Human hearts and wolf souls

Последние лучи солнца скрываются за высокими деревьями. Яркие звёзды одна за другой появляются на темнеющем небе, украшая его своим светом. Лёгкий, бодрящий ветер обдувает людей и волков, что собираются в центре племени. В два ряда горят факелы, укрывают теплом всех, кто находится поблизости. Между ними стелется тропа, ведущая к кругу из костров, в середину которого выходит Джиён со своим волком. Он осматривает всех глубоким взглядом карих глаз, вдыхает холодный воздух и выпускает изо рта пар. Люди смолкают и с нетерпением ждут его слов. — Народ племени Шикра, мы собрались в этот холодный зимний вечер, чтобы впустить в свои сердца нового вождя, — Джиён оборачивается и смотрит на альфу, вежливо указывая на него рукой. — Моего сына — Хонджуна. Хонджун ровняется с отцом плечом, устремляет взор на людей, что оживлённо хлопают ему и одобрительно свистят, чувствует сбоку себя белошёрстную волчицу. Он проводит пальцами между ушей Фиры, стараясь унять волнение в груди, бросает взгляд на своего мужа и, видя в его глазах искреннее восхищение и любовь, мгновенно успокаивается. Хонджун кладёт ладонь на область сердца и собирается духом. — Я, Хонджун, сын вождя Джиёна, даю клятву прислушиваться к народу, защищать его всеми своими силами и оберегать волков, — в голосе Хонджуна слышна стальная уверенность. — Я клянусь быть отважным, сильным альфой, который достоин звание вождя племени Шикра, и всегда быть честным и добрым к своему народу. Джиён почтительно кивает и надевает на шею Хонджуна отличительный знак вождя — подвеску с большим волчьим клыком, отдающим блеском при свете огня. Он смотрит на сына гордым отцовским взглядом, чувствуя на душе спокойствие и облегчение. — Поприветствуем вождя Хонджуна — защитника людских сердец, и Фиру — хранительницу волчьих душ. Все люди и звери, включая Джиёна и его волка, кланяются им, проявляя уважение и благодарность. Охотники поднимают руки вверх, сжимая ладони в кулаки, стучат ими по груди и громко кричат имя Хонджуна, а волки воют на весь лес. С этого вечера у Хонджуна и Фиры начинается новый этап жизни. Когда гул успокоился и люди начинают расходиться, чтобы подготовиться к званому пиру, Хонджун подходит к Сонхва, ощущая внутри дикое биение сердца. — Ты хорошо справился, — омега, заметив взволнованное состояние мужа, мягко улыбается. Он целует альфу в губы, придавая ему уверенности, и поправляет на своём плече широкий лоскут тканевой переноски. — Мы очень гордимся тобой и Фирой. — Я невероятно рад, что вы есть у меня, — Хонджун касается лба Сонхва своим и смотрит на него влюблённым взглядом, слыша тихое кряхтение под тканью. Хонджун заглядывает под неё, улыбается при виде ярких глазок и маленького носика, что мило морщится из-за вредной прохлады. Он аккуратно забирает у Сонхва их ребёнка — Ильёна — перекидывает ткань через плечо и придерживает омежку руками, смотря на него с блеском в глазах. — А где Вониль? — заинтересованно спрашивает Хонджун. — Он и Сонёп дурачатся с волками, — Сонхва хихикает с выражения лица мужа. — Его отец стал вождём племени, а он, значит, где-то прохлаждается, — Хонджун шутливо хмурится. Он не в обиде на сына, ибо знает, какими озорными и беззаботными могут быть дети. — Я здесь! — альфочка лет пяти подбегает к Хонджуну и осторожно, чтобы не побеспокоить младшего брата, обнимает его. — Отец, я всё видел и слышал. Я так счастлив, что ты стал вождём! Ты самый сильный и храбрый! — Я очень рад это слышать, — Хонджун мягко треплет Вониля по светлым волосам и, взглянув на прибежавшего с сыном Сириуса, переводит взгляд на Сонхва. — Но я стал таким только благодаря твоему папе. Сонхва улыбается нежно-нежно и чувствует, как в уголках глаз скапливаются слёзы. Он, кажется, даже спустя несколько лет в глубине души не может осознать, что у него есть любимый муж и двое, не менее любимых детей. Омега, сродни принадлежащий к другому племени, не может поверить, что нашёл свободу, счастье и любовь в северном племени Шикра.

