Отброс

      Магос-генетор Колакс-Альфа-2 ни в коем случае не считал себя свободным от несовершенства человеческой природы, что было одной из многих причин того, что большую часть своей долгой жизни он посвятил решению этой проблемы. Впрочем, в отличие от большинства своих собратьев, Колакс-Альфа-2 не присоединился к бесконечному циклу процесса совершенствования своей природы путем приближения к идеалу Омниссии, избрав в уже далёком прошлом иной путь биологос. Долгие десятилетия понадобились для подтверждения и закрепления статуса магоса.       Каково же было его возмущение, когда в определённый момент он осознал, что все его изыскания, разработки и достижения были не просто отвергнуты, но заклеймлены как «находящиеся на грани ереси»! Жалкие, слепые ничтожества, неспособные даже отвести свои взгляды от давным давно проржавевших и сгнивших догм!       Тем не менее, несмотря на то, что теперь даже Фогелисты не желали больше иметь с ним никаких общих дел, Колакс-Альфа-2 не был заклеймлён еретехом — лишь подвергнут остракизму и потерял всякую поддержку Механикус в своих изысканиях. «Выполняй предписанную тебе функцию и не приближайся к грани — второго предупреждения не будет» — общий мотив ясно виделся в действиях вышестоящего жречества. Отсутствие официальной поддержки, тем не менее, не означало невозможности использования для своих исследований собственных ресурсов. Оставалось лишь только найти в предписанном ему ссылкой улье укромное место для дистанционно контролируемой лаборатории. Создать (ни в коем случае не приобретать по официальным каналам) необходимое оборудование, а также каким-то образом получить материалы для разработок. И всё это не привлекая внимания. Впрочем, как ни странно, особых проблем с лабораторией не возникло — улей Таррако на Каркиде IV был достаточно древним для того, чтобы без особых усилий скрыть в глубине тоннелей, залов и переходов на верхней границе подулья целый исследовательский комплекс — не то что одну лабораторию. Добыча и создание оборудования также не представляли особой сложности для магоса-генетора: богатые и власть имущие всегда имеют средства для оплаты его труда по омоложению и оздоровлению их отвратительно несовершенных организмов.       Проблему представляли лишь материалы для его изысканий: некоторые из них в лучшем случае находились в категории ксено-, техно- и просто ереси. Если добыча человеческого материала была налажена и отработана многочисленными незаконными формированиями улья Таррако, то материал внемирового происхождения приходилось добывать с помощью не гнушавшихся риска Вольных Торговцев и небольшой, но надёжной сети посредников. Невозможность обеспечения регулярных поставок с определённым уровнем качества совершенно не добавляла работе стабильности, что, к вящему неудовольствию магоса, негативно сказывалось на его душевном покое.       Как, например, в данный момент, Колакс-Альфа-2 вновь испытывал эмоцию, которую достойные лишь сожаления миряне могли бы назвать «разочарованием». Но они даже близко не подходили под это определение. По авторитетному мнению магоса, обычный, обделённый благословлениями Омниссии представитель Homo Sapiens не способен осознать всего объёма затраченных средств, материалов и усилий, направленных на достижение цели. И, как следствие — осознать всю глубину и комплексность его разочарования, вызванного анализом показателей последней телеметрии гестационного комплекса лаборатории. Телеметрии, анализ которой говорил об однозначном провале текущей итерации вследствие повреждения образца.       Анализ последних данных явно говорил как минимум о двух проблемах, которые требовали решения: 1. Необходимо пересмотреть конструкцию гестационного комплекса с учётом необходимости постоянного и полного контроля оборудования и показателей состояния образцов, с целью недопущения повторения инцидента. 2. Необходимо выбрать перечень дальнейших действий в отношении повреждённого образца.       