Paper Cut / Порез Бумагой

Если бы он в прошлом знал, какое будущее ему уготовано, то он не возлагал бы на него надежды только для того, чтобы оказаться раздавленным ожиданиями реальности. А именно, приобретение функционирующего костюма героя обходится дорого. Вся защита, которую он желал, имела больше нулей, прикрепленных в конце, чем он когда-либо видел в своей жизни , а он видел товары с героями . Любой материал, который был близок к его ценовому диапазону, был тонким и рвущимся, как спандекс. Не в обиду героям, носящим спандекс, но он недостаточно уверен в себе, чтобы чувствовать себя хорошо, бегая по городу голым. «Вы не можете бегать голым за сумасшедшим на улице после того, как он отобрал у вас одежду, потому что публика не знает, кто из вас двоих больший сумасшедший». – Нигерийский фильм. Он застонал и опустил голову на стол, глядя в окно. На улице все еще было светло, и ходили люди. Некоторые были семьями, другие друзьями, и случайные люди проходили мимо широким шагом или спокойными шагами; либо наслаждаясь прогулкой и неторопливо прогуливаясь, либо направляясь на встречу с кем-то или что-то сделать. Их болтовня была тихой. Его тело было слишком тяжелым, чтобы сделать что-то подобное. Мысль о том, чтобы быть снаружи, истощала его. Вокруг слишком много людей, и у него нет денег, которые можно было бы тратить, или друзей, которые хотели бы проводить с ним больше времени. Ему просто нет смысла находиться снаружи. Ночью он, по крайней мере, будет один. У него будет луна в качестве компании. Луна не осудит его, а если и осудит, то он никогда не узнает. Если он когда-нибудь узнает, ну... По крайней мере, мама все еще любит его. Тихий стук прервал его мысли. Он сел и обернулся, когда мама вошла с тарелкой фруктов. –Я принесла тебе фрукты, — сказала она и поставила тарелку на стол. Он улыбнулся маме. –Спасибо, мам. –Она улыбнулась в ответ и посмотрела в окно. –Там много людей, да? – Он проследил за ее взглядом. –Да, я так думаю. Она оглянулась на него и стряхнула всю пыль с одежды, прежде чем сесть на его кровать. Она прикусила губу, прежде чем заговорить. –Изуку... Мы можем поговорить? Вот так его сердцебиение ускорилось. Он вытер вспотевшие ладони о рубашку и развернул стул лицом к ней. –Конечно, мам. Что случилось? Он старался не ёрзать; подняв ноги на стул и обняв колени, прижимаясь спиной к стулу, он не мог дергать ногой или раскачиваться взад-вперед. –Я беспокоюсь о тебе. Вчера с твоей рукой… Деку взглянул на свою раненую руку. Мама перевязала ее ему, когда он пришел домой после школы, отругав его за то, что он не разбудил ее, когда он «упал с кровати». –…и недостатки твоей причуды беспокоят меня. Милый, ты же знаешь, что можешь рассказать мне все, да? Ты… ты причиняешь себе вред? –Нет! – Он резко поднял голову и посмотрел на нее широко раскрытыми глазами. – Я-я нет! Обещаю! Я осторожен со своей причудой, и я просто упал с кровати. Ты же знаешь, какой я неуклюжий. Она кивнула, но Деку почувствовал, что это было больше для вида, чем то, что она ему поверила. Он провел пальцами по волосам. –Я люблю тебя, мам. Я расскажу тебе все, ладно? Она оглядела его с ног до головы и сцепила руки. Он потер свою рубашку, чтобы избежать ее взгляда. –Ты обещаешь? — тихо спросила она. Он оглянулся на нее и кивнул. Она мгновенно расслабилась, и улыбка легко расплылась на ее лице. –Спасибо, Изуку. – Она встала и направилась к двери его спальни. –Мне пора идти. Ужин в холодильнике, так что все, что тебе нужно сделать, это разогреть его. Не забудь поесть в этот раз, ладно? Он усмехнулся и потер затылок, обещая ей поесть. Она положила руку ему на плечо и мягко попрощалась. Затем она ушла, закрыв за собой дверь. Он повернулся и начал жевать фрукты, размышляя о своих планах на линчевательство. Ну, если он не может купить какой-то защитный доспех, то он не может