Этого Попов никак не мог допустить. — Вот, держи. Единственное, что нашел. – Положив пачку лекарства на стол перед Шастуном, сказал мужчина и отвернулся к плите, ставя чайник на плиту.       Атмосфера неловкости и какой-то непонятной недоговоренности повисла в воздухе, что аж вздохнуть было нельзя. Антон обернулся к кухонному гарнитуру, рассматривая широкую спину. — Ты не хочешь мне ничего сказать? – Немного нечетко из-за пирожка во рту, пробубнил он.       Попов замер. «Он точно слышал и все знает». Мысли очень быстро перескакивали от «Что говорить?» до «Если не скажу, то...», будто Арсений смотрел на карусель, а не на чайник, стоящий прямо перед ним. Сейчас он чувствовал себя школьником, которого отчитывали родители за разбитую вазу или съеденную конфету, которую он не должен был есть. — Ты просто какой-то напряженный... Случилось что-то? – Спросил парень и замолчал на пару секунд. — Я обидел тебя? – Предположил аккуратно он, решая дождаться ответа.       «Он ничего не слышал», – подумал Попов, тут же выдыхая и сбрасывая со своих плеч тяжелый груз, морально убивающий его последние десять минут. Мужчина развернулся и посмотрел прямо в зеленые глаза Шастуна, чуть улыбаясь уголками губ. — Нет, просто... – Сказал он и замолчал.       Он настолько расслабился, когда понял, что Антон не слышал их с Сережей диалог, что даже не придумал ничего другого. И сейчас Арсений стоял в небольшом ступоре, пялясь на Антона и улыбаясь во все тридцать два зуба, как дурак. — Просто? – Спросил Шастун, вопросительно рассматривая выражение лица мужчины, не понимая, почему тот меняет свое настроение каждые пять минут.       То не разговаривает и не смотрит на него, игнорируя присутствие; то наоборот в открытую пялит и лыбится. Антон бы подумал, что Арсений сошел с ума, но симптомы, кроме этих, похожими на шизофрению не были. Парень пережевал пирожок до конца, поднимая одну бровь в ожидании ответа. — Просто устал от всего этого. – Заверил его Попов, поставив кружку на стол и кинув в нее чайный пакетик. — Переживал за тебя.       Это единственное в чем хватило духу признаться. Мужчина налил доверху кипяток, поднимая глаза на Антона. Тот внимательно следил за действиями Арсения, ожидая свой чай, и поднял взгляд прямо в голубые глаза, будто незабудки на широком поле где-то в горах. — Я жив, все хорошо. – Заверил его Шастун и подвинул кружку к себе ближе, грея о ее бортики свои замерзшие руки.       Попов поставил чайник на плиту и снова обернулся на парня, наблюдая, как тот почти всем телом прижался к стакану. — Сейчас принесу плед тебе. – Только сказав это, он вышел в комнату, возвращаясь обратно с мягким плюшевым одеялом, накидывая его на голые плечи Антона. — Спасибо. – Не громко сказал Шастун, вдыхая запах чая и косо глядя на мужчину.       Он пытался его рассмотреть: высокого, моментом такого заботливого и чуткого, будто читающего мысли. За эти сутки между ними точно что-то произошло. И это что-то было нечто больше, чем какой-то физический контакт – это была ментальная связь, психологическая ступень, на которую они шагнули вместе в один момент. Это заставляло много думать, особенно в такие спокойные моменты. — К нам опять едут эти мудаки. – Забегая в дом, прервал мысли Антона Сергей.       Он стоял в дверном проеме, с небольшой отдышкой и переводил взгляд с Шастуна на Попова. Арсений тут же показал взглядом на соседнюю дверь и Матвиенко кивая, вошел в комнату за Лешей.       Вчетвером они выбежали из дома, закрывая его на ключ. Чтобы выиграть себе время, Сережа решил оставить свою куртку на крючке. Она через окно выглядела так, точно человек невысокого роста стоял на кухне спиной к смотрящим. Выбежав во двор, они тут же залезли в машину: Матвиенко за руль, Леша на переднее, а Арсений с Антоном назад. Быстро разворачивая машину, они двинулись на выезд из поселка, надеясь, что автомобиль с бандитами, охотившимися на Шастуна, не заметит их.       