Запутанные судьбы

На следующее утро, выходя на подъездную дорожку, я сквозь утренний туман заметила черный Audi R8. Его элегантные линии и агрессивный силуэт выделялись на фоне серого пейзажа. Машина выглядела как хищник, готовый к стремительному старту. Гладкий кузов, покрытый глубоким черным лаком, блестел даже в тусклом свете, отражая капли росы. Передняя часть была оформлена с характерными для Audi решетками, придающими автомобилю мощный и уверенный вид. Узкие светодиодные фары, словно глаза, смотрели на мир с неподдельной решимостью. По бокам были видны изящные линии, плавно переходящие к задней части автомобиля, где располагались крупные воздухозаборники и спортивный диффузор. Колеса с низкопрофильными шинами выглядели внушительно, подчеркивая спортивный характер машины. Весь этот образ создавал впечатление не только остроты и скорости, но и о том, что внутри скрывается мощный двигатель, готовый разгуляться при нажатии на педаль акселератора. Как только я сделала шаг вперёд, из машины вышел Джаспер, галантно открывая мне дверь пассажирского сиденья. Я улыбнулась, подходя ближе. – Месье вампир, я не вызывала такси, – произнесла я с легким подтекстом шутки. – Буду чрезмерно благодарен, – ответил он с ухмылкой, и я села внутрь, проводя рукой по мягкому кожаному сиденью. Ну, мажоры. На бардачке я заметила стаканчик кофе на подставке, рядом лежала коробочка с пирожными. – Проезжал мимо кофейни, решил угостить тебя латте, – заметил мой взгляд Джаспер. – Спасибо, – ответила я, повернув голову в сторону, чтобы скрыть свою улыбку. – А где твой байк? – В гараже. Я подумал, что не стоит возить тебя в такую погоду на нем, а то заболеешь еще, – сказал он, и я не могла не оценить его заботу. – Мило, – произнесла я, чувствуя, как в груди разгорается приятное тепло. С головокружительной скоростью мы неслись по утреннему городу. – Как у вампиров обстоят дела с солнцем? – спросила я, делая глоток горячего латте. – То, что мы на нем сгораем – это миф, – ответил Джаспер, с легкой усмешкой. – Тогда почему в ясную погоду вы не появляетесь в школе? – нахмурилась я. – Наша кожа под воздействием солнца начинает сверкать, словно тысячи бриллиантов, – проговорил он. – Но днём-то вы ходите спокойно, – заметила я, пытаясь разобраться в этом. – Это немного другое. Необходимо прямое воздействие солнца, – объяснил Джаспер. – Ладно, – хмыкнула я, – чеснок? Кол? Соль? Святая вода? – Ничего из этого, – он кинул на меня лукавый взгляд. – На будущее интересуешься? – Держи врагов близко, а друзей – еще ближе. Тогда каким образом вас можно убить? – спросила я, прищурившись. – Единственный известный способ убить вампира – это расчленить его или её тело и сжечь останки, прежде чем он сможет восстановить себя, – ответил он серьезно. – Значит, если человеку удастся зажечь вампира в огне, вампир может просто быстро побежать, чтобы потушить его, – задумчиво произнесла я. – Тогда это, по сути, будет бесполезно. Хейл согласно кивнул. Каждый из нас погрузился в свои мысли, когда мы подъехали к школе. Я выбралась из машины и заметила вдалеке новенький красный кабриолет, рядом с которым стояли остальные Каллены, включая Эдварда, который со злостью смотрел на брата. – Не обращай внимания на него, – ко мне подошёл Хейл, поправляя мой растрепавшийся пучок. Я внимательно посмотрела на него, но ничего не сказала. – Прости за нескромный вопрос, но сколько у вас денег? Одна эта тачка стоит больше, чем все мои органы. – Поверь, твои органы бесценны, как и ты, – тепло улыбнулся вампир. – Я не понимаю, вы не хотите выделяться и быть как все, но при этом покупаете такие тачки, – заметила я, пытаясь уловить логику их выбора. – Маленькие слабости, – ответил Хейл с улыбкой. – Мы любим быструю езду. – Снобы, – цокнула я, не удержавшись от шутливого укола. Пока мы шли к корпусу, на нас то и дело косились проходящие мимо ученики. Джаспер