Roi de la forêt

      Щелчок. И выстрел.        Раздается предсмертный вопль и глухой удар об землю, упавшего замертво животного.        Король выпрямляется, встает с колена, упирается рукой в приклад ружья и самодовольно проводит по своим усам.        - Точный выстрел, Ваше Величество, - раздалось сзади.        Людовик оборачивается и впивается взглядом в стоящего позади кардинала. Ришелье слегка вытянул шею, чтобы рассмотреть то далёкое месте, к которому король обязательно захочет пойти.        Его Величество не придал его словам никакого значения. Он и не сильно любил этого человека, он казался ему до ужаса занудным, но тот довольно часто всюду сопровождал его, потому его общество порой приходилось терпеть. Стоило отдать ему должное, он интересный собеседник, но сейчас король был совершенно не настроен на разговор.        Король еще раз окинул его взглядом, повесил ружье на плечо и направился к спуску с пологого холма. Ришелье поплелся следом.        Людовик не оборачивался, упрямо шел вперед, съедаемый тысячью мыслями и не меньше. Серое небо, туман, тишина вокруг - все это заставляло виновато сжиматься сердце короля. Он стиснул зубы и продолжал свой путь.        «Господи, мы ведь все решили, что это?! Почему оно прилипло ко мне?!» - Луи оборачивается и подгоняет Ришелье, махнув ему рукой.        В кустах вдруг что-то зашуршало, мужчина оборачивается, выхватывает ружье и направляет его на источник звука.        Приглядывается и понимает, куда он направил оружие. Перед ним кардинал, испуганно взирающий и поднявший в жесте капитуляции руки.         В глазах Людовика вдруг мелькает что-то странное, он поднимает брови, рот его приоткрывается в удивлении, но глаза кажутся совершенно безжизненными.        «Святая Мария, да он будто мертвый… - пролетает в голове кардинала и он оглядывает облачение короля, - Он так редко надевает черное… Неужели дело в Её Величестве?»        Его Величество встряхнул головой, опустил ружье, нахмурился, а после тяжело вздохнул и продолжил путь.         - Скажите, Ваше Высокопреосвященство, почему вы сопровождаете меня даже на охоте? - спрашивает король после долгого молчания, рукой отодвигая ветки, - Такое чувство, будто я ребенок, за которым вы присматриваете.        Ришелье усмехнулся, заложил длинные руки за спину и продолжил созерцать спину Людовика, который с раздражением пробирался сквозь ветви.        - Ваше Величество, вы верно заметили, что я ни разу не сопровождал вас без повода, - спокойно произносит кардинал, от чего Луи хмыкнул, - Охота - прекрасный повод расслабится и отпустить мысли в полет, наблюдая за зверями, которых, Вы, Ваше Величество, так страстно хотите умертвить. Сам я никогда не охочусь, потому задаюсь вопросом: почему людям не жалко бедных животных?        Вряд ли король его слушал. Он дошел до того, ради чего преодолел такое расстояние.        Величественный и благородный олень беспомощно лежал на холодной земле, сраженный королевской пулей. Эта картина заставляла губы Людовика складываться в улыбку.        «Чему он радуется?» - подумалось Ришелье. Он вдруг представил, как король, будучи не в самом трезвом состоянии, хватает ружье и перестреливает всех его кошек. По спине сошел холодный пот.        Людовик Справедливый поправляет оружие на плече, становится на колени перед зверем, совершенно не думая о том, что он пачкает свои брюки, закатывает рукава рубашки и проводит правой ладонью по шерсти, а левой по рогам короля леса.       Оба короли. Один правит могущественной страной, а второму не повезло быть сраженным пулей первого. Людовик и сам иногда напоминал величественного оленя, когда совершал какие-то благородные выпады, как, например, в сторону жены, с которой они недавно примирились; но все же, чаще он походил на кота. Довольного и жестокого пройдоху, у которого усы либо в молоке, либо в крови, только что убитой птички. Да уж, птичек Его Величество передушил немало.        