Но этого не произошло и мчась по трассе, всем, у кого был пистолет, приходилось отстреливаться. По машине било градом пуль, срывающимся будто над ними висела черная пухлая туча. Одна из них едва не вошла Антону прямо между лопаток. Парень чудом увернулся в этот момент, нагибаясь за упавшим телефоном. После этого выстрела будто все изменилось, особенно для Арсения: он приобнял парня за спину, собственным телом заслоняя от возможного ранения; его руки обхватили торс Шастуна, прижимая к себе так, будто его отрывали от Попова. Антон обратил на это внимание, пытаясь развернуться и посмотреть на Арсения, но ему этого не дали сделать новые выстрелы по их автомобилю. Парень тут же наклонился, казалось еще ниже, сворачиваясь калачиком от первобытного страха. — К отцу едем? – Вдруг спросил Матвиенко, глядя в зеркало заднего вида, переводя взгляд с Антона на Арсения.       Попов помедлил секунду и одобрительно кивнул. Вывозить Шастуна из страны рискованно и на это сейчас совершенно не было времени; на старой квартире возле выезда из города он уже жил; оставался только запасной план – дом Сергея Попова. Он не приходил к своему отцу, даже когда сам попадал в беду: старался укрыться среди серой массы, бежал из страны, но не к нему. Почему? Наверное, не хотел показаться слабым, особенно в его глазах. Сколько он помнил себя – его отец никогда не бежал один, всегда со своей семьей, у них не было родственников, у которых можно было спрятаться, а дальние не хотели их принимать, зная всю опасность работы Сергея. Поэтому в голове на подкорке отложилась мысль о том, что Арсений должен справляться сам.       Сейчас была другая ситуация – спрятать Антона, чья жизнь была куда ценнее для Арсения, чем его собственная. Это может прозвучать громко, сказано так, будто выбросил слова на ветер, но Попов готов поклясться, что верил в это в данный момент сильнее, чем в то, что Бога не существует.       Когда все четверо подъезжали к большому кирпичному дому, хвост из людей, желающих убить Антона, все еще преследовал их. Охрана Попова быстро пришла на помощь, когда услышала звуки стрельбы. Большая разница на целых пять человек дала свои плоды. Трупы лежали на общей дороге, а лужи крови растекались по асфальту и траве, окрашивая все поверхности попадающиеся рядом в красный. Шастун рад, что не видел этого, потому что во время перестрелки Арсений быстро вывел его из автомобиля и завел во двор от лишних глаз. Сергей не смотря на свои больные колени, тоже довольно быстро смог спуститься с самого верха. Давненько он не слышал выстрелы, особенно на своем участке. — А, мой любимый сын! – С небольшой издевкой сказал мужчина, но при виде Шастуна улыбнулся более дружелюбно и как-то по родному, что Шастун и не заметил сарказма в голосе. — Привет. За нами шел хвост, нужно спрятать Антона. – Не громко оповестил Арсений, приобнимая отца.       Тот сразу изменился в лице и махнул рукой, чтобы те следовали за ним. Арсений старался весь путь до укрытия приобнимать Антона за плечи, будто скрывая ото всех, защищая своей широкой спиной, хотя Шастун и сам прекрасно мог идти. Даже больше – без тяжелых больших рук Попова ему было бы идти гораздо легче, но он не отказывался от такого тесного контакта, сам не зная почему. Сейчас ему было просто приятно находиться рядом, чувствовать впервые за сутки себя в безопасности, рядом с Арсением. — Залезайте пока сюда. – Сказал Сергей, открывая небольшой металлический люк в стене дома. — И сидите, пока не приду. Когда все закончится, я переведу Антона в дом, а пока его могут там заметить. – Пояснил он и когда парни залезли друг за другом, закрыл люк обратно.       В небольшом помещении было довольно темно – только маленькая вентиляционная решетка пропускала пару лучей света. Комната больше была похожа на подвал для хранения огородных принадлежностей. Она была маленькой, без ремонта и даже без стула или лавки. Антон оглянулся и понимая, что долго стоять не протянет, уселся на пол, поджимая колени к груди, чтобы было теплее. Попов стоял около решетки, пытаясь рассмотреть, что происходит на улице, но видно ничего, кроме куста, стоящего рядом и стены, не было. — Заболеешь же. – Оповестил его Арсений, поворачиваясь на парня.       