***

За кострами ведутся бурные разговоры, темы которых льются одна за другой. Люди веселятся, шутят, вспоминают ситуации из прошлого, что оставило на сердце особенный отпечаток. Пара охотников рассказывает детям разных возрастов истории, связанные с Хонджуном и Сонхва, от которых маленькие альфы и омеги восторженно ахают. Младшее поколение должно знать, какой у них отважный вождь и какой у вождя смелый муж. За одним из костров громче всего слышатся голоса, принадлежащие семьям друзей этой пары. — Сонёп, где тебя носило? — Уён сверлит взглядом омежку с тёмными, растрёпанными волосами. Он так старательно заплетал волосы сына в хвостик, а тот умудрился его старания пустить волку под хвост. — Я играл с Вонилем и волками, — Сонёп прячет за спиной тонкую чёрную ткань и опускает глаза. Лайт и Сильвер, сидящие за Уёном, виновато скулят и прижимают к голове уши. — Прости. Уён хочет отчитать непоседливого ребёнка, но его муж, усадив перед собой омежку, одним взглядом просит не начинать спор. — Уён-а, не заводись так, — Сан легко улыбается, слыша от Уёна недовольное хмыканье, и неторопливо заплетает волосы Сонёпа в хвостик. — Вот-вот, Уён-а, он всего лишь ребёнок, — Ёсан, сидящий с Чонхо на соседней шкуре, поднимает уголки губ. — К тому же тебе нельзя волноваться, — он показательно смотрит на еле выпирающий живот омеги. — Я посмотрю, как ты не будешь волноваться, когда родишь, — беззлобно отвечает Уён. Он невольно улыбается, когда Чонхо осторожно, трепетно накрывает ладонью округлый живот Ёсана. — Я буду брать пример с Юнхо и Минги, — Ёсан глядит на пару, которая не обращает ни на кого внимания и сюсюкается с двухлетним альфочкой по имени Тоюн. Ребёнок сидит на коленях Минги и негромко смеётся от мягкой щекотки Юнхо. — Кстати, о детях, — Уён оборачивается на трёх белошёрстных волков — повзрослевших волчат Фиры, что свернулись в общий клубок и даже не ворчат друг на друга. — Что это с ними? — Они чувствуют, что сегодня произойдёт, — в глазах Ёсана появляется грусть. — Ты о чём? — Уён в непонимании глядит на него, а после, догадавшись, распахивает глаза. — Погоди, неужели… — Вигор сегодня уходит, — утвердительно кивает Минги и вздыхает. Тоюн, почувствовав изменившееся настроение отца, хлопает ресницами. — Почему он уходит? — спрашивает с толикой грусти Сонёп, оглядываясь на Сана. Тот прикусывает губу, переглядывается с Уёном, не зная, как объяснить. Сонёп ещё довольно маленький, чтобы говорить ему слова, что будут отзываться в груди тяжестью и болью. — Он уходит в далёкое путешествие, — Юнхо, увидев смятение в глазах одной из пар, решает сгладить тему разговора. — В путешествие? — Сонёп чуть оживляется. — А куда? Юнхо уверенным, мягким тоном описывает красивое место, где волку будет спокойно и тепло. В глазах омежки загорается яркий блеск, стоит ему услышать об этом, а Сан и Уён мысленно благодарят Юнхо за помощь в столь непростом вопросе.

