Сакура и Саске застряли в прошлом.

Тишина, повисшая после сказанного Сакурой, стала почти осязаемой. Братья Сенджу обменялись взглядами, полными недоумения и тяжести осознания того, что они узнали. Хаширама, всегда мыслящий в более позитивном ключе, был полон решимости, идти до конца, не смотря на то, что прозвучавшая правда была подобна грому посреди ясного неба. Но его брат, Тобирама, явно находился в раздумьях и сомнениях, так как не каждый день девушки, к тому же куноичи, как ни в чем не было заявляют, что пришли из будущего со своим другом. Тобирама глубоко задумался; его ум работал с напряжением, чтобы обработать ту информацию, которую он только что услышал. Прямолинейный и рациональный, он никогда не был склонен принимать необоснованные утверждения на веру. Он взглянул на Сакуру, видя в её глазах смесь тревоги и решимости. — Ты говоришь, что ты из будущего, — произнес он с холодной ясностью, как будто разбирая гипотетическую ситуацию. — Это смелое утверждение, и я не могу просто пойти на поводу у эмоций. Нам необходимы доказательства. Что-то, что может подтвердить твои слова. Хаширама, увидев, как его брат становится жестким, постарался облегчить напряжение. — Тобирама, подумай сам что это может означать! Если она действительно знает, что нас ждёт, ее знания могут помочь нам подготовиться. Нам нужно сосредоточиться на том, чтобы понять, как движутся события, а не терять время в сомнениях. — Мы не можем игнорировать практическую сторону вопроса, — возразил Тобирама, не особенно питая жалость к кому-либо и тем более женщине, что заявила, будто она из будущего. — Пока у нас нет конкретных доказательств, нам необходимо быть осмотрительными. Я предлагаю, чтобы Сакура привела нас к моменту, когда она встретила нашего врага. Это может дать нам более четкое представление о том, с кем мы имеем дело. Сакура ощутила, как ледяной холодок пробежал по её спине. Она знала, что вскоре ей предстоит вновь пережить тот мучительный момент, и, хотя страх сжимал её сердце, она понимала: выбора у неё нет. Братья Сенджу нуждались в правде, пусть на это ставится слишком многое, а так же ее будущее, которое прежним уже никогда не будет. — Хорошо, — тихо, но твёрдо произнесла она. — Я расскажу вам, как всё было. Но будьте готовы: история эта может показаться вам выдумкой или бредом сумасшедшего. Но сами видите… — Сакура запнулась. Хаширама в поддержку ободряюще кивнул. Тобирама, сдвинув брови, смурно не сводя с нее глаз, но в конце концов тоже повел головой. И Сакура, собравшись с духом, начала вспоминать, что вспоминать вовсе не хотелось — те ужасные дни, полные неизвестности, земля залитая кровью и… Учиха Мадара. — Это случилось на поле боя, в самый разгар сражения. Мы бились несколько часов подряд, и истощение не перебивали даже солдатские пилюли, словно на плечи положили неподъемный камень. Но страх… страх был куда страшнее. Я помню… Как я, Наруто, Саске и Какаши-сенсей сражались вместе с другими сильными ниндзя в этой кровопролитной войне. Увы, многие из них пали жертвами, их оказалось гораздо больше, чем можно было бы вынести. Уцелевшие отряды рядовых ниндзя попали в ловушку Вечного Цукуёми. Сакура замерла на мгновение, пытаясь собрать и успокоить свои мысли и продолжила: — Осталась только наша команда и смогла хоть как-то противостоять Мадаре и Черному Зецу. Куноичи продолжила свой рассказ, вложив в него неизгладимое впечатление от многого, что сумело коснуться ее. Увидев Бога шиноби, основателя деревни Скрытого Листа, почти в живую, если не считать технику воскрешения — он предстал перед ней воплощением силы и могущества, — у нее захватило дух. Остальные сильные Хокаге почти меркли на его фоне, но Второй тоже мог удивить. После она еще раз активировала печать, высвободив энергию и, наполнившись ею, бросилась на воскрешенного Учиху первой, сжав кулак, заряженный чакрой. Но удар ее конечно не достиг цели, что не удивительно — она никто против Мадары. Невидимая стена выросла на пути, а затем стержень, черный и железный, пронзил ее насквозь… Она толком и не успела разглядеть все в деталях — все произошло очень стремительно. Наруто тогда появился из ниоткуда и, как всегда, вовремя. Схватив ее, он отпрыгнул от Мадары, оставив в безопасности, и ринулся в бой, нанося удар за ударом. Саске не отставал, поражая врага своим чидори. Какаши-сенсей стоял в стороне, наблюдая, анализируя, готовый в любой момент поддержать. Сакуре пришлось лечить рану на животе, а Наруто и Саске сражались с клонами Мадары, пока настоящий обрушивал на них техники. Какаши-сенсей, едва успев собрать чакру, создал земляную стену, закрыв их двоих от огненного шара. Черный Зецу наблюдал издалека, скалясь словно хищник. С неба падали метеориты. Саске с Сусаноо уничтожал их, но один, самый крупный, ускользнул из виду. Хатаке был слишком слаб, чтобы двигаться и Сакура решилась. Не раздумывая, схватила его и швырнула в сторону, где в безопасности были бы и они, и он не достал до них своей разрушительной силой. …времени на раздумья не было. В тот момент она не могла пошевелить ногами, ведь они были захвачены землей. Зецу смог своими земляными техниками схватить ее, пока следующий метеорит падал прямо на нее. Сакура думала что умрет. Но неожиданно позади появился Саске, и именно тогда их двоих поглотила темнота. Оказалось, их переместило в прошлое, специально или же по чистой случайности (хотя в последнем Сакура сомневалась), где вскоре она в своем подсознании встретила Хагоромо.

