Сколько в тебе любви?

Умираем от любви.

По городу раскатился звук межтаймлайного перенесения, заставивший многих героев и злодеев обратить внимание на источник света в вышине. Некоторые даже биться перестали; так Стрэндж заметил, что не слышно раскатов грома, и не видно ярко-зелёного магического пламени, никогда не уступающего молниям, пронзающим его. — Вы слышите, доктор? — задал риторический вопрос Магнето, обративший внимание на задумчивость врага. — Один из ваших союзников уже принял поражение. Не пора-ли и вам вразумиться? Стефан свёл брови к переносице и сердито, чуть сжав зубы, проговорил: — То, что брат перенёс его не пойми куда, не означает поражение Тора. — он молниеносно поставил защитный барьер перед мутантом, решившим продолжить сражение.

***

Путь, пронёсший братьев сквозь несколько таймлайнов, кончился на центральной части Манхэттена в 2012 году, прямо в башне Старка. — Что ж ты не перенёс нас в свой... Этот... Иссгард? — прерывисто из-за учащённого дыхания, но всё так же басово спросил Тор. Одна его рука крепко держала молот за рукоять, другая настойчиво лежала на тазу младшего брата, а само тело прижимало того к стене. Она даже чуть потрескалась из-за натиска далеко не лёгких туш богов. — Будь благодарен, что я не оставил нас на поле брани. — язвительно ответил Локи, сильнее сжав свой посох. Старший заслонил собой свет, из-за чего сын Лафея почувствовал себя несколько уязвимым. — Ты бы предпочёл, дабы все смотрели? Тор нахмурился. — Я бы предпочёл, дабы ты закрыл свой рот, — брюнет притянул Тора к своему лицу за нагрудные доспехи. — и взял меня. Мьёльнир с грохотом упал на твёрдый пол, и по всему этажу прошла вибрация. Тор одной рукой сжал тонкую талию Локи и прислонился устами к его устам. Тонкие губы хранителя времени не пропускали язык брата в рот, что раздражало громовержца сильнее, чем невозможность прислониться ко лбу Локи из-за его массивного рогатого шлема. Одно движение рукой, и могущественное копьё бога историй испарилось, оставляя за собой зеленоватые искры. Лафейсон тут же обвил шею мужчины, привстав на носочки. Пряди Тора, вырвавшиеся из небрежного полухвоста, падали на идеально точёное бледное лицо Локи, щекоча его. Господи, тот даже улыбался в поцелуй. Не отрываясь от губ старшего, Локи вдруг открыл глаза и засмотрелся на смугловатые предплечья бога грома, что наполнены литыми мускулами, размером аж больше, чем голова самого Локи. Такое сравнение отдалось у него жаром в паху и ниже. Тор резко схватил правителя за бёдра и поднял, прижав к своему торсу. Он без труда пронёс его к барной стойке и усадил, предварительно спихнув все бокалы и спиртные напитки Тони. — Через некоторое время сюда прибуду я из прошлого. А затем Старк. — сказал Локи, удобнее устраиваясь на столе и прижимая к себе брата ногами. Он чувствовал возбуждение Тора даже через его латы и невольно вспоминал, как выглядит достоинство громовержца. Лафейсон видел его только однажды, когда братья были ещё подростками. Но даже тогда размер поражал. Маг надеялся... Не оплошать в их первый раз. — В таком случае, нам стоит быть шустрее. — ухмыльнулся Тор, предвкушающе поглаживая ноги младшего. В голове тут и там вспыхивали картинки с Локи на крепко стоящем члене, в совершенно разных позах... На щеках Тора выступили розовые пятна, такие же, как у Локи на шее. Одинсон потянулся к закинутой на плечо хранителя времени ткани, служащей и плащом, и верхним одеянием, но чародей остановил его. — Не забывая про подготовку меня, Тор. — Само собой, дорогой брат. Всеотец бережно перевернул брата животом на стойку и огладил упругие ягодицы, сжал. Локи инстинктивно выгнулся и сжал край стойки. Ему нравилось то, как Тор своими большими пальцами аккуратно (очень стараясь быть аккуратным) сдвигает его накидку вверх, поддевает зелёную ткань штанов и тянет вниз, открывая себе вид на то, за что его взгляд цепляется на каждом поединке. Локи нахмурил тонкие чёрные брови, прикусил нижнюю губу и напрягся, когда пальцы брата нащупали под анусом влажные складки и маленькое отверстие, истекающее той-самой влагой. Тор пошло улыбнулся и развёл складки в стороны. Бог