Все началось с проклятия

В течение нескольких дней Джеймс регулярно посещал мастерскую принцессы Шури, обсуждая детали предстоящей работы. Мысль о том, что вскоре он сможет самостоятельно получить доступ к магии и заменить потерянную руку, захватывала дух. Иногда эта идея настолько поглощала его, что он забывал о странной фразе, сказанной бароном в ответ на кокетство принцессы в их первую встречу. Шури провела тщательные измерения его оставшейся руки, после чего выстроила в зеркале волшебный контур будущего протеза. Этот контур служил одновременно и руководством для её работы, и своеобразной иллюстрацией для Джеймса, позволяя представить, каким может быть конечный результат. Он не переставал поражаться тому, что это в принципе возможно. Более того, принцесса уверяла, что, когда протез будет готов, он сможет управлять им, как живой рукой. Но прежде чем начать работу, следовало решить вопрос оплаты. Дворец Ваканды оказался поистине восхитительным. Как и в первый раз, когда Джеймс увидел Соковию, он был поражён уникальной архитектурой. Полированная плитка, живое дерево и искорёженный металл соединялись в гармонии, создавая неповторимую атмосферу. Это место не походило ни на один из дворцов или замков, что он видел раньше. Джеймс сразу узнал короля Т’Чаллу. Теперь он выглядел куда более сдержанным и величественным, чем в тот день, когда они впервые встретились в бане. В зале находились и другие члены королевской семьи. Леди-пантера, чья утончённая одежда подчёркивала её высокий статус, леопардовый фейри с хищным блеском в глазах и, конечно, принцесса Шури. Сегодня она выглядела непривычно некомфортно в сложном наряде, лишённом лёгкости, к которой Джеймс привык. Всё это окружение дополнял отряд стражников-пантер, облачённых в красное. Следуя примеру барона, Джеймс опустил голову в низком поклоне, пока король Т’Чалла не велел им подняться. После обмена любезностями стало ясно, что леди-пантера — это королева Рамонда, мать короля, а леопардовый фейри — его двоюродный брат, лорд Н’Джадака, представитель одного из высоких благородных домов. Когда все формальности были завершены, король начал разговор. — Причина, по которой мы здесь, — произнёс Т’Чалла, скрестив лапы на сложенных ногах. — Я дал разрешение этому молодому человеку получить достаточное количество Эфириума для создания магического фокуса. Это решение было принято по итогам голосования совета благородных домов Ваканды. — Решение было принято большинством голосов, для протокола, — произнёс лорд Н’Джадака, улыбнувшись уголками своей золотисто-жёлтой пасти. Его голос прозвучал с лёгкой насмешкой, заставив короля Т’Чаллу бросить на кузена выразительный взгляд. — Да, — спокойно продолжил Т’Чалла, — были те, кто не хотел предоставлять шанс ещё одному человеку. Одних поколебало поручительство барона, других — наша с сестрой гарантия вашей искренности. Королева Рамонда, держа осанку с королевским достоинством, поймала взгляд Джеймса и произнесла: — Совет оставил за собой право отозвать эту привилегию, если мальчик не окажется достойным дара. — Значит, вы хотите, чтобы Маленький принц доказал свою ценность? Вероятно, публично? — спросил барон, его голос звучал с ленивой уверенностью. Т’Чалла кивнул. — Я понимаю, что прошу о многом. Однако это необходимо, если завершённый магический фокус покинет пределы Ваканды. Считайте это формальной оплатой за материалы и услуги. Джеймс не раздумывал ни секунды: — Я сделаю это. Слова сорвались с его губ прежде, чем он успел полностью осознать, что говорит. Он знал, что магия опасна, если её использовать безответственно, и понимал, почему Вакандцы сомневались в нём. Но он не собирался становиться ещё одной ошибкой, вроде того колдуна, чья история ходила легендой. Барон и Т’Чалла обменялись взглядом, в котором сквозило нечто вроде удовлетворения. Однако выражение лорда Н’Джадаки говорило о неожиданности ответа Джеймса — кажется, его быстрая готовность удивила даже его. — Ваше рвение воодушевляет, — похвалила королева Рамонда, склонив свою увенчанную драгоценностями