***

Вечерняя трапеза в уютной комнате прервалась внезапным чихом Саске. Маленькая, казалось бы, незначительная деталь, но она стала катализатором цепочки странных событий. Этот день с самого утра был каким-то…неправильным. Воздух словно гудел, пропитанный невидимым напряжением, и Саске чувствовал его кожей, словно невидимые иглы впивались в его плечи. Даже вовремя тренировок с Мадарой было что-то не то. Раздражение, жгучее и беспричинное, сгущалось внутри него, нарастало, словно необъяснимая тревога, охватывающая его целиком. Это чувство было направлено на кого-то, но память упорно отказывалась раскрыть тайну объекта его внутреннего гнева. И самое странное — это чувство было не связано ни с одним из знакомых ему людей: ни с кем-то из клана Учиха, ни даже с событиями его текущей жизни. Мысль пронзила его подобно игле, остро и неожиданно. «Не из этого времени…» — что это значило? Саске резко помотал головой, пытаясь отбросить эту абсурдную идею. Но неприятное ощущение настойчиво возвращалось, подобно назойливой мухе. Его мозг кипел, а чакра бурлила, не находя спокойствия. Ощущение было похоже на глубокое погружение в запретную зону подсознания, на опасный поиск забытых воспоминаний. — Саске? Тебе плохо? — заботливый голос Мары вырвал его из вихря мыслей. Он небрежно отмахнулся, стараясь скрыть свою внутреннюю борьбу. Но его попытки спрятать свои переживания были тщетны. Мара — опытная куноичи, быстро распознала его настроение. Её взгляд был пронизан заботой, переплетенный с беспокойством. — Все в порядке. Просто… что-то вспомнилось… из прошлого, — пробормотал Саске, стараясь звучать убедительно. — Голова немного разболелась. Его извиняющаяся улыбка была неубедительна. Мара видела больше, чем он хотел ей показать: — Может, к лекарю? — Нет, не думаю. Пойду подышу воздухом и всё пройдёт, — Саске прикрыл глаза. Мара проводила его внимательным взглядом, но он не обратил на это внимания. Его мучили эти навязчивые мысли, словно фрагменты забытого сна. Стоит ли говорить об этом Мадаре или Маре? Но даже в тишине и концентрации фраза: «не из этого времени», преследовала его, не давая покоя. Эти нескоько слов глубоко зацепилиг его за что-то далекое. Что, если это не просто случайный всплеск памяти, а ключ к какой-то забытой истории, к событиям, выходящим за рамки его текущего существования? Саске чувствовал, что его жизнь находится на перепутье. Он нуждался в ответах, но путь к ним был неизведанным и таил в себе множество опасностей. Возможно, ответы скрыты в древних рукописях клана Учиха, или в забытых легендах, передаваемых из поколения в поколение. Но для этого ему нужно было начать искать, не боясь сталкиваться с тайнами прошлого. Это всплывшее «не-его-время» стало не просто случайностью, а сигналом о начинающемся путешествии в неизвестность. И он понял, что теперь уже не сможет остановиться. Его ждут ответы. И он должен их найти.

