Петля и табуретка

Не успело и трёх секунд пройти с этой мысли, как Пик почувствовал, как его снова со всей силы бросили на пол. Пик хныкнул, дрожжа и жмурясь. И тут рука Джокера вновь схватила Пика за волосы, приподнимая его. Бах! Удар виском об пол. Бах! Второй. А за ним третий, четвертый и с каждым боль лишь сильнее пронзает голову пикового. А тот лишь пытается сдерживать крики, боясь того, что произойдёт если крик сорвётся с его губ. Сделает ли это только хуже? Подстегнёт ли это Джокера продолжать? Бить сильнее? Вероятнее всего. И тут, когда Пик уже потерял счёт ударов, а из глаз давно полетели искры, он почувствовал, как его отпустили. Мозг отказывался шевелить телом, конечности будто были сделаны из ваты. Но тут же Пик почувствовал, как его взяли за шкирку. Он не мог сопротивляться, чувствуя, как его поднимают. Джокер держал его так, чтобы тот смотрел ему в глаза. - Знаешь... Пусть руками я и не многое могу сделать... Но старые обиды я припомню. - На лице Джокера играла слегка игривая улыбка. Не успел Пик задаться вопросом, что именно он имеет в виду, как его вновь бросили на на пол. На этот раз, приземлившись на спину, он, кажется, боли даже не почувствовал. Но его будто разряд энергии пронзил, когда он почувствовал, как на его шею ложатся руки. Он начал пытаться вырваться, но пальцы лишь сильнее сжались на его шее. - О-отпусти! - Прохрипел Пик, сжимая запястья Джокера. Но он был слишком слаб, чтобы даже поцарапать его. - Ооо, нет, я в ближайшее время точно тебя не отпущу. Я хочу, чтобы тебе было больно. Хочу оставлять синяки на твоём теле, хочу видеть страдание на твоём лице. - Улыбался Джокер, говоря всё это в садистской манере. Пик хотел возразить, но он не смог ничего сказать. Горло болело, кислорода не хватало, а Джокер не хотел ослаблять хватку. И вот, уже спустя несколько секунд у Пика начало темнеть в глазах и чувства начали притупляться, Джокер резко ослабил хватку так, чтобы Пик смог дышать. Пик набрал полные лёгкие кислорода, взгляд прояснился, а из горла вырвался кашель. Слезы навернулись невольно и полились с новой силой. Но облегчение длилось недолго. Рука Джокера вновь переместилась с горла на волосы. И вновь его потащили. И... Пик уже просто не сопротивлялся. Просто ждал своей участи. Его успокаивала лишь одна мысль - скоро всё пройдёт... Скоро Джокер успокоится. Но не успел Пик успокоиться, как увидел окружение комнаты, в которую был затащен. Кухня... На Пика будто свалилась тонна кирпичей. Но не успел он толком испугаться, как услышал характерный звук открытия ящика и лязг железа. Сразу же после этого рука Джокера в очередной раз отбросила Пика в сторону. И он почувствовал металлический холод у своего предплечья. Тут же резкое движение ножа. Рука Джокера даже не дрогнула. Пик вскрикнул, чувствуя жгучую боль. По предплечью потекла струйка крови, пачкая алым цветом холод белоснежного кафеля. Пик лишь задрожжал от боли сильнее. Джокер лишь наклонился к Пику, сжавшемуся на полу, улыбаясь. - Я преподам тебе урок... Который ты навсегда запомнишь... - Сказал Джокер, проведя рукой по порезу на предплечье. Неглубокий, но всё ещё больно. - А если вдруг забудешь, то шрамы будут тебе напоминанием... Всего Пика пробрала крупная дрожь. Нет... В голове понравилось миллион мыслей и эмоций. Но хотел он лишь одного... Спасения. Но тут же нож снова рассек кожу Пика, но на другой руке и куда глубже. Пику понадобилась пара секунд, чтобы осознать ситуацию и найти себя кричащим от боли. Джокера, кажется, это лишь больше завкло. Садистская улыбка растянулась до ушей. Взяв Пика за шиворот, Джокер тут же рассек вдоль грязную пижамную кофту Пика. И после этого Пику даже секунды передышки не было дано. Джокер будто с цепи сорвался. За одним порезом сразу же следовал новый. И каждый был глубокий. Пик лишь кричал, захлёбываясь собственными слезами. Он просто хотел, чтобы это всё прекратилось. Не важно, как, лишь бы закончилось. - ПЕРЕСТАНЬ! ПЕРЕСТАНЬ, ПРОШУ! Я НЕ МОГУ! БОЛЬНО! - Только и мог сформировать Пик, надрывая глотку. А Джокер лишь хихикал, нависая над беспомощным телом своей жертвы, смотря ему в лицо с маниакальным наслаждением. Постепенно хихиканье переросло в громкий, сумасшедший смех, а тело пикового покрывалась всё большим количеством ран. На руках, на животе, на груди, на боках. И совсем скоро Пик сорвал себе глотку. Он мог только хрипеть, плача, чувствуя жгучую боль по всему телу. И самое худшее: он не мог это остановить. И, кажется, даже Джокер не мог бы себя остановить. Он был полностью погружён в этот процесс. Он искренне этим наслаждался. Тело будто двигалось само собой. Мольбы Пика уже просто не доходили до его ушей. Всё, что он осознавал - это лишь то, какое удовольствие ему приносить пускать Пику кровь. И вот, порезы становились всё глубже, Джокер становился всё ненасытнее и ненасытнее. Ему было мало. И вот, настал тот момент, когда последняя нить сдержанности Джокера провалась... Рука с ножом взметнулась вверх. Пик застыл в ужасе перед тем, что произойдет дальше. Время для него будто замедлилось. Джокер быстро опустил руку, готовый пробить Пику глотку... Пик зажмулся, ожидая худшего. Ожидая, когда боль пронзит его горло и все кончится... Но ничего не происходило. Пик медленно открыл глаза, дрожжа. Рука красного застыла прямо перед тонкой кожей. Лицо тринадцатого теперь не отображало ничего. Пик только взглотнул, не осмеливаясь произнести ни слова, чтобы не спровоцировать этого психа. Джокер оставался немодвижным ещё около секунд десяти, которые показалось Пику целой вечностью. Но в конце концов Джокер поднялся на ноги и резко бросил окровавленный нож в раковину. Пик невольно вздрогнул от звона железа. Но как только он попытался приподняться, Джокер снова схватил его за волосы и потянул в коридор. Красный след потянулся по белоснежному кафелю, затем и по паркету, пока в конце концов не оказался у каменных ступенек. Пика вновь потянули вверх, невольно ставя на ноги. И перед его глазами знакомые ступеньки, ведушие в его личную тюрьму. Лёгкий толчок в спину. - Спускайся. Не заставляй меня тащить тебя туда насильно. - Холодным тоном произнёс Джокер. Пик кивнул, зная, что выбора нет. Он медленно спустился и, открыв дверь, вошёл в знакомую холодную комнату с каменными стенами. Вот он и здесь. Истекает кровью, весь в грязных лохмотьях... Слышит, как дверь сзади него закрывается. Раздаётся щелчок замка. И вот, он вновь заперт здесь один... Один на один со своей болью... Пик просто снял с себя распоротую кофту и, подойдя к кровати на шатающихся ногах, бессильно упал на неё лицом, пачкая белоснежные простыни алыми пятнами.