попасть в слишком много опасных боев. Хорошо, что он может использовать тактику «бей и беги». Дробящее оружие проще всего использовать, так что ему, вероятно, стоит овладеть одним из них. Ножи всегда хороши, но он не знает, как ими пользоваться, так что их можно быстро обратить против него или он может случайно ранить кого-то слишком сильно. Обычно тупое оружие сложнее спрятать и его намного тяжелее носить, но это не должно быть большой проблемой с его причудой. Ему просто нужно помнить о недостатках и остывать, прежде чем делать что-то безрассудное. Кстати, он действительно должен быть осторожен, чтобы не выдать свою причуду. Так его быстро могут вычислить. Вариант не использовать свою причуду существует, но лучше просто быть внимательным и не выдавать себя. Даже если он не использует свою причуду, он все равно каждую ночь выходит драться с людьми. Он не может заявить о самообороне в этом; как это будет выглядеть в суде? « Но, ваша честь, я действовал только в целях самообороны И я вообще не использовал свою причуду! Это не линчевательство, поскольку закон четко гласит, что он должен содержать незаконное использование причуд! А? Что вы имеете в виду, говоря, что это все равно незаконно, даже если это не классифицируется как линчевательство? Я действовал в целях самообороны! Неважно, кто нанесет первый удар, поскольку я намеренно искал неприятностей? ВАША ЧЕСТЬ, ПОЖАЛУЙСТА...» Он вздрогнул и потянулся за следующим кусочком. Да, ему лучше использовать свою причуду, если это означает, что другие будут в безопасности, а он сам — в какой-то степени. То, что он делает, опасно, особенно если он не хочет, чтобы кто-то узнал. Если он пострадает, то может потерять сознание, а затем либо умереть, либо оказаться в больнице, откуда он попадет в тюрьму. Он предпочитает умереть. По крайней мере, тогда мама запомнит его как глупого героя-подражателя, а не отвратительного преступника. Наверное, ему стоит написать завещание. Он может написать завещание? Но что, если мама его найдет? Это будет не очень хорошо. У скольких его сверстников есть завещание? Их не может быть так много, не так ли? Вероятно, было бы более подозрительно, если бы у него было завещание, чем если бы его не было. Разве не сказано где-то, что если у тебя есть завещание, то ты готов умереть? Или это и есть завещание? Наверное, не стоит писать завещание. Мама бы так волновалась. К тому же, он понятия не имеет, что делать со всеми своими вещами. Пусть Качаан возьмет все, что захочет, а мама продаст остальное? Он потянулся за еще одним кусочком, но тарелка была пуста. В раздумьях он съел все. Хорошо, так, оружие и то, что он собирается делать со своей причудой – есть. Затем остается только когда, где и что ему надеть. Когда — совершенно очевидно: ночью. А точнее, когда мама работает. Не сразу после этого она начинает, конечно, нет, это просто беда, если она вернется домой, потому что забыла что-то, пока его нет. В это время также есть несколько героев. Он не может взаимодействовать с героями (независимо от того, насколько они круты), потому что они попытаются арестовать его. Итак, скажем, где-то с 12 до 04? Потому что он встает в 6, чтобы собраться (скорее, ему нужен час, чтобы встать с кровати) и пойти в школу. Он, вероятно, мог бы поспать час или полчаса и пропустить завтрак. Мама бы волновалась, но, может быть, он может просто перекусить чем-нибудь легким или съесть это по дороге в школу? В любом случае, по утрам он обычно не так уж и голоден. Но где он должен быть? Он не может быть в своем районе, потому что в этом случае они могут понять, что он местный, и герои будут искать его здесь. Должен ли он иметь строгое местоположение? Ну, разве не разумнее не иметь его вообще? Он, вероятно, может изменить свое местоположение, так что его не будут выслеживать. Полчаса или час отсюда должно