***

Братья Сенджу кажется были в прострации. По крайней мере они переваривали информацию и по скептическому и раздраженному лицу Тобирамы было понятно, что верил он с трудом. Зато Хаширама с самым серьезным выражением и сдвинутыми бровями выглядел так, будто он целиком и полностью поверил Сакуре, и жаждал деталей. Сама она тоже была в сомнениях. Не было бы лучше умолчать или соврать? В крайнем случае сказать полуправду. Но глядя на будущего Второго хокаге, Сакура убеждалась, что в случае обнаружения ее вранья, так легко бы она не отделалась. — Говоришь, Мадара объявил войну и победил? — Тбирама выглядел хотя и напряженно, но недоверчиво. Сакура кивнула. — Уничтожил целый альянс Пяти великих стран и закончил начатое? Сакура замялась. — Не совсем. Я думаю, Наруто и Какаши-сенсей смогли запечатать Мадару. По, крайней мере, уйти от него и избежать Вечного цукуеми, — с каждым произнесенным словом голос ее становился все неуверенней. — Что-то не слышно в твоем голосе уверенности, — едко замечает младший Сенджу. — Тобирама! — хаширама всегда поражался как можно быть таким жестким и прямолинейным. — Может и не слышно, — вдруг находит в себе твердость Сакура, селав шаг вперед к Тобираме, — но это не значит, что я не уверена в своих товарищах. — Да? А что на счет уничтоженного альянса? Тоже думаешь, что те люди выжили? Или их и не существовало? — Хватит, Тобирама! — закрывает Хаширама плечом Сакуру. — Ты перегибаешь палку. — Возможно это ты не видишь истины, а пока закрываешь ее спиной, чего она только и ждет, всадит тебе нож в спину. Откуда ты можешь знать, что она не пришла как раз от Мадары, потому что ему мало было захватить мир в будущем этим цукуеми, но и прямо сейчас он хочет очистить себе путь к вершине? — Но я говорю правду! — Но Сакуру словно не слышат. — Я доверяю ей, — уверенно заявляет Хаширама и между братьями виснет гнетущая тишина. — О, может сделаешь ее своим советником тогда? Раз уж она знает все наперед, а, Хаширама? Тогда удачи, — бросает на последок Тобирама, разворачивается и уходит. Сакура почувствовала, как внутри нее будто что-то трещит, когда Тобирама покидает их беседу. Она знала, что его слова были полны недовольства и злости, но они резонировали также с её собственными страхами. Может, действительно стоило бы сдержать правду и не подвергать себя такому «разговору по душам»? Перенос в прошлое, еще до начала существования Конохи, со всеми этими знаниями было рискованным шагом. — Прости его, — произнес Хаширама, его голос был извиняющимся. — Тобирама… он всегда был осторожен. Особенно когда дело касается доверия. Он пережил много трудных моментов и идеализм не всегда помогал ему. Сакура кивнула, но чувство неопределенности не покидало её. Она все еще смотрела на сторону леса, куда ушёл брат Хаширамы. Неужели ей не удастся убедить его в своей правде? Или, возможно, она действительно стала жертвой своих собственных надежд? — Знаешь, — начал Хаширама, отчего-то испытывая необходимость сказать что-то еще в дополнение, — я всегда верил, что обман может разрушить всё, что ты строишь, но искренность — это то, что объединяет. Если ты действительно пришла сюда с намерением помочь, я… доверю тебе, каким бы странным это ни показалось. Эти слова были для Сакуры, как луч света в темном тоннеле. Хаширама был тем, кто мог вести вперед, и она не собиралась разочаровывать его. Он был той искренней силой, которая была так необходима для достижения нового мира. — Я сделаю всё, что в моих силах, — произнесла она с решимостью. — Подготовлю вас к тому, что будет. Я хочу, чтобы вы ничем не рисковали… — Сначала нам нужно поговорить с Тобирамой, — перебил её Хаширама. — Он не должен быть один. Двое из нас держатся лучше, чем один. Мы обсудим всё вместе, я уверяю тебя. — Но что, если он откажется с тобой разговаривать? — на лице Сакуры отразилась тревога. — Через время он поймет, — легко ответил Хаширама. — А сейчас нам нужно отдохнуть. Завтра на свежую голову обсудим все детали. И мы будем искать пути, чтобы подтвердить твои слова. Я выберу тех, кто сможет быть рядом с тобой. Мы должны доверять друг другу, и, возможно, это поможет убедить Тобираму. Сакура почувствовала легкий прилив надежды. Хаширама с его оптимистичностью и целеустремлённостью подталкивал её двигаться дальше — не просто ради самих себя, но ради их будущего, ради всего мира шиноби.

***

Изуна Учиха возвращался после встречи с Сенджу, погружённый в пучину своих мыслей. Он едва замечал Кагами, своего ученика, пытавшегося заговорить с ним, лишь машинально кивая, не отрываясь от размышлений. В его сознании звучали слова девушки с изумрудными глазами — Сакуры. Она утверждала, что они не враги, а их конфликт разжигает кто-то извне. На миг он поверил ей, но война с Сенджу казалась незыблемой. Всё было странно, словно мир вокруг него терял привычные очертания. Холодный ветер пробирался сквозь одежду, унося последние следы тепла. Мысли о Сакуре не отпускали, а сомнения росли с каждым шагом. Война с Сенджу была частью его сущности, но её слова колебались в сердце, сея смятение. «Что, если она права?» — шептал кто-то в его сознании. Мысль о том, что их битвы — лишь игра чужих рук, казалась всё более правдоподобной. Он вспоминал, как накалялись страсти в их последних схватках; их противостояние было не просто конфликтом, а злом, навязанным извне. Кагами продолжал говорить, но Изуна не слышал. Взглянув на звездное небо, он ощутил, как его сердце трепещет. В тот миг он понял, что не знает, чего хочет — победы или понимания. Он осознал, что его вера в неизменность войны начала трещать по швам. Слова этой девушки, как невидимые нити, тянулись через его мысли, связывая его с тем, что он ранее не мог признать. Каждый шаг к дому приводил его к новому осознанию: возможно, существует другой путь, тот, что ведет к миру, а не к насилию. Но разрыв с его прошлым был тяжелее, словно неожиданно обнаружить, что потерял часть себя. Кагами, замечая, что учитель погружен в свои размышления, на мгновение замолчал. Он никогда не видел Изуну таким задумчивым, и это его тревожило. «Как я могу помочь ему?» — думал юноша, испытывая волнение. Когда они подошли к воротам их поместья, Изуна остановился, заслоняя звёзды своей тенью. Он знал, что необходимо поговорить с этой девушкой, но и голос внутреннего сопротивления звучал резонно. Этот выбор требовал мужества — возможно, даже больше, чем в сражении с Сенджу. В этот момент он осознал, что настоящая борьба, возможно, была внутри него самого.

