Зайти за черту

Солнечный, едва ли ветреный день - самое настоящее благословение для середины апреля. В такие дни Маргарита объявляет 10% скидки на алкоголь в Кошачьем хвосте; Сара, заручившись помощью детворы готовит прекрасное сливочное мороженое; та самая детвора, сняв в тайне от родителей сапоги, плескается в фонтане под яркими лучами ещё утреннего теплого солнца; а владелец величайшей во всем Тейвате винодельне - господин Крепус Рагнвиндр, или же его несменный бармен - Чарльз, бесплатно наливают в свое таверне наивсвежайщий виноградный сок из первого после зимы урожая винограда, заслуга селекционеров из Фонтейна, которые вывели зимующий сорт этой чудесной ягоды. Именно в такие дни хочется отбросить все свои заботы и рвануть из города - плескаться и купаться, наслаждаясь, пока еще, холодными волнами Сидрового озера, пока сверху тебя греет апрельским жаром, где же это видно, что бы в середине апреля температура воздуха была выше +20°? Признаться честно, Кэйя бы так и сделал, прихватив с собой своих любимых трудоголиков - лучшую, но иногда такую занудную подругу, миссис "я не беру выходные просто так, и даже не проси" - Джинн Гуннхильдр и дорогого сердцу старшего брата - Дилюка. Он бы, честно, так и сделал, да только пообещал последнему помочь закончить работу, расчитаную как минимум на месяц за 2 недели, чтобы в день свой восемнадцатый день рождения, да и неделю после, и да, он определенно собирался взять себе неделю отпуска по настоянию отца, милый братец в первые мгновения своего совершеннолетия мог насладиться долгожданной свободой. Кэйя, откровенно говоря, не понимал, про какую свободу ему так яростно говорил дилюк последние 2 месяца: отец редко ограничивал их в чем-либо, на службе в рыцарях тоже не было особых запретов, запрещено все то же, что любой адекватный человек и так не делает. Возможно дело было в возможности выпить что-то крепче кваса, хотя в случае дилюка правильнее сказать будет напиться. Да и тут загвоздка, Дилюк бессовестно воровал, а потом напару с Кэйей и несколькими молодыми ребятами с Ордена распивал в тихую, алкоголь из запасов отца, которые тот бережно хранил в подвале поместья, находящегося в черте этого прекрасного города. Удивительно, но несмотря на удобство расположения поместья, Рагнвиндры со слугами жили там всего 4 месяца в году: с начала ноября по начало марта, в остальное время все они проживали в винодельне, находящейся на юго-западе региона, недалеко от границы с Ли Юэ. Кстати о Винодельне, Эльзер же попросил его отнести отцу какое-то важное письмо от какого-то важного партнера из Снежной. Какая удача, что он вспомнил об этом именно сейчас, ведь он как-раз сейчас возвращался с очередного глупого задания из Спрингвейла и еще не успел дойти до Ордена - кому-то спосоня ночью почудилось будто из маленького котлована, больше похожего на лужу, вдруг вылетела голубая, будто из воды сотканная то ли птица, то ли рыба, сделала вдруг кульбит в воздухе и нырнула обратно. Бедняга настолько перепугался, что попросил доставить письмо с прошением о помощи лично самому великому магистру рыцарей Ордо Фавониус - Варке. Тот только посмеялся и всучил данное письмо прямо в руки проходившим мимо самому молодому в истории Мондштата капитану кавалерии Дилюку и его несменному заместителю, ближайшему помощнику и просто брату (а по мнению Кэйи еще и самому красивому из них), не по крови, а по любви - Кэйе. Дилюк тоже отличился, только прочитав письмо он прыснул со смеху и сквозь слезы приказал хихикающему брату идти проверить, что там произошло, пока, цитата "я займусь настоящими рыцарскими делами - пойду доделаю отчёт о состоянии кавалерийских второго и пятого отряда, а то не видать мне моего недельного отпуска после дня рождения". Именно поэтому Кэйя сейчас , в едва ли обеденное время, уже бредет обратно в орден. Оказалось привиделось данное виденье сорокалетнему, уже давно женатому имеющему уже двух, почти трех детей охотнику... Слабые же однако охотники пошли; убедив мужчину, что все это ему привиделось, приснилось, померещилось и на всякий случай проверив озеро, молодой рыцарь уже собирался возвращаться в город как к нему подбежал Эльзер - ближайший партнер и друг их отца, а в его отсутствие их няня №2 (только потому что звание их няни №1, а заодно и названной матери достается Аделинде, главной экономкой отца), спросил у него, не видил ли он последнего по пути в Спрингвейл и, получив отрицательный ответ, отдал ему письмо, наказал лично передать отцу и, пробубнив что-то о скорой встрече с торговцами из Сумеру, развернулся и убежал по направлению к винодельне. Кэйя даже слова сказать ему на прощанье не успел, так быстро он убежал, но делать нечего, надо отнести письмо отцу, так значит отнесет, главное не забыть об этом, засмотревшись на весеннии пейзажи. Круто развернувшись на невысоких