хватить. Подождите, вот хорошая идея: что, если его график тоже меняется? Чем дальше он, тем дольше он может спать. Час за час. 10 минут за 10 минут. Это значит, что он может оставаться поблизости в любом случае. Не слишком часто, но достаточно, чтобы сбить с толку тех, кто может его искать. Если кто-то вообще посчитает его достаточно достойным, чтобы искать, конечно. Если у него появится свободное время, он сможет залечить любые раны, полученные им в школе или в качестве линчевателя. Чем больше все будет хаотичным, тем лучше. Хотя у него должны быть какие-то правила, которым он будет строго следовать. Мама работает по десятичасовой смене, с шести до четырех, каждый день, кроме воскресенья. Он не будет патрулировать по воскресеньям, если не будет знать, что мама ушла. Он не хочет ее беспокоить. Ему также нравится проводить это время с ней, так как он так редко ее видит; она просто заглядывает время от времени, чтобы проверить его. Ах, он потерял ход мысли. Он застонал и обхватил голову руками. Стоит ли ему это записывать? Нет, это плохая идея. А вдруг кто-нибудь узнает? Ладно, давайте быстро начнем сначала. Воскресенья — выходной, если только мама не ушла. Его расписание должно варьироваться с шести до четырех, его комендантский час — это отсрочка на случай, если что-то случится и ему нужно будет поспать или хотя бы попытаться поспать. Все остальное может быть разным, но он должен стараться не слишком часто патрулировать эту территорию, но слишком редко это будет подозрительно. Что еще? Вероятно, ему не следует выходить каждый день, а в те дни, когда он выходит, ему следует положить под одеяло одну или две подушки на случай, если мама придет домой пораньше, чтобы проверить его. Если он будет выходить каждый день, то он быстро устанет и станет небрежным, что приведет к смерти или тюремному заключению. Кроме того, случайный график всегда весел. Если кто-то спросит, например, полицейский или герой, он может просто сказать, что его «работа» заканчивается в неурочное время. Это отбросит след, что он студент. Подождите, ему 13, они узнают. Ну, а что, если он просто не разговаривает? И, может быть, они подумают, что его рост означает, что он просто невысокий взрослый? Если он будет достаточно хорош, может быть, они подумают, что у него какая-то мутация! Ах, кого он обманывает? Он недостаточно хорош. Он сгорбился и положил голову на стол. Чтобы заставить их думать, что у него мутация, потребуется много тяжелой работы, дополнительных шагов и денег, которых у него нет. Ему нужно будет выбрать мутацию и придерживаться ее. Он не может позволить себе оступиться, что он неизбежно сделает. Он надеется, они просто подумают, что он невысокий взрослый. Сколько его сверстников — линчеватели? Их не может быть очень много, иначе он бы услышал об этом в новостях. Большинство линчевателей — это те, кто не смог стать героями или просто не любит ограничения, с которыми приходится сталкиваться героям. Или они слишком жестоки. См. пункт 1. О чем он говорил? Его образ линчевателя. Ладно, он не может говорить. Достаточно просто. Его бормотание было выбито из него давным-давно. Хотя, это означает, что он не может утешать жертв. Ну, может, это и хорошо? Как герой, он позаботится о том, чтобы никто не испугался, пока он рядом, так что если его персона линчевателя будет дальше от его героя, то его не раскроют. Но если она будет слишком далеко, может быть, это станет очевидным? Ну, вот и вся разница. Неумение говорить и холодное поведение. Может, ему стоит попытаться быть злым? Или жестоким? Качаан обычно вымещает на нем свое разочарование, чтобы никому не навредить. Может, он может сделать то же самое? –НЕТ! Он вскочил и ударил себя по щекам, оставив яркий след на них обоих. Он НЕ станет жестоким. Он герой, законно или нет! Он НЕ будет известен за жестокость, независимо от