голову. — Действительно, — кивнул Т’Чалла. — Готовность пройти испытание — это хороший знак для совета. Вам, разумеется, будет предоставлено время, чтобы подготовиться к выступлению перед судом. После ещё нескольких вежливых формальностей Джеймс покинул двор в приподнятом настроении. Барон, как всегда, выглядел совершенно непринуждённым, но принц чувствовал, что ему крупно повезло. Оплата, пусть и сложная, оказалась вполне осуществимой. Джеймс также был уверен, что вся эта договорённость не могла обойтись без влияния барона — отсутствие контракта само по себе было необычным для фейри. Это стоило запомнить. В общем, это была потрясающая сделка. Позже в тот же день Шури принялась за работу. Она заранее предупредила, что изготовление базовых пластин из Эфириума займет не менее месяца — этот металл отличался сложным характером, требовал терпения и тщательности. Следующие несколько недель для Джеймса стали временем непрерывного обучения под руководством Барона. Наставник-фейри искусно заполнял дни юного принца уроками, которые готовили его к испытаниям, — магия должна была демонстрировать не только мощь, но и сдержанность. Оба эти качества были необходимы, чтобы доказать его достоинство перед судом Ваканды. Каждый день Джеймс усердно тренировался, постепенно привыкая к магическим приливам и отливам. Привычные заклинания, что некогда казались набором слов, обретали новую сложность. Барон научил его чувствовать накопление маны, распознавать её потоки и направлять их. Сначала Джеймс управлял воздухом — учился изменять его направление, создавая барьеры. Затем перешёл к земле: небольшие уступы поднимались по его приказу, хотя далеко не с той грацией, с которой это делал Барон. С водой дело шло легче — она отзывалась охотно, превращаясь в дождь, пар или острые лезвия, способные срезать ветки деревьев. Джеймс, смеясь, извинялся перед Соковией, шутливо представляя, как его дом опечалился бы из-за порчи зелёного друга. С огнём дела обстояли сложнее. Джеймс чуть не подпалил рукав своей туники, когда пламя вырвалось из-под его контроля. — Огонь требует либо твёрдой руки, либо соблазнительной мягкости, — заметил Барон, когда Джеймс наконец сумел погасить упрямый огонёк в жаровне. Он придерживался работы с другими элементами, решив пока не искушать судьбу. Когда прошёл месяц, Джеймс задумался, какова будет мана нового фокуса. Будет ли она течь, словно вода, или окажется твёрдой, как металл? Он знал, что вскоре найдёт ответы на свои вопросы. Несколько дней спустя Джеймс снова стоял в мастерской Шури. Нервы и волнение смешивались в его груди, пока он ждал, когда принцесса представит ему результат её кропотливой работы. На столе лежали завершённые пластины, и их вид захватывал дух. Эфириум приобрёл глубокий синий оттенок, напоминающий звёздное небо. Джеймс провёл пальцем по одной из пластин. Материал ответил лёгким свечением, будто радуясь прикосновению. — Это только начало, — сказала Шури с лёгкой улыбкой, наблюдая за его реакцией. Джеймс не смог скрыть восторга. — Это прекрасно, — тихо произнёс он, ощущая трепет перед магией, которая заключалась в этих пластинах. Шури рассмеялась: — Маленький льстец. Принц смутился, покраснев до ушей. Он вовсе не намеревался льстить — всего лишь сказал правду. — Независимо от его красоты, предстоит еще много работы, — продолжила Шури, указывая на металлические пластины. — Теперь нам нужно провести пробную примерку, прежде чем я начну соединять все вместе. Джеймс послушно стоял неподвижно, пока принцесса орудовала над ним, проверяя, как пластины будут прилегать к его культей. Верхняя часть конструкции должна была плотно охватывать плечо, создавая основу для всей конструкции. Это решение обеспечивало устойчивость и позволило бы направлять магию так, словно рука была его собственной. Еще один шаг к завершению. Закончив с примеркой, Шури легким жестом заставила пластины парить в воздухе, воспроизводя их положение на теле принца. Удовлетворенно хлопнув в ладоши, она улыбнулась: — Довольно просто. Теперь начинается самое интересное. Полный диапазон