уверенно двигался вперед, ни на кого не обращая внимания, кроме меня. Мне же было некомфортно под прицелом сотни взглядов. Хотя, вроде бы, мне ли привыкать? – Не обращай на них внимания, – сказал Джаспер, почувствовав мое состояние. – Они просто завидуют. – Не люблю быть в центре внимания, – призналась я. Мы зашли внутрь, расходясь по разным кабинетам. Не успела я зайти в класс тригонометрии, как на меня налетела Джессика, начиная расспрашивать обо всем. Я стойко вытерпела большинство ее вопросов, чем могу гордиться. – Значит, вы дружите? – сделала вывод Стэнли. – Ну да, – пожала плечами я. – Просто мне показалось, что, – девушка замялась, – ты ему нравишься. Но....это странно, ведь они с Элис Каллен вместе. Почему-то от этих слов в груди что-то больно кольнуло. И правда, почему я об этом забыла? Хейл в отношениях, причем, скорее всего лет пятьдесят, не меньше. – Да ну, бред, – я покачала головой, скрывая эмоции. – Ты наверное что-то перепутала. – Да, наверное. Весь урок я водила карандашом в тетради, пытаясь разобраться в своих чувствах. Почему напоминание Джессики об отношениях Джаспера я так загрустила? Неужели он мне нравится? Да, с ним приятно общаться, я чувствую себя рядом с ним спокойно, мне комфортно – но разве это любовь? Что вообще такое любовь? Я никогда ведь не знала. Было не до этого. Это чувство описывают в книгах и фильмах, как нечто светлое. Как можно определить, что ты влюблён? Может, это когда ты начинаешь переживать за человека и хочешь, чтобы ему было хорошо? Или когда мысль о нём заставляет твоё сердце биться быстрее? Я вспомнила, как Джаспер смеялся, как заботливо поправлял мои волосы. В эти моменты я чувствовала себя защищённой и важной. Но разве это не просто дружба? Что если я просто идеализирую его? Между нами так много различий. Почему-то мне всегда казалось, что настоящая любовь — это не только радостные моменты, но и готовность принимать недостатки другого человека. Это терпение и понимание, которое приходит с временем. Это очень сильное чувство, которое не возникает просто из ниоткуда. Влечение, влюбленность, страсть – быстротечные эмоции, но любовь совершенно не похожа на них. Она требует времени, понимания и глубоких связей. Я помню, как Дамблдор сказал мне: «Любовь оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим. Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаёшься под его защитой». Мы тогда говорили о Лили Поттер, о материнской любви, о том, как она может быть безусловной и вечной. Но что же тогда с любовью между двумя людьми? Есть ли смысл в моих размышлениях, если Джаспер всё равно не свободен? Мысли о том, что он в отношениях с Элис, давили на меня, как тяжёлый камень. Я не собираюсь разрушать чужие отношения, это неправильно и несправедливо. Я не хотела бы оказаться в роли разрушителя, той, кто врывается в чью-то жизнь и приносит боль. Это было бы эгоистично с моей стороны, и я не смогла бы с этим смириться. Но в то же время, как можно игнорировать чувства, которые постепенно растут внутри? Возможно, настоящая любовь заключается не только в том, чтобы быть вместе, но и в умении отпустить? Быть рядом с человеком, даже если это не приводит к отношениям, может быть тоже проявлением любви. Но как же сложно смириться с этой мыслью, когда сердце хочет большего. Так, всё, Белла, это гормоны в тебе играют. Включи мозг! Я заставила себя сделать глубокий вдох, стараясь убрать все лишние мысли из головы. Вздохнув, взяла эмоции под контроль. Я понимаю, что сейчас мне нужно быть рациональной. Чувства — это одно, но реальность — совсем другое. Джаспер – не просто какой-то парень, он вампир, а значит, представляет потенциальную угрозу. Как и его семья. Я не могу позволить себе быть наивной дурочкой, по типу Лаванды Браун. В этой жизни есть вещи важнее. *** После физкультуры меня подловил Эдвард. Я выходила из корпуса, когда он