***

Мадара, вытянувшись на мягкой постели, наслаждался моментом рядом с девушкой, которая полностью удовлетворяла его желания и потребности. Глубокая ночь окутала мир вокруг, создавая атмосферу уединения и спокойствия. Он закрыл глаза, позволяя себе забыть о буре эмоций, которая неустанно бушевала внутри него. Эта девушка, одна из служанок, была не просто помощницей, а настоящим источником спокойствия. Ее присутствие помогало ему немного снять напряжение, которое накопилось за долгие дни. В этой интимной обстановке, где царила тишина, он чувствовал, как его сердце успокаивается, а мысли становятся более ясными. Он открыл глаза и почувствовал что за дверью стоит Изуна. Мадара напрягся, когда услышал легкий стук в дверь. Его брат всегда умел находить его в самые неподходящие моменты. Взгляд Мадары скользнул к девушке, которая, казалось, не обратила внимания на шум. Ее мирное дыхание напоминало ему о том, как важно иногда оказываться в окружении спокойствия, даже когда жизнь вокруг грозила бурей. Он поднялся и быстро привел себя в порядок. Сердце его колотилось не только от близости, но и от мысли о том, что Изуна мог прийти с целью, которая изменит этот момент покоя. «Как всегда, он не понимает, когда стоит оставить меня в покое,» — мелькнула мысль в его голове. Но Мадара знал, что игнорировать брата не получится. И не стоит. Когда он открыл дверь, на лице Изуны отразился легкий оттенок тревоги. —Я знал, что ты здесь, — произнес он, и в его голосе проскользнула нотка беспокойства. — Нам нужно поговорить. Это важно. Эти слова вызвали у Мадары тихое раздражение, но интересно о чем Изуна хочет поговорить в столь поздний час ночи. Мадара глубоко вздохнул, осознавая, что его моменты покоя снова были разрушены. «Важно», — повторил он про себя, иронично поднимая бровь. Он вышел в коридор, закрыв за собой дверь, стараясь не отвлекаться на переживания, оставленные в комнате. — О чем ты хотел поговорить так поздно? — спросил Мадара, стараясь звучать не заинтересованно, но внутреннее напряжение усиливалось. Брат молчал, выбирая слова, а тишина между ними становилась все более ощутимой. Наконец, Изуна прервал молчание: — Меня не будет три дня, я хочу отправится на горячие источники в Танзаке. Мадара приподнял брови, недоумевая над решением брата. Горячие источники в Танзаке всегда считались местом отдыха, но время было выбрано неудачно. — Зачем тебе это? — спросил он, стараясь не выдать раздражение. — Есть дела, которые требуют нашего внимания прямо сейчас. Ты не можешь просто взять и уехать. Изуна, похоже, был готов к такому. Он шагнул ближе, его глаза выражали решительность. — Мне нужно немного времени, чтобы разобраться в себе. Я чувствую, что застрял здесь, и это не приносит мне покоя, — тихо сказал он. Мадара понимал, что у брата на сердце было что-то большее, чем просто желание отдохнуть. Это было нечто личное, и в его голосе чувствовалась легкая нотка отчаяния. — Ты ведь знаешь, что это опасно, — добавил Мадара. Но Изуна лишь кивнул, смотря ему в глаза с твердостью. Мадара, хоть и не одобрял его решение, почувствовал, что брат просто ищет путь к своему внутреннему покою, так же как и он сам. Старший Учиха, наблюдая за Изуной, почувствовал, как его собственные тревоги на мгновение утихают. Он понимал, что каждый из них обременен своими внутренними демонами. И в то время как он искал покой в объятиях девушки, его брат искал его в путешествии, далеком от привычной жизни. В душе Мадары боролись противоречивые чувства: с одной стороны, он хотел, чтобы Изуна оставался рядом, а с другой — понимал необходимость его решения. — Ладно, — наконец произнес он, уступая внутреннему голосу. — Если это действительно то, что тебе нужно, я не буду тебя удерживать. Но береги себя. Эти места могут быть опасны. Изуна мгновенно расслабился, его напряженное выражение лица смягчилось. — Спасибо, брат. Я истинно верю, что это поможет мне понять себя. Мадара снова почувствовал горечь на губах. Брат уходит, а он остается здесь, раздираемый чувством неуверенности и покоя, которое так легко разрушить. Он вернулся в комнату, оставив Изуну со своими мыслями, и закрыл дверь. Душевное спокойствие снова ускользало от него, но теперь он знал, что их путь к внутреннему освобождению может быть похожим.