Ришелье наблюдал за этим и видел в этом даже какую-то странную красоту. Он понимал, что убийство животных явно не лучшее, что можно было придумать, но если это любимое увлечение его короля, то как он мог спорить с ним?        - Ришелье, - внезапно произнес Луи, - вы же позволите к себе так обращаться?        - Для вас, Ваше Величество, я просто Арман.        Король довольно хмыкнул.        - Благодарю, Арман. Итак, я бы хотел, чтобы вы кое с чем мне помогли.        - Я вас внимательным образом слушаю.        - Подайте мне, пожалуйста, мой охотничий нож, кардинал, он мне сейчас понадобится, - монарх протянул руку ему навстречу, рассчитывая, что сейчас в нее вложат нужную ему вещь, - Ну, чего вы медлите?        Ришелье показал ему свои пустые руки, оглянулся назад и понял, что сумка, в которой и был нож осталась лежать на холме. Король явно хочет получить вещь прямо сейчас и не будет ждать, пока кардинал сбегает туда-сюда.        - Хотите сейчас сказать, что сумка осталась там, откуда мы пришли? - он иронично изогнул губы, поднял брови и уставился так, будто рядом с оленем сейчас ляжет и Его Высокопреосвященство, - Арман! Что от вас толку? Нельзя даже положится! Как вы вообще держите пост кардинала Франции, если не способны справится с элементарным?         Король зло выдохнул через нос и запыхтел, словно сам был диким зверем.        - Коли с этим вы не справились, хоть ружье сможете подержать или мне лучше повесить его на ветвь? - Его Величество откровенно издевался.        Ришелье виновато поглядывал на монарха. Протянул руки, чтобы взять оружие из рук Людовика. Дальнейшие действия правителя были ему совершенно неизвестны, но держа в руках ружье самого короля, он чувствовал некоторое могущество, однако внезапно голову кардинала посетила мысль, что если бы Его Величество умел читать мысль, то немедленно прикончил бы его на месте.        - Ваше Величество, то, что вы собираетесь сделать не представляет для вас никакой опасности? - король саркастично поднял на него взгляд пронзительных серых глаз, - Вы не подумайте, не хотелось бы просто расстраивать Её Величество. И не хотелось бы, чтобы она еще раз пережила такой стресс, как некоторое время назад.        - В отношения с моей женой я вам лезть не позволяю, увы и ах, но этого в ваших полномочиях нет, - ревниво проговорил мужчина, буквально прожигая в Ришелье дыру, - Отойдите-ка лучше подальше, чтобы вас не забрызгало.        Кардинал боясь проронить еще хоть слово, отступает на несколько шагов и с интересом взирает на разворачивающуюся картину.       Людовик берет животное руками за оба витиеватых рога, шумно выдыхает и делает то, от чего даже сам Ришелье был в ужасе…       Он медленно, прилагая немало усилий и со страшным хрустом скручивает рога зверя… Кровь алым плевком брызнула на бархатный жилет короля, а когда же он собрался вырвать рога до конца, на него пролилось еще немало этой красной жидкости. На тыльных сторонах ладоней взбухли вены, на предплечьях мышцы напряженно перекатывались, а сам монарх счастливо улыбнулся, но его улыбка показалась кардиналу кровожадный и когда тот мимолетно посмотрел на него, в голове Ришелье пронеслось, что сейчас Луи так же скрутит шею ему.        Король продолжал стоять на коленях, сжимая в руках добытый трофей, а потом закинул назад голову, всматриваясь в ветви сосен и серое небо. Мужчина рвано дышал, его грудь неравномерно вздымалась. Видеть Луи таким было до того необычно, что Ришелье даже забыл как дышать.        Сегодня Людовик Справедливый бесстрашно окунул руки в кровь животного, а дальше что будет? Так же поступит с человеком? Попадется кто-то нерадивый ему на пути и правитель либо заставит того скакать, точно оленя по лесу и в один миг пристрелит, либо скрутит шею тому шею, покончив с ничтожной жизнью несчастного.        