Если с выполнением первого пункта приведённого списка Колакс-Альфа-2 особых проблем не предполагал, так как его выполнение зависело исключительно от собственных усилий магоса и материалов, уже доступных в улье Таррако механикуму его положения и связей, то по поводу пункта №2 магос имел определённые сомнения.       С одной стороны, на образец уже было затрачено значительное количество времени и ресурсов, в особенности труднодоступных ксеноматериалов — нет никакой гарантии того, что его каналам поставки, удастся снова добыть материалы как минимум аналогичного качества, учитывая их природу.       С другой стороны, образец был повреждён, причём повреждения были не механическими, но возникшими в результате, казалось бы, незначительного сбоя гестационного комплекса, который, тем не менее, имел более чем заметные последствия. Образец был несовершенен и не имел никаких шансов даже приблизиться к искомому магосом совершенству.       Решено. Продукт неудачной итерации будет уничтожен. Данные о процессе эксперимента, причинах и последствиях сбоя гестационного комплекса будут всесторонне изучены, после чего лягут в основу новой итерации. Разумеется, после требуемой доработки и модификации лабораторного оборудования.       Отметив и заархивировав процесс принятия решения в своих ячейках памяти, Колакс-Альфа-2 серией сжатых и зашифрованных ноосферных импульсов подал оборудованию своей лаборатории набор команд, в том числе на утилизацию дефектного образца. Пора было снова приниматься за работу. ***       Сознание вернулось в сопровождении пронзившей всё тело резкой боли. Попытка открыть глаза, хотя и оказалась технически успешной, на практике не принесла какого-либо результата: меня окружала непроглядная тьма, сопровождаемая ощущением невесомости. Спустя лишь пару мгновений пришла паника: моими последними воспоминаниями были молния, вспышка боли и падение в темноту. Я не мог определить, как долго я находился в этом состоянии — сутки, часы или мгновения. В голове лишь только одна мысль гремела паническим набатом: «Неужели ЭТО теперь будет моим существованием?». Совершенно некстати в дополнение ко всему в глубине сознания замелькали строки «The One» Металлики. «Блять, спасибо — это точно мне пом…»       Мои размышления были прерваны звуком («Хвала Вселенной, я могу слышать!») работы некоего механизма: гулкие ритмичные щелчки доносились до меня словно сквозь толщу воды. Не успев обрадоваться наличию у меня слуха, я ощутил ещё одно изменение окружающей меня действительности: горло пронзило ещё одной вспышкой боли, от которой в глазах заплясали зелёные искры — словно что-то похожее на дыхательную трубку было выведено без учёта моего «комфорта»; после чего чувство невесомости совершенно бестактно сменилось на прижимающее желудок к горлу ощущение свободного падения.       Падение в чистом виде не продлилось дольше пары секунд, сменившись тем, что точнее всего можно было бы охарактеризовать как «скольжение» по желобу или трубе: зрение по-прежнему отсутствовало, а конечности двигались как во сне — медленно и без обратной связи. Попытка закричать или хоть как-то подать голос оказалась провальной: ничего кроме невнятного хрипа не вышло.       Впрочем, скольжение по непонятному «аттракциону» долго не продлилось, снова сменившись сначала на короткий полёт по горизонтали с последующим падением на совершенно недружелюбно твёрдую поверхность, притом довольно прохладную. К моему так и не выраженному вербально недовольству («Сууукааа»), приданный мне импульс превратил падение в кувыркание по этой недружелюбно твёрдой поверхности, которое завершилось столкновением с, судя по моим ощущениям, стеной, после чего я снова потерял сознание. ***       Очередное пробуждение сопровождалось ноющей болью в левом боку, которым умудрился основательно приложился при падении, при этом левая рука почти не ощущалась — словно я её отлежал и не мог контролировать. Невероятно обнадёживающим дополнением к ситуации оказалось то, что всё-таки мог видеть: несмотря на то, что «картинка» перед глазами была довольно нечёткой, я понял, что в данный момент нахожусь в небольшом углублении по центру какого-то зала.       