Антон махнул рукой и зажмурившись, спрятал лицо в руках. — Слушай, зачем я тебе? – Неожиданно спросил Шастун, поднимая голову на мужчину.       Тот молча прожигал в нем дыру, не зная, что ответить. Он и сам себе не мог дать какой-то внятный ответ, а тут еще и Антон со своими расспросами. — Ну, ты меня укрываешь от бандитов, вводишь в курс своей работы, берешь везде с собой... – Перечислял Антон, загибая пальцы. — Почему просто не отдашь меня на растерзание этим говнюкам? Меньше проблем тебе же самому! Почему ты держишь меня рядом и пытаешься всячески помочь? – Все больше и больше напирал Шастун, смотря прямо в растерянное лицо Арсения, будто знал ответ на каждый свой вопрос, но хотел услышать его именно от Попова. — Я... – не громко и не уверенно прозвучало из уст Арсения, он прокашлялся и продолжил, — Не могу сказать.       Антон от такого ответа вскипел, как чайник, свистящий на газовый плите в коммуналке. Он подскочил с пола и подошел к мужчине, заглядывая в голубые яркие глаза, с синеватыми проблесками. Его дыхание было сбитым, а ладонь, опущенная вниз, сжата в кулаке. Арсений перевел на нее взгляд, пытаясь что-нибудь придумать, но в голове не было ни единой мысли. — Я понял! – Вдруг вскидывая руки, громко сказал Шастун. — Я очередная твоя игрушка, очередная приманка на моего отца и скоро тебе надоем, как и все остальные. – Высказывая свою догадку, сбивчиво и быстро говорил он. — Конечно, привязавшись к тебе, потом я буду как Сережа или Илья, бегать за тобой и исполнять каждое поручение. Они ведь тоже когда-то были на моем месте? – Расстроено и со злостью улыбнулся Антон, рассматривая как меняется выражение лица Арсения. — Не говори так! – Вскрикнул он.       Лицо Попова тут же залилось румянцем, а кончики ушей покраснели, дышать становилось все тяжелее то ли от нового приступа паники, то ли от маленького количества кислорода в тесном помещении. — Я так и думал. – Заявил Антон, грустно хмыкнув себе под нос.       Арсений был готов кинуться на него, зажать тонкую шею в своей сильной ладони и высказать все, что думает прямо в лицо, но люк внезапно открылся, сбивая его планы. — Можете вылезать. – Не громко оповестил их Сергей, заглядывая внутрь.       Попов выскочил первым. Когда Антон вылез, его уже нигде не было. Не сильно то сейчас его и хотелось видеть, на самом деле. Как он – сын юриста, который врет каждому встречному, мог расслабиться и поверить мафиознику? Конечно, его тут никто не будет держать из-за ума, смелости или честности, Арсению просто было выгодно, и Антону никто не говорил, в чем заключалась эта выгода. От этого становилось еще хуже.

°°°

      Каждое утро Арсения начиналось с дел и задач компании. Больше не было прогулок, бассейна или горячего кофе. Только босые ступни опускались на прохладный ламинат, он брался разгребать те дела, до которых все это время не доходили руки. Никто не мог понять, почему мужчина ушел так резко с головой в работу: днями и ночами напролет он сидел за бумагами, и когда казалось, что у Попова вот-вот вытекут глаза от нагрузки, в которую он так резко погрузил свой организм, мужчина прикрывал веки, откидывался на спинку кресла и мгновенно засыпал. Работа была его снотворным.       Сидя за очередным делом и разбираясь в расчетах, Арсений вздохнул. В голову сегодня ничего не лезло. После того разговора с Антоном ему пришлось заставить себя встать с постели и чтобы не думать об этом сутки напролет – заняться важными делами, которые требовали того, чтобы ими наконец занялись. Черкнув карандашом на листе бумаге со сплошным текстом, он пометил фрагмент, на котором остановился и закрыл папку с документами, отодвигая ее от себя.