того, насколько это будет далеко от его образа героя! Даже если это означает смерть или тюрьму. Стать преступником (или, ну, ужасным преступником) — это НЕ выход! Вбей эту мысль в свою тупую, глупую голову, Деку. Хотя, наверное, ему стоит вести себя холодно. Это делает его таинственным, отчего у него сводит живот. К тому же, нет ничего плохого в том, чтобы сосредоточиться только на злодеях. Это нехорошо, это точно, но это лучше, чем мертвые люди. Хорошо, конечный результат: У него будет рандомизированный график с рандомизированными выходами. Все еще есть временной диапазон, которого нужно придерживаться, и он не выйдет по воскресеньям, если только мама не уйдет. Как линчеватель, он не будет говорить и использует свою причуду экономно и стратегически. Чем меньше, тем лучше, но никогда за счет кого-то. Он должен вести себя холодно по отношению ко всем, но никогда не быть враждебным или жестоким (за исключением случаев, когда преступники действительно плохие ) Остались только его наряд и имя. Ну, если он не говорит, может, ему и имя не понадобится? Конечно, обойдемся без имени. Он не может придумать что-то, что не будет с ним связано (вроде Деку или Грини) или что-то вызывающее отвращение. Его геройское имя — это то, что будет его представлять, но его имя линчевателя не имеет значения. Он просто там, чтобы спасать людей. Но возникает вопрос: что ему надеть? Он должен закрыть лицо и волосы, так как это хорошо поможет его опознать. Он должен носить длинные рукава и брюки, чтобы обеспечить максимальную защиту и скрыть себя как можно лучше. Также темные цвета. И что ему следует взять с собой? Он открыл ящик и вытащил альбом для рисования. Он назывался «Великие идеи!» и был заполнен разными мыслями о том, как стать героем. Мама не просматривала его вещи, но если бы она случайно нашла их и спросила его об этом, он мог бы просто сказать, что это просто идея о том, как стать героем, которую он растянул, но в итоге не воплотил. В конце концов, это не так уж далеко от истины. Он начал рисовать.

***

Несколько дней спустя он заходит в почти пустой комиссионный магазин, по пути теребя рубашку. Он закончил свой набросок костюма линчевателя, который состоял всего из нескольких линий и мыслей, поскольку он не мог позволить себе зацикливаться на мелких деталях, которые он не мог себе позволить. В комиссионном магазине было влажно, и влажный воздух лип к его коже. Несколько человек толпились вокруг, высматривая что-нибудь, чтобы купить, но все, казалось, уставились на него, когда он вошел в магазин. Он планировал сделать поездку короткой, только войти и выйти. Он опустил глаза и направился к отделу рубашек. Сейчас ему нужна была черная или темно-серая толстовка с капюшоном. Он предпочел бы, чтобы она была с застежкой на молнии, а не без, чтобы цвет мог измениться. Если он находил хорошую, со шнурками, он заменял шнурки на зеленые, если только у толстовки уже не было такого цвета. Он оглядел проходы, чувствуя легкую гордость за свою идею. Но он подавил это чувство, когда улыбка угрожающе расползлась по его лицу. Это был просто глупый костюм; одежда, которая не имела значения. Он не собирался становиться линчевателем до конца своей жизни. Это была просто тренировка на будущее, пока он не станет героем! Как только он попадет в UA, он перестанет быть линчевателем. Так что в итоге это был просто глупый костюм для глупого человека. Но все же у него было чувство внутри. Что-то, что грызло его изнутри и пожирало его беззаботно. Это была мысль, шепот, который говорил, что он не станет героем. Что все, чем он когда-либо мог стать, это жалкий линчеватель, который умрет через неделю. Он остановился и посмотрел на одежду. У всех есть этот страх: что у них нет того, что нужно, чтобы стать героем. Ну, кроме Качаана, но Качаан был настолько велик, что в этом не было никаких сомнений. Но