каблуках своих рыцарских, заказанных лично для него отцом сапог, он зашагал в сторону Доли ангелов, отец вроде за ужином что-то говорил об инвентаризации в таверне и о том, что должен лично там присутствовать. Проходя мимо фонтана и подходя к повороту у лестницы, ведущей на причал у озера, кто-то, подойдя скрытно сзади, неожиданно сделал ему подсечку, и Кэйя, не ожидавший этого, упал бы, да только этот кто-то успел схватить его за ворот форменного пальто и потянуть его вверх. Нахмурившись, он уже собирался сказать шутнику пару неласковых слов, но лишь взглянув на вечно холодное лицо этого человека, улыбка сама собой расползлась по лицу и глаза засияли шутливыми искорками. Действительно, как он мог злиться на Розарию. — 1:1 Рагнвиндр, и только попробуй мне что-то на это сказать, на прошлой неделе ты подставил мне подножку, пока мы были на зачистке утеса Звездодова, и я упала в грязь. Ты опозорил меня перед всеми кто был там. - лицо Розарии неожиданно стало еще холоднее, чем прежде, но в глазах не было и капли злости, только искорка гордости. — Не думал, что ты настолько злопамятна Роз, это плохое качество для сестры собора , да и вообще, с чего ты взяла, что перед кем-то там опозорилась, там были то всего я Дилюк, Элла, да ты с нами за компанию пристроилась, все свои, нечего бояться. - все так же улыбался Кэйя. — Кончай уже со своими "все свои" и "нечего бояться". Сам же знаешь, что это не так, разве сам не видишь как относятся ко мне, бывшей разбойнице, тут, уверенна, что будь их воля, они бы меня тут же изгнали, или того хуже, посадили бы в тюрьмы Ордо да до смерти бы и не выпускали. - ах, вечно Розария искала что-то плохое даже в самых светлых событиях. Такое уж у нее было детство, никому не верь, каждый сам за себя... А ведь он и вправду знал это, знал, потому как сам когда-то, только прижившись у Рагнвиндров, по неосторожности (или специально, признаться честно, он и сам не помнит) подслушал, что говорят о нем другие. Знал, что шептались за спиной у Крепуса, что говорили, что дурак он доверчивый, сердобольный шибко, что такого как этот мелкий уродец стоило бы оставить умирать в шторм, что от такого как он ожидать, что угодно можно. Кэйя, конечно, понимал, что недалеки от правды они были, да вот только легче от этого не было, менее обидно не стало. И сколько себя помнит, он всегда в страхе жил, что вот-вот его раскроют, вот-вот его казнят, пытать будут, или чего хуже. А ведь он не выбирал себе такой судьбы, не выбирал быть ему агентом Каэнри'ах или нет, не выбирал остаться ли в Монжштате или нет, за него отец решил, да и выкинул у дороги как старую ненужную сломанную игрушку, помнит он как смотрел на его удаляющуюся спину, помнит как силуэт его от слез размываться начал, помнит, что не бежал за ним, потому что он ему сказал, помнит шторм тот, как холодно и мокро было, а он в одной лишь рубашечке да плаще стоял и смотрел вслед давно исчезнувшего за горизонтом отца. С тех пор не было у него связи ни с отцом, ни с треклятой Каэнри'ах, никто ему не писал, никто ему объявлялся, а может и нет у него никакой миссии, а отец все это придумал, что бы от него избавиться?.. Может стоило бы ему забыть, стоило бы зайти за черту своего страха и наконец вдохнуть полные легкие ветрянного свежего воздуха полюбившейся страны и открыть новую страницу своей жизни, ту, где нет страха, боли и страданий, где он счастлив и свободен, может выбирать кем ему быть и как жить, где все его близкие счастливы вместе с ним? А то сколько ему еще мучаться, ночами не спать, ворочаться, реветь, захлебываясь своими же слезами, в подушку да бояться, что в один день ему пришлют нежданную весточку с Родины, и придется ему выбирать, сердце свое разрывать меж любовью и долгом по отношению к обеим странам? А что если станет известно о том, кто он и что делает здесь? Будут ли тогда все эти люди, что каждый раз с улыбкой машут ему рукой, шутят с ним, дружат, любят его, продолжать делать все это? Или отвернуться они, поджав губы да носы воротя от него? Бросят ли в темницу иль с камнем в озеро столкнуть, изгонят ли они тогда его или убьют на месте не разбирая, не слушая его мольбы? Ведь по сути он ничего и не сделал, ведь от шпионства у него есть только один отцовский наказ, да и воспоминания из давно размытой временем Родины. Может есть шанс, что даже если узнают, простят его, примут таким какой есть он, полюбят его таким, со всеми его секретами и кошмарами, со всем его бременем и болью, дадут ему заветный ключ от оков прошлого его, что никак он сорвать с себя не может. Но он подумает об этом потом, когда в своей комнате снова будет задыхаться от истерики, где он снова будет пласовать себя по бедрам и плечам лезвием от подаренного Джинн на его последний день рождение клинка, украшенного павлином из драгоценных камней, только бы на почувствовать себя