°°°

      Шастун, пока жил рядом с Поповым старшим, старался помочь ему, видя, как тот мучается с больными суставами: поможет дойти, приготовит обед, намажет колени нужной мазью, напомнит о лекарствах, которые надо пить по времени. Он не старался проявить себя ради чего-то, просто делал это от души. Все-таки, как никак, этот человек сейчас спасал его жизнь.       Конечно, временами Сергей был без настроения: не хотел лечиться и принимать все то, что ему назначил врач, даже общаться временами не желал. Антон в такие моменты максимально чувствовал то, что здесь сейчас быть не должен. Заниматься в четырех стенах было нечем, поэтому он напросился ходить в сад, где мог часами сидеть возле конопли, наблюдать за работой людей или помогать им в самых простецких делах.       Каждый день мысли о том, что Арсений оставил его здесь, как ненужную бабушкину шкатулку, которая в будущем на аукционе может принести хорошие деньги, посещали его чаще. Чтобы совсем не сойти с ума, Антон пытался занимать себя не только физически, но и морально. Одним днем он нашел в закутке библиотеки книги по химии и с головой погрузился в них, вспоминая все то, что учил перед экзаменами. Следующей его жертвой стали «Мастер и Маргарита», «Отцы и дети» и все четыре тома «Война и мир».       Прошло достаточно много времени с момента, когда они с Арсением виделись последний раз. Здесь даже не было Леши, с которым можно было поговорить или хотя бы рассказать что-нибудь, поэтому Антон озвучивал каждое свое действие, чтобы не сойти с ума и не разучиться говорить. В окружении всех этих людей: охраны, работников плантации, Сергея, он чувствовал себя иностранцем или Робинзоном Крузо, попавшим на необитаемый остров, которому уже видятся силуэты людей в каждом кусте или дереве.

°°°

      Глухие удары, тяжелое дыхание и звон цепи, на которой висела большая бойцовская груша, раздавались по всему залу. Кулаки были замотаны в боксерские перчатки, отбивая кожзаменитель от себя с той силой, которая осталась после половины тренировки. Арсению важно было скидывать напряжение физически. Мастурбация и секс уже не помогали, а при каждой попытке расслабиться подобным методом, перед глазами всплывал Антон. Попов уже готов был убить этого парня собственными руками, чтобы он больше не преследовал его в мыслях, не заставлял думать о нем. — Ты меня слышишь вообще? – Вдруг вывел из мыслей голос Сережи.       Мужчина сидел на мягких матах, наблюдая за тем, как Арсений на протяжении десяти минут бил грушу. Он встал и подошел к нему ближе, рассматривая потное лицо и уставший вид. — Вам нужно поговорить. – Заверил его армянин. — Ты же понимаешь, что игнорировать Антона четвертую неделю подряд – не выход? Это губит вас обоих, я уверен.       Попов остановился, придерживая правой рукой болтающийся на весу снаряд и перевел взгляд на Матвиенко. — Я же уже говорил тебе. Мне все равно на него. — И что ты будешь делать дальше? – Спросил Сережа, удивленно вскидывая брови вверх и складывая руки на груди.       Арсений ударил по груше еще раз, переводя дыхание. — Как только закончится суд над его отцом, отпущу.       Армянин нервно рассмеялся и вздохнул, привлекая внимание товарища. — Ты вообще понимаешь, что несешь? Он уже пол года с нами, знает о половине наших дел! Подумай только, что случится, если ты отпустишь его вот так без какого-то диалога? Да, он же сдаст нас с потрохами от обиды! – Ответил на свой же вопрос мужчина, жестикулируя руками. — Не сдаст. – Не громко ответил Арсений, снова ударяя по груше, тяжело дыша и смотря вперед, ровно на нее. — Ну, да! Его убьют быстрее, чем он додумается кому-то рассказать про наши дела. – Сказал Матвиенко, все еще удивляясь спокойствию Попова, для которого Антон пару недель назад значил больше, чем родной отец. — Арс, – позвал его Сергей более ласково и мужчина остановился, поворачивая голову. — Что еще? — Поговори с ним, прошу тебя. Я не хочу больше видеть тебя таким.       Сережа грустно на него посмотрел и вздохнув, вышел из зала, оставляя Попова наедине с собой. Арсений так и остался стоять, провожая товарища взглядом, а затем вытирев пот со лба, со всей дури ударил по снаряду, опускаясь от усталости на колени.       