все упорно трудятся, не так ли? Они не сидят сложа руки и не расслабляются, думая, что мир рухнет перед ними, чтобы на него наступить. Неужели они могут быть такими высокомерными без причины? Кроме того, быть линчевателем — это хороший запасной план, на всякий случай. Он хочет помогать людям! Даже если это означает быть линчевателем. Он уже наполовину разобрался со своим мнением о том, что линчеватели незаконны, но все будет хорошо. Каким-то образом он пока жив, так что в конце концов все должно получиться. –Неважно, — проворчал он и пошел в другую секцию. Если он застрял в качестве линчевателя, то он должен найти одежду, которая сможет хорошо его скрыть и которая ему понравится. Его план все еще воплощается. Но серьезно, почему во всем магазине нет ни одной черной или темно-серой толстовки с капюшоном?! Конечно, это секонд-хенд, так что он обязательно найдет странную одежду, но он не будет бегать в толстовке с надписью: «Не бойся, у меня есть пиво!» Это просто неловко. Если он должен быть таинственным парнем, то у него не может не быть таинственной рубашки. Ну, это, конечно, добавило бы немного юмора, если бы «страшный» парень носил такую ​​глупую рубашку, но это не то, чего он добивается. Толстовки, которые он ищет, или, по крайней мере, близкие к тому, что ему нужно, не его размера. Если он купит одну, то ему придется потратить некоторое время на подшив дома. В итоге это просто становится дороже, и ему все равно на свой наряд, если он просто будет стоить ему больше денег. Честно говоря, он бы предпочел носить неуклюжую дешевую толстовку, чем черную, на которую пришлось потратить больше денег. –Эй, ты собираешься это купить? Он резко вдохнул и обернулся, прижимая к груди новую толстовку. Он не мог позволить себе больше терять время, ему придется купить то, что у него есть. –Д-да. Извините. – Они невинно подняли руки. –Извините, не хотел вас напугать! И я говорил о той другой толстовке. Они указали на толстовку с лозунгом Всемогущего. Он съежился и покачал головой. –А, нет... В-вот. – Он взял толстовку и отдал им. Они выхватили ее у него из рук и ухмыльнулись. –Спасибо, чувак! И, кстати, классная толстовка. Они побежали к кассе, не закончив фразу, последнюю часть предложения едва удалось расслышать. Он крепко сжал ткань в своей руке, прежде чем взглянуть на нее. Они сказали, что это была хорошая толстовка, поэтому было бы невежливо не купить ее. Что, если они в конечном итоге снова встретятся? Что, если они узнают, что он в конечном итоге не купил ее? У него не было лучшего чувства моды, он знает это, но тот человек в конечном итоге купил ту толстовку Всемогущего, так что, может быть, ему не стоит ее покупать? Но что, если они даже не планировали носить толстовку в повседневной жизни? Это была не самая красивая толстовка. Вероятно, ему следует пойти с толстовкой в ​​руках. По крайней мере, одному человеку она понравилась, независимо от того, как она выглядела. Кроме того, он не может больше задерживаться в этом разделе; ему нужно купить остальную часть наряда. Но толстовка с капюшоном выглядела совсем не так, как он себе представлял. Это была толстовка с капюшоном на молнии с завязками и карманами, поэтому он изначально ее и выбрал. Но она была серо-фиолетового цвета, а края и кромки были серее, чем остальная часть толстовки. Прямо под ребрами был толстый белый линейный принт, также проходящий через руки, что было удивительно похоже на железнодорожные пути, где более фиолетовый цвет был показан в виде прямоугольников, а тонкие белые линии разделяли каждый прямоугольник. Рукава были толстыми и имели два слоя: первый покрывал его до локтя и был того же фиолетового цвета, что и тело толстовки с белым принтом, а второй покрывал его до костяшек серо-фиолетовым цветом без какого-либо рисунка. Сам капюшон и завязки были серо-фиолетовыми, но