Легион и сияние

      Через неделю, когда смена закончилась, в крепость прибыли инженеры, сварщики и другие рабочие. В отряде было человек двадцать, и каждый из них, если и не был утренним сиянием, то хотя бы умел обращаться с огнестрельным оружием. С ними в группе даже опытный логист, который мог рассчитывать примерное время и расстояние с учетом искажения Стыка миров. Колонна состояла из пяти бронированных машин с окошками. Они чем-то напоминали подлодки на колесах.       Выезд планировали на двадцать пятое ноября, но из-за каких-то технических трудностей отправку пришлось перенести на несколько дней. И когда они отправились в Скол, Эклиш последовал за ними на мотоцикле, выехав со стороны трассы. Он хвостиком плелся за последней бронемашиной, и въехал в Скол миров, в серую плотную дымку, на каких-то десять секунд позже.       "Не врезаться бы в конец колонны" — подумал он, чуть сбавив скорость.       Звук как будто стал камерным, без эха и сияние оглушенный неожиданным безмолвием, выехал из плотной дымки. Перед Эклишем предстал пейзаж Стыка миров во всей своей хтонической красе. Серая дымка, поля из пыли и песка до самого горизонта и небо, словно тяжелая грязная пена. Впереди только прикрытая барханами мощеная дорога и короб кабеля.       Машин не было.       — Вот и доехали в безопасности, — прошептал он себе под нос.       У Эклиша от ужаса волосы на затылке зашевелились. Он предчувствовал парад неприятностей. Подождал немного, отпил воды, натянул на лицо повязку и помчался вперед по пепельной мгле.       Пустыня скоро сменилась на холмистые равнины, усыпанные редкими полукустарниками, хилыми деревьями. В лицо начал бить прохладный влажный воздух, пахнущий влажным металлом. Рядом с дорогой появилась лента старого высокого бордюра. Сияние с иронией наблюдал за минимальным изменением в окружении, пока впереди не показалось знакомое по пугающим очеркам место.       Парень дал по тормозам, заднее колесо повело в сторону.       Вдоль той самой каменной гряды стояли неаккуратно сделанные кресты из веток, палок, досок. Высокие, угрюмые и как протянутые к небу уродливые лапы, они скоро заслонили собой горизонт. На них повязаны грязные потускневшие ленты, но цвет все равно узнаваемые. На Парле — фиолетовые. На Фоуш — голубые. Вот еще темно-красные, Данабы, сгинувшие лет сорок назад.       Это все были надгробия закатных сияний, которые пытались пройти до Руин и не смогли. Так можно было подтсвердить свою силу и доблесть. Культуроведы назвали это феноменом храбреца, когда здравомыслящие люди под давлением общества выбирали пройти путь до гибели, в итоге не получая даже достойного надгробия. Только убогий крест с ленточкой.       Старики, прошедшие то глупое испытание и посетившие Руины, говорили, что проходили Кресты из раза в раз, под нападками резафов. Это был самая сложная часть пути.       Эклиш на секунду представил, что будет если он, дурак, погибнет на Крестах. Кто будет по нему тосковать? Перед глазами сразу появился образ Дами, перебирающего безликие личные вещи и украшения погибшего брата. Последние строчки в переписке с ним — скупое оправдание, что он решил прогуляться по городу в одиночку. Эклиш представлял как брат будет пересматривать сообщения, переживая утрату и...       Он почти решил ехать обратно. И плевать, что там на Яргоне. На Арику-Нипа плевать, на Уисти, и все их злобные междусобойчики. Но парень знал, что раз Стык миров уже начал играть с ним, то путь назад может оказаться через те же самые кресты. Убегать бессмысленно, хотя в моменте очень хотелось.       