Легион и сияние

      Там лишь темные твари, кровь на раскаленном песке и люди, сродни палящему солнцу. А цветущие города и просторы — лишь производное из этих элементов.              Арика смогла перевоплотиться в Нипа на следующий же день. Эклишу было так странно смотреть на него теперь. Он был рад его появлению, но в то же время не мог перестать видеть в нем Арику. Ему хотелось бы видеть Нипа отдельным человеком, он не мог перестать об этом думать.       Парни похватали сумки, накидали туда вещей по минимуму и кинулись в аэропорт. Через контроль, где их все знали, проходить вдвоем было очень странно: один из них на больничном после нападения, второй дней-отпусков набрал. Но так или иначе, все прошло быстро, и в самолет они попали одни из первых.       — Ты никогда не был по эту сторону? — просил Эклиш, едва они начали выезжать на взлетную полосу. — Я имею в виду как пассажир.       — А, что? — растерянно переспросил легион и мотнул головой так, что его темные волосы в хвостике вмазали ему по лицу. Он тут же расслабил прическу, видимо, чтобы резинка не давила на затылок. — Нет, я никогда не летал. Не довелось как-то.       Пристегнуться, приготовиться, прослушать инструктаж. Эклиш прикрыл глаза, откинул голову, пытаясь немного подремать, но тут почувствовал, что Нип водит по его руке пальцами. От кисти и чуть выше. Туда-обратно, словно рисуя овал, планомерно нарушая личные границы.       Сияние нахмурился и глянул на соседнее место. Нип без цели смотрел в темный экран, вмонтированный в кресло перед ним, хмурился, вытягивал губы и продолжал выводить на руке Эклиша овалы. Стюардесса, проверяющая ремни безопасности, постаралась сделать вид, что ничего не заметила.       — Слушай, это, конечно, приятно, но очень неловко, — прошептал сияние как можно тише.       Нип моментально отстранился. У него в голове как будто щелкнул выключатель. Легион с будничным выражением на лице, далеком от глубоких размышлений, достал телефон из кармана и принялся выбирать себе книгу в читалке.       Когда легион прикоснулась к Эклишу на набережной, кажется, он чувствовал нечто подобное. Сияние был готов отдать ту самую поглаженную руку на отсечение, что Арика и Нип не были разными личностями. Она могла специально скрыть верные границы своего альтер-эго — подобный обман вполне был в ее стиле, — или Эклиш просто сам не понял всю сложность их сосуществования. Но в любом случае в этом жесте угадывалась Арика. Словно если бы она глубоко задумалась, как во время игры Оркестра, потеряла концентрацию и вышла из образа.       Сияние не мог перестать размышлять о ее жизни. Это его в своем роде шокировало. Смог бы он так существовать? Как бы поступал, как бы распоряжался временем? Какой бы характер себе выстроил и сколько ошибок бы совершил? Но все возможности для Эклиша стояли позади главного минуса — тотального одиночества. Даже человек, который сидел дома, выживая на доставках еды, был не так оторван от общества, как Арика, которая каждый день выходила в общество, неспособное ее заметить.       Эклиш полностью погрузился в мысли, а когда решил хотя бы музыку послушать, то стюардессы попросили пассажиров приготовиться к взлету в мир назначения. Все было как при прошлой посадке — бирюзовая вспышка, тряска. Только в этот раз еще и на борту мигнул свет, а за окном была лишь тьма.       Они выскочили из Стыка миров слишком рано!       — В чем дело? — обеспокоенно спросил у него Нип.       — До рассвета граница Накира кишит резафами.       — А что, ваш Дозор не справится с этим?       — Нип, это не пару сотен тварей. Их в обычный день может быть тысяч десять, а мы еще и на хвосте привели. Но нам все равно придется сесть в это месиво.       — Почему просто не полетать кругами до рассвета?       — Чтобы темные твари не побежали за нами в обход Закатных крепостей.       Пассажиров попросили положить руки на спинку кресла перед собой. Сели жестко, как-то неаккуратно, и Эклиш едва не разбил нос, когда по глупости своей поднял голову на долю секунды. Зато он увидел, как за бортом беснуется чернота. Как только скорость стала меньше, резафы попытались забраться по гладкому металлу, мерзко скрежеща кривыми черными когтями по обшивке.       