Кровь и магия

Пятница, 4 июня, 12:33       В воздухе было накурено, и горечь табака оседала на их кожу, смешиваясь с соленым потом. Окна кабинета были завешаны плотными шторами, но под потолком горела светодиодная лента, заливая два полуобнаженных мужских тела красным светом.       Твердый член Криса потерся о чужое бедро, когда он спустился ниже, исследуя горячим языком грудь Со, задевая чувствительные соски и играясь с пирсингом. Тихий стон разбавил тишину, и Бин толкнулся бедрами, чтобы потереться о голое тело Чана хоть чем-нибудь. Они снова слились в поцелуе, грубом и кусачем, потому что им обоим нравилось как саднят губы после этого. Со не сдержался и впился губами в шею парня, вырисовывая языком узоры. Крис затрясся и зашипел как дикий зверь. Несмотря на то, что был рабочий день, и где-то сидели посетители, этим двум было абсолютно наплевать. Как и то, что дверь рабочего кабинета не закрывалась на замок. Оставалось надеется, что их партнеры и коллеги по совместительству их прикроют.        — Бинни… Давай попробуем кое-что новое…       И как он согласился на эту авантюру, Чанбин не знал. Но с Крисом он готов был даже спрыгнуть в пропасть. Револьвер блеснул в красном свете. Со видел его несколько раз в руках Чана и на его поясе, когда они ходили на разборки. Медуза М47, черный и красивый, всегда завораживал глаз, хотя стреляли из него при нем всего пару раз. Любовь в огнестрельному оружию, видимо, передалась Чанбину половым путем от Криса. Но он ничего не мог поделать с собой, когда смотрел на руки Чана, чистящего и натирающего пистолет. От такого зрелища кровь приливала куда не надо.       Ловкие пальцы Криса вытащили барабан, и он высыпал пули прямо на пол. Они со звоном тут же закатились под диван. Парень подмигнул, облизывая губы. От этого дерзкого взгляда и языка, внутри у Со скрутился узел, заставляя член стать еще тверже. Но когда Чан, не отрывая взгляд провел языком по стволу пистолета, Бин разбился, чтобы собраться вновь и издать хотя бы слабый писк.       Он был растянут и готов. Смазка вылилась немного, когда он сжался, видя приближение оружия к нему.       Холодный ствол скользнул по разгоряченной коже, пока Чан другой рукой игрался с его проколотыми сосками. Все это было так чересчур, что Со издал неровный, но протяжный стон.       — Облизни еще раз, — хрипло прошептал Бин, умоляюще смотря на Криса.       Его тихий смех и ловкий язык, кончик которого нырнул в дуло — все, что было нужно, чтобы тело начало трясти. Такого дикого желания у Чанбина еще никогда не было. Подумать только, его сейчас выебут пистолетом, а он и рад.       Чан снова втянул его в поцелуй, пока рука с оружием скользила по напряженному члену. Со казалось, что сейчас или выстрелит его член, или разряженный пистолет. Холодный ствол приблизился к его смазанному входу, выбивая из легких воздух, а из головы все мысли. Он почувствовал как в него входят и задышал часто и беспокойно.       — Тише, детка. Дыши. Все хорошо, — грубо прошептал Крис, и его темный взгляд следил как ствол исчезает внутри Со. Он чуть ускорился, и Чанбин вздрогнул, а затем высоко застонал, сам насаживаясь на пистолет.       Комната закружилась, когда Крис одной рукой трахал его пистолетом, а другой взял его напряженный член. Большим пальцем он растер смазку по головке, пока Чанбин стонал и умолял быстрее и сильнее. Он растворился в моменте как сигаретный дым, и ему уже было все равно, что окажется внутри. Лишь бы Крис был с ним.       — Детка хочет жестче? — спросил Крис, сжимая основание члена.       — Да, пожалуйста…       Пистолет улетел куда-то в сторону, совершив долгий скользящий путь по полу под стол, и вот уже Банчан вошел сам, да с таким темпом, будто пытался выбить из Со всю дурь. Насчет дури было непонятно, но вот пронзительный стоны выбивались точно. Это был не секс, а что-то неконтролируемое и бешеное, уносящее обоих дальше из этой комнаты. Чанбин почти не мог сфокусировать взгляд, но порой сквозь пелену удовольствия вылавливал детали: то капля пота, бегущая по груди Криса, то его нахмуренные брови, по которым хотелось провести пальцами, то руки, которые с силой сжимают большие бедра Чанбина.       