Сияние медленно выжал газ и поехал между Крестов. На периферии его взгляда мелькали тени. Между "лап", на дороге, за его спиной. Если это и были резафы, то они не нападали, бесшумно кружа вокруг него. Эклиш даже успел расслабиться. Ехал, прищурив глаза, мол, "Шугайтесь, я силен!". Но вот кривая тварь с разномастными когтями рыкнула как-то отчаянно, будто кто-то невидимый хлестнул ее плетью и кикулась на дорогу. Сборорола пару крестов с хрустом сухостоя, запнулась об бордюр и распласталась, преграждая Эклишу путь к бегству.       Сияние дал по тормозам. Резафы бежали на него через эти самые Кресты, путались в них, тупили, натыкались друг на друга, вопили и рычали. Резафы из раза в раз подбирались к нему на расстояние вытянутой руки, щелкали пастями.       Он упал с мотоцикла, засиял наотмаш, выскальзывая из-под удара, отполз к бордюру, поднялся на ноги и продлжил отбиваться. Когда Эклиш заметил тварь за своей спиной, то резко нагнулся и резаф пролетел над ним. Очередная неуклюжая тварь запнулась об его мотоцикл, врезалась в первую. Сияние уничтожил их одним ударом.       Сбоку. Спереди. Сбивая кресты, разбивая палки. Они мчались к нему со всех сторон, заставляя его дергаться в ответ на каждое движение замеченное краем глаза. Когда резаф врезался в крест за спиной парня, то его чуть не прибило отлетевшей палкой. Эклиш высочил на середину дороги, за мотоцикл, уничтожил темную тварь и затравленно стал крутиться на месте.       Где они? Где еще резафы? Они близко?       "Вперед, быстро!" — одернул он сам себя, поднял мотоцикл, стянул повязку с лица, сделал пару глубоких и поехал вперед. Мотоцикл немного забуксовал на оставшейся после резафов пыли.       Он выехал из Крестов на холмистую равнину, то выдохнул от облегчения. Вдали были видна толпа резафов, которая неслась куда-то в сторону, будто параллельно дороге Небо полнилось словно грозовыми тучами, и изредка по их кромке пробегали бирюзовые всполохи молний. Мимо проносились каменные остовы домой, редкие деревья и вполне современные указатели с километражем.       Если бы у смерти был дом и родные просторы, то выглядели бы они именно так: блекло, тоскливо, тревожно и не проблеска умиротворения.       Эклиш от этого вида чуть ли в ладоши от радости не хлопал. Он мчался вперед, полной грудью вдыхая фальшивое чувство свободы. На такой скорости слились воедино, что небо будто грязная серая пена, что пыльная земля под ногами. Казалось, он гнался за вечностью, с азартом выжимая газ.

***

      Гряда на краю дороги стала выше, вдали появились силуэты умерших зданий. Не просто разруха, а древние колонны, ступени, акведуки или что-то подобное. Холмы, какой-то покоцанный лес и следы старой страны, канувшей под слоями пыли. Парень был уверен, что без вездесущей серости и тишины тут был бы прекрасный пейзаж.       Очередная остановка. По его ощущениям Эклиш был в пути часов пять. Инженеров встретить он уже и не наделся, а вот закончить свое путешествие побыстрее — вполне, хотя и не исключал, что будет плутать по Стыку дня три.       Он посмотрел, что там в телефоне — сеть не ловила, а время показывалось неправильно. Словно в ответ на его мрачные мысли, ему в спину прилетел жуткий звук. Парень подскочил на месте. Клаксон. Но такой, словно он был рядом, из бочки. Эклиш в панике стал оглядываться и заметил одну из бронемашин.       В десяти метрах.       Не в сотне.       Она была не в бочке.       — Эй?! Эклиш?! Ты Эклиш? Слава светочу, мы думали ты все, пропал! — крикнул кто-то, высунувшись из окошка. — Ты уже проехал Кресты?       — Проехал, — ответил Эклиш неуверенно.       — И живой?       Парень в недоумении развел руками, мол, как видишь.       — Вы меня не подождали.       — Как въехали, так и ждали. Ну, видимо тебя выцепило отдельно от нас. Ну, бывает!       Эклиш закивал и шумно выдохнул. Вот оно какое — "бывает", — оказалось. На пять часов с риском для жизни и в ловушке пространства.       