историй тут же запунцовел и спрятал горячее от смущения лицо в сложенные руки. Блондин одной ладонью погладил бледную кожу открытой талии, а указательным пальцем другой медленно нажал на сжавшуюся мокрую дырочку. Локи чуть не всхлипнул, настолько ему стыдно. Стыдно от того, что он уже не юный Асгардский принц, вожделеющий своего привлекательного старшего брата атлетного телосложения. Не Асгардский принц, и уж тем более не юный. Но всё так же хочет сводного родича. Облегчает только тот факт, что Тор жаждет его не меньше. Доказательство тому — тёмное пятно на и без того темноватых штанах мужчины, которое Локи заметил ещё во время битвы. Кажется, они оба слишком легко возбуждаются. Чтобы удобнее касаться брата, бог грома снял рукавицы. Локи чувствовал себя немного беззащитным из-за невозможности видеть, что происходит сзади — чувство собственного достоинства (если оно у бога ещё осталось) не позволяло повернуть голову и взглянуть на свой голый зад, ласкаемый братом — но он переборол себя и более-менее доверился Тору. Тор же без стеснения поглаживал свой вставший член через штаны, плавно переходя от уже розовенькой попки до члена младшего брата (дырочку он, к счастью или к сожалению для Локи, проигнорировал). Громовержец надрачивал его, используя вытекающий из маленькой головки предэакулят как смазку. У Лафейсона из горла вырывались постанывания, которые он пытался скрыть. Но его уздечка такая чувствительная, что он не сдерживает громкий стон от сильного нажатия на неё. Тор от удивления приостановился, а Локи не хотел полностью унижаться, поэтому взбодрил брата насмешкой: — Не пойму, ты мастурбируешь себе, на меня, или мне на себя? Голос мага дрожит; он на пике возбуждения. — Всё вместе. — ухмылка на лице Тора так и не ушла. Доведя младшего чуть ли не до оргазма, Одинсон кончил удовлетворять его член и вновь потянулся к складкам. Тор столь напрягся, что в глазах его заискрились молнии, не предвещавшие ничего хорошего. Но Локи насторожен не меньше, аж дышать на время перестал. Его зелёный плащ спадает чуть ли не на пол, штаны держатся на щиколотках. Такое неловкое чувство, заставляющее устыдиться. Тор наконец решил попробовать вставить в лоно средний палец. Громовержец втиснул его плавно — из-за вязкой смазки внутри, наполняющей всю утробу. — А-ах... Первое в жизни йотуна проникновение туда. За всю его тысячу с чем-то лет неординарной жизни, он не позволял ни одному любовнику, ни одной, уж тем более, любовнице, хоть как-то взаимодействовать с его... Особенной частью тела. Будто специально он сохранял её нетронутой. Для брата. Ага. Одинсон сразу надавил вниз, с небольшой силой давя на стенку, вызвав у бога историй более короткий и громкий стон. Приятное тепло, о боже, громовержец уже вообразил, как оно будет обволакивать его толстую гордость. — Брат... — тихо позвал Локи, отвлекая Тора от его фантазий. — Скорее, прошу. Тор явно воспринял просьбу не совсем правильно. Возможно, Локи не имел ввиду молниеносно добавить в нерастянутое отверстие ещё два пальца и задвигаться в быстром темпе, по-настоящему тираня былые мягкие целомудренные стеночки. — То-о-ор! — закричал чародей, сдержавшись чтобы не врезать брату пяткой по подбородку — он бы определённо дотянулся. Острая боль мгновенно затрещала меж ног, и возбуждённый твёрдо стоящий кол выше вагины не мог перекрыть крайне неприятные ощущения. Кажется, словно Тору плевать. Может, он и делает это для вида независимого и правящего в их отношениях, но в душе бог наверняка глубоко сожалеет, что сделал младшему больно. Свидетельствует этому грустное выражение его лица. Всё-таки хорошо, что Локи этого не видит. Но сам Локи сейчас бьётся в конвульсиях, безрезультатно пытаясь найти выход из досадного положения. Хоть вагина и растягивается под натиском трёх пальцев, это крайне болезненно. Хранитель чувствует, что сейчас разрыдается. И чувствует, что из утробы выделяется что-то помимо смазки. Что-то жидкое, знакомое братьям с детства. Что-то, что всегда оставляет омерзительную багряную печать в воспоминаниях и истории. По правде говоря, Локи не думал, что Тор будет таким грубым в их первый раз. И маг