***

Сакура сидела на краю кровати, погружённая в пучину своих переживаний. Мысли о событиях минувшего дня кружились в её сознании, как осенние листья, уносимые ветром. Каждая деталь, каждый взгляд, каждое слово — всё это всплывало перед её внутренним взором, заставляя сердце сжиматься от тревоги. Она чувствовала, как горло сдавливает комок сдерживаемых эмоций, готовых вырваться наружу. — Надеюсь, я поступила правильно, рассказав братьям Сенджу всю правду, — прошептала она, глядя в пустоту. В её голосе звучала неуверенность, но где-то глубоко внутри теплилась надежда, что её искренность не останется напрасной. Вдруг за окном трижды постучал ворон и Сакура подпрыгнула от неожиданности. Она резко повернула голову в сторону окна, где черный силуэт птицы безмолвно ждал. Ее. Она глубоко вздохнула, пытаясь усмирить дрожь в груди. Но ворон ещё раз постучал, и она медленно подошла к окну, её сердце колотилось под ребрами. Она приоткрыла занавеску и остановилась, глядя на зловещего в темноте ворона. — Что тебе нужно? — произнесла она шёпотом, всё ещё не понимая, почему этот вестник вызывает у неё такой страх. Сакура задержала дыхание, когда заметила свиток, привязанный к ноге ворона. Сердце её замерло, и всё вокруг будто остановилось. «Это может быть что-то важное», — подумала она, но одновременно ей стало страшно. Кто может отправить столь поздное письмо? Она осторожно открыла окно, и, не зная, как лучше подозвать птицу, сказала: — Подойди, я помогу тебе. Ворон, будто поняв её слова, взмыл в воздух и опустился на подоконник. Его черные перья отражали тусклый свет луны. Сакура протянула руку, чтобы снять записку. Листок был написан в спешке, почерк был незнакомым — это звучало загадочно: «Сакура Харуно, приходи завтра вечером в Танзаку, в чайный дом. И приходи одна, без братьев Сенджу. Там буду ждать тебя.» — гласило сообщение. Внизу небольшая подпись: от Изуны. Сакура закрыла глаза, пытаясь осмыслить полученное послание. Имя «Изуна Учиха» вызывало в ней противоречивые чувства: с одной стороны, это был брат Мадары, с другой — она помнила недавнюю встречу с ним. В её разуме роились предположения. С чего он так внезапно звал ее на встречу, чего хотел? Ещё больше тревоги добавляло условие прийти одной. Прошло несколько мгновений, прежде чем она собралась с мыслями. — Может, это ловушка? — шептала она себе под нос. Искренность в знании правды все больше начинала скозить в коротком послании. Сакура чувствовала, что этот встреча могла быть их шансом все изменить. Она медленно вернулась к кровати, не в силах оторваться от текста записки. Мысли о возможностях переплетались с опасениями, но внутри зрело осознание: несмотря на риск, она должна пойти. Нельзя оставить все нерешённым, и, возможно, страх — это лишь преграда к новой истине. С придыханием, она вздохнула и, наконец, решила: завтра она пойдет туда. Сакура легла на кровать, но сон не приходил. Её мысли продолжали кружиться вокруг предстоящей встречи. Она вспоминала каждое слово Изуны, каждое его движение, пытаясь найти подсказку, что он задумал. Её сердце билось быстрее, когда она представляла, как завтра окажется в Танзаке одна, без поддержки братьев Сенджу. Когда она успела так к ним привязаться?.. Внезапно она приняла решение действовать сейчас, чтобы избежать лишних вопросов завтра, когда она всё же решится на этот шаг. Вдруг Тобирама остановит её или Хаширама запретит идти. Сакура резко поднялась с кровати, её движения были порывистыми, но уверенными. Она быстро надела простую укороченную юкату и накинула плащ, чтобы скрыть себя в ночной темноте. Сердце бешено стучало, но страх уже сменился твёрдой решимостью. Осторожно приоткрыв окно, она бесшумно выскользнула из комнаты, стараясь не разбудить никого в поместье.

***

Тобирама возвращался домой под покровом ночи, когда время приближалось к часу. Он покинул уединенное место, где находил гармонию с самим собой и приходил в себя после битв. Это священное одиночество было для него источником спокойствия и глубокой умиротворенности, позволяя отвлечься от повседневной суеты и забот. В каждом моменте его пребывания там он ощущал внутренний покой, как будто время замедляло свой бесконечный бег, заполняя его душу гармонией. Ночь, окутанная таинственным мраком, словно обнимала его, открывая пространство для светлых размышлений и умиротворения. Каждый шаг, звучащий в тишине, становился частью его внутреннего путешествия, в ходе которого он искал ответы на сложные вопросы. Он размышлял о рассказе Сакуры и о том, откуда она пришла. Может ли быть правдой, что она из будущего? Это казалось невероятным. Но в его сердце, трепещущем от противоречивых эмоций, все же оставалось место для сомнений. Тобирама не был человеком, верящим в безумные истории, однако голос Сакуры, её уверенность и меткость слов оставляли отпечаток в его сознании. Мысль о том, что она могла быть из будущего, не покидала его. Будущее… это слово накладывало на его мысли дополнительное бремя. Среди всех размышлений о сущности времени, о том, как каждое мгновение могло изменить ход истории, он вдруг остановился, прислушиваясь к ночным звукам.Он ощутил чакру, которая находилась от него на расстоянии не более часа, знакомую ему энергию. Сакура. Куда она могла отправиться в столь поздний час? Слишком подозрительно, навряд ли она кому-то сообщила об этом. Неужели он оказался прав?.. С каждой секундой, когда он сосредоточивался на её чакре, напряженность в атмосфере возрастала. Сакура явно находилась в тревоге, и это вызывало у Тобирамы неприятное беспокойство. Ощущение грядущей беды окутывало её, как неясный туман, и он чувствовал необходимость выяснить, что случилось. Он направился к ней, стараясь двигаться максимально тихо, подобно тени.