Дальше поехали, как договаривались, и через жалкую четверть часа оказались у места с поврежденными коммуникациями. Прямо в центре Руин, посреди древней архитектуры. Даже небо в этом месте было удивительно ясным, а привычные туманности и сумерки рассеялись. Эклиш обрадовался, как неожиданно легко закончилась для него самая важная часть пути, но потом логист подошел и мрачно шепнул сиянию:       — Мы не в Руины ехали, парень. Мы тут из-за тебя.       — Это как-то суеверно звучит, нет?       — Как не верить суевериям, если видишь это собственными глазами? Наша наука и Стык миров не может объяснить, а тут такое, — сказал он, едва шевеля губами. — Иди найди его. О, и возьми моего стажера с собой. Интересно, увидит или нет.       Машины встали полукругом. Сияния сторожили рабочих, пока те вскрывали короб и начинали сварку. Редкие резафы кидались на них и то больше потому, что в своих хаотичных метаниях случайно натыкались на людей. Они не затыкались ни на секунду, и их было слышно за версту. Если бы Эклиш тоже решил побегать, поорать и поврезаться в камни, то вряд ли это слишком выбилось из общей атмосферы полузагробного абсурда Руин.       Сияние и стажер-логист Валик бродили между каменных останков города. Широкие ступеньки, видимо, части фундамента и переходов, чередовались с серыми пустырями и горбатыми кривыми деревцами. Эклиш ради интереса поддел носком ботинка землю на таком пустыре, а под ним, как он и ожидал, был камень. Да и не земля это оказалась, а плотный ковер старого мертвого мха.       — Весь город был из гранита, — рассказывал ему Валик. — Они либо строили что-то вроде пирамиды, с крутым подъемом, либо такие открытые дома с деревянными подвижными панелями. Тут было влажно и жарко. Такой же климат в земных тропиках.       — А кто тут жил?       — Люди. Наверное.       Вдалеке за щербатой линией разрушенных временем построек, они заметили какое-то приглушенное зарево. Эклиш прошел немного вперед и нашел либо подобие дороги, либо широкий неглубокий канал. Бронемашины уже было сложно заметить, поэтому сияние сильно волновался, что если они отойдут слишком далеко, то потеряются из-за очередной пространственной шутки Стыка миров.       — Нет-нет, это устойчивый участок, — заверил его Валик и быстрее Эклиша пошел на свет.       Наконец, они вышли на ровную дорожку. На ее конце, метрах тридцати, виднелся огромный гранитный постамент с остатками широкой ступени. Слева и справа от тропы были углубления, наполненные мелким светлым гравием — бывший каменный сад. И именно там плясал огонь неровными клочьями, иногда заходя на саму тропу.       — Что это горит? — спросил Валик.       — Лужи бензина, — ответил сияние догадавшись.       Валик пожал плечами, мол, все может быть.       Они прошли ближе к основанию разрушенной лестницы мимо кривых зарослей, которыми брезговал даже огонь. Низкие, неприятные кустарники цеплялись за шнурки на кроссовках. Под ногами что-то вечно хрустело и скрипело, и Эклиш очень надеялся, что идет не по какому-нибудь могильнику.       На первой ступеньке стояла подплавленная и подкопченная со всех сторон свеча. Кто-то старательно пытался ее зажечь, и на боках в изобилии замерли кривые капли парафина.       Эклиш помнил указ суеверных учителей, наставников и стариков семьи. Буквально слышал его в своих ушах.       — "В Руинах, за Крестами, есть место, которое невозможно не узнать. Хоть камень об камень, но зажги огонь на первой ступеньке".       Эклиш сунул руку в карман, нашел свечу и зажигалку. Неуклюже щелкнул у фитиля один раз, второй. Почистил нитку от возможного лишнего воска, попробовал еще раз. Упрямые искры не цеплялись за фитиль, словно он был влажный. Неудачи нервировали. Как и огонь, который плясал повсюду, кроме его свечи. Эклиш даже закрыл ее одной ладонью вплотную, наклонил, пытаясь хоть как-то справится с задачей. Огонь изредка облизывал ему кожу и полностью пренебрегал подставленной нитью.       