движений? Как будто это настоящая рука? — Да, пожалуйста, — подтвердил Джеймс. Шури кивнула: — Как я и думала. Соединить суставы и пальцы — занятие трудоемкое, но я с нетерпением жду, что из этого выйдет. Работа заняла еще целый месяц. Джеймс чувствовал беспокойство, наблюдая за каждым этапом создания магической конструкции. Ожидание он наполнил практикой: управление стихиями становилось для него все легче, за исключением огня, который оставался непокорным. Со временем он научился комбинировать элементы, создавая мощные эффекты, вроде ледяных шипов из замерзшей воды. Барон, казалось, был доволен его прогрессом. — Пройдет совсем немного времени, — заметил он однажды за ужином, — и ты сможешь приступить к снятию своего проклятия. Эта мысль заставила Джеймса замереть. Возможно, его путешествие действительно подходило к концу. Эта меланхолия подтолкнула его написать письмо брату. Стивен, как всегда, сразу понял, что принца что-то тревожит. — Кто сказал, что ты не сможешь поддерживать связь с фейри? — отозвался он в ответ. — Это просто не принято, — написал Джеймс. — Все так говорят. Да и отец твоей невесты не раз напоминал, что такие отношения ставят под угрозу союз. — Забудь о нем, — настаивал Стивен. — Мы с Валерией договорились: если это кого-то не устроит, значит, они не заслуживают нашей дружбы. Слова брата согрели сердце Джеймса, но он знал, что в реальном мире такие решения редко принимаются с легкостью. Их мир был далек от сказок: любовь и дружба редко побеждали экономику и политику. И все же, вернувшись домой, у него останутся воспоминания о фейри, дневник с записями о каждом уроке и магическая рука, созданная Шури. Иногда, подумал он, этого действительно достаточно.  

~~~

  Несколько дней спустя уроки Джеймса прервались в самый разгар, когда барон получил неожиданное послание. Пока фейри углубленно читал текст, его брови все сильнее хмурились. — Похоже, мне придется оставить тебя заниматься самому до конца дня, маленький принц. Это дело не терпит отлагательств. — Что случилось? — Джеймс не мог скрыть растущее беспокойство. — Это не обычный клиент, — коротко пояснил барон, пряча письмо в рукав. — Срочный случай. Обычно с такими ситуациями разбирается Озник, но он сейчас занят другим делом. Барон уже направлялся к двери, когда Джеймс внезапно выпалил: — Я мог бы помочь, сэр! Он захлопнул свой блокнот и, стремительно поднявшись, добавил: — Пожалуйста, позвольте мне помочь. Возможно, это был просто предлог, чтобы провести больше времени с фейри, но принц не позволял себе задумываться об этом. Барон остановился и задумался. — Знаешь, твоя помощь действительно может пригодиться, — медленно произнес он. Джеймс подавил радостный вскрик и, не теряя времени, побежал в свою спальню, чтобы переодеться. Барон настоял на том, чтобы он надел «свою старую человеческую одежду», хотя причина оставалась загадкой. Принц не стал задавать лишних вопросов — важность дела была очевидна. Несмотря на сложность, Джеймсу удалось найти достаточно подходящий наряд, хотя он заметно вырос за последнее время, и одежда слегка жала в плечах. Когда он вернулся, застегивая свободный рукав рубашки, барон одобрительно кивнул. Они сели в волшебную карету, а не воспользовались порталом — факт, который не ускользнул от внимания принца. Это означало, что их цель находилась не в деревне или королевстве фейри. Путешествие оказалось на удивление коротким благодаря магии, и вскоре Джеймс увидел через окно маленький фермерский дом, окруженный паровыми полями. Барон, заметив невысказанные вопросы мальчика, пояснил: — Запрос поступил от фейри, но пациент человек. Вот почему я обычно поручаю такие дела Ознику. — Это случай лорда Ричардса? — с легкой иронией поинтересовался Джеймс. Барон тихо усмехнулся. — Возможно. Подробности в письме расплывчаты, но одно подчеркнуто ясно: семья не должна видеть нас фейри. Джеймс вдруг задумался. — Подождите... а как же карета? Ваши рога? — Не беспокойся, маленький принц, — ответил барон, с легким взмахом руки. — Для любого, кто увидит карету, она будет выглядеть