***

Белый Зецу, закрывшись от всех в маской, восседал в ночной тиши на вершине скалы, там, где в недалеком будущем вознесется голова Первого Хокаге и раскинется деревня Коноха. Но сейчас здесь царила тишина и раскинувшийся высокий лес. Он сейчас прошлом, где вражда между Учихами и Сенджу пылала, как вечный огонь, и должна была пылать еще вечность. Его план был прост: собрать могущественных союзников, отыскать Чёрного Зецу, объединить всех Биджу и возродить Древо Жизни. Однако на его пути стояла преграда — назойливая куноичи, чья цепкость и живучесть раздражали его. Она заметила его скрытность, и каждый её шаг, каждое движение вызывали в нём ненависть к той, кто осмелилась помешать его замыслам. Он знал: любой её успех мог разрушить всё, что он так тщательно выстраивал. — Сэр… сэр… кричал прибежавший его подчинённый. — Есть хорошое новости и плохие. Белый Зецу резко обернулся, его глаза блеснули в свете луны. — Говори быстрее, — прорычал он, волну ненависти пытаясь скрыть за холодом. — Хорошие новости: та куноичи, вышла из укрытия Сенджу, но быстро направляется в сторону Танзаки. А плохая новость — Изуна Учиха тоже направляется туда. И Тобирама Сенджу следит за ней. Белый Зецу напрягся, переваривая информацию. С одной стороны, исчезновение Сакуры из укрытия было благом, однако появление Изуны Учихи вызывало в его сердце гневное волнение. Этот наследник крови Учиха стал наиболее непредсказуемым фрагментом в его запутанной игре. — Найди человека, способного изготовить галлюциногенный отвар. Мы подготовим для них достойный прием, что лишь подольет масла в огонь ненависти с его стороны как к этой девушке, так и к Сенджу. После этого он больше не будет доверять никому, и станет моим инструментом. Подчинённый кивнул. Белый Зецу вновь устремил взор к бескрайним просторам, где время, казалось, остановилось. В его коварных замыслах Сакура должна была стать катализатором хаоса, разрывающим хрупкие узы между кланами. Он уже предвосхитил, как ненависть Изуны расцветёт, словно пламя в сухих лесах, поглощая всё на своём пути. — Но, — продолжал он, — позаботьтесь, чтобы никто не узнал о наших планах. Она должна верить, что перед ней враг, который представляет величайшую угрозу — это я. Ей нельзя осознать, что нападение на Изуну — лишь отражение в зеркале. Необходимо создать мощную иллюзию. Мы не вправе допускать ошибку. Изуна слишком опасен, и каждый его шаг может обернуться катастрофой. Подчинённый скрылся в тенях, оставив Белого Зецу одного с его зловещими размышлениями — коварный план закрутился в его сознании, темный, как ночь вокруг.