Он устал разбираться в себе, в своих чувствах. Думать об этом каждый день, каждый час, каждую свободную минуту. Антон для него начал значить с момента его появления слишком много. И если по-началу мужчина держал Шастуна рядом с собой, действительно, для того, чтобы иметь туз в рукаве против Андрея; то сейчас мир перевернулся с ног на голову – этого пацана хотелось видеть рядом, вдыхать его запах и трогать нежную кожу, исколотую в некоторых местах черным пигментом тату краски. Это заставляло сходить с ума.       Ему явно было тяжело принять тот факт, что Антон сидел у него в голове на протяжении всего этого времени, и самое ужасное, что это не была ненависть, к которой он привык. Арсений так сильно оберегал себя от чувства привязанности, любви, заботы, что ненароком сам вступил в это болото, оказываясь уже по горло в нем и захлебываясь собственными чувствами. Он не хотел этого. Чувствовать – значит быть слабаком; значит поддаваться провокации, из-за которой сейчас у него уйма проблем. Очнись, Арс! У тебя проблемы из-за этого мелкого гаденыша, который не ценит всего того, что ты ему даешь, и нагло выливает тебе на голову ведро отборного говна.       Работа, бокс и музыка, которую он любил слушать, чтобы отвлечься от проблем – не помогали ему. Это была катастрофа для мозга и тела, которую Попов приближал с геометрической прогрессией сам. Сил не было. Глянув со своего офиса в окно, он заметил стоящий возле входа Ниссан, который по всей видимости отремонтировали. Поэтому не долго думая, он спустился вниз и сев в автомобиль, нажал педаль газа, решая, что сегодня ночью напьется, как последняя тварь.       В баре было много людей. Ну, да, пятница, чего ж он еще хотел. Это заведение ему было известно еще с подростковых времен. Каждый сотрудник знал Попова, как человека, который пьет только на мероприятиях, и то не больше бокала шампанского; редко курит и уж тем более не употребляет вещества. Арсений не был в настроении здороваться с каждым, кто к нему подходил и улыбался из вежливости, поэтому молча шел, опустив голову вниз, рассматривая пол и свои туфли. Возможно, внимание привлекал классический костюм, который мужчина забыл поменять на что-то обыденное, направившись в бар прямо после работы. — Привет. – Не громко поздоровался Арсений с барменом. — З-здравствуйте, Арсений С-Сергеевич! – Тот нервно начал тереть бокал, который держал в руках. — Кирилл, я не с проверкой, расслабься и налей мне чего-нибудь не крепкого, пожалуйста.       Он кивнул и быстро поставил чистый рокс на барную стойку, откупоривая новую бутылку виски. Попов опустошил стеклянный стакан до дна и попросил повторить. — У в-вас что-то с-случилось? – Спросил бармен, оглядывая грустный вид начальника.       Тот грустно улыбнулся и кивнул, зажмуривая глаза от спирта, который резко ударил в нос. — Устал просто. – Ответил Арсений, подпирая голову локтем и осмотрел бар.       Музыка и хохот посетителей разрывали ушные перепонки, отвлекая от всяких мыслей. Даже алкоголь здесь был вкуснее, чем в офисе, наверное, из-за атмосферы. Попов постучал пальцами по стойке и направляя взгляд вдаль, прищурился, тут же поворачиваясь на бармена. — Эта женщина в красном платье у вас тут часто бывает?       Кирилл взбивая новый коктейль для посетителей, сначала глянул в кассовый аппарат, а потом на нее, чтобы отвести всякое подозрение о том, что разговор ведется о ней. А потом отрицательно качнул головой. — Нет, п-первый раз ее в-вижу. – Заверил его парень, разливая смешанный алкоголь по бокалам.       Арсений с нескрываемой ехидной улыбкой отпил еще виски, заказывая ром. Оказывается, рассматривать людей или слушать чужие разговоры было интереснее, чем бездумно бежать по беговой дорожке или считать затраты на производство анаши в новом месте. Решив, что он придет сюда завтра, мужчина поблагодарил Кирилла за работу, оставляя крупные чаевые и двинулся на выход из заведения.       На улице было прохладно, даже для зимы в Москве. Ночные фонари отражались в замерзших лужах, а с неба медленно срывались маленькие снежинки, припорашивая асфальт и лужайки. Арсений оглянулся по сторонам. Только отреставрированный Ниссан не хотелось оставлять возле бара. Он сел в машину, уверяя себя, что сейчас вызовет водителя, а не поедет пьяным за рулем. Попов был уверен, что после пяти стаканов выпитого он чувствует себя отлично, может полностью отдавать отчет в своих действиях и никто от его рук уж точно в ночном городе не пострадает.       Черный тонированный Ниссан летел по трассе в сторону выезда из города. Арсений точно знал, что сейчас самое время поговорить и разрешить абсолютно все конфликты, как в своей голове, так и в голове Антона.