капюшон также был покрыт белым мехом спереди, как у зимних курток. Короче говоря, это было совсем не то, что он себе представлял. Его идея надеть темную толстовку была полностью выброшена в окно. Но какой у него был выбор? Он уже получил комплимент от человека за эту толстовку — Боже мой, а что, если они узнают толстовку и смогут указать на него как на линчевателя? Он медленно вдохнул и отступил к стене, чтобы не стоять на пути. Он закрыл глаза и выдохнул, прежде чем повторить процесс. Он напомнил себе, что нужно быть реалистом; человек просто проявил доброту и, вероятно, даже не взглянул как следует на то, как она выглядит. Создать выдуманный сценарий для себя не получится. Реалистично, они не вспомнят ни его, ни толстовку. Он тяжело дышал. Он шел к отделу брюк с трясущимися руками и поверхностным дыханием. Темные пятна плясали на краю его зрения, но когда он сосредоточился исключительно на своем дыхании, его мысли и пятна исчезли. Решив не впадать в истерику посреди магазина, он сосредоточился на том, что ему нужно купить дальше. Предпочтительно черные брюки или любой другой темный цвет, но темно-серый тоже подойдет. Ему нужно было что-то свободное и легкое для движений, но не мешающее. Так что в его ценовом диапазоне это были бы... спортивные штаны. Он бы рухнул на пол, если бы не смущение, которое охватило его, и не заставило его удержаться на ногах. Он выходит в темную ночь, имея только одежду в качестве защиты. Несколько слоев одежды могут немного помочь, но в долгосрочной перспективе это ничего не значит. Ему придется остаться с легкими преступниками и отойти от настоящих злодеев. Возможно, он мог бы помочь, если бы обстоятельства позволили ему правильно использовать свою причуду, но он не делает на это ставку. Ну, если он хочет защиты, то, возможно, он мог бы положить тонкие кусочки металла в бумагу, а затем приклеить их к своему телу. Если нужно, то он мог бы прикоснуться к бумагам, чтобы превратить их в металл. Он начал мысленно составлять план своих мыслей о том, как использовать свою причуду наилучшим образом. Конечно, именно тогда он понял, насколько это плохая идея. Металл тяжелый, поэтому он, возможно, не сможет использовать свою причуду на нем. Маленькие и тонкие кусочки могут подойти, но это не обеспечивает достаточной защиты и может легко погнуться или сломаться. Что бы он ни использовал, чтобы приклеить к себе бумагу, это будет уничтожено, когда превратится обратно в металл, и станет бесполезным. Драться с металлом, прикрепленным к его телу, будет тяжело и замедлит его. Это может быть хорошо для тренировки, но ему следует, по крайней мере, изучить основы боя, прежде чем пытаться сделать что-то подобное. Кроме того, металл может легко ранить его или других, если он не будет осторожен. Он может порезаться или сломать кому-то кости. Он предпочел бы свести травмы к минимуму; довольствуясь тем, что просто вырубит кого-то. Он рылся в штанах, игнорируя джинсы и штаны, усыпанные блестками. Была еще одна причина, по которой он не приклеивал бумаги к спине. Жаль, что он не помнил, что это было. Люди смотрели на него, проходя мимо, шепчась друг другу о том, как давно он здесь и что ему не следует быть разборчивым в выборе, поскольку это комиссионный магазин. Все его осуждают, приближаются к нему, насмехаются, когда он не поднимает голову. Ему просто нужно найти штаны, которые соответствуют его ценовому диапазону. Желательно темные, но сейчас он готов просто схватить что угодно, если это означает двигаться дальше. Вот! Что-то темно-серое в середине вешалки, желтый ценник показал ему, что это намного ниже его бюджета! Он тут же схватил ее, повозился с вешалкой, когда она застряла, и ушел с красным лицом. Он огляделся вокруг, но несколько человек, которые были там, не обратили на него никакого внимания. Он опустил плечи и выдохнул, чувствуя, как