Гори, пока не сгоришь.

      Это обычный день, который, как всегда, для Бакуго, был тривиальный. Все повторялось и ничего не изменилось: ссоры с мамой, драки, злые учителя, постоянные крики — это все начинало раздражать. Парень всегда выражал свою ярость через свою причуду, взрывая всё вокруг. Один раз он взорвал цветочный магазин, и очень много денег господин Бакуго отдал ради того, чтобы его сына не посадили. Катцуки всегда рос проблемным ребенком, это не из-за того, что у него была такая причуда, а из-за своего характера. Это постоянная упертость, желание идти вперед и, конечно же, не сдаваться, идти до конца, чтобы победить всех врагов. Это очень поражало окружающих, они смотрели с восхищением на парня, но парень был не прост, конечно же, он имел плохие стороны, как, например, избиение своих одноклассников. А точнее, одноклассника. Никто не решался ему противоречить, поэтому никто не смог помочь бедному Изуку, который всегда приходил домой с синяками. Возможно, если бы они помогли, тогда бы Мидория не был бы таким запуганным и замкнутым.       Катцуки знает его с самого детства, поэтому бьет по слабым точкам. Он знает, чего он боится, он знает его желание и мечты, которые очень выглядят нелепыми. Парень видел эту боль в глазах друга, оно сначала переливалось отвращением к самому себе, а потом восхищением. Смеялся с этого неудачника, будто бы он не имел право жить. Такой боевой нрав он взял у матери, которая и так не сахар. Именно поэтому они постоянно спорят, в отличие от сына, госпожа Бакуго благородная и справедливая. Возможно, она не воспитала в сыне такое, но считала, что это подростковый период. Женщина не знала о том, что происходит в школе. Изуку всегда был таким добрым мальчиком, который все скрывал, она, поэтому решила доверять этим ангельским глазам. Катцуки, разумеется, смеялся, он считал Мидорию недоангелом, потому что у него нет ни крыльев, не того, что есть у ангелов, как нимб. Но в душе всегда было умиление, когда он смотрел на своего друга, даже не смотря на то, что его презирал. Возможно, из-за этого у них сформировалась привязанность к друг другу.       Парень рыкнул на одноклассников, которые знали, что Бакуго теперь под домашним арестом на две недели, и он не сможет гулять до поздна. После того как Катцуки решил помериться силами с одним парнем, то он случайно взорвал соседний сад. Такой ущерб хозяева не смогли простить, поэтому заставили семью Бакуго что-то предпринять. Единственный вариант был домашний арест, потому что до долгожданной заработной платы отца было далеко, а если ничего не делать, то хозяева сада напишут заявление в полицию. Бакуго шел домой, злясь и пыхтя от гнева. Ему придется помогать своей матери дома, она будет заставлять его мыть полы до блестящего состояния. И не только полы, она заставит его убрать весь дом, чтобы тот получил достойное наказание. Парень несколько раз говорил, что скоро у него вступительный экзамен, где он должен показать свои навыки, но мать говорила «экзамен не молоко, не убежит». Такая халатность к нему и обесценивание его проблем заставляли еще больше злиться. Он понял, что без Мидории у него нет того, кто бы мог стать его игрушкой. Парень потерял мать, поэтому в школе точно не появиться в ближайшие несколько дней.       Бакуго выругнулся, когда встретился с препятствием. Он ударился лбом об дерево, проклиная этот день. От этого, похоже, был и другой корень, который пророс в его голове: всё в детстве ему давалось легко, даже ходить, несмотря на травмы, доставлявшие ему массу неприятностей. О том, как он рос, он не помнил ничего, только чувствовал себя странно, ведь ему казалось, будто его детство давно кончилось. Теперь ему стало ясно, почему окружающие называли его странным ребенком — в нем чувствовалась какая-то сила, которая выталкивала всех, кроме матери. Первенец, любимец и надежда родителей. Терпение, говорила мама, смирение, мир — вот великие учителя. Но если терпения нет, трудно удержать всё под контролем.       Катцуки повернулся на шум и увидел мужчину, очевидно, промоутера, который развешивал листовки, врезавшиеся ему в глаза. Бледное личико с молочной кожей и веснушками на щечках; зеленоватые волосы с темными прядями на лбу; словно обведенные карандашом глаза; невидимый рот, веером раскрытый в крике, будто он хотел что-то сказать; скудная одежда, давящее на худенькое тельце. Черты лица были резкими, словно вылепленными из глины, и рождали воспоминания об ацтекских каменных масках. А глаза, хоть и не несли в себе ничего божественного, были полны невыразимой грусти. И внизу этого лица была надпись: «вы меня видели?». Бакуго сузил глаза, узнавая в незнакомце того самого человека, с которым он играл во дворе.

Изуку Мидория — ученик средней школы. Пропал без вести. Характерные черты: невысокий рост, тёмно-зелёные волосы, почти не меняющиеся с возрастом, бледная кожа, юношеские черты лица, милый характер и отсутствие вредных привычек. Причуда: отсутствует. Примечание: возраст — 14 лет. Если видели его, то позвоните на этот номер телефона: +81 34 XXX XX XX.