Дозор сиял не переставая, выдавая вспышку за вспышкой. Самолет отбивали с душой, с полной отдачей. Темные твари за окном перестали мелькать, но Эклиш знал, что этого мало. Но вдруг свет померк, и копошение и лязги начались снова.       — Залпы кончились, — прошептал он встревоженному легиону. — Сейчас соберутся силами и еще дадут.       — У вас всегда так?! — просипел Нип, нервно попивая воду из крохотной бутылочки и от старания чересчур сильно сжимая тонкие пластиковые стенки.       — Обычно самолеты не садятся до рассвета. Мы слишком быстро проскочили Стык миров, опередили восход, — проговорил Эклиш на автомате. — Обычно, да, резафов много.       — Как долго готовятся новые залпы?       — Минуты три. Просто дух перевести.       — Не понял. Там что, одно сияние сидит?       — Нет, обычно тридцать-сорок.       — Оу, — выдохнул Нип, видимо, в полной мере осознав мощь потока темных тварей.       Минут десять они пробыли как в консервной банке, которую пытается вскрыть медведь, разве что не трясло. И вроде все знали, что резафы до них не доберутся, но бесполезный глупый страх подкидывал воображению один жуткий сценарий за другим.       Солнце выползло из-за горизонта, и твари хоть и были агрессивными, но стали медленными, вялыми. Самолет спокойно поехал дальше по полосе, пока кривые ослабленные твари преследовали его неуклюжим галопом, словно ленивая группа поддержки. Их отогнало новым залпом света, они зашипели, задергались и отстали.       Неожиданно самолет дернулся и остановился.       — О, наехали на одного, — беспечно прошептал Эклиш. — Видимо, дальше не поедем.       — Пф-ф, мелочь какая. Резаф в колесах запутался, — шепотом передразнил его Нип. — Ты сама невозмутимость. Тут все такие?       Их продержали в самолете еще около получаса и лишь потом подогнали автобусы и трап. Пассажиры — по большей мере яргонские туристы, прибывшие на отдых — медленно, опасливо и неуверенно, пересаживались, пока сияния ходили вокруг самолета, словно бравые сторожевые собаки. Эклиш и Нип единогласно решили выйти последними.       Только встав с места, сияние понял, насколько сильно у него затекло все тело и как гудела голова. Ноги как будто стали немного ватными, и он боялся, что не сможет пройти по проходу и обязательно налетит на стюардессу или просто свалится в прохоже. Хватаясь за каждое сиденье и каждую ручку, он неуклюже выбрался на трап.       Прямо у трапа стоял боец из Закатного дозора. Подкачанный шатен с фиолетовыми глазами и бронзовым загаром, да еще и на полголовы выше Эклиша. Полупрозрачная ткань рубашки трепыхалась на ветру, и было отлично видно, что все тело парня было украшено оранжевыми узорами стилизованных солнышек и лучей. Серые шаровары, сандалии со шнуровкой до середины голени и широкий шелковый пояс с сине-оранжевым ляльбатом. Ко всему прочему сияние носил традиционную для Дозора мишуру: в ушах серьги-кольца, на которые была нанизана дюжина серебряных капелек; и огромное ожерелье, подобное серьгам, занимало почетное место в разрезе рубашки.       Эклиш спустился к нему и сдержанно пожал протянутую руку. Выходило неловко — оба странно молчали, даже банальное приветствие не выдали.       — Это еще что за тестостероновая бомба? — бросил Нип, спускаясь по трапу.       — Это... Дами́шт, это... — замялся Эклиш и несколько раз махнул рукой на легиона. — Это мой друг Нип. Нип, это мой брат... Мой брат Дамишт. Дами, если коротко.       Нип сошел с последней ступеньки, подошел почти вплотную к Дами и нагло уставился вверх — сияние был выше его на голову и шире в плечах. Разница выглядела внушительной, даже немного карикатурной.       — Да, тебе, Эклиш, наверно тяжко быть в тени старшего брата.       — Это он старший, — расхохотался Дами. — Слышал о тебе, легион. В отпуск по здоровью приехал? Мог бы и помочь против резафов. Или что, без денег не умеешь?       Нип дернул головой, оглянулся на Эклиша, но ничего не ответил. Настроение у него явно было паршивым, не до парирований подколов. С отстраненным лицом он запрыгнул в автобус. Следом за ним забрались и остальные. Яргонские туристы пялились на дозорного в форме, раскрыв рты, а вот накирцам было ровным счетом плевать.       — Ты мало писал, — тихо сказал Дами. — Был занят новыми друзьями?       — Да похвалиться особо было нечем, если честно.       Чем ему было удивить младшего брата? Скандалами? Поисками Арики? Новой работой, которая была словно пародией на Дозор? Эклиш хотел принести ему такую новость, которую Дами передал бы родне с гордостью, а не с оправданиями и прогнозами. Но в итоге получилось так, что приносил лишь просьбы о помощи.       — Я так и понял, — ответил брат, а потом расплылся в улыбке. — Все равно рад, что ты вернулся, Экли. Я уже написал маме, что встретил тебя. Кстати, когда отдашь мой кардиган?       — Кардиган в клочья, — буркнул Нип, пялясь в пустоту перед собой.       — Кто-то разорвал его в порыве чувств? — усмехнулся тот. — Должен будешь.       Легион страдальчески посмотрел на Эклиша, а он мог только приободряюще хлопнуть его по плечу. Все оставшееся время Нип игнорировал прямые вопросы, смотрел на восходящее солнце и любовался пейзажем. Не сказать, что при этом легион выглядел счастливым.       Но вид все же был прекрасным.       Пустынная равнина. Чудесный рассвет играет на бирюзовых оттенках вспышек Стыка миров. Тут на Накире, он словно был живым — огрызался на лучи, будто злой кот, плевался искрами, но медленно уходил куда-то в себя, оставляя лишь серую дымку, как от пылевой бури. К середине дня Стык будет спокоен и недвижим, а в ночи вновь оживет, исторгнет растерянных тварей и до самого прихода солнца будет грозить всполохами, словно поднятым кулаком.       Между линией закатных крепостей и Стыком миров была пустота. Все для того, чтобы с рассветом резафы не имели ни шанса остаться в тени. Такая тварь может выпрыгнуть из своего укрытия и доставить слишком много проблем. Случаи уже были.       Традиции и правила Накира писались кровью на песке.       Крепость Таманьская, к которой их везли, была настоящим исполином, чем-то похожим на Столбовую гору, на которую водили туристов ради открыточных видов. Стеклянная крыша самой высокой башни была похожа на каплю — когда-то именно туда выходили закатные сияния, заступая на пост. А сейчас все были на стенах.       Около двух веков назад закатная каста была самой малочисленной и не такой уж и востребованной. Ночью люди запирались в своих домах, словно черепаха, которая пряталась в панцире, а днем другие сияния расправлялись с резафами, которым удалось спрятаться в тени. Потом закатные стали брать на себя роль защитников по заветам из древних легенд про Накирский светоч. Одна семья — одна крепость на границе со Стыком.       За такими защитниками начался настоящий рост мира. Больше нельзя было нарваться на темную тварь в мандариновой роще или у колодца. Теперь уже простые люди были готовы обеспечить закатным все условия, чтобы они стояли на их страже. Все это удачно совпало с освоением земных технологий и резким скачком прогресса.       На Накире жило десять миллионов человек. Утренних, зенитных и вечерних сияний примерно по полмиллиона, а закатных — от силы тысяч двести. И все равно защитников было больше, примерно раза в пять, чем работы для них. И не было бы проблем, если бы не старый уклад, что у закатной касты есть лишь священный удел оберегать мир от рвущейся в него тьмы. Ты либо в Дозоре, либо безработный на пособии, который сидит дома и пинает балду. Нет места в крепости — нет и единственной легальной работы и достойного дохода.       Решать эту проблему пытались странным образом. Например, понизили жалование, увеличили количество сияний в Дозоре, сделали ограничение по возрасту, мол, работай только с восемнадцати до тридцати пяти. Не отменили запрет на работу в других областях, нет. Многих вынужденная нищета толкала на криминал или нелегальные предприятия. Эклиш точно знал, что его отец, до того как в семье появились дозорные, успел замарать руки.       "Чего они боятся? — недоумевал Эклиш. — Что на завидную работу неожиданно не найдется желающих? На одно место был конкурс в двадцать человек, и это только среди свежих выпускников".       Под стеной Таманьской крепости стоял аэропорт, который сверкал своими разноцветными стеклами и покрытием. Как темные каменные стены нависали над современным сооружением, так и старый уклад Накира держал в напряжении людей, жаждущих социальных перемен. Они уже были готовы писать новые правила, но чернилами.