пока не определился, нравится это ему или нет. Кровь текла необычно, покрывая собой пальцы Одинсона дюйм за дюймом. Оттого она попачкала и трясущиеся бёдра Локи. Лафейсон лежал на стойке со стеклянными изумрудными глазами, выжидая момента, когда брат прекратит неаккуратно ебать его пизду, уже окропившую сильную ладонь кровью. Даже язвить сил не было, надо же. А у Тора, казалось, вставал только больше от вида омрачённого скальда. Ему будто нравилось, как Локи истекает болью, и из него льются нескончаемые капли крови. Тор сцепил с его головы увесистые чёрно-зелёные рога и скинул на пол. Лафейсон испытал некое облегчение. Монотонное хлюпанье и болезненные постанывания прервал шум снаружи, из-за которого братья резко подняли головы вперёд. Их тут же окатило негодование. Чуть вдалеке, за окнами, не торопясь расхаживал... Локи. В камзоле, с завитыми на концах волосами. Выжидающий. Черты лица трикстера более суровые, костлявые. А глаза голубые, даже светлее, чем у бога грома. Нынешний Локи застыл, не в силах предпринять что-либо. Ажно боль поутихла. А Тору сегодня явно ударили по башке — он резко вынул пальцы (йотун чуть не вскрикнул, если бы Тор не зажал ему рот) и стянул с себя доспехи, оставшись в одной чёрной футболке, плотно прилегающей к могучему телу. Бог историй осмелился посмотреть на брата со злым недоумением, и как только за окнами послышался голос Старка и шаги по направлению ко входу на этаж, штаны Тора спали до наколенников, высвободив божественное естество. — Вот... Чёрт. Тор размазал по стволу кровь и смазку, показывая себя Локи во всей красе. Тот лишь молча наблюдал за тем, как член, похожий на огромную венистую дубину, покрывается его выделениями. Как громовержец сжимает своё достоинство, и ни один из его пальцев даже не соприкасается друг с другом. Как тёмная головка пульсирует, жаждующе выделяя прозрачный предэакулят. — Брат, они уже здесь... — тревожно прошептал хранитель времени, неотчётливо слыша разговор его из прошлого. — Я мог бы отравить этот таймлайн и сделать так, чтобы они оказались сейчас на крыше... — Отвернись. Локи послушался. Значит, будет весело. Тор сосредоточенно сдвинул одну половую губу и направил головку во влагалище. Исходя из реальности, а не из пошлых фантазий, бог грома, честно говоря, сам не представлял, каким образом он сможет вместиться в этой даже после растяжки узкой щели. Значит, младшему придётся ещё немного потерпеть. Пока брат настраивался, чтобы аккуратно вставить, Локи всем телом устало лёг на стойку, наблюдая за собой и железным человеком, в надежде, что они с Тором останутся незамеченными. В конце концов, Тор решился и кое-как ввёл половину головки. Локи сразу же свёл брови к переносице от опасливости. Блондин ввёл головку полностью, и ощущения стали чуть ярче. — Ммх... — тихо замычал Лафейсон. Стало будто даже приятнее. Тор двигался так, мало по малу входя глубже. На одной четвёртой от всего члена Локи даже тихонько постанывал от безумно медленных, растяжимых толчков. Ствол в ширину заполнял его полностью, но присутствовало ощущение, что йотун примет ещё что-то более... Выдающиеся. Одинсон умело старался держаться, но горячие стеночки, практически переставшие кровоточить, прекрасно обнимали его достоинство. Никогда так не было, чтобы девственная дырка принимала его почти целиком и полностью. Почти. — Придётся мне сильнее расширить твою женскую рану, брат. Громовержец обхватил талию времени. — Что? — малость напуганно переспросил Локи. Он повернул голову и большими глазами увидел, как Тор с силой сжал его пояс. Один внезапный пронзительный толчок выбил из лёгких скальда весь кислород. Болезненный крик сорвался с его покусанных губ. Старший сам чуть не заорал от того, как те-самые великолепные стенки сжали его, явно намереваясь разорвать чужой орган. Тони и Локи из прошлого тут же замолчали. На их лицах читалось недоумение и удивление. Перед тем, как они резко посмотрели в сторону братьев, бог историй на последнем издыхании повёл ладонью. Слабое зелёное свечение озарило их, и любовники как по волшебству исчезли. — Ты слышал? — Что слышал? — Крик вашего поражения. И всё пошло так, как