Бамбук

Юэ Циньюань просыпался тяжело, с тихим болезненным стоном, словно выныривая из мутной реки. Боль сковывала его тело, словно прижимая к постели… Он все помнил. Он слабо улыбнулся, почувствовав, что сяо-Цзю спит на нем, улегшись щекой на живот. Юэ Ци ни о чем не жалел, но... пожалуй, он не рассчитывал, что выносить боль долго будет так трудно. Он отвык. Боль слишком напоминала ему о беспомощности, когда он был заперт в пещерах Линси и сходил с ума от отчаянья. Но теперь все в порядке – сяо-Цзю был здесь, сонно поднял голову и нахмурился. - Как ты себя чувствуешь? - Все хорошо. – соврал Юэ Ци, мягко улыбнувшись и дыша немного неровно - от слишком глубоких вдохов боль усиливалась. Он нежно погладил сяо-Цзю по голове и по испачканной его кровью щеке – должно быть, кровь остановилась не сразу, хотя теперь края ран затянулись. - Тебе нужно умыться. - сказал Циньюань ласково, разве что его голос от боли был чуть тише обычного. Почти не заметно. Но сяо-Цзю хватило и этого - он подозрительно поджал губы, прижимая ладони к низу его живота и пытаясь ощутить, как течёт ци. - Это «всё хорошо»? - спросил он резко. - Просто немного больно. – мягко признал Юэ Ци. Он не хотел беспокоить сяо-Цзю. К тому же, он ведь понимал, что, заживая, раны неизбежно будут болеть. Шень Цзю вздохнул раздраженно и ушел умываться, но вскоре вернулся с влажным холодным полотенцем. - Ты все еще хочешь шрамы? – серьезно спросил он, вытирая живот и плечи Юэ Ци, даря коже прохладу и облегчение. - Да. Конечно. Юэ Циньюань твердо взглянул ему в глаза. Он не мог бы так разочаровать сяо-Цзю. Он хотел, чтобы тонкий узор из листьев бамбука остался на его теле, как знак, что он принадлежит сяо-Цзю, и как напоминание о их близости. Это будет лучший из его шрамов, и это далеко не самая сильная боль, которую он мог вынести. - Через пару дней все затянется, и станет полегче. Я справлюсь. – заверил Циньюань, ласково гладя спину Шень Цзю. Он еще помнил, как долго заживают раны без использования ци, а теперь ему всего лишь придется самому ее сдерживать. - Ты сделаешь для меня что угодно? – снова спросил сяо-Цзю, отводя взгляд и бережно вытирая края ран, чтобы запекшаяся кровь их не стягивала. - Да. – легко отозвался Юэ Ци, глядя с любовью на грани одержимости, и прикрыл глаза, вздыхая рвано, пока сяо-Цзю осторожно протирал его раны. Он правда сделал бы все, что угодно. Если бы сяо-Цзю нужно было бы, чтобы он умер или отрезал себе руку, он сделал бы и это. - Хорошо. – сяо-Цзю погладил его бедра и снова лег щекой на живот. - Тогда я хочу, чтобы сегодня ты не выходил из спальни. И не вставал без необходимости. Очевидно, я тоже останусь, с Цанцюном ничего не случится за пару дней. - Мне будет трудно работать, не вставая... но это ничего. Скажу ученикам, что занят медитацией, и чтобы меня не беспокоили. Юэ Ци согласился легко - уже от знания, что сяо-Цзю будет рядом с ним, ему сделалось настолько легче, что уголки глаз стали влажными. Старые кошмары тотчас отступили, и теперь он был спокоен за сохранность того шедевра, что сяо-Цзю сотворил на нем. - Спасибо, что останешься. – Циньюань взял его за руку и поцеловал пальцы с благодарной нежностью, но Шень Цзю отнял ладонь, очаровательно розовея. - Ци-гэ не стоит тревожить раны. Если себя не жалко, мог бы пожалеть мои старания. – сяо-Цзю поцеловал его под ключицей, между листьев, и встал. - Тебя тоже нужно умыть, а потом я поговорю с учениками. - Ты поцелуешь меня еще, когда умоюсь, любовь моя? – Юэ Ци улыбнулся немного бессовестно, и сам краснея: от заботы и от того, что сяо-Цзю его отметил, он чувствовал себя невероятно любимым и ценным. - Я поцеловал бы тебя и так, но теперь - только после того, как умоешься. - Хорошо. Циньюань тихо засмеялся. Он чувствовал себя в силах самому сходить умыться, но позволять сяо-Цзю заботиться о нем тоже было приятно. Теперь, когда ему было больно, Юэ Ци не казалось, что он совсем этого не заслуживает. Тем более, что это ради того, чтобы узор хорошо зажил. Вернувшись с мягким влажным полотенцем, Шень Цзю опустился рядом на кровать и нежно вытер его лицо, почему-то упорно отводя взгляд. - Что-то не так? – Циньюань беспокойно поймал его руку. - Тебе не обязательно заботиться обо мне, если у тебя есть дела, я справлюсь. - Ты никогда меня так не называл. – сяо-Цзю крепко сжал его ладонь. - Я изрезал тебя пьяного, и мне понравилось, а теперь ты зовешь меня своей любовью. Юэ Ци взглянул на него потерянно и немного виновато. - Не говори так. Я правда хотел этого, просто не решился бы сказать, если бы не был пьян. Ты оставил прекрасный узор на моем теле, и ты заботишься обо мне теперь, хотя я не так уж и сильно ранен. Я люблю тебя больше жизни. - До этого любил не так сильно? – Шень Цзю уточнил въедливо, но наконец снова глядя в глаза и ласково протирая его шею. - Любил. Не был уверен, что могу назвать тебя так. Теперь я твой. - пояснил Циньюань с мягкой улыбкой. Шэнь Цзю фыркнул. - Ты всегда был моим. Ты мог называть меня так и раньше. Все лучше, чем "сяо Цзю". - Я исправлюсь, любовь моя. – Юэ Ци смиренно улыбнулся и снова поцеловал его изящную ладонь, просто повернув лицо к запястью. Сяо-Цзю покраснел густо, как яблоко по осени, и легко дернул его за ухо. - И когда мы поженимся… можешь называть меня так на людях. – сказал он тихо и непререкаемо, словно это было давно решенным делом.