как самая обычная повозка. Что же касается меня… Он поднял руку к лицу и пробормотал короткое заклинание. Джеймс с восхищением наблюдал, как острые черты лица барона смягчились, его потусторонность исчезла, а рога стали невидимы. Даже одежда изменилась, превратившись в простой, но элегантный халат врача. Принц, глядя из окна, заметил небольшой сарай рядом с фермерским домом. Постройка выглядела куда лучше, чем сам дом, что было логично, если предположить, что основной доход семьи зависел от здоровья скота, содержащегося внутри. С виду это место ничем не отличалось от крестьянских усадеб, описанных в учебниках. Тем не менее Джеймса терзало любопытство: почему фейри заботятся о судьбе этой человеческой фермерской семьи? Карета остановилась перед домом, и Джеймс, первым выбравшись наружу, услышал скрип открывающейся двери. Из дома с облегчением вышла пожилая женщина в простой крестьянской одежде. — Ой! Слава богам, нам сказали, что доктор доберётся ещё не скоро! — произнесла она, подходя ближе. — Нам повезло, — коротко ответил барон, выходя из кареты. В его руке теперь оказалась простая чёрная медицинская сумка, которой раньше не было видно. — Пожалуйста, проходите, доктор… — пригласила их женщина, жестом указывая на дом. — Доктор Земо, — представился барон и добавил, указывая на Джеймса: — А это мой ученик, Бьюкенен. Принц коротко кивнул, стараясь не выдать удивления. Барон выбрал имя без единого раздумья, словно это была правда. Джеймс промолчал, следуя за фейри и женщиной в дом. Уже на пороге он заметил, что случайно коснулся рукой чего-то металлического. Осмотрев предмет, он узнал железные талисманы, напоминавшие те, что использовал лорд Ричардс. Всё становилось куда яснее. Джеймс украдкой встретился взглядом с бароном, получив молчаливое подтверждение догадки. — Простите, доктор, — начала хозяйка дома, заметно нервничая, — нам нечем вас угостить. Урожай был скудным, а наша корова позволяет доить себя только моему сыну. Принц сдержанно оглядел скромный дом и полупустую кладовую, прежде чем перевести взгляд на барона. — Не беспокойтесь, — заверил барон, голосом, исполненным профессионального спокойствия. — Моё дело — здоровье вашего сына. Где он? — Вон там, в спальне, — женщина вздохнула. — Григорий болеет уже больше недели. У него лихорадка, он почти ничего не может есть или пить. Я даже кипятила ему воду из колодца, как мне сосед посоветовал. — Есть ли ещё какие-то симптомы? — мягко спросил барон. — Кашель. Сильный, изнуряющий. Будто пытается откашлять всё, что у него внутри. — Кто-нибудь ещё в доме болеет? — О нет, только он, — вздохнула женщина. — Мужа давно нет дома — он уехал в соседний город искать работу. Джеймс слушал внимательно, вспоминая всё, что читал в книгах барона. Это походило на болезнь лёгких, опасную, если её не остановить вовремя. Кто бы ни сообщил фейри о мальчике, возможно, он спас ему жизнь. — Эти симптомы начались до или после того, как вы повесили это? — спросил барон, указывая на железный талисман у окна. Он не прикоснулся к нему, лишь указал жестом. — После, — призналась женщина с заметным смущением. — Соседка сказала, что какие-то мерзкие фейри проклинают людей. Боялась, что мой мальчик стал их жертвой. Я не верю в эти сказки, доктор, но подумала, что это может хоть чем-то помочь... Джеймс заметил едва сдерживаемое закатывание глаз барона перед тем, как он ответил: — Мм. Мне кажется, болезнь вашего сына может иметь более земное объяснение, однако я попрошу моего ученика осмотреть ваш дом на предмет чего-то подозрительного. Принц кивнул и взял предложенный бароном пергамент, прежде чем шагнуть через парадную дверь. Оставшись один, он развернул записку и прочитал инструкции: связаться с фейри, который привел барона за помощью, желательно избегая внимания местных, и выяснить больше о ситуации. Это было несложно. Джеймса также занимало, почему кто-то, утверждавший, что не верит, продолжал развешивать железные талисманы по всему дому. Места вроде королевства лорда Ричардса всегда таили в себе что-то тревожное. Он обошел фермерский