      Бакуго бежал домой, расталкивая людей, не обращая внимания на громкие крики, которыми его провожали. В его мыслях было одно: услышать свою маму, где она объяснит ему всё. У него не было времени, чтобы отвечать людям, потому что он слишком торопился к ней. Сердце колотилось так сильно, что перестал его слушать. Он не верил, но твёрдо знал, что ему нужны объяснения. И он их получит. Пусть это будет какой-нибудь случай. Его мама объясняла просто и доступно, всегда находя простые и весомые слова. Миссис Бакуго всегда была импульсивной, говорила эмоционально и с резкими жестами. Её речь завораживала, а свойственные ей предрассудки — так и врывались в сознание, мешая ясно думать. Характер железный, то же самое можно сказать и про способность убеждать. Она всегда всем доказывала, даже когда не видела разницы между правдой и неправдой. Но Катцуки надеется, что его матушка расскажет всё доходчиво.       Он влетел внутрь дома, что-то быстро и путано бормотал под нос, скидывая портфель с плеча. Не отрывая взгляда от циферблата настенных часов, миссис Бакуго иногда смотрела на фотографию в рамке, убирая крупные слёз фиолетовым платком. Школьные годы давно прошли, но фотография хранилась из уважения к тому времени, когда её нашли. На ней было запечатлено несколько детей, которых усадили в круг во дворе школы. Среди них была девочка с родинкой с веснушками щеках и небольшими наивными глазками, которые девочка застенчиво прятала. Всё в её лице дышало юностью и чистотой. В пылу искреннего детского восторга она ни разу не подняла глаза от земли, и всё её хорошенькое лицо было обращено в залитую солнцем зелёную траву. Мицури говорила, что уже ничего не вернуть, но продолжала страдать. Пока она помнит Инко, она не умрёт.       Услышав шум в коридоре, миссис Бакуго шмыгнула носом. Катцуки пришёл. И стоило ему войти, так тут же все придуманные фразы в голове пропали. Видеть маму плачущей — это боль в области груди. То, каким взглядом она на него смотрела, поворачиваясь к сыну, было страстным и полным любви, а выражение её лица говорило, насколько она несчастна. Глаза женщины подернулись слезами, но она быстро их смахнула.       — Катцуки? Ой, извини меня, я же ничего и не приготовила.       — Мам, Деку…он пропал. Ты знала?       — Из… Изуку пропал?! Почему я узнаю об этом только сейчас?!

***

      Туман забивался в рот, выедал глаза. Отовсюду разило тухлятиной и тлением. В воздухе запахло кислым. Гнилым мясом, дохлыми животными и еще чем-то терпким, тошнотворно-сладким. Земля под ногами была затянута коркой высохшего ила, который цеплялся за ноги и противно скрипел под подошвами. Уже не оставалось сомнений, что они идут по кладбищу. Это было, как кладбище, которое раскинулось от горизонта до горизонта. Изуку сделал шаг назад и в сторону, чтобы не быть проглоченным туманом, и попытался оглядеться. Это место нельзя было назвать кладбищем в общепринятом смысле — вокруг не было надгробий, крестов или могил. Сквозь туман виднелись темные скалы и тёмное небо. Вокруг не чувствовалось никакого движения воздуха, не ощущалось никакого ветра, лишь туман и зловоние.       — Что же это? — спросил сам себя парень и вдруг понял, от кого исходит эта вонь. От него самого, собственного тела. Его руки были покрыты опарышами, на каждом пальце были гусенички, а изо рта — комья зловонного гноя, где копошились мелкие червячки. Мидория стал откашливаться, выплевывая эту мерзость. Он выдохнул, но вместе с гадостью в его легкие залетел ядовитый газ, отчего его дыхание стало заметно затруднено. Червяки снова появились у него во рту, словно в его желудке были отложены яйца, а вылупившиеся личинки ползли по пищеводу на свежий воздух. Изуку почувствовал, что теряет сознание, медленно опустился на колени. Он гниёт. Гниёт изнутри. Ещё чуть-чуть и гниение достигнет мозга. Туман, окружающий его, становится плотным и твёрдым, как панцирь черепахи. В голове словно взрывались бомбы, и чёрные мысли рождались в черепе, заставляя тело содрогаться от боли. И тут всё исчезло. Из мрака возникла комната с низким потолком.       — Он истощил свой разум в таких трудах, что в состоянии оценить лишь ее присутствие, ее вкус, консистенцию и даже частоту ее пульса. Другими словами, он не понимает, на что способен. Видимо, это дает ему право надеяться, но уверенность эта весьма ненадежна. — хриплый и усталый голос Шигараки прорезался сквозь шум в ушах, когда он с кем-то разговаривал. Томура говорил долго, и вдруг на несколько мгновений наступила тишина, потому что Мидория проснулся...