***

      Багаж задерживали — в этом плане аэропорт Таманьи был как брат-близнец аэропорта Киполе. В остальном отличался сильно. Накир был осторожен в том, что попадает в него с иномирными туристами — алкоголь, табак и лекарства тщательно контролировали. Но при этом по всему аэропорту было мало камер, а провожающие могли пройти хоть до выхода на посадку.       Только побывав на Яргоне, Эклиш понял, как на самом деле у него на родине красиво. Он раньше и не замечал эти панорамные окна, за которым буйствует зелень, навесы для густой тени и огромные двери. Колонны, лепнина, плитка. Палящий Светоч обещал, что вне здания уже поджидает солнечный удар.       Дами собирался подвести их на машине, как только закочит смену через несколько часов, и цены на такси из аэропорта были такими грабительскими, что парни без колебаний принялись ждать.       Они с Нипом сидели на металлических креслах в зоне ожидания, а прямо перед ними была огромная мозаика во всю стену, от пола до потолка. То ли из цветного стекла, то ли из камней. Оба ее разглядывали с глупыми выражениями лиц, но у каждого немного по-своему. В день отлета на Яргон Эклиш удостоил ее лишь мимолетным взглядом, а теперь как будто не мог налюбоваться.       Мозаику сложили в узнаваемую для накирцев сцену — темноволосый мужчина в цветастом одеянии, схватил огромного черного как графит зверя за гриву, вытянулся вдоль его длинного плавного тела. Существо красиво прыгало с темной стороны полотна на светлую, как будто из звездной ночи в пылящую до белизны пустыню. Величие мифа захватило Эклиша как тогда, когда старшая сестра рассказывала ему сказки на ночь.       — Какое-то ваше важное сияние? — спросил Нип, указывая бутылкой.       — Ты их точно знаешь. Это Матур и Ру́ген, — сказал он.       — А-а-а, слышал. Ваш культурный костяк, — протянул Нип вдохновленно, но тут же глянул на сияние из-под полуприкрытых век. — Чет я ее не помню. Да и не фанат я вашей истории. Меня всегда больше земная культура интересовала.       — Это не история, а легенда. Сказка для закатных.       — Расскажешь? — попросил Нип, почесав кончик носа. Ему, казалось, было интересно это исключительно из скуки.       Эклиш на секунду впал в ступор. Он оказался в том забавном состоянии, когда твердо уверен в своем знании, а в ключевой момент резко забываешь начало.       — Когда-то очень давно... — проговорил он, едва не перейдя в серьезный псевдоисторический тон. — Примерно тысячи три назад существовало такое государство, на месте нынешнего Стыка миров, где чья-то злая воля лишала людей свободы и души, и заставляла себе служить, как рабов. И чем ты дольше служил, тем больше становился темной тварью, резафом.       — Легенда какая-то "в лоб", знаешь.       — Это просто я так рассказываю. Так вот, Матур, сияние, отдали в услужение, чтобы задобрить Короля. Как-то он там хитростью смог сблизиться с одной темной тварью, — махнул Эклиш на полотно, — покорил ее и светом вернул человеческую душу.       — Стой, чего?       — Это легенда, а не архивный пересказ, успокойся, — с улыбкой осадил его Эклиш. — Это был Руген. Он помог Матур сбежать, долго помогал в сражениях, потому что его, благодаря душе, не убивал свет сияний. Но потом начал вредничать, предал Матур и вернулся к Королю. Ну, снова переметнулся. Матур вознесся, точнее совершил жертву Светочу, и после этого прямой солнечный свет стал испепелять резафов. Король потерпел поражение, вся его свита погибла, но Руген из-за души не умер и теперь обречен на вечные страдания, не прощенный за предательство.       — Прекрасная мораль.       — У закатных есть поверье, что если идешь в Стык миров, то надо зажечь свечку в определенном месте, а то Руген не пропустит. Если в темных углах что-то мерещится, то говорят, что это он пришел просить прощенья и надо ему хурму положить.       — Очаровательно, его еще и кормить надо. Не молоком случайно? А он вещи не крадет, а? — оскалился Нип. — Ха-ха, не бери в голову. Для сказки, которой пару тысяч лет вполне неплохо.       — Сейчас сходятся во мнении, что был прототипом был какой-то реальный случай. Мол, могло существовать древнее государство, религиозный культ с Матур во главе. А Руген был легионом, который залезал в темную тварь как в оболочку, и поэтому не боялся солнечного света. Штука с "возвращение души" — это просто перевоплощение, которое очень впечатлило людей того времени, — проговорил сияние, а потом удивленно уставился на Нипа. — Только сейчас понял, кого это напоминает.       Нип устало захлопал глазами, нахмурился и сделал в телефоне заметку. Эклиш вытянул шею подглядывая.       "Накирские мифы и легенды"       Иначе и быть не могло.       — Легенда о Накирском светоче, — подсказал ему Эклиш.       Нип неожиданно сильно впечатлился услышанным и смотрел на мозаику совершенно другим взглядом. Размышлял. Эклиш же чувствовал гордость, что смог заинтересовать его.       В конце концов, чемоданы они забрали, и Дами вышел к ним, чтобы поболтать немного — почему-то закатный офицер смены все не отпускал их. К тому моменту Нипу стало не очень хорошо. Они сидели в кафе аэропорта под кондиционером, а легион растекался как расплавленное сливочное масло. Он отказывался от еды и воды и чуть не заснул на столике в кафе.       — С ним всё хорошо? — искренне спросил Дами.       Эклиш пожал плечами и потрепал легиона по черной макушке. Тот дернулся, положил голову на другую щёку и пробубнил:       — Не очень. Жару плохо переношу.       Парень боялся, что все же Нип не так неуязвим перед Светочем, как они хотели бы думать. Эклиш утешал себя тем, что в автобусе он не распадался на темную пыль, а его самочувствие — лишь утомление от перелета и смены климата.       — Я вам все же машину закажу до дома, — тихо проговорил брат Эклишу. — А то он без привычной холодрыги скоро ноги вытянет.       Такси должно было забрать их на полупустой огороженной парковке, выделенной специально для Дозора. Стояли машины, в том числе и Дами. Оставалось несколько минут, и все трое вышли из душноватой пристройки на улицу. Солнце уже не слабо пекло, хотя и не достигло зенита. Нип ходил туда-обратно и в какой-то момент, задумавшись, вышел на свет. Он резко замер. Эклиш, сердцем чуя неладное, подскочил к нему. Легион пошатнулся назад, в тень, будто его обдало кипятком, упал на сияние и затрясся в приступе.       Эклиш спиной влетел в стену и сполз вниз, крепко прижимая к себе легиона, чтобы тот в конвульсиях не разбил голову. Дами глупо глазел на происходящее, не в силах даже позвать на помощь. Остолбенел. С резафами он лучше знал, что делать.       Понимание, кажется, само собой пришло к Эклишу.       Оболочка из тьмы мучительно погибает под Светочем, подобно любой темной твари? Значит, нужно было от нее избавиться, пока Арика не сварилась в ней заживо.       — Вода есть? Дами! — крикнул он, чтобы привести его в чувство. — Дай воду, срочно!       Парень одной рукой вытащил из сумки свою бутылку и плеснул на Нипа куда попало: на лицо, шею, грудь.       "Дурак! Идиот! Видно же было, что ему паршиво! Эклиш, ты идиот!"       Легиону стало чуть легче, его голова упала набок. Волосы прилипли к щекам и на глазах стали мягкими, словно пластилин, и растеклись по коже, как акварель по воде. Легион глубоко дышал через рот, и из его горла вырывались пугающие болезненные хрипы, будто что-то влажное забилось в легкие.       — Это что еще за хрень? — пораженно спросил Дамишт, передавая брату бутылку.       — Потом объясню, — буркнул Эклиш, осторожно ощупывая горло Нипа. Под его пальцами кожа неприятно продавливалась, словно горячая, мягкая кожура, — Нет, не звони никому! Дами, мы должны подождать! Пожалуйста!       Брат не понял требования, но подчинился. Он был напуган, но как загипнотизированный продолжал смотреть на происходящее, не решаясь приблизиться больше и помочь удержать легиона. Растерялся — никто не готов, когда человеку рядом становится плохо.       С Нипа кусками слезал внешний слой. Пальцы Эклиша все сильнее погружались в прямо в переплетение горячих мышц и тонких сосудов. Они натягивались как проволока, и тут же лопались и окропляли все раскаленной кровью. Все это сворачивалось, чернело и превращалось в пыль прямо на глазах.       — Он как резаф? Он что, как резаф?! — в ужасе шептал Дами.       