выскочил из-за угла, сбивая меня с ног. Не знаю, подстроил он это или нет, но одно место я себе ушибла, как и бедро. Кряхтя и отказавшись от его помощи, я встала, пробурчав: – Я думала, что у вампиров все хорошо с реакцией. Ты меня явно слышал, придурок. – Извини, – ослепительно улыбнулся он, – я обязан загладить свою вину. – Извини, но меня ждут. – Джаспер попросил довести тебя до дома. У него возникли.... обстоятельства. Я внимательно на него посмотрела. Да вроде не врёт. Наверняка он имеет ввиду их кровавые особенности. – Спасибо, что сообщил, но я справлюсь, – не успела сделать шаг вперёд, как нога неприятно стрельнула. Благо этот противный вампир оказался рядом, и я не упала. – Ты как? – Нормально. – Давай я все же довезу тебя до дома. В таком состоянии ты целой не доберешься. – Это тебя благодарить надо, – закатила глаза я, но противиться не стала. Усадив меня в серебристое «вольво», Каллен занял водительское кресло. Выехав со стоянки, мы разогнались до огромной скорости. Все вампиры так гоняют? – Значит, ты в курсе того, кто мы такие? – не отрываясь от дороги, спросил он. – Да. Джаспер сообщил вам? – Прочитал в его мыслях. – Что еще ты узнал? – равнодушно уточнила я, надеясь, что он смог утаить от телепата мою способность. – Только то, что ты понятия не имеешь, почему я не слышу твои мысли. – Это так, – пожала плечами, – какого это? Знать, что думают другие. – Ужасно, – признался вампир, – Слышать чужие мысли — это как быть частью скрытого мира. Это постоянный поток информации, который может быть полезным, но и утомительным. Не всегда хочется знать, о чем думают окружающие. Их мрачные мысли могут вызывать дискомфорт, и хочется оставаться в своем пространстве. – А ты можешь как-то абстрагироваться от них? – Да. Я научился заглушать их. – Хоть что-то, – прошептала я, смотря в окно. – Ты не боишься нас? Я повернула голову, замечая его нахмуренные брови и напряженный взгляд. – Ни сколько. У меня отсутствует инстинкт самосохранения, причем, с самого рождения. – Но мы же монстры, Белла. – Знаешь, – я философски улыбнулась, – монстры бывают разными. Это понятие не так однозначно, как кажется на первый взгляд. Многие из нас склонны судить о других по их поступкам, но часто не учитывают обстоятельства, которые могли привести к этим действиям. Плохими могут считаться те, кто причиняет вред другим, не испытывая при этом ни капли раскаяния. Иногда люди становятся жертвами обстоятельств или своей среды, и то, что мы видим как зло, может быть результатом страха или безысходности. С другой стороны, есть люди, которые могут выглядеть безобидно, но их мысли и намерения полны мрачных замыслов. Это также можно считать проявлением жестокости. Здесь важно различать между внешним обликом и внутренними намерениями. Может ли монстр быть тем, кто когда-то был хорошим человеком, но оказался на неверном пути? Или монстр – это тот, кто никогда не знал добра и любви? Я думаю, что каждый из нас имеет потенциал как к добру, так и к злу, и лишь еаши поступки определяют нас самих. – Значит, – спустя недолгое молчание заговорил Эдвард, – ты думаешь, что мы не плохие? – Не знаю, – ответила я, пожимая плечами. – Мы с вами не общались достаточно, чтобы я могла делать выводы. Но мне известно, что вы не питаетесь людьми, а это уже говорит о многом. – Мы называем себя вегетарианцами, – сказал он с легкой усмешкой. – Вегетарианцами, – хмыкнула. – Но вампиры и вегетарианцы – это как-то противоречит друг другу. – Возможно, – согласился он, – но мы стараемся найти альтернативу. Это наш выбор. – Значит, вы пытаетесь быть лучше, чем вас считают? – спросила я, заинтересовавшись. – Да, именно так, – ответил Эдвард. – Мы понимаем, что у нас есть темная природа, и пытаемся бороться с ней. – Это требует мужества, – признала я. – Иногда это сложно, – добавил он. – Ты верно сказал, что укаждого есть выбор. И то, как