Смесь бури и ромашек

Жизнь, малыш, несправедлива,

Ты знаешь, но ведь говорил:

"Как ты мила! Как ты красива!"

Как будто добр был и мил.

Глава 1. Часть 3.

«Чужак чужаку другом не будет.»

Лето, 1978 год. Южная Корея. Запретный лес. — Меня зовут Ким Сынмин.— сказал кареглазый, наконец оставив раненого в покое. Он поднялся с кровати, наощупь нашёл стул и сел на него, закинув ногу на ногу,— А вас то хоть как зовут? — Я Бан Кристофер Чан. Можно просто Чан.— сказал ему самый старший из парней, ярко улыбаясь,— Это Минхо или можешь называть его Лино. Он второй по старшинству. Минхо вяло помахал рукой, даже не смотря на Сынмина. Он выглядел уставшим, как будто из него выжили все силы. Лино сидел на полу, поджав под себя ноги, и обнимал кого-то, положив голову ему на плечо.Тем временем, Чан продолжил, указывая на человека с Ли-старшим. — Это Джисон. Джисон улыбнулся ему, гладя по голове Хо. Он выглядел не лучше, чем Минхо, но хотя бы не спал на ходу. Джи, устроившись поудобнее, сказал: — Йоу, можно просто Хан. — Ага, ты ещё скажи J.ONE. — Чанбин!— недовольно воскликнул Хан. — Ну, а что? Не правда, что ли? — Как ты уже понял, это Чанбин,— со вздохом продолжал Чан,— Он немного буйный, надеюсь это не проблема? — Хм, мне всё равно. Наглая ложь. Он уже ими заинтересован. И чем больше он узнаёт, тем сильнее ему хочется увидеть их. Ну, или выгнать к чёрту из дома. — Я не буйный! Бан проигнорировал его, видимо, уже привыкнув к этому. — Так, дальше! Это Хёнджин-и. Наш принц! Хван усмехнулся и приветливо помахал рукой. Чанбин снова воскликнул, несогласный с тем, что одного Хёнджина выделили и назвали принцем: — Эй! Я тоже красивый! — Конечно, самый красивый и лучший, наш Бинни-хён! Феликс с разбегу обнял Со, обвившись вокруг него как коала. Он поцеловал его в щеку, затем быстро отстранился и снова присел на диван. — Меня ты уже знаешь. А это - наш Нини!— блондин показал на человека, лежащего на диване. — Нини? Странное имя. Феликс лучезарно рассмеялся, а затем пояснил: — Нет, Нини это мы его так зовём! Его зовут Чонин. — Чонин и есть причина, по которой мы здесь.— Чан покачал головой, тоже садясь на диван.—Мы жили до этого в Инчхоне, всей стаей, а потом узнали про это место и решили устроиться здесь. Только нас никто не предупредил, что лес для всяких сверхъестественных тварей будет охраняться людьми. Сынмин сложил руки на груди и сказал, решая прояснить ситуацию: — Во-первых, вы же понимаете, что я слепой? Нечего мне махать, я вас хоть и чувствую, но не вижу. В комнате повисла неловкая тишина, но Ким продолжил свой монолог чуть более строго: — Во-вторых, не называй жителей леса тварями. — Нечисть? — Уже лучше, но всё равно грубо. Ведьмак встал с насиженного места, и обойдя всех, остановился у двери. Он облокотился спиной об косяк, сложил руки за голову и расслабленно, слегка небрежно спросил: — Где вы собираетесь жить? — В плане? Чан выглядел удивлённо. Он смотрел на Кима, не до конца понимая, что от него можно ожидать. — Где вы жить собираетесь, раз перебрались из самого Инчхона сюда? Тем более, у вас есть раненый. Пока он не восстановится до конца, я его отсюда не выпущу. Вы же понимаете это? —Да, конечно. Спасибо за твою доброту и помощь. А насчёт жилья... — Разве мы не можем остаться у тебя?— неожиданно раздался голос Чанбина. — С чего бы это?— резко встрепенулся Сынмин. Он оторвался от косяка, но всё ещё стоял в проходе. Его тело напряглось, а на его лице было видно лишь ярое недовольство. — Ну ты, типа, лекарь? — Я не лекарь, а ведьмак! Это разные вещи! — Да, какая разница? Ты лечишь нашего Нини, так почему мы не можем остаться тут? — Чанбин...— попытался успокоить его Чан, но тот не слушал и продолжил гнуть своё. — Нет, а я не прав? Зачем он нас притащил сюда, если собирается нас выгонять? — Я не могу выгнать чужаков из собственного дома?— насмешка чувствуется в его тоне. Сынмин не любит, когда его покой нарушают. Сынмин упрямый и будет гнуть свою точку зрения. Сынмин не будет слушать. Он будет рвать. —Мы не чужаки! Крик Чанбина, кажется, прошёлся по всему лесу. От его громкости разболелась голова и зазвенело в ушах. Сынмин зажал уши руками и опустился на пол, прижимая голову к полу, ближе к земле. Как будто его это спасёт. По его лицу потекли слёзы, заложенность в носу не давала дышать, а ртом он не мог вздохнуть ни капли воздуха. Феликс и Хёнджин бросились к нему и сели рядом, беспокоясь о самочувствии ведьмака. Они тормошили его за плечи и кричали его имя. Они звали его, звали и ждали, что он ответит. Когда резкая боль отступила, на смену ей пришла злость. Ким, сев ровно на колени, метнул яростный взгляд в Со и едва тихо прошипел: — Убирайтесь. — Что? — Убирайтесь прочь! Кареглазый быстро вскочил, выбежал в коридор и распахнул входную дверь. — Убирайтесь! И чтобы глаза мои вас не видели! — Эм, ты не видишь...— робко пробормотал Хан. — Вон, я сказал! В доме все закопошились. Один за другим из дома выходили наружу оборотни, кто-то сожелея и извиняясь, кто-то со слезами на глазах, а кто-то в ярости. Последним из помещения вышел Чан, на последок сказав: — Извини... Пригляди за Нини.... И тоже вышел. Оставшись один, Ким скатился по стене, накрывая голову руками, и осел на пол. В доме остались лишь двое, больной и раненый. Стоит ещё узнать, кто из них кто.