Сияние покосился на ступени. Там, прямо перед ним, на второй ступеньке сидел мужчина. Одну ногу подтянул, поставил на колено подбородок. Испытывающе смотрел на Эклиша. Глаза черные, с глубокой синевой, как два куска стекла, но радужка едва заметно больше, чем у людей. Это выглядело жутко, будто какой-то опасный хищник лишь прикинулся человеком, чтобы жертвы без опасений подходили к нему.       Мужчина был одет старомодно, чем-то похоже на дозорного. Только украшений не было, да и рисунков на теле. Темные, слабо тронутые сединой, объемные волосы со слабыми кудрями, примерно до плеч, за повязанным платком напоминали львиную гриву.       — Эй, чего замер? — спросил Валик. — Что-то мне как-то не по себе.       — Угу, — только и ответил Эклиш, не отводя взгляд от мужчины.       Кто это был? Руген. Тот самый из легенды.       Мужчина едва заметно усмехнулся и кивнул, мол, продолжай, не обращай на меня внимание. Эклиш еще раз щелкнул зажигалкой. Опять без результата, только палец обжег.       — Серьги снял, — проговорил мужчина. — Мешаются? Матур пошла бы с ними на плаху, упрямая. Наверное, ты поехал сюда по какой-то очень важной причине.       Эклиш смерил его взглядом исподлобья и продолжил чиркать зажигалкой. Конечно, для него оказалось открытием, что легендарное сияние было женщиной, но какая разница, когда перед носом сидит Руген. Он бы вообще предпочел с ним не беседовать. Сияние его нешуточно боялся, и такой же страх испытывали дети перед темнотой под кроватью.       — Молчишь? — усмехнулся легион. — Какие нынче наглые сияния пошли.       — Любезности начинают с приветствия.       Ситуация была нелепой. Вся в целом, в том числе с суевериями. Зачем-то закатные сияния веками ходили отдавать почести не Матур, что было бы логично, и не на какое-нибудь святое место. Они ходили к неумирающему легиону, дважды предателю Ругену, поставить ему огонек. Будто от свечки вдруг его тяжелое необъяснимое бремя станет легче.       Чирк! На нервах щелкал парень зажигалкой.       Взгляд Эклиша упал на негорящую свечку на ступеньке. Снова на мужчину, который начал покачивать висящей ногой, словно хотел эту самую свечку пнуть. И опять на свое занятие.       "В самом деле, зачем?" — подумал Эклиш.       Сияние так долго сопротивлялся устоям и традициям, так долго и яростно отказывался от протоптанной дорожки, что начать следовать традициям сейчас немного лицемерно. И ко всему прочему огонек все не поддавался, словно намекая сделать все согласно здравому смыслу, а не суеверному страху перед ожившим мифом.       Парень нагнулся и поставил свою свечку рядом со второй.       — Ты отчаялся или понял, что мне ваши свечки не уперлись? — цокнул Руген. — Суеверные идиоты. Лучше бы еду приносили.       Эклиш гаркнул что-то невразумительное и махнул руками. Валик, ненашутку испугавшись, начал судорожно осматриваться по сторонам. Он начал делать крошечные шаги в сторону лагеря.       — Что ты сразу не сказал?! — возмутился Эклиш, махнув на два уродских огарка у ног Ругена. — Зачем ты это вообще придумал?       Руген пожал плечами, мол, мелочи:       — Раньше, когда накирцы шли к моему королю, то им нужно было нести свечу. Иначе их растерзала бы стража, резафы то есть. Это такой знак, мол, гости, а не враги. Эпоха ушла, а правило осталось, — кивнул Руген на свечи, и те тихонько загорелись. — Иди, Эклиш, дорога от Руин всегда проще. Еще увидимся, наверное.       Сияние почтительно склонил голову, развернулся и пошел к колонне инженеров. Валик тут же кинулся за ним.       — Смотри! Бензиновые лужи гаснут.       Эклиш ничего не ответил. Скоро закончатся работы, и он отправится дальше. Резафы в округе стали немного тише выть. Руген и правда завязал со своими шутками.