***

Лес поглощен тьмой ночи. Ветви слабо покачиваются из-за ветра, стряхивая с себя снег. Джиён вместе с Вигором идут по тропе, освещённой факелами, к высоким деревьям и останавливаются перед ними, слыша отдалённое пение одинокой птицы. — Здесь наши пути расходятся. Альфа, смотря на своего волка, чувствует, как больно ойкает сердце, как на глазах наворачиваются слёзы, и становится на колени, обнимая Вигора за шею. Он мягко, со всей любовью гладит волка по шерсти, тяжело вздыхает, когда Вигор трётся мордой об его щёку. — Вигор, ты самый храбрый и мудрый волк, — Джиён смотрит волку в глаза, видя в них преданность и благодарность. — Я невероятно счастлив, что именно ты когда-то выбрал меня. Ты защищал меня, помогал мне и моему сыну во многих ситуациях, всю жизнь был рядом, — он накрывает шею Вигора ладонями и шепчет, давая одинокой слезе скатиться по щеке. — Спасибо тебе за всё, мой верный друг. Моё сердце никогда не забудет тебя. Джиён соприкасается лбом волка своим, и тот тихо, почти неслышно, скулит. Вигор дорожит своим человеком, хочет остаться с ним ещё хотя бы ненадолго, но его старая душа требует покоя. Волк чувствует: его жизнь в племени Шикра подошла к концу. Джиён это прекрасно понимает. Хонджун и Сонхва со своими волками стоят неподалёку, наблюдая за столь трогательным и душераздирающим моментом. Альфа придерживает Ильёна, укутанного в ткань, на руках; в его глазах стоят слёзы, в голове мелькают лишь светлые моменты, которые он разделил с Вигором — сильным волком, который в детстве оберегал его от всех невзгод. Сонхва, держа Вониля за руку, закрывает глаза, подавляя всхлип, что грозится сорваться с его уст. Он никогда не забудет Вигора и будет испытывать только чувство благодарности, вспоминая его. — Папа, а что происходит? — Вониль поднимает голову и глядит на Сонхва. — Почему дедушка такой грустный? — Он, — Сонхва на мгновение смолкает, вдыхая холодный воздух. — Он прощается с Вигором. — Вигор уходит куда-то? Почему? — Вониль говорит негромко, понимая, что нельзя тревожить спящего Ильёна. — Так требует его душа. — Он не вернётся? — К сожалению, нет, — произносит Хонджун, обращая внимание на Сириуса и Фиру. Он по одному их взгляду видит: волкам также грустно, как и людям. — Я не хочу, чтобы он уходил! Вониль отпускает руку Сонхва, срывается с места и бежит к Джиёну и Вигору. Сонхва хочет догнать сына, но Хонджун, мягко сжав его ладонь своей, даёт понять, что не стоит. — Вигор! Вигор, не уходи! — кричит Вониль, глотая крошечные слёзы, и неожиданно спотыкается по пути, падая в густой снег. Не успевает альфочка подняться, как Вигор осторожно поддевает его меховую накидку зубами и помогает встать на ноги. Вониль убирает ладошками снег с лица, не прекращая всхлипывать, и смотрит большими глазами на огромного волка. Он обнимает Вигора за шею, тихо плачет, дрожа не то из-за мороза, не то из-за неприятного ощущения в области сердца. Волк ласково урчит и облизывает его румяные щёки, убирая с них крупицы слёз. — Вигор, ты очень хороший волк, — Вониль шмыгает носом, поглаживая Вигора ладошками по шее. — Я буду по тебе очень скучать. Волк напоследок тычет носом в щёку альфочки, делает пару шагов назад и разворачивается. Он неторопливо уходит в тёмный лес, оставляя после себя следы на снегу и тёплые воспоминания в сердцах людей. — Пойдем, Вониль, — Джиён берёт ребёнка за руку и, последний раз посмотрев на своего волка, скрывающегося среди деревьев, ведёт их обратно. — Дедушка, ты будешь скучать по Вигору? — шепчет Вониль. — Да, — Джиён мягко гладит его по светлым волосам. — И всегда буду его помнить. — Я тоже, — альфочка чешет кончик носа и крепче сжимает пальцы Джиёна. — А мой волк будет таким же, как Вигор? — Возможно, — кивает тот и, когда они подходят к Хонджуну и Сонхва, улыбается уголком губ. — Главное, будь таким же, как твой папа. — А почему не как отец? — удивляется Хонджун. — Я, конечно, только обрадуюсь, если Вониль станет таким же, как Сонхва, — он поднимает бровь. — И всё же? — Давай-ка вспомним все нелепые ситуации, в которые ты попадал, — Джиён поднимает Вониля на руки и призадумывается, а альфочка с нетерпением ждёт рассказов об его отце. — Значит, когда тебе было три года… Джиён в шутливой манере вспоминает вслух забавные случаи, с которых Вониль смеётся, а Хонджун вымученно стонет и старается найти причины своим детским поступкам. Сонхва, не сдержавшись, хихикает, представляя маленького Хонджуна, что в юности при любой возможности делал что-то нелепое. Сириус и Фира смешно фыркают, проникаясь настроением людей. Они вместе, под надзором маленьких звёзд и тонкого месяца, возвращаются в племя, к своему народу, у которого продолжается история жизни, но уже под опекой отважного альфы и смелого омеги.