вы решаете использовать свою природу, определяет, кто вы на самом деле. «Вольво» затормозил, и, удивленно подняв глаза, я увидела, что мы уже на подъездной аллее перед домом. М-да, кругом одни гонщики. Они-то бессмертные, а я? Попрощавшись, я открыла дверцу, вдыхая свежий воздух. Этот короткий разговор поменял что-то в моем отрешении к Каллену. Он все еще вызывал у меня определенное недовольство, но теперь это чувство стало менее острым. *** На следующее утро меня снова ждал чёрный спорткар Джаспера. Только почему-то сам водитель был не в духе. Он молча открыл мне дверь, а после сел сам. В воздухе витала напряженная атмосфера. – Что случилось? – Да так, – его руки сжали руль, – настроение кое-кто подпортил. – Я могу поинтересоваться или лучше не стоит? – Можешь, – вздохнул вампир, хмуро на меня смотря, – Тебя вчера подвозил Эдвард? – Ну да, ты же сам... – Он соврал, – резко сплюнул Хейл. – Зачем? – ровным голосом спросила я, понимая, что всё-таки поспешила с выводами вчера. – Его влечет к тебе, Белла. – Не поняла, – я повернулась к нему, взглядом требуя продолжить. – Твоя кровь поет для него, Белла, – как-то печально вздохнул он. – Что это значит? Можно, пожалуйста, с вампирского на человеческий переводить. – La tua cantante – это итальянское выражение, которое Вольтури используют для описания человека, чья кровь особенно привлекает определённого вампира в экстремальном смысле, – начал Джаспер. – Cantante – это итальянское слово, означающее «певец», когда кровь человека поёт для вампира. Запах каждого человека различен, и некоторые люди пахнут более аппетитно, чем обычно для вампиров. Чем привлекательнее для вампира запах и вкус человека, тем труднее вампиру оставить его в живых. Нередко конкретный человек пахнет почти неотразимо для конкретного вампира. – А для других кровь ничем не отличается? – уточнила я. – «Певцы» – явление индивидуальное; человек, чья кровь поёт для одного конкретного вампира, не окажет такого же эффекта на всех вампиров, хотя они всё равно могут найти человека аппетитным. Большинство вампиров считают «певцов» великой находкой, питьё крови которых – это опыт, которым нужно наслаждаться. – Кто-то из вашей семьи сталкивался с этим? – Эммет, – коротко бросил вампир. – И что стало с этим человеком? – Эмметт наткнулся на двух певиц, одна из которых была вкуснее другой. Ни одна из них не осталась в живых, потому что он потерял контроль, как только почувствовал запах их крови. – Ясно, – я отвернулась, понимая, почему в первый день Эдвард так отреагировал на меня. – Он пытается себя контролировать. – М-да, пора бежать из города, – пошутила я, – иначе меня высушат. – Я не позволю этому случиться, – припарковавшись, Хейл со всей серьезностью на меня посмотрел. В этот момент мне показалось, что в его словах скрывался ещё какой-то смысл. – Я сделаю все возможное, и даже больше. – Я верю тебе, но не забывай, что я не дама в беде и могу за себя постоять. Некоторое время мы смотрели друг на друга, пока вампир, наконец, не отвернулся. Сегодня мы приехали рано, так что можно было ещё посидеть в машине. – Тебе не холодно? – Нет, все хорошо, спасибо. Хейл кивнул. – Насчёт субботы....тебе действительно нужно в Сиэтл, или мы можем заняться чем-нибудь другим? – Например? – ухмыльнулась я. – Я хотел бы показать тебе одно место. – С удовольствием посмотрела бы, – улыбнулась я, – только с тебя кофе. – Я куплю тебе все, что будет в этом городе, – рассмеялся Джаспер. – Ой, нет-нет, – замахала руками я, пытаясь сдержать смех, – я столько не выпью! – Как пожелаешь, – подмигнул, тут же ошарашивая меня следующим вопросом, – какой твой любимый цвет? – Раньше я была без ума от красного и золотого, – может потому, что я гриффиндорка? – сейчас же....