Эклиш взглядом попросил брата не наводить суету, прижал легиона к себе. Его губы коснулись волос и уха, и на них тут же осталась пыль. Он вкрадчиво, насколько это было возможно, прошептал:       — Тебе надо снять оболочку. Снимай. Она все равно сойдет. Снимай срочно!       — Не могу, — ответил Нип, а потом схватился за горло. Мышцы смялись, растеклись от резкого прикосновения. Легион дернулся, свесился набок и выхаркал темную горячую жижу на бедро Эклиша. Теперь был голос Арики. — Не могу.       — Сейчас не время скромничать, рядом только Дами, — настаивал он, подняв глаза на еще более шокированного брата. — Он никому не скажет. Не скажет, да?!       Тот закивал так, что серьги летали в разные стороны и серебряные капельки на них громко зазвенели.       Эклиш снова подтянул Арику ближе, теша наивную надежду, что так ей будет проще. Руки соскальзывали по мягкой, уже практически жидкой оболочке, но со временем ладони Эклиша, наконец, попали на настоящее тело девушки.       — Расслабиться не могу, — прошептала она в отчаяньи. — Не получается. Эклиш...       Арика вцепилась в руки парня и сдавленно заскулила, сжимая челюсти. Высоко поднимались плечи, иногда все тело резко вздрагивало. Темные слезы хлынули из ее глаз и смешались с пылью. Они оставляли на лице жуткие рытвины, словно в песке. Арика дергаясь, толкалась ногами и заползла выше на Эклиша, упиралась лбом в щеку и шею сияния, и тут же сползала обратно, едва ли не врезаясь затылком в асфальт.       Девушка выкручивалась как змея, сбрасывающая кожу. Парень смиренно держал ее, все еще пытаясь уберечь от случайных увечий. Он просто прикрывал глаза, молясь, чтобы это побыстрее закончилось. Чтобы Дами не сделал ничего лишнего. Чтобы никто не вышел на парковку или такси не въехало.       Слетели остатки тьмы с босых ступней. Арика с силой толкалась ими, но скользила. Эклиш заметил, что легион стерла кожу до крови, уже реальной. Покров полностью слез с ладоней и плечей, начиная с ключиц. Расползлась на лоскуты одежда Нипа, волосы и даже ногти отлетали от пальцев.       Несколько минут казались вечностью.       Эклиш не знал, что делать, если ее приступ не закончится после полного сброса оболочки. Он устало, умоляюще посмотрел на брата, а Дами в панике отвернулся и схватился за голову. В конце концов, он достал телефон и решил позвонить кому-то, наплевав на просьбу. Но у него дрожали руки — не получалось нажать на вызов. Кинулся было в здание, но, видимо, не осмелился оставить брата одного в такой ситуации.       — Тихо, тихо, — шептал Эклиш, поглаживая волосы девушки, с которых прядь за прядью сходила чернота. — Все будет хорошо. Я тебя не оставлю, слышишь? Потом просто прикроем тебя и все, никто и не поймет, что это ты. Осталось немного.       Он оказался прав. Прошло не больше десяти секунд, как Арика полностью лишилась своего доспеха и расслабленно затихла, мягко сжимаясь в комочек, словно молила, чтобы ее приобняли и придержали. На ней был домашний топ на тонких лямочках и короткие шорты — вид подходящий разве что для пляжа. Девушка явно планировала, что большую часть времени, как обычно будет в образе Нипа.       — Я же говорил, надень что-нибудь нормальное на всякий случай.       Она с вызовом посмотрела на него, будто это он виноват в произошедшем.       Арика схватила топ за нижний край и поджала ноги, словно опасалась, что кто-то может попытаться заглянуть ей под одежду. Парень боролся с глупым желанием поправить ей упавшую лямочку. Легион на его руках была слишком притягательно уязвима и беспомощна, словно магнит для заботы.       — Кто-то смотрит, — прошептала она, уткнувшись носом в торс сияния и спрятав так свои шрамы.       Эклиш поднял глаза. Дамишт стоял от них всего в десятке метров с открытым ртом и держал у уха телефон. Подъехало такси. Парень сбросил звонок и помог им забраться в салон.       — Клянусь, я во всех подробностях расскажу тебе, что случилось, только не говори никому. Дами, никому! Поклянись. И не надо тупых шуток, пожалуйста.       Сияние заглянул внутрь салона, на Эклиша, кивнул, а потом игриво подмигнул обескураженной Арике. На секунду у нее брезгливо сморщился нос.