должно было пойти. Локи скинул Старка с небоскрёба, тот испробовал Марка VII, и дальнейшее сражение проходило вне самого здания. Из пустоты доносилось ритмичное мокрое «чавканье». Так казалось, что из пустоты. Пока мерцание цвета киви вновь не показало истинного царя обители богов, трахающего самого скальда времён. — Ох...! — в который раз донеслось от Локи, царапающего деревянную барную стойку. — Тор! Брат! А! Ах! — Локи... Покоричневевшая кровь покрывала весь гигантский хуй, стекала на член Локи и яйца Тора. Она настолько облегчала толчки, что Тор быстро двигался как по маслу, не давая Локи перевести дух. Из-за неё движения и сопровождались хлюпающими звуками. Каждый раз, когда громовержец входил по яйца, выходил громкий шлепок. Таких шлепков было не меньше полусотни в минуту. Локи никогда не чувствовал себя более ужасно и одновременно восхитительно. Он ничего не мог поделать. Ни с собой, ни с Тором. Его магия, более того, его руки и ноги, были неподвластны ему. Раздирающая боль стала тупой, удовольствие только накалялось. Что больше всего напрягало хранителя времени — уж точно не то, что он истекает кровью. А то, что его ноги ужасно сильно затекли. Но так как он не может ими подвигать... Стоит просто переждать, пока брат достигнет кульминации. А брат улыбался. Скалился. Наслаждался своей победой в их длительном поединке, длящимся с момента, когда Локи возненавидел его. Тор выиграл, потому что заставил плута показать настоящего себя. Не вечно лгущего, со злым выражением лица и ненавистью ко всем девяти мирам. А такого, какой он сейчас. Покорный. Порванная вагина начала пульсировать и сжиматься — Локи скоро кончит. Его плоть уже не такая твёрдая из-за перевозбуждения и полученной боли, но всё ещё стоящая. Значит, и мужской части йотуна нужна разрядка. Одинсон задвигался ещё быстрее. Он намотал на кулак взъерошенные чёрные пряди и потянул на себя. — Ну давай, брат, выдерни мне все волосы, ну же. Тебе же так понравилось рвать меня. — прошипел сын Лафея. Тор зарычал и вбился в него особенно сильно. От с силой натянутых волос и измученной утробы секс с Тором начал казаться Локи пыткой. В один момент Тор, когда Локи из-за нехватки сил перестал издавать какие-либо звуки, треснул его по скуле, с целью "взбодрить". Удар не причинил боли, совсем нет. Но время лицезрело звёзды¹. А из ослабелых глаз его посыпались искры, как только Одинсон двинулся вглубь в последний раз. Его рёв чуть не оглушил, а тёплое семя наполнило лоно сверху до низу. Локи сам даже не понял, что тоже кончил. Его член совсем опал, оставив на животе белые вязкие капли, а... А к крови и сперме во влагалище добавился его эякулят. Тор без проблем вышел из брата, и разум его помутился. Он готов был прямо сейчас прикончить себя за то, что сделал с Локи. Вид раскрытой покрасневшей дырки, из которой вытекает сперма вперемешку со свежей порцией крови, сине-фиолетовые синяки на талии и немного на заднице вызывали у Тора ярость к самому себе. Бог резко развернул хранителя лицом к себе и усадил. Тот поёжился от неприятного ощущения между ног. Тору ещё больше захотелось избить себя. Ярко-зелёные глаза покрылись лопнувшими капиллярами; явно не первые маленькие прозрачные капельки текли из очей. Нос красноватый, а губы подрагивают. На изнеможённом лице ненависть так и прёт. Но есть и любовь. Это отчётливо видно. Локи знает, что заслужил это. Густые хмурые брови громовержца становились всё ближе к переносице, а глаза разбегались. Он провёл большим пальцем по синяку на скуле младшего брата, и брови его чуть сгладились. Тор чувствовал себя невероятно виноватым, потому что не сдержался. Он ведь всё ещё несёт за Локи ответственность, что бы тот не натворил... Каким бы лгущим ублюдком не был. Одинсон опустил взгляд, закрыл глаза и прижался лбом ко лбу бога историй. — ..Переборщил, Тор. — глухим осипшим гласом вымолвил Локи, улыбнувшись уголками губ. У него кружилась голова, и взгляд плохо фокусировался на брате. Сын Одина посмотрел ему в глаза, что свет любви наполнил искренностью, и почувствовал небольшое облегчение. Он сказал тихо и с улыбкой: — Сотри это из истории, если сможешь.