вновь живым, свободным, таким, каким он чувствует себя только в самые лучшие свои дни. Но сейчас он лишь скажет: — Не нагоняй тоски Роз, ты просто ходишь вечно с лицом, будто все у тебя что-то украли и не признались в этом, вот люди тебя и сторонятся, бояться, а вот если бы ты им себя настоящую дала увидеть, открылась бы им так они бы к тебе и оттаяли, навстречу раскрылись. Разве Барбара к тебе плохо относится, или я, или магистр Варка, да даже возьми в рассчет Алису с малышкой Кли, все мы в тебе души не чаем. Ты же добрая, милая, преданная, смелая, да ты... - признаться честно этот разговор они заводил уже столько раз, сколько не сосчитать, но Розария упрямо продолжала настаивать, что ее никто тут не любит. Хотя Кэйя лично слышал и видел, как Барбара отчитывала Джинн за то, что та о Розарии нелицеприятно высказывалась, видел как Варка следил за ней, за ее здоровьем, слышал как предлагал он ей в рыцари уйти так как, такие идейные и бесстрашные как Роза здесь очень нужны, видел как Алиса с Клиентами кропотливо и долго готовили ей подарок на ее первый в Мондштате день рождения, на первое Рождество. Да и сам Кэйя считал Розарию хорошим другом, и если говорить откровенно, очень привлекательной и милой девушкой, даже несмотря на ее холодность и жесткость. Не так одинока Розария какой хочет показать себя, или убедить себя, что она такая. — Ну прекрати уже, не такая я слышишь, и не говори так будто знаешь меня и какая я, не говори так будто мы друзья. Мы знакомы то с тобой от силы год, что ты обо мне знать можешь? Злая я, жестокая, и не такая наивная, как ты, не верю я в дружбу и любовь, слишком много раз жизнь доказывала мне, что не существует всего этого. Не выдумывай и ты себе все это, сказка это все, для детей вроде тебя. - грубо, жёстоко, но в этом вся Роза и Кэйя привык, полюбил и эту ее сторону. Потому что понимает он ее, сам после предательства отца не верил в любовь, но Мастер Крепус. - его истинный отец, Дилюк, Аделинда, Эльзер, Джинн, Варка, да и многие другие показали ему, что такое любовь, семья, дружба, помогли ему залатать некоторые раны на сердце, но жаль только , что вылечить насовсем их невозможно... — Как скажешь, Роз. Да вот только люблю я тебя, подруга моя милая, по настоящему, хочешь верь, а хочешь не верь, и не докажешь ты мне, что не так это, не сможешь, и сама не захочешь. — Заткнись уже — Хорошо. - полное смирение. — Ладно, прекрати это, куда хоть идешь то? Или от работы отлыниваешь? У тебя же смена сегодня, да и братцу ты обещал помочь. - Розария была бы не Родарией, если бы не уходила от личных для нее разговоров такими способами. Хотя винить ее тут не в чем, многие бы сделали так же, сам Кэйя сделал так же. — Обещал, потому и нахожусь тут сейчас, а ты сразу меня в отлынивании подозреваешь. - Он надул обиженно губки, скорее даже от того, что хотел побесить ее, Роза не любила "кривлячества", как она это обычно называла. — Ну так идешь то ты не в Орден, а в другую от него сторону. - Девушка схмурилась, от чего только непонятно, то ли от его выражения лица, то ли от непонимания ситуации. — Секретарь отца попросил передать ему письмо, вот я и иду передать его. —Значит все же отлыниваешь. - небольшая ухмылка появилась на ее губах. — Значит все же да. - Кэйя отзеркалил ее выражение лица. — Ладно, возможно и к лучшему это, мне туда же надо, в таверну, я вызвалась таскать бутылки с сидром в собор, вместо того что бы хоре петь, как подумаю об этих жутких монахинях и как вспомню, что одна из них, аж в дрожь бросает... Ну чего встал, идешь ты или нет? - вот это действительно было неожиданно, она же только что говорила, что не считает его другом, да и вообще никто ей не нужен и т.д. и т.п... Кэйя не знал, радоваться ему или удивляться, от этого он застыл на месте не зная, что делать и что говорить. — А говоришь, что не друзья мы с тобой, да Роз? - самое глупое, что он мог сказать сейчас, молодец, 5 баллов, мастерство красноречия во всей его красе. — Нет, не друзья, просто с тобой хоть поговорить можно, все лучше чем одной тащится по жаре такой. - ну да, только поговорить и только по жаре, ага, так он ей и поверил. — Не такая уж на улице и жара, всего то двадцать градусов. - ухмыльнулся Кэйя, откровенно говоря, он надеялся этим комментарием немножко развеселить Розарию... или себя... Может слова Розарии все же были не так безобидны и безболезненны какими казались изначально. — Для кого +20 жара, а для кого +30 холодно будет. Хоть у меня и Крио Глаз Бога, но мне все равно жарко, да и вообще я больше люблю холод... Ну чего встал, пошли уже. - ответила Роза и, схватив его за плечо, потащила в направлении таверны. Кэйя округлив глаза - рассмеялся. Он первый раз слышал от нее что-то хотя бы близко похожее на шутку. Розария незаметно улыбнулась, отвернулась. Возможно жизнь его не так уж и безнадёжна.