он немедленно расслабился. Хорошо, он не опозорился больше обычного. Он взглянул на штаны в своих руках. Они были приятного оттенка темно-серого, немного широковаты, но не настолько, чтобы он расстроился. Он перевернул их и увидел нечто неожиданное. Они были слегка порваны на коленях и голенях. … Это объясняет, почему они были такими дешевыми. Он повернулся, чтобы оставить штаны, горячее и красное смущение обжигало его уши. Он не может носить рваные штаны, он недостаточно крут, чтобы сделать это! Тогда все подумают, что он какой-то бандит или преступник! Это была бы крутая история для прикрытия, но это всего лишь ворота к тому, чтобы стать преступником или злодеем! И он не хочет становиться еще большим преступником, чем он уже был!! Но кто-то прямо сейчас просматривает отдел брюк. Он снова обернулся. Он уже схватил штаны, было бы неловко возвращать их, когда там кто-то есть. Это также означает, что ему придется искать новые штаны, и он уже провел там много времени, так что было бы просто неловко проводить там еще больше времени, особенно после того, как он уже ушел, и эти штаны на самом деле не так уж плохи, он может просто надеть длинные черные носки, чтобы прикрыть, и, о, смотрите, какие классные туфли, как здорово! Он нырнул за стойку с обувью, пригнувшись, чтобы вдохнуть. Он закрыл глаза и спрятал лицо за руками, позволив темноте окружить его. Ни один звук не достиг его ушей. Он бы не знал, что дышит, если бы не чувствовал это на своих руках. Его тело тряслось, поэтому он сел, чтобы дать ногам отдохнуть. Некоторые говорят, что отвратительно сидеть на земле, но это не то, что он сидит в грязи, а здесь... О нет, ему так жаль, воображаемый голос, он не хотел звучать так грубо! «Сосредоточься, Деку!» Он резко вздохнул и встал. Рядом никого не было. Он медленно выпрямился и выдохнул. Он разберется с этим, что бы это ни было, когда вернется домой. Он как раз собирался двинуться к кассе, когда заметил, что там никого нет. Ладно, ладно, тогда ему просто придется подождать, пока кто-то вернется. Не то чтобы кассир исчез надолго. Он смотрел на разные туфли, пока ждал. Большинство из них были украшены, но некоторые были достаточно обычными, чтобы не обращать на них внимания. Он знал, что не сможет носить свои фирменные красные туфли, когда он вне дома, они фирменные не просто так. У него дома были черные туфли, даже с зелеными шнурками, которые он планировал использовать. Они были довольно старыми и поврежденными, но он думал, что все будет в порядке. Это просто туфли. Пока они могут защищать от земли, он может ими пользоваться. Однако, взглянув на серые ботинки, которые были точно такого же оттенка серого, как и его брюки, он не мог не почувствовать, что ему суждено нечто вроде судьбы. У него были деньги, так как штаны были такими дешевыми. К тому же, теперь его вообще никто не узнает. Зеленый и фиолетовый — почти противоположные цвета, так что они, вероятно, просто подумают, что ему нравится фиолетовый, и будут держаться подальше от зеленого, но также посмотрят на оранжевый, так как этот цвет противоположен фиолетовому. Он так думает. Наверное, ему стоит посмотреть на цветовой круг. Это было что-то вроде этого, да? Он, вероятно, ошибается. Да, он ошибается. Он всегда ошибается. Он слишком глубоко в это вникает; его не поймают из-за цвета одежды. Это цвет, каждый может носить что угодно! Он схватил туфли и оглянулся на кассира. Они уже вернулись и лениво оглядели магазин на случай, если кому-то понадобится помощь. Он собирался подождать еще немного, по крайней мере, пока кто-то другой что-нибудь не купит. На всякий случай.

***

Два часа спустя он наконец вернулся домой с нарядом. Он бездумно поприветствовал маму, которая собиралась уйти, поднялся в свою комнату, сполз на пол, прикрыв рот рукой, и зарыдал. Он больше никогда там не появится.