Освещение голубоватого оттенка давал невидимый с моего места источник света, расположенный вдоль основания стен. При этом, судя по всему, интенсивность свечения увеличивалась, вместе с температурой окружающего воздуха.       Стоп. Голубой свет и нарастающий жар?! «Я что, в грёбанной духовке?!» — промелькнула, мягко говоря, тревожная мысль, за которой проследовала короткая череда вспышек воспоминаний о недавнем «аквапарке». Чутьё каким-то образом подсказывало, что я находился всё же не в чьей-то кухонной технике, но скорее в чём-то напоминающем чрезмерно большую печь крематория. Ничего похожего на дверь или ещё какой-либо путь побега в данный момент не наблюдалось, впрочем, не уверен, что смог бы её определить: зрение по-прежнему не могло толком сфокусироваться на деталях окружения, а тело отказывалось подчиняться. Несмотря ни на что, особой паники не ощущал: видимо, неудачный побег от грозы, «ударные» покатушки по местным трубам и осознание себя в крематории перегрузили моё восприятие обстановки и взамен наделили каким-то «спокойствием обречённого».       «Что же, судя по всему, это…» — завершить эту невероятно глубокую мысль я не успел, ввиду изменения окружавшей меня обстановки. Если же быть более конкретным, дно углубления, в котором я находился, оказалось люком, в который я провалился при его открытии… ***                                                                                                                                                                                                       

За 18 минут до описываемых выше событий

— Ланто, ты уверен в этом? — раздался в полумраке голос одного на редкость грязного и заросшего субъекта. — Да не ссы ты, сведения точные, сам увидишь, — прозвучал голос не менее колоритной личности. — Я просто никак допереть не могу, с чего ты решил, что за этим переходом непременно будет что-то ценное? Он же не просто так уже под сотню лет стоит запечатанным! Да и эти шестерёночные знаки… Стрёмно мне как-то! — Скорт, я же сказал тебе: не ссы! Мы тут уже были вместе с Ларсом, упокой Император его душу, — оба человека осенили себя знаком аквилы, — далеко не ушли, но тут сразу видно, что добра за этой дверью немеряно! — Хабар — это всегда хорошо, но вдруг сюда уже понабежали гильдейские? Что тогда делать будем?! Сам же знаешь, я сейчас не боец, — сказал Скорт и помахал своей рукой в импровизированной шине из кусков металлолома и грязного тряпья. — Да ничё не будем! — щербато осклабился в ответ Ланто, — Ларс вместе со мной железяку вскрывал, а сказать никому больше не успел: загнулся от поноса кровавого на обратном пути. Нам же тогда конкретно вилы уже грозили за долги, да и Ларс уже тогда был болен, вот он и решил от отчаяния сюда лезть. Толком ничё не набрали, но даже этого мне хватило. — И в итоге о заветном люке знаешь только ты! А ничё так, толково, мне нравится твой ход мыслей! Ладно, давай подсоблю, — сказал Скорт, аккуратно снимая с плеча сумку с нехитрым инструментом ломательно рубительного толка.       Открытый ещё в прошлый визит люк поддался без особых сложностей, после чего пара «копателей» проследовала в его освещённый целыми дежурными лампами зев.       Углубившись на «безопасные» полторы сотни шагов внутрь, «копатели» остановились и, вооружившись монтировками, молотками и болторезами принялись за нелегкую работу по прикарманиванию всего не прибитого и демонтажу всего закреплённого. Впрочем, их груз в любом случае был ограничен относительно небольшой торбой (чтобы без особых проблем протискиваться через узкие места) да собственными карманами. — Всё, Скорт, давай сворачиваться. Как говаривал мой батя, «Жадность фраера сгубила», — спустя примерно десять минут ударного во всех смыслах труда сказал Ланто. — Думаешь хватит? — Хватит, точно хватит, — Ланто оглядел кучку непонятных, но точно чего-то стоящих небольших механизмов, помещенных в торбу, — тут одной проводки хватит на опохмел, курево и жратву — Может и на Дока хватит… — глядя на свою руку сказал Скорт. — Может и на него. Ладно, почапали. Думаю, что Горда будет довольна хабаром…       Пара люмпенов, с гордостью называющих себя «копателями», удалилась в направлении выхода, ещё не зная, что из-за вызванного ими скачка напряжения в крематории уровнем выше на восемнадцать секунд сбился таймер открытия люка для сброса отходов. Таким образом, люк открылся до выхода горелок даже на четверть мощности… ***