дом, заметив еще несколько талисманов, висевших на окнах, включая второй этаж. Джеймс пришел к выводу, что фейри держались подальше от главного дома. Возможно, они не были так мощны, как барон, чтобы игнорировать влияние талисманов, и именно это могло быть причиной их обращения за помощью. Посмотрев в сторону сарая, Джеймс решил, что стоит проверить его следующим. Он осмотрелся, убедившись, что поблизости нет других людей, и незаметно прокрался в сарай. Как и ожидал, здесь не было железных талисманов. — Привет? Есть кто? — позвал он, останавливаясь, чтобы прислушаться. Медово-коричневая корова выпустила низкое мычание и вернулась к жеванию сена. — Я пришел с бароном, в качестве его помощника. Мы здесь из-за больного мальчика. — добавил Джеймс на Сильванском языке, продолжая осматривать сарай. — Железнокровный говорит на Истинном языке?! Может ли быть такое? — раздался пронзительный голос сверху. Принц поднял взгляд на стропила, но никого не увидел. — Да, я говорю на Сильване. Барон научил меня. — Он говорит хорошо.. — продолжал голос, не проявляя признаков появления, — Барон здесь? О, дорогая! Он не должен позволять другим железнокровным увидеть это, нет-нет — они верят, что именно я и он ответственны за распространение болезни! Эти железнокровные приносят железо, чтобы отбросить нашу благосклонность, о боже, о боже. Молоко стало прокисшим, и еще больше обвинений, которые будут распространяться не по нашей вине! Джеймс моргнул, немного потерявшись в манере речи этого фейри. Даже на Сильване они говорили с интонациями, больше напоминающими те, что встречались в фольклоре о фейри. Принцу это было знакомо — возможно, это были особенности местного диалекта. Что действительно было важно, так это то, что Джеймс должен был следить за этим фейри достаточно внимательно, чтобы понять, что тот знает. «Железная кровь» — это, скорее всего, люди. Если Джеймс правильно понял, местные жители обвиняют фейри в болезни. И хотя болезнь сама по себе была тревожной, казалось, что она затронула не только мальчика, которому они пришли помочь. — Не волнуйтесь, барон всегда осторожен. Можете рассказать мне больше о том, почему эти люди считают фейри виновными? — настаивал Джеймс, прищурив глаза, пытаясь разглядеть, действительно ли фейри находится на стропилах. — Железнокровные всегда говорят, что мы, фейри, непостоянны, привередливы и изменчивы. Но на самом деле именно они самые непостоянные! Эта железная кровь с серебряным языком пришла четыре сезона назад и произнесла ядовитые слова, превращая сердца людей, которые забыли, кто приносил им богатое молоко и урожай. Потом пришла болезнь, и яд снова ударил — добрые намерения обернулись подозрением, а серебряный язык сказал, что только железо может их спасти. И вот, когда молодой железнокровный заболел, он оказался в ловушке — ловушке, в которую не может попасть Тэтч Варпвид! Когда фейри завершил свои разглагольствования, Джеймс почувствовал, что теперь вполне понимает происходящее. Похоже, кто-то с аналогичными взглядами, как у лорда Ричардса, появился около года назад и запустил цепочку враждебных настроений против фейри в этом регионе. Принцу теперь нужно будет позже выяснить, в каком королевстве они находились, чтобы понять, насколько близко это к событию и провести необходимые параллели. Это странное и неожиданное распространение ненависти к фейри было как любопытным, так и тревожным. Однако главное было решить текущую проблему. — Не переживай, — уверил Джеймс скрытого фейри, — железные талисманы не достаточно сильны, чтобы удержать барона. Он поможет твоей «железной крови» и, надеюсь, убедит других снять эти талисманы. Внезапно фейри появились, перекатившись по стропилам сарая с восторженными возгласами. Это были маленькие, пухлые существа, одетые в темно-зеленое. Напоминающие скорее пирожных или томте, они выглядели совершенно не такими, как гномы, которых Джеймс видел раньше — совсем не шерстяные и пухлые, как дети. — Спасибо! О, спасибо! Тэтч этого не забудет! — вскрикнули фейри, ухмыльнувшись и низко поклонившись. Джеймс