***

Рассвет окрасился в нежно-розовые тона, пробиваясь сквозь узкие щели в бамбуковых жалюзи, когда Хаширама, уже сидел за своим низким письменным столом. Его лицо было сосредоточено, а брови слегка нахмурены — характерная черта, появлявшаяся у него во время важных стратегических размышлений. Перо из тонкого птичьего оперения, отточенное до совершенства, скользило по шелковистой поверхности пергамента, вырисовывая аккуратные кандзи. Это был не просто отчет о расположении войск или план очередного сражения, это был сложный многоуровневый документ, своего рода живая карта, отражающая не только стратегические задачи, но и логистические потребности клана. Он планировал не только предстоящую битву с кланом Учиха, напряжённость в отношениях с которым чувствовалась все сильнее, но и учитывал множество других факторов: погодные условия (через пару месяцев зима обещала быть особенно суровой, с обильными снегопадами и сильными морозами), состояние урожая риса и других сельскохозяйственных культур, наличие запасов лекарственных трав и резервов дерева для строительства и ремонта жилищ. Каждое его решение было продиктовано не только холодным расчетом, но и глубоким пониманием нужд его людей. Хаширама помнил, как в детстве сам пережил суровую зиму, когда голод и болезни сильно подкашивали людей. Это напоминание, запечатлевшееся в его сердце, постоянно напоминало ему о необходимости заботиться о каждом члене клана, независимо от его положения. Его распоряжения касались не только размещения солдат, но и распределения продовольствия, организации работ по зимнему утеплению жилищ, распределения инструментов и материалов для ремесленников. Он лично проверял качество зимней одежды, убеждаясь, что она защитит от лютых морозов, а запасы соли и высушенных продуктов достаточно велики, чтобы пережить долгие зимние месяцы. Более того, Хаширама понимал, что военная мощь — это не единственный фактор, обеспечивающий выживание и процветание клана. Он вкладывал огромные средства в развитие сельского хозяйства, стимулируя создание новых методов ведения земледелия, более устойчивых к неблагоприятным погодным условиям. Он поддерживал развитие ремесел и торговли, понимая, что самодостаточность — залог долгосрочной безопасности клана. Он также заботливо лелеял дух единства и взаимопомощи среди своих людей, понимая, что только сплоченность может помочь пережить трудные времена. В своих наставлениях он постоянно подчеркивал важность мира и сотрудничества, хотя и осознавал, что война — неизбежная часть реальности их времени. Именно эта тонкая грань между твердостью в защите своих людей и стремлением к миру и формировала его как лидера. Лидера, достойного уважения и преданности всего клана. И пока перо Хаширамы неуклонно двигалось по пергаменту, он творил не просто план на ближайшие месяцы, а писал историю своего народа, историю выживания и процветания клана Сенджу. Тук… тук… Послышался звук стука в дверь кабинета Хаширамы, и в него вошла Юки, окидывая взглядом пространство, словно в поисках кого-то. — Доброе утро, вы не видели Сакуру? Её нет в комнате. Хаширама поднял взгляд от бумаг, прищуриваясь, как будто стремясь уловить какой-то невидимый след. — Доброе утро, Юки, — произнёс он, ощущая лёгкое смятение под её настойчивым взором. — Я её не видел с утра. Возможно, она на тренировочном поле? — Её там нет, никто не встречал её с утра. Последний раз её видели с вами поздно вечером. Хаширама нахмурился, вспоминая, что они действительно вчера разговаривали и то, что она поведала им правду откуда она пришла на самом деле. После разговора они разошлись, но от чеого её нет в комнате?.. Как только он собрался заговорить, его прервал внезапный приход Торы. — Здравствуйте, Хаширама-сама. А Тобирама-сама где, вы не знаете? Хаширама взглянул на Тору, ощущая, как тревога сжимает его сердце. Неясное предчувствие окутало его мысли, и он, наконец, поднялся, отодвинув стул. — Я не видел Тобираму с утра, — ответил он, стараясь сохранить спокойствие. — Но если вы оба не видели Сакуру и Тобираму, это может означать одно — что что-то не так. Юки, наклонившись вперед, прервала его размышления: — Интересно, где же они оба? Хаширама, ощутив на себе взгляды Юки и Торы, начал беспокойно шагать по комнате, анализируя ситуацию. В памяти всплыли последние слова Сакуры о том, что она должна была выполнить важную миссию, связанную с её приходом из будущего. Внезапное исчезновение двух близких ему людей может означать, что она столкнулась с чем-то опасным. — Мы должны разделиться и разыскать их, — сказал Хаширама, уверенно опуская руки на стол. — Я пойду на тренировочное поле, а вы проверьте другие места. Возможно, они решили провести время вдали от глаз, чтобы обсудить что-то важное. Юки кивнула, её лицо приняло сосредоточенное выражение, и она отправилась на выход, в то время как Тора последовала за ней. Хаширама вновь уселся за стол, его разум заполнили тревожные мысли.