мне нравятся более спокойные тона: серый, кофейный, молочный, нежно-голубой. А твой? – Мне нравятся темные оттенки, – хмыкнул. – Какую музыку ты слушаешь? – Всю, кроме похоронной. – Какая твоя самая заветная мечта? – Мистер Хейл, это допрос? – рассмеялась я. – Я хочу узнать тебя лучше. – Мне бы хотелось внести какой-то важный вклад человечеству, – вздохнула я. – В глубине души я всегда знала, что мне хочется помогать людям, особенно тем, кто сталкивается с трудностями. Я мечтала о том, чтобы однажды стать частью чего-то большего, что могло бы улучшить жизнь других. Я мечтала о том, чтобы сделать мир немного лучше, чем он есть, чтобы люди могли жить в гармонии с природой и друг с другом. – Так и чувствуется это «но».... – Но так было раньше, – согласно кивнула я, – сейчас я понимаю, что моя мечта изменилась. Мне нужно ощущение безопасности и покоя, спокойствия. Мой путь лежит к спокойствию и гармонии в отношениях с собой и с другими. Я устала, моя душа требует умиротворения. Но также я понимаю, что у меня никогда не будет спокойной жизни, и это заставляет меня предпочитать не мечтать о чем-то большом. Каждый раз, когда я начинаю строить планы, реальность напоминает мне о своих жестоких правилах. Я вижу, как вокруг происходят события, которые могут изменить всё в одно мгновение. Жизнь полна неожиданностей, и я стала осторожнее в своих ожиданиях. Мечты могут быть надеждой, но также источником разочарования. – У тебя слишком серьезные размышления для семнадцатилетней, – прокомментировал Джаспер, приподняв бровь. Я усмехнулась, осознав, что он в чем-то прав. Знал бы он, через что мне пришлось пройти. – Возможно, это просто способ справиться с тем, что происходит вокруг, – ответила я. – Я всегда была реалистом, считая, что лучше рано лишиться розовых очков, чем жить в радужной стране с единорогами. Он кивнул, и я заметила, как его выражение стало более мягким. – Что насчёт тебя? – Трудно иметь мечты, когда ты вампир. Вечность может давить на плечи. Все стремления и цели выглядят недосягаемыми, когда у тебя нет времени, как у обычных людей. Чувствуешь себя застрявшим в одном мгновении, и это чувство не покидает. – Тогда в чем смысл бессмертия, – хмыкнула я. Джаспер задумался, его взгляд стал серьезным. – Возможно, смысл в том, чтобы наблюдать за тем, как меняется мир, – ответил он. – Каждое поколение приносит что-то новое, и это неописуемо – ты становишься свидетелем стольких событий в истории человечества. Да и в мире столько всего неизведанного, что даже тысячи лет может не хватить. Под конец учебного дня я снова сидела в машине Хейла, подставляя руки под горячую печку. До этого у меня никогда так не мёрзли руки, что было удивительно, ведь на улице не январь месяц. Может давление скакануло? Вампир припарковал машину на обочине возле нашего дома, продолжая расспрашивать меня обо всем – я не оставалась в долгу. Мы сами не заметили,как начало смеркаться. – Мне пора, – вздохнула я, – скоро отец вернётся,не думаю, что он будет рад увидеть меня в компании какого-то парня, хоть ты и сын Карлайла Каллена, которого он уважает. – Уже представляю, как мистер Свон бежит за мной с ружьем. Мы рассмеялись. Он потянулся, чтобы открыть мне дверцу, но так и не открыл. – Этого еще не хватало! – пробормотал Джаспер. – Что такое? – нахмурилась я. – Небольшое затруднение, не беспокойся. Пелену дождя прорезал свет фар, и какая-то темная машина остановилась в нескольких метрах от нас. Я вышла из «ауди». Капли дождя тут же забарабанили по кожанке. Как я ни старалась, я не смогла рассмотреть, кто сидит в той другой машине. Вот в свете ее фар четко проступил силуэт Джаспера – его руки крепко сжимали руль, на меня даже не смотрел. Шины скрипнули по мокрому асфальту, и в мгновение ока автомобиль скрылся из вида. – Привет, Белла! – донесся знакомый хриплый голос. – Джейкоб? – прищурившись, спросила я. И тут из-за угла выехала патрульная машина, ярко осветив фарами наших гостей. За рулем черного автомобиля действительно сидел Джейкоб, его