***

      Эклиш спокойно себе ехал в сторону Яргона часа четыре. Дорога начала петлять между разрушенными домами. На вид им было лет двести, не больше. Все так же мрачно, но уже ничего не давило на виски. Древность сходила на нет. На земле лежал серый снег, а воздух был неприятно сухим и холодным, точно выдавая, что выход уже близко. Сияние надел свитер и кофту, которые нес с собой. Он надеялся, что этого ему хватит на яргонскую зиму.       Парень не слышал ничего подозрительного, но в какой-то момент завернул за угол очередных руин, и ему влетело от сияния. Палил неизвестный так резко и так самоотверженно, что даже Эклиша ослепило. Парень дернулся, вывернул руль на секунду, дал по тормозам, не удержал мотоцикл ровно и свалился с него, полностью потерявшись в пространстве. Перед глазами заплясали светлые пятна, а кожу колол таящий снег.       — Свои! Свои, свои! — вопил он, прикрывая глаза и махая одной рукой. Секунду спустя он понял, что махал вообще вбок, а не вверх. Пока он приходил в себя, к нему подбежало несколько человек.       — Ты что тут делаешь, Эклиш? — спросил кто-то. Голос показался знакомым, но парень не сообразил, чей он.       — Да вот, воздушного сообщения нет, на работу по земле добираюсь. Каждый день из Накира сюда в аэропорт мотаюсь, — пошутил он, но не услышав хотя бы смешка, только хруст снега и громкое дыхание неизвестных, добавил: — Это шутка, ребят, расслабьтесь. Мне просто надо на Яргон.       Сияние еще раз протер глаза и проморгался, и, наконец, пятна ушли, взгляд стал более менее ясным. Эклиш понял, что назвать неизвестных ребятами было ошибкой. Это солидные мужчины, накирцы. Одетые в огромные зимние куртки нараспашку, свитера и ботинки на липучках и огромной толстой подошвой.       Парень обрадовался как ребенок, засиял улыбкой. Его блужданию между надгробий старого мира, резафов и серых камней пришел конец! Эклиш полез обниматься на радостях, но от него деликатно отстранились. Отвезли на базу, дали еды, воды и теплый уголок у обогревателя. Знакомый Фирр там его узнал, так что парня приняли тепло. Сияние чувствовал себя самым счастливым и живым человеком во всех мирах.       — Ты прошел прямо один? — спрашивали у Эклиша, пока он расправлялся с консервами, закутанный в покрывало с подогревом. — И как ощущения?       — Нет, мне помогли, — ответил он, жадно запихивая в рот куски теплой лепешки. — Ощущения...       Задумался. Посмотрел на свои руки, измазанные в еде, которые он до этого без зазрения совести облизывал, хотя перед ним давно положили пластиковую вилку. Так налетала на еду Лёзя, когда перегибала с диетой. Эклиш чувствовал такой жуткий голод, словно целую вечность не видел нормальной еды, хотя его накормили перед отбытием с Руин.       — Как будто одичал, — ответил парень, запоздало вытирая руки о влажную салфетку. — Инженеры с нашей стороны, кстати, вроде все починили.       — Да, день назад — кивнул Фирр. — Мы уже все проверили.       Эклиш, набивший щеки едой, как хомяк, вопросительно глянул на мужчину. День, несколько часов — он начал воспринимать шутки Стыка миров с житейской иронией. Вот только младший брат наверняка скоро заподозрит неладно в отлучке Эклиша, и ему следовало рассказать, куда он делся на самом деле.       Сияние включил телефон, проверил пропущенные звонки и сообщения. Ничего. Решив, что оно и к лучшему, парень написал Лике, что скоро подъедет. Эклиш оказался немного дальше от Киполе, чем планировал, так что как только он получил нормальную теплую одежду и бензин, он отправился в путь.       Сияние не знал, как ему получше укутаться, чтобы холод так сильно не кусал. На улице было всего минут пятнадцать без ветра. Парня не спасало ни утепленное пальто, ни обувь с меховым подкладом, ни шапка. Эклиш натянул посильнее перчатки с меховой подкладкой, замотался шарфом до самых ресниц — он серьезно боялся отморозить себе нос — и отправился на окраину Киполе.       