Возможно, Чану не надо было унижать кого-то и ставить на колени, чтобы чувствовать удовлетворение. Но он любил опасные игры, которые заходят за грань. Иногда ему нравилось кусать до синяков, но чаще всего — связывать. Да так, чтобы руки у партнера становились холодные и белые. Он хотел видеть, как гримаса боли и удовольствия искажает лицо любовников, но никому из них он не мог навредить по-настоящему, потому что боялся. И в душе Банчан знал, что однажды он сможет взять нож и выпустить чью-то кровь, чувствуя ее тепло или трахать кого-то уже заряженным пистолетом.       Со кончил первым, но Чан не отставал, рыча и заливая сперму внутрь, наполняя нутро жаром и пульсацией. Они оба не видели друг друга из-за потемневшей картинки в глазах. Потребовалось время, что прийти в себя и встретиться взглядами, наполненными безумием. Они еще немного лениво поцеловались, когда лежали рядом, но на этом силы окончательно покинули обоих.       И в этот момент дверь кабинета тихо закрылась, оставляя двух парней переводить дух.       Джисон заперся в кабинке туалета, трясущимися руками сдергивая с себя штаны вместе с нижним бельем. То зрелище, которое предстало перед ним мгновение назад не просто заставило член встать. Хан едва позорно не заскулил, едва не заполз в кабинет на коленях, едва не начал умолять сделать с ним что-то подобное. Виски пульсировали, а перед глазами плясали точки. Стоило ему кончить прямо на пол туалетной кабинки, обливаясь потом, как в дверь постучали. Сердце испуганно замерло и почти уже отказалось работать снова, когда Джисон что-то проблеял.       — Ты в порядке? Феликсу нужна помощь на кухне, пока я за прилавком, — раздался голос Чонина, и маленькая тень от его тела мелькнула в проеме между дверью и полом.       — Я уже иду, птичка, — отозвался Джисон, прижимая голову к холодной стенке и натягивая одежду. Эти ребята точно сведут его с ума.       Хану пришлось трижды выпить холодный лимонад, чтобы окончательно прийти в себя. Феликс никак не прокомментировал его состояние, но периодически хитренько улыбался, особенно, когда на кухню заглядывали Чанбин или Крис. Вечно блонди все понимает. И естественно, когда это совсем не надо.       После работы они все вместе решили перекурить на заднем дворе, чтобы составить планы на выходные. Чонин напросился в гости к Ликси, потому что у того удобный стол, на котором можно спокойно рисовать чертежи для сдачи долгов. Хотя все прекрасно понимали, что дело не в столе, а в куче выпечки, которую Феликс делает каждому гостю. Чанбин не выдержал и тоже решил переночевать с ними. Чан отказался, ссылаясь на необходимость делать закупки.       — Я пойду на разведку сегодня, — отозвался Джисон, кидая бычок в банку с водой.              — Это из-за банды? — строго спросил Банчан. Он повернулся к парню, осматривая его с головы до ног. — Одевайся теплее.       — Лето ведь!       — Только начало, ночью еще холодно, — рыкнул лидер, заставляя Хана вжать голову в плечи. — Что касается банды этого парня с лентами…       Внутри у Джисона все скрутилось в двойной узел. В последнюю неделю то на территории банды Банчана, то на территории банды Минхо кто-то начал чаще делать подлянки. Особенно много было плакатов с угрозами и нелицеприятными картинками. Джисон не знал, кто делает это, но планировал выяснить, пока конфликт не вылился в разборки стенка на стенку. Однако, он мог полагать, что ни одна из банд не участвует в этом.       Грамотный план выстроить не удалось, потому что без разведки Хана сказать что-то было трудно. Решили разойтись по домам и ждать новостей. Чан вызвался отвезти всех к Феликсу, поэтому Хан смотрел, как они со смехом залазают в машину начальника. Легкая улыбка тронула обветренные и потрескавшиеся губы. Вскоре Джисон вырулил за угол дома и начал слоняться по улицам, как в старые добрые времена, когда он был совсем один. Хотя, конечно,       Хан Джисон никогда не был один.       Банчан оказался прав — ночь оказалась холодная, и Джисон сто раз пожалел, что не надел хотя бы рубашку, которую предлагал Чонин. Ветер пронизывал до костей, но уходить с удобной точки не хотелось. Этот пустырь за домами он нашел еще весной, отсюда хорошо была видна та часть города, где сходились территории двух банд. Иногда Хану нравилось просто смотреть как слоняются туда-сюда люди и думать о том, какую жизнь он мог бы иметь, если бы не был таким пиздаболом. Наверное, счастливую.       Когда спишь спокойно, а не подскакиваешь ночью в страхе, что перепутал места. Когда не чистишь смс на телефоне, и можешь открыто отвечать на звонки. Когда не врешь постоянно.       