Ришелье нахмурил лоб и задумался. Король до того никогда не был таким. Он был обходительным, добродушным, пусть и не очень нравственно чистым, но все же, вполне нормальным человеком. Кардинал мог предположить, что монархи бывают жестоки, но ведь не настолько, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул, когда этот самый монарх выкрутил часть черепа животного и даже не шелохнулся.        - Я чувствую, как вы дырявите меня взглядом, - произнес Людовик, - Нечего на меня так смотреть, я всегда хотел это сделать. Дайте ружье, мы возвращаемся.        Король поднялся с колен, посильнее сжал рога в левой руке, закинул на правое плечо оружие, переступил тушу оленя и невозмутимо направился к виднеющимся башням дворца.        - Я уже вижу ребят, что идут нам на встречу, - прикрикнул Его Величество, продолжая идти, но уже спиной вперед, - Распорядитесь, чтобы этого оленя доставили, куда нужно. Я был бы весьма не против полакомится чем-то из оленины.        И развернулся. Удаляющаяся широкая спина короля, облаченная в черное, напряженно согнулась и белое перо на шляпе покачивалось в такт ветру.        «Интересно, что с ним такое…», - подумал кардинал и посмотрел в мертвые глаза животного.        Монарх же тем временем преодолел большую часть пути, рассматривая кусты на наличие какой-то живности.        В душе его была пустота. Черная дыра. Не было сил ни на что, даже подколы в сторону кардинала дались ему с трудом. Сердце беспокойно щемило вот уже какой день, но Луи отмахивался, думая, что само все разрешится. Супруга интересовалась его самочувствием, даже пару раз прикладывалась мягкими губами ко лбу монарха, пытаясь понять нет ли у него температуры. С тех пор, как они стали спать в одной постели, все еще чувствуя огромную неловкость, у королевы было больше возможностей наблюдать за состоянием короля. Анна говорила, что спал Людовик беспокойно. Порой просыпался, а порой его от чего-то скручивало во сне, иногда трясло, а иногда от него несло таким жаром, что казалось, что вот-вот окна запотеют.        - Отнесите это в мой кабинет, - распорядился Его Величество, отдал ружье в руки слуги и почти твердым шагом направился к дворцу, игнорируя все вопросы о наличии пятен крови на его одежды.        Свой странный атрибут в виде рогов он продолжал тащить за собой и безжизненно взирать на цветы. Людовик дотронулся пальцами до белых роз, посаженных в честь примирения с женой и нежный лепесток запачкался кровью.        Король даже бровью не провел. Вокруг сновали слуги, желающие помочь. Мужчина отмахивался от любой помощи, а на кого-то даже прикрикнул за назойливость.       Пустота в груди начала разъедать уже и все остальное тело. Взгляд не получалось сфокусировать на чем-то. Перед глазами мелькали воспоминания с охоты. По какой-то причине, король представил как вместо оленя он подстрелил кардинала.        Его и без того алый наряд окрасился бы кровью, что даже слилась бы с цветом ткани. Его безжизненные руки, мертвые глаза…        «Господи, Луи, что это? - заговорил внутренний голос, - Что за наваждение? Пару часов проведи в царстве Морфея, в объятиях супруги и все будет как прежде».        Поднявшись в его с Анной спальню, он удивленно вскинул брови, заметив супругу сидящей у окна с книгой.        Женщина немедленно обернулась, заслышав открывшиеся двери. Её лицо исказилось в испуге, когда она увидела красные пятна на одежде мужа и в окончательный ужас её привели кровавые руки, забрызганные до предплечья и сжимавшие рога.       - Господи, Луи! - подбежала королева и положила свои холодные от ужаса ладошки на щеки короля, - Как это понимать?!         - Анна, я…        Только и успел сказать мужчина перед тем, как его глаза застелило пеленой и он свалился на пол в обмороке под испуганный вскрик королевы.