обеспокоился, что они могут упасть с неустойчивых стропил. — Как только молодой железнокровный выздоровеет, Рогатому Барону нужно будет просто обратиться к старому Тэтчу, чтобы тот вернул долг. Одолжение за одолжение, так ведь? Принц улыбнулся и с уважением поклонился в ответ, а затем покинул сарай. Возвращаясь к фермерскому дому, он заметил движение и повернул голову, успев увидеть, как кто-то с испуганным вздохом нырнул в кусты. — О нет, — подумал он. — он видел, как я разговаривал с фейри? Джеймс подошёл ближе к кустам. — Я видел тебя, — сказал он своим самым уверенным тоном. — Теперь можешь выйти. Маленькая девочка, лет десяти, неохотно вылезла из-за кустов. Она опустила голову и нервно теребила края своего простого крестьянского платья. — Мне нужно знать, что ты видела, — сказал принц, понимая, что нужно быть строгим, хотя ему было неприятно обращаться так с девочкой. Он мог бы подкупить ее, чтобы она молчала, если бы она что-то заметила. — Мама называет это подглядыванием, — пробормотала она, — говорит, что мне не следует так делать, но никто мне не скажет, если я этого не сделаю. Он начал с простого вопроса: «Ты здесь живешь?» — Нет, — ответила она, указывая на запад. — Я живу немного дальше. Видела твоих лошадей и повозку, видела, как ты остановился у дома миссис Рейснер. Я… пришла посмотреть. Джеймс вздохнул. Видимо, иллюзия маскировки не сработала, и они привлекли больше внимания, чем предполагалось. — Что ты слышала или видела? — спросил он. Девочка дернула ниточку на платье и пробормотала ответ: — Ты разговаривал с маленьким человечком, который живет в сарае. Джеймс сдержал вздох. Конечно, она это заметила. Ну что ж, теперь можно было быть откровенным — может, это поможет убедить ее не рассказывать. — Да, я был с ним, — признался он. — Я расспрашивал их о больном мальчике, который здесь живет… — Это не его вина! — перебила девочка. — Он ничего не сделал Григорию! Он всегда был очень добрым! Он даже помог мне, когда одна из кур сильно меня клюнула! — Я знаю, что они ничего не сделали, — сказал он успокаивающим тоном. — Всё в порядке. Почему ты решила, что я буду винить их? — Потому что все взрослые думают, из-за маленького человечка и леди с котенком все заболели, но это не так! — всхлипнула девочка. — Я верю тебе, — кивнул Джеймс. — И этот человечек просил нас помочь Григорию. Но мне нужно, чтобы ты хранила это в секрете. Хорошо? — Хорошо! — с радостью ответила девочка, улыбаясь. — Мама думает, что маленькие люди и котенок плохие, но я знаю лучше. Григорий показал мне. Так что если ты тоже с ними дружишь, я никому не скажу! — Молодец, — сказал Джеймс с одобрением. — А теперь иди домой, ладно? Девочка кивнула и убежала. Принц вздохнул с облегчением. Он встал, отряхнул одежду и вернулся в фермерский дом. Там крестьянка проводила его наверх, где ее сын отдыхал, а барон осматривал его. — Ну, как? Не нашел ничего интересного? — спросил барон, бросая взгляд на женщину. Джеймс покачал головой. — Ничего, сэр. Мальчик должен был поправиться через несколько дней, благодаря лечению фейри. На обратном пути в Соковию, когда они снова были вдали от посторонних ушей, барон задал более серьезные вопросы. Принц поделился своими догадками о странной манере речи фейри и встрече с девочкой. — Интересно, почему дети продолжают традиции в этих местах, — задумчиво произнес барон, постукивая по подбородку. — Кстати, насколько близко мы к королевству лорда Ричардса? — спросил он, после небольшой паузы. — Ммм, примерно 4-5 дней на лошади, — ответил фейри. — Почему спрашиваешь? — Что-то меня беспокоит в том, как распространяется эта риторика против фейри, — сказал Джеймс, нахмурившись. Барон тихо фыркнул. — Ты не единственный, маленький принц. Но твое замечание важно, и я передам его другим судьям для расследования. Джеймс гордился тем, что его вклад оказался полезным. Потеря этой части мира казалась неизбежной, но, по крайней мере, воспоминания о нем останутся с принцем. Ему нужно было просто сделать много хороших дел, которые можно будет вспоминать с любовью.