Возвращаясь в настоящее…

      Мой очередной «полёт» завершился падением на кучу чего-то, что было похоже на влажный и относительно мягкий мусор. Удар молнии, безумный «аквапарк», крематорий и три, нет, ТРИ падения подряд с сопутствующими ушибами полностью перегрузили моё многострадальное сознание, вследствие чего я просто лежал на спине с закрытыми глазами не в силах даже пошевелиться.       «Заебись… Всякое бывало, но так хорошо — в первый раз!» — вспомнилась весьма подходящая моменту фраза из одной старой игрушки.       Сложно было определить, сколько времени прошло с момента моего финального приземления: по ощущениям от пяти до десяти минут.       «Так, ладно. Давай потихоньку проверим, как там родная тушка» — в голове промелькнула на удивление здравая мысль.       «Слух? — вроде в порядке» — я весьма чётко различал звук капающей недалеко жидкости и работающих словно в соседнем квартале механизмов.       «Зрение? — картинка была мутной, — присутствует… В каком-то качестве». Деталей было не разобрать, но судя по всему я находился в каком-то помещении примерно двадцать на двадцать метров и с потолком около пяти метров высотой.       «Конечности? — ноги вроде в порядке: пальцы сгибаются, мышцы напрягаются».       «Руки? — бля…» — если правая рука «штатно» чувствовалась от кончиков пальцев до плеча, то пальцы левой отказывались подчиняться. Приложив некоторое усилие, поворачиваю голову влево с целью осмотреть проблемную конечность… «…» — неверяще смотрю на отсутствующие пальцы. А также на отсутствующие кисть и предплечье. Левая рука заканчивалась аккуратной культей чуть выше локтевого сустава. «Пиздец…» — раздался мой хрипяще-свистящий голос, «…голос в наличии», — в то же время машинально отметило сознание.              С трудом оторвав взгляд от левой руки, продолжаю осмотр своего тела, лишь для того, чтобы обнаружить факт того, что оно явно отличается от того, к которому я привык за тридцать с лишним лет, начиная с куда более субтильного телосложения, иных пропорций, отсутствия привычного «элемента экстерьера» и заканчивая наличием небольшой, но уже оформившейся груди. В дополнение ко всему, мои ноги, руки, живот и грудь покрывало что-то подозрительно похожее на татуировку в виде нехитрых прерывающихся полос примерно в два пальца шириной, шедших поперёк тела. При этом руки и ноги были дополнительно «украшены» изображением обвивающих их цепей. «Надеюсь, что хотя бы лицом я не похож на какого-нибудь Моргенштерна…» — подумал я оглядывая себя. «Получается я теперь однорукая женщина… Девушка, или даже подросток, если общий тонус кожи и размер груди меня не обманывает. «Осталось найти деревянную руку, попугая и бриг — и буду гордой пираткой» — это было странно но разум почему-то не спешил скатываться в истерику. Защитный механизм? В голове царила лишь вселенская пустота и спокойствие.              Тем временем, мой взгляд сам собой перешёл с осмотра своего нового тела на окружение, застопорившись на стене напротив меня. Выполненный белой краской, на стене гордо раскинул свои крылья полустертый временем крайне характерный двуглавый орёл, у которого лишь одна голова была зрячей. Под орлом той же краской была выведена надпись незнакомыми символами, что мгновением спустя сложилась в слова: «…ортировочный узел №6…f1…/2b; улей Та…р…ако». Неверяще, я смотрел на освещённого неяркими потолочными лампами орла и в голове моей гудела лишь одна мысль: «Имперский орёл. Вархаммер. Мне пизд…»