Human hearts and wolf souls

Люди с волками возвращаются в племя, неся с собой убитую дичь. Тушу медведя они решили забрать потом, ибо даже четверо волков вряд ли смогут её унести. Все молчат, стараясь переварить насыщенное событиями утро, и только пение одинокой птицы разбавляет лесную тишину. Хонджун мельком поглядывает на Сонхва, невольно засматриваясь на его красивый профиль, на светлые, почти белые, волосы, что красиво переливаются из-за лучей солнца, пробивающихся через пушистые еловые ветви. Хонджун не помнит, когда последний раз просто любовался кем-то, и это его чуть-чуть смущает. — Мы с Фирой пойдём к её логову, — говорит Хонджун, кивая немного в другую сторону. — Хорошо, тогда до встречи, — кивает Уён, а его волк, как и Сильвер, ступает дальше. Сонхва тоже хочет уйти, но неожиданный скулёж Фиры заставляет его и Сириуса стоять на месте. Волчица смотрит большими голубыми глазами на Хонджуна, пытаясь донести до него своё желание, и тот, вроде как, понимает её. — Сонхва, не хотите с Сириусом пройтись с нами? — Хонджун глядит на омегу и слегка улыбается. — Она, кажется, хочет показать вам своих детей. — Правда? — Сонхва приятно удивляется и, пересекаясь глазами с Сириусом, кивает. — Мы с вами. Хонджун и Фира радуются их согласию. Когда они приходят к логову, люди слезают с волков и наблюдают, как Фира зовёт волчат. Она виляет хвостом, мягко урчит, а Сонхва с нетерпением ждёт появления её детей. Губы омеги расплываются в нежной улыбке, стоит ему увидеть сначала одного, а потом ещё двух волчат белоснежного окраса. Трое любознательных непосед выглядывают из логова, осматриваются с интересом, поднимая уши, и смотрят на людей. — Они так похожи на Фиру, — шепчет Сонхва. Волчата осторожно ступают на холодный снег и заинтересованно поднимают уши. Один из них, самый смелый, подходит к Сириусу и, сев прямо перед ним, принюхивается. Он встаёт в игривую стойку, рычит забавно, будто раньше этого не делал. Сириус склоняет голову на бок, явно не понимая, что от него хотят. Двое других волчат тоже не остаются в стороне и начинают нападать на его хвост, вызывая у Сириуса недоумение. Фира фырчит, забавляется со своих детей и чёрного волка, даже не думая ему помочь. — Видимо, они не отстанут от Сириуса, пока он не поиграет с ними, — усмехается Хонджун, видя во взгляде Сириуса мольбу о помощи. — Сириус никогда прежде не играл с волчатами. Неудивительно, что он не знает, что и как делать, — Сонхва тоже не сдерживает смешок. — Ну, ничего, станет для них нянькой и поймёт, что и как делать, — Хонджун хихикает, но вмиг смолкает, стоит Сириусу одарить его красноречивым взглядом. Чёрный волк ложится за землю, сдаваясь под натиском волчат, и даже не ворчит, когда один из них прикусывает его за здоровое ухо. Хонджун и Сонхва решают оставить волков наедине, понимая, что маленькие непоседы не захотят отпускать Сириуса в ближайшее время. — Хонджун, — омега неуверенно глядит на альфу, — а что случилось с отцом волчат? — Он умер от болезни, — вздыхает Хонджун, вспоминая белого, как Фира, волка. — Мы старались его вылечить, но болезнь оказалась сильнее. — Вот как… Сочувствую. Хонджун видит грусть в карих глазах Сонхва и осознаёт, насколько сильно любит и ценит волков омега. Альфа тут же размышляет, как бы его приободрить. — Знаешь, с появлением Сириуса Фира стала более оживлённой, даже, наверное, жизнерадостной, — Хонджун поднимает уголок губ. — Сириус по натуре одиночка, он тяжело привыкает к новой территории, людям и волкам, — произносит Сонхва, убирая светлые пряди за уши. — Но, думаю, благодаря Фире он быстрее адаптируется, — он искренне улыбается. — Она у тебя замечательная. Хонджун мягко улыбается, а его щёки краснеют, но он списывает это на мороз и долгую прогулку по снежному лесу. Хотя его сердце говорит совсем другое. Они приходят в племя и сразу оказываются окружёнными несколькими людьми, что с изумлением смотрят на Сонхва. — Сонхва, это правда, что ты убил медведя? — интересуется Юнхо, в его глазах чуть ли пламя не горит. — А, да, — Сонхва хлопает ресницами. Он не привык к такому пристальному вниманию, особенно от малознакомых альф, смотрящих на него с таким же удивлением, что и Юнхо. — Ого! — одновременно говорят все собравшиеся вокруг него и Хонджуна. — Ты ведь выстрелил ему в голову? — Правда, что ты сделал это в воздухе верхом на волке? Сонхва теряется из-за внезапных вопросов и не знает, на что ответить в первую очередь, и, когда Хонджун резко закрывает его собой и ненавязчиво окутывает запахом феромона, покрывается от смущения алыми пятнами. — Так, успокоились, — твёрдым тоном говорит Хонджун, и все сразу смолкают. Он обводит каждого пристальным взглядом, всем видом давая понять, чтобы никто не приставал к Сонхва. Особенно он задерживает взгляд на альфах. — Все разговоры вечером за ужином. Альфы беспрекословно соглашаются с будущим вождём и расходятся, а Юнхо напоследок поднимает большие пальцы вверх, не то адресуя их Сонхва, убившему огромного зверя, не то защитившему омегу Хонджуну. — Спасибо, — шёпотом выдыхает Сонхва. — Сонхва, — альфа смотрит на него уверенно, — ты только скажи, и я никому не дам приставать к тебе. Сонхва пробирает приятная дрожь, его сердце странно ойкает, щёки румянятся. Он лишь кивает, а в его голове пробегает мысль, что Хонджун самый настоящий, истинный защитник. И не только своего племени.