Обратная сторона жизни

Не открыть дверь сестре было бы некрасиво, но так он и сделал, как только та будто выросла из под земли у него под дверью. Он запер дверь на замок, скатившись по ней спиной и сел на пол. Саша что-то кричала, словно он слушает ее сквозь толщу воды. Брюнетка, с крашенными локонами и челкой настойчиво просила войти. Будь здесь Джон... Стоп. Тот самый Джон? Откуда он его знает, ни разу ведь не виделись. И Лололошка старается встать, хватается за ручку в надежде взобраться по ней вверх. Соскользнула рука, и Саша, чуть не пробив ему голову ногой, упала рядом. Сумка приземлилась аккурат Ло на голову, будто туда и целилась. Сестра вцепилась пальцами в рукава его кофты, сжала до хруста костей его руки. Больно.. Она согнулась при счастливом заливистом смехе, привстала и помогла встать Лололошке. — Привет. Как давно мы не виделись, да?— Саша оглядела его с ног до головы, заключив вслух — ты изменился, хм, но тебе подходит. — и поминутно ее лицо сменяло настроение, то улыбкой, то хмурым выражением. Как только Лололошка встал, он закрыл дверь, из нее дул ветерок, а дождь подскакивал, прямиком на порог капая. А вот Лололошка, не хотя заговорил, что сестра и изменения в голосе успела подметить, но решила промолчать. — зачем пришла? — Ло установил зрительный контакт с ней. — Александра, не молчи. — предупредил парень, пока сестра отвернула голову, снимая мокрый плащ. Развернувшись к нему обратно, девушка поджала губы и сложила руки друг на друга, стуча носком ботинка о деревянную половицу. — я тебе не Александра, мы брат и сестра, вообще-то ! Почти ровесники— возмущалась та, пока Ло ей не напомнил у кого она дома, и как именно попала к нему, а если быть точнее — вломилась. — да я хотела поговорить с тобой, Лололошка! — топнув ногой крикнула, — ты же наверняка знаешь куда делся Джон. Неосознанно,он в свою защиту сказал то, чего она никак не могла ожидать от старшего — я не знаю кто этот ваш Джон, но он уже изрядно побесил меня. Так что потрудись объяснить, кто это. Саша замерла, в глазах помутнело и она дернулась, будто ошпаренная кипятком подскочила, а локоны ее закрученные в завитки взвились и подпрыгнул в воздухе. Брови нахмурила насупившаяся девушка, глазища ее бегали, широко раскрытые, дрожали руки, пока пальцы вовсю пытались расцепиться, снять себя с рукавов кофты брата, отпустить его наконец. Она понимала, что отпустить его рукава — значит отпустить его вовсе, Саше не хотелось бросать его, и не хотелось чтобы бросили и ее. Ее просят отпустить брата. Отпустить брата — забыть о нем, забыть о Джоне. Это несчастное мироходчество заставило ее потерять всех. Конечно мать и отец состарились и терять их было уже почти как держать лишний груз на воздушном шаре, и родители это тоже понимали, не препятствовали отчуждению дочери, Саши, которая с облегчением вздохнула после сброса балласта. Родители наседали на нее всю ее жизнь, только поняв какую ошибку они совершили, смерть подобралась быстро, и скоро забрала их под уже свою опеку. Братья же, Джон и Лололошка, первый младше них с Ло, отпустили ее, решили, пусть сама строит свою жизнь. Саша была благодарна тому Лололошке, и тому Джону, спустя много лет разлуки приехала навестить семью. Как оказалось, без нее многое произошло. А Лололошка, или Ло, чуть более отдаленный от них с Джонни, ведь он таки старший, и всё такое, совсем изменился. Милый, нежный и заботливый Ло, всегда готовый помочь, никогда не грубивший никому и ничему, куда он делся? На смену ему пришел нелюдимый и холодный, как северный ветер. Снег замел его всего, а в суставах засел холод, скрипучий, сквозняком ходил он, да всех распугивал. Саша тайком выслеживала его несколько часов на дню, и подгадывала когда лучше заявиться. — Ло, ты правда не помнишь Джона? — отчаянно пыталась вразумить себе что это не правда Саша. Темно-синие глаза уставились с упрёком. — да сколько тебе повторять, Саша — стукнул по-лбу себя он — я знать не знаю кто этот твой Джон— на последнем слове, то есть имени, он скривился, почему-то отвращению от этого имени не было предела. Ком в горле заставлял сжиматься, кривлять лицом, с попытками выплюнуть. Он закашлялся, и кашлю не было конца, не знал он границ. Сестра было подумала, что случилось, присела близко к нему, не трогая, невесомо касаясь плеч и рук, ветром, запястья лишь сжимая, с немой поддержкой, с волнующимся взглядом. Терла кожу под пальцами, разогревала, тепло спрашивая — плохо? Плохо? А так лучше? — она постучала по спине, легонько. Выплевывая сгустки крови он прекратился, жгучий, будто заставивший выплюнуть лёгкие. Лололошка в охапку сгреб Сашу, обняв тем самым. Горячо, любимо. По-родному, по-домашнему. Пока Саша возилась с чайником, гремела в уголке помещения, отдаленно напоминавший кухню, посудой, Лололошка лежавши на своих руках, на столе, выглядывал из складок белой одежды. Носик его окрасился в розовый, как и скулы, от лёгкого смущения. Она поставила перед ним чашку, горячий пар изящно извивался в воздухе, улетучиваясь к потолку. Цокнули каблуки, отчётливо выделявшихся из ее вида сапог кожаных, они были ярко красными. Она положила свои плащ и платок на спинку стула, оставшись в одной изумрудной вельветовой водолазке, да приталенных черных брюках. Брат ее лучше рассмотрел, и приметил чудесные самодельные серьги в виде голубых цветов, спросил — сама сделала серьги? — зевая, и прикрывая рукой рот. Та улыбнулась слабой улыбкой, — моя ученица Рокси. Лололошка удивлённо захлопал глазами, уже громче говоря «так ты учительница?!», Саша лишь кивнула, садясь на стул поблизости и укладывая голову на ладони.