Мёртвый номер

      – Ешь, – голос Барроу отвратительно скрипучий, а от запаха предлагаемой еды Ким Рок Су хочется блевать.       Дело в том, что нищим выбирать не приходится – он и так ест через раз, а от блюд профессионального шеф-повара отказываться вообще грех. Только вот есть еду Барроу не хочется: он угрожает, распускает руки, искренне ко всему и всем апатично-ненавистен, и доверять ему можно лишь при желании вырыть себе могилу. Интуиция (и долгие наблюдения) подсказывают, что с едой что-то не так, но здравый смысл говорит, что отказаться сейчас себе дороже. В голове навязчиво мелькает мысль, что это человечина, а фоновая тревога от того, что Ли Су Хёк и Чхве Чжон Су неделю не выходили на связь, никуда не девается.       – Барроу-ним, я не могу позволить себе оплатить вашу еду по достоинству, – этот шаг рискованный, но единственный, который кажется Ким Рок Су нейтральным и наименее опасным. – Лучше будет, если ваше блюдо съест кто-то, кто оценит его по достоинству.       Боль расцветает от на удивление увесистого удара, и Ким Рок Су валится на пол. Повара отводят взгляды, но выглядят при этом напряжёнными и почти печальными – на них нет смысла уповать, Ким Рок Су слишком часто был на их месте.       Барроу выглядит гротескным в своём гневе, будто сейчас зарычит, и Ким Рок Су поднимается, принимает блюдо и пробует.       Что-то не так.       Ему становится дурно, но он вымучивает нечто похожее на улыбку, лепит из слов что-то отдалённо напоминающее лесть, и шеф больше его не бьёт. Он, однако, всё ещё недоволен, будто не получил чего-то, что ожидал – его гнев ощущается кожей, а морозильная комната гудит особо усердно и угрожающе.       Ким Рок Су доживает оставшуюся часть смены с самыми неприятными ощущениями, отчего-то мучается и старается думать лишь о скорых выходных и встрече с Ли Су Хёком и Чхве Чжон Су. Барроу кружит рядом ястребом, готовым растерзать добычу в любой момент, и Ким Рок Су демонстрирует чудеса исполнительности. Так проходит день, так наступает ночь: все сотрудники покидают здание, кроме Ким Рок Су, единственного официанта, того, кто всегда подготавливает ресторан к закрытию, и Барроу, который всегда сидит в своём кабинете до упора.       В эту ночь ресторан горит.       Ким Рок Су не жалеет – о чём ему жалеть, когда от друзей остался горький привкус на задней стенке горла, а от насильника-работодателя-каннибала – ощущения последних ударов на коже? Он весь побитый, униженный и уничтоженный, яростный и непонимающий. Мозг социопатов работает совершенно отвратительно, и мысль о том, что Барроу никогда больше не сможет придумать ничего, что заставит человека есть других людей, не то успокаивает, не то усиливает истерику. Ким Рок Су приложил его головой об столешницу, замахнулся на него разбитой бутылкой из-под элитного вина, опрокинул в горящее масло на полу и пережал горло каблуком ботинка до тех пор, пока ублюдок не потерял сознание.       Барроу курил. Да, он курил на рабочем месте, часто, много и при свидетелях – это подтвердят. Во время готовки случайно разлили бутылку масла – Ким Рок Су договаривается об этой лжи с одним из поваров в первые же секунды созвона – и пепел сигареты Барроу попал туда. Ресторан, полностью обшитый изнутри деревом в эстетических соображениях, вспыхнул за секунды. Проверка систем пожаротушения не проводилась слишком давно, и поэтому не сработала. Барроу не удалось спастись, потому что он остался в ресторане после закрытия. Нет, не так, слишком неправдоподобно, да и осколки не оправдывает...       Барроу выпил. Это нарушение, за которым его, конечно, заставали на работе – другой повар тоже мгновенно соглашается на эту мысль Ким Рок Су. Пьяный Барроу курил одну за одной, не тушил никакую из них, попал в разлитое масло, разбил бутылку, не сумел сбежать из здания, будучи в нетрезвом состоянии, упал, и к тому времени уже начали падать балки с потолка, перекрыв доступ к выходу, началось задымление помещения и произошла смерть.       Ким Рок Су мог бы сказать, что доволен получившейся историей, если бы не всепоглощающее оцепенение. Больше ни Ли Су Хёка, ни Чхве Чжон Су, ни работы, ни возможности учиться, ни каких перспектив – проишествие, может, и логически оправдано, но полицейские могут начать копать из-за популярности Барроу как шеф-повара. Жизнь, кажется, закончилась здесь и сейчас, на фоне этого полыхающего ресторана.       Ким Рок Су стряхивает кровь с пальцев и старается не думать о том, каким садистскими и яростными были глаза ублюдка до самого конца. Ким Рок Су тошнит, трясёт, несёт куда-то не туда, в самый захолустный район города, туда, куда он раньше сбегал от дяди – голова пустая, а конечности ватные.       Барроу хотел, чтобы у его еды появился вкус. Сам он не чувствовал вкуса и часто слышал критику о том, что его еда бездушна. Почему бы ей не стать одушевлённой, если она приготовлена из человека, существа с душой? От воспоминаний о речах и самооправланиях этого мудака становится лишь хуже, и Ким Рок Су сворачивается калачиком на полу заброшенного здания, где ему уже случалось ночевать.       Нет никакого смысла делать что-то дальше. Нет ничего дальше – даже если мгновенного сговора с поварами, тоже давно готовыми убить своего босса, хватит для того, чтобы не попасть на радары полиции, Ким Рок Су больше не может оплачивать своё образование. Найти постоянную работу, не требующую образования, на которую ещё и можно жить – почти непосильная задача.       Он держался из последних сил, на словах Чхве Чжон Су и Ли Су Хёка. Их больше нет. Зачем держаться дальше?       Ким Рок Су закрывает глаза и думает о том, как больше не может представить своего будущего.