Не врешь.              Не врешь.       Джисон дернулся, открывая глаза. Даже под шквалистым холодным ветром он умудрился задремать. Почти севший телефон показывал час ночи. На экране высветилось несколько сообщений. Его спрашивали как дела, придет ли он домой и не замерз ли. И спрашивали его сразу несколько разных человек. Он решил не тратить заряд батареи и спрятал телефон обратно в карман штанов. Парень обхватил себя руками, выдыхая и прикрывая глаза, которые почему-то начало жечь. Неужели Джисон собирается плакать? Он любил сделать это иногда, особенно, когда был целиком. А сейчас была как раз такая ситуация, поэтому парень мог позволить себе слабость. В носу захлюпало, и Хан удивленно открыл глаза и выпрямился. Он еще даже не настроился на меланхоличный лад. Все понятно — заболел. Банчан убьет его… Да и не только он.       Дорога домой казалось длилась вечность. Ночные улицы спальных районов были тихие и пустые. Фонари изредка трещали, хотя и они работали не все. В одной из квартир на первом этаже было открыто окно, и Хан стал невольным свидетелем ссоры. Джисон краем глаза заметил незнакомца, выныривающего из-за угла дома и пряча лицо под капюшоном. Хан нахмурился и смотреть в след толстовки с изображением змеи на спине. Он еще никогда не видел такую банду. Да и банда ли это, может чувак просто тащиться по змеям.       Хан завернул за угол и замер. Между двумя стенами домов, стоящих друг к другу близко был протянут белый плакат. На огромном листе был он — стоял на коленях и его грудь заливала кровь. За одну руку его тянул Банчан, злобно поглядывая в сторону. А вот за другую руку…       Страх приковал его к земле, пока внутренности плясали, готовясь вырваться наружу. Он блеванул прямо себе в ноги, чувствуя как жар хватает голову в тиски. Может, плакат лишь частью его воображения?       Джисон выбежал обратно на улицу, лихорадочно выискивая глазами того парня, но никого не было. Даже ругающаяся парочка затихла, закрыла окно и выключила свет. Будто испугалась не хуже Хана. Он вернулся обратно, стянул плакат и дрожащими руками поджег его своей зажигалкой. Пламя тут же осветило его бледное лицо с бусинками пота на лбу. Было холодно, но Джисон не чувствовал этого. Он плохо помнит как поднялся в квартиру, и как свалился прямо в руки Сынмина. Хан лишь обрывочно помнит их разговоры.       — От него пахнет гарью…       — Звони врачу…       — Я сам уколю, держи его…       — Джисони, милый, очнись…       И так далее по кругу. Голоса его парней слились в один белый шум, который периодически прерывался жаром огня и криками о предательстве. Иногда он чувствовал чью-то холодную руку на лбу, слышал чей-то шепот и ощущал мягкие поглаживания по телу. Вскоре, вся эта психоделическая карусель закончилась, и Хан провалился в сон.       Суббота, 5 июня, 20:43       В дверь постучали, и Минхо соскользнул со стола, направляясь в коридор. Дверь со скрипом открылась, и незваный гость, как и сам Ли замерли.       — Хо?       — Что ты тут делаешь?       — Парень, несмотря на его широкие плечи и грозный вид, переминался с ноги на ноги, растерянно смотря на Минхо. Он потряс пакетом и передал его.       — Принес Джисону фрукты…       — Джисону?       Они оба замолкли и снова посмотрели друг на друга поражено, будто виделись впервые. Еще никогда из их уст не было произнесено этого имени. Да никто и не знал, что оно настолько связывает их. Минхо покачнулся вперед, не зная, что делать и что спросить, поэтому просто прошептал:       — Малыш…       Но гость уже бежал по лестнице вниз, оставляя за собой запах кофе и фруктов. Вскоре послышался удар входной двери. Минхо смотрел ему в след, пока Хенджин удивленно не выглянул в коридор. За ним появился и Сынмин.       — Кто там был?       — Курьер. Я заказал Джисони фруктов. Он уже пришел в себя? — Минхо закрыл входную дверь, заглядывая в пакет и стараясь сдержать дрожь в руках.       — Да, вопит во всю и не дает сделать второй укол, — улыбнулся Хенджин, хватая Минхо за руку и затягивая в комнату. Сынмин толкался с другой стороны.       Пока Джисон ворочался в кровати, дрыгая ногами и вереща о том, что они все палачи и мучают его, он даже не представлял, что две его жизни ссыпаются в одну. Паззл, отчаянно складывавшийся несколько месяцев рассыпается и ведет Хан Джисона в точку невозврата.