Через пол часа он был там. Все было как говорила Лика: в отдаленных районах в домах горел свет, работали крупные супермаркеты и розничные точки, кафе и больницы. Даже мелкие магазины работали, хоть и взвинтили цены. Опустевшие улицы давили тишиной.       Эклиш встретился с Ликой у подъезда. Он — укутаный и продрогший, ходил, кажется, на негнущихся ногах. Она — в цветастой ветровке, без шапки и в укороченных джинсах. Художница кинулась к сиянию навстречу с криком раненой чайки, крепко обняла за шею, заставив сильно наклониться. Сияние тихонько ей ответил — настроения у него особо не было. Вместе они завели мотоцикл на подземную парковку и отправились в квартиру Нипа. Эклиш положил ладонь на дверную ручку, надавил. Закрыто.       "А на что ты надеялся?"       Ключ. Замочная скважина. Сухой щелчок. Внутри оказалось не теплее, чем в подъезде.       В глаза тут же бросились коробки. Они был везде: с вещами, посудой, бытовой химией, книгами. Квартира казалась неприятно необжитой. Это выглядело как огромный переезд. Почти все шкафы были пусты за исключением кухонных, где остались разные консервированные супы, макароны и каши. Арика расставила их до смешного аккуратно, словно на полках магазина. Девушка словно готовилась навсегда исчезнуть и перед своим уходом сделала так, чтобы не стыдиться своего быта, в котором будут копаться незнакомые люди в поисках объяснений. Или же улик.       Доля беспорядка все же была. На кухонном столе стояла кружка с налетом от кофе, а рядом паспорт и все документы Нипа. Страховка, договоры. Конверт с деньгами, разрезанные пластиковые карты.       "А ведь я примерно так же сделал со своими вещами перед уходом" — подумал Эклиш.       — Вот документы, — сказала Лика, шлепнув об ладошку тонкую папку. — Заполнишь вот эти формы и отнесешь в имиграционку. Я на листочке написала, что тебе нужно сказать, чтобы точно не выслали.       — Спасибо, — устало поблагодарил парень и наклонился открыть вентиль на батарее, но тот все не поддавался.       — Слушай, Эклиш, — художница переминалась с ноги на ногу. — Нип же работает на Уисти против воли, да? Он всегда был с ним в плохих отношениях, а тут резко встал на его сторону. Как будто ему приказали и он был вынужден подчиниться.       Сияние поднял на ее глаза. Подумал немного и решил перевести все в шутливый тон.       — Ты прямо как фанатка, которая влюбилась в персонажа из фильма, а потом расстроилась, когда узнала, что это актер.       Лика нихмурилась.       — Ты это к чему?       — Нет. Нип не работает против воли на Уисти.       — Откуда тебе знать а?       Сияние проверил батарею, выпрямился и упер руки в бока.       — Тогда зачем ты меня спросила вообще? — задумчиво приложил Эклиш пальцы к подбородку. — Ах, да, ты ведь не правды от меня ждала. Я должен был тебе подыграть.       Лика искала, что ответить, но сияние продолжил:       — Я ведь видел, что ты ей писала. Ты всегда обращалась к Нипу. Как будто настаивала, будто говорила, чтобы Арика отошла в сторонку.       — С чего мне общаться с ней, а? Я с Нипом дружила. А тут Арика просто отобрала его у меня.       — Да ты все время дружила с ней! И вместо того, чтобы заглянуть глубже, узнать по-настоящему, ты решила все додумать и влюбиться поуши! Теперь бесишься. Будто Арика виновата в том, что ты сама себя обманула.       — Да лучше бы твоя Арика никогда из Нипа не вылезала, ясно!?       Лика всхватила со стола папку с документами, изодрала все пополам и вылетела из квартиры, хлопнув дверью. Эклишу было лень даже крикнуть ей вслед “капризная дура”. А с бумагами он как-нибудь разберется.       Эклиш открыл переписку с братом и с десятой попытки он, наконец, записал нормальные голосовые сообщения и отложил телефон. Потом пошарился по коробкам и вытащил оттуда всякую мелочь, типа мыла, моющих средств, полотенец. Включил холодильник, расставил бытовые предметы. Сходил в душ и ведомый каким-то тоскливым чувством, уснул на кровати Арики, идеально заправленой. Это было жутко и сентиментально одновременно, но несомненно удобнее, чем на диване.       Всю ночь ему снилось как какой-то гость, который заходил дальше порога комнаты, наблюдал за ним.