ослепительная улыбка могла озарить даже вечернюю мглу. Рядом с ним – грузный мужчина постарше. Его лицо было слишком полным, щеки обвисшими, а подбородок дряблым. Зато глаза – черные, живые, страшные. Отец Джейкоба, Билли Блэк. Мужчина так и впился в меня взглядом, и в ответ я мило улыбнулась, подозревая, что он почувствовал вампира. У них же там какие-то тёрки, да? Судя по взгляду Билли, хорошего можно не ждать. – Билли! – закричал папа, выходя из машины. Повернувшись к дому, я нырнула под крыльцо. – Придется сделать вид, что я не заметил тебя за рулем, Джейк! – неодобрительно проворчал отец. – В резервации нам дают права в четырнадцать лет! – быстро проговорил Джейкоб, пока я включала на крыльце свет и открывала дверь. – Ну, конечно! – рассмеялся отец. – Мне ведь нужно как-то передвигаться. Войдя в дом, я оставила дверь открытой и, прежде чем снять куртку, включила свет. Тем временем Чарли с Джейкобом пересадили Билли из машины в инвалидное кресло и быстро внесли в дом. – Молодцы, что приехали! – радовался отец. – Давно не виделись, – согласился Билли. – Надеюсь, у вас все в порядке! – Темные глаза снова скользнули по мне колючим взглядом. – Не жалуемся! Вы останетесь смотреть бейсбол? – Очень рассчитываем, – кивнул Джейкоб, – наш телевизор сломался на прошлой неделе. Билли укоризненно взглянул на сына. – Джейкоб рвался увидеть Беллу! – доверительно сообщил он. Парень нахмурился и сник, а меня охватила неловкость. Надеюсь, у него ко мне ничего серьезного. Мне бы этого не хотелось. – Поужинаете с нами? – предложила я. – Нет, мы дома поели! – ответил Джейкоб. – А ты, пап? – Да, конечно! – рассеянно отозвался отец, устраиваясь у телевизора. Я решила приготовить омлет и резала овощи, когда на кухню зашел Джейк. – Как жизнь? – радостно спросил он. – Отлично! – улыбнулась я. – А ты как? Собрал машину? – Пока нет, – помрачнел Блэк. – Не могу найти запчасти. Эту черную мы одолжили у друзей, – он показал на стоящую на нашей подъездной аллее малолитражку. – С пикапом что-то не так? – Да нет, все в порядке. – Тогда странно, что ты на нем не ездишь! – Это только сегодня, меня подвез знакомый! – уклончиво ответила я. – Здорово гоняет! – восхищенно воскликнул Джейк. – Что-то я его не узнал, хотя в Форксе знаком почти со всеми! А вот папа откуда-то его знает. – Джейкоб, не мог бы ты подать мне тарелки? Они в шкафчике над раковиной. – Конечно! Блэк молча передал мне тарелки. Что-то хочет спросить – по нему видно. Пусть уже выкладывает. – Так что это за парень? – не вытерпел Блэк. – Джаспер Хейл, – спокойно проговорила я, – он из Калленов. Джейкоб рассмеялся, а поймав мой взгляд, смущенно потупился. – Тогда ясно, – проговорил он. – А я-то думал, почему папа так странно себя ведет! – Ох, уж эти суеверия! – я наигранно покачала головой. Подав ужин, я осталась в гостиной, болтая с Джейкобом. Время пролетело быстро, и, наконец, бейсбол закончился. – Вы с друзьями больше не собираетесь на пляж? – поинтересовался Джейк, проталкивая коляску отца в дверной проем. – Не знаю, – пожала плечами я. – Спасибо за гостеприимство, Чарли! – сказал Билли. – Приезжайте еще! – пригласил отец. – Конечно, обязательно приедем. Спокойной ночи! – Взглянув на меня, Билли перестал улыбаться. – Будь осторожна, Белла, – очень серьезно добавил он. – Не волнуйтесь, Билли, все будет хорошо. Блэки уехали, а я собралась подняться к себе, когда меня остановил папа. – Белла, подожди! Я обернулась. – Сегодня нам даже не удалось поговорить! Как прошел день? – Все хорошо, – улыбнулась я, – пока ничего не натворила. В школу не вызывают. – Раз в субботу тебя не будет, – смущённо начал отец, – мы с ребятами решили съездить на рыбалку. Обещают тепло… Но если ты останешься дома, я тоже никуда не поеду. Ты и так постоянно одна… – Папа, ты же очень занят. Я все понимаю! Тем более, я же твоя дочка – мне нравится одиночество. Папа просиял.