***

Первые лучи рассвета пробивались сквозь густую листву, окрашивая мир в нежные пастельные тона. Сакура, уставшая после ночного бега сквозь дремучий лес, прислонилась к стволу могучего дерева, позволяя своему телу перевести дыхание. Воздух был прохладным и влажным, насыщен ароматами прелой листвы и утренней росы. Тихий шелест листьев, словно нежный шёпот, сопровождал её короткий привал. Глубокий вдох, наполнивший лёгкие свежим воздухом, придал ей сил. Ещё час пути до Танзаку — это всё, что отделяло её от долгожданного отдыха и, одновременно, от встречи, которая будоражила её разум и вызывала тревогу. Встреча с Изуной. Само его имя вызывало в Сакуре целый каскад противоречивых эмоций — от любопытства до глубочайшего страха. Зачем он позвал её? Что это за встреча, и почему обязательно без Сенджу? Вопрос оставался открытым, словно глубокая рана, которая не заживала. Вспомнились слова, сказанные накануне, правда, вырвавшаяся наружу, словно необузданный поток. А вдруг это ловушка? Эта мысль, как назойливая оса, жужжала в её голове, не давая сосредоточиться. Возможно, Изуна желал обсудить вчерашние события, но Сакура не могла отбросить подозрение, что за этой встречей скрывается что-то более опасное, что-то, о чём она даже не догадывалась. По мере приближения к Танзаке, лес постепенно сменялся открытыми полями, усеянными маленькими деревушками, жизнь которых мирно текла своим чередом. Но идиллия окружающего мира никак не уменьшала тревогу в её сердце. Сакура снова и снова прокручивала в голове события прошедшего дня: тревога, напряжение, а потом — огромное облегчение после того, как она наконец рассказала Тобираме и Хашираме правду, скрывавшуюся от них так долго. Эта правда была тяжелым грузом, и избавление от неё принесло временное спокойствие, но не избавило от чувства вины и опасения. В тени одного из деревьев, замаскировавшийся с помощью запечатывающей техники сокрытия, наблюдал за ней Тобирама Сенджу. Печать нейтрализовала не только его энергетическую сигнатуру, но и делала его практически невидимым для большинства сенсоров. Тобирама следил за Сакурой с самого момента, как она покинула их лагерь, заинтригованный её встречей с неизвестным человеком. Он видел её спешку, беспокойство, и это лишь усиливало его подозрения. Зачем она так спешит? С кем именно она планирует встретиться? Что ещё она скрывает от них? Эти вопросы, подобно загадкам требовали ответа, и Тобирама был полон решимости получить его, что бы это ни стоило. Он заметил, как Сакура всё больше беспокоится, её шаги становятся быстрее, взгляд нервным. Но она и не подозревает, что находится под неусыпным наблюдением, что её тайны, так старательно хранимые, уже начинают раскрываться. Когда Сакура достигла границы Танзаки, город уже начал пробуждаться. Мягкие лучи восходящего солнца освещали улицы, и жизнь вокруг быстро входила в свой обычный ритм. Она оглянулась, ощущая, как нарастает её внутренняя тревога. В голове её крутились мысли о встрече с Изуной, о том, что ей сказать и какой ответ она получит. Сакура понимала, что для неё эта встреча — не просто разговор, а шанс изменить своё будущее. Она остановилась в маленьком отеле и сняла номер. Ей была необходима пауза, чтобы упорядочить свои мысли. Сев на кровать, она погрузилась в раздумья. Воспоминания о Тобираме и Хашираме, их недоверие и противоречия не давали ей покоя, мешая сосредоточиться. Прошло какое-то время, она в конце концов уснула, установив внутренний таймер. Время шло незаметно, вскоре она проснулась, ощутив прилив бодрости — пора действовать. Сакура взглянула на своё отражение в зеркале, поправила волосы и направилась к выходу. Свет в коридоре отеля был мягким, приглушенным, и Сакура ощущала, как с каждым шагом её сердце всё больше наполняется волнением. Она остановилась на мгновение, обдумывая полученное сообщение от Изуны. «Почему именно я должна прийти и одна?» — этот вопрос снова и снова вертелся в её голове, вызывая предчувствие чего-то опасного. Тем не менее, она знала, что не может отказаться от этой встречи. Тем более сейчас, когда она уже в городе. Она вышла из отеля и направилась в сторону чайного домика. Улицы Танзаки были полны жизни: люди улыбались, торговцы громко рекламировали свои товары, а дети весело играли, но для Сакуры мир становился всё более расплывчатым на фоне её внутренних переживаний. Каждый шаг к чайному домику вызывал у неё чувство неопределённости, но также и стремление найти ответы. По пути она отметила, что ветер стал сильнее, словно предвещая грядущие события. Сакура остановилась на мгновение, чтобы глубоко вдохнуть прохладный воздух и успокоить мысли. «Это опасно, но если это шанс…» — продолжали пересекаться её размышления, с одной стороны, желая действовать, а с другой — испытывая страх перед возможными последствиями. Наконец, перед ней восстал чайный домик, с его традиционными деревянными стенами. Она решительно переступила порог. Уютный интерьер, аромат свежезавареннго чая и негромкая мелодия немного успокаивали её. Но внутри никого не было, странная тишина. Служанка приблизилась к ней и гостеприимно спросила: — Здравствуйте, вы, должно быть, Сакура? Сакура кивнула, её сердце учащённо забилось. Она была готова принять всё, что ей предстояло, но в глубине души не могла избавиться от тревожного предчувствия, будто что-то идёт не так. — Интересно, как вы узнали… — произнесла она с легким напряжением, — мое имя. — Для вас заказан столик. Сам Изуна-сама прибудет чуть позже. Пожалуйста, ожидайте его на террасе. Вам принесут чай и угощения пока вы будете ждать. Сакура тихо поблагодарила служанку и направилась к террасе, её сердце колотилось в груди. На фоне нежного заката и приглушенных звуков улицы она пыталась успокоить свои мысли. «Что он скажет? Почему именно сейчас?» — вопросы кружили в её голове, не давая покоя. Устроившись в мягком деревянном кресле, она старалась отвлечься, но непрерывные воспоминания о Тобираме и Хашираме снова возникали в её мыслях. Каждый из них по-своему был прав, однако именно это расхождение создавало между ними пропасть непонимания. Но встреча с Изуной может стать решающим шагом к разрешению этих конфликтов. Спустя минуту на терасу вернулась та же служанка, неся поднос с ароматным чаем и закусками. С осторожностью она взглянула на Сакуру, которая была погружена в свои размышления. Когда Сакура встретила её взгляд, сиюминутно произнесла: «спасибо», на что служанка кивнула в ответ и молча оставила ее наедине с собой. Чай, обладал тонким ароматом необычным вкусом, интересный, чай был. Сакура отпила ещё один глоток, тщетно стараясь уловить его оттенки: возможно, это был жасмин или что-то цитрусовое. Нет, статного запах витал из пар чая и вкус слишком сладкий был. Она хотела позвать ту служанку спросить о чае, но никто не слышал её. Сакура вновь взглянула на окружающий пейзаж. Прохладный ветер нежно обдувал её лицо, унося с собой тревоги, но в глубине души ей всё равно было не спокойно. Обстановка чайного домика, с его уютными деревянными стенами и мягким светом, создавалась для того, чтобы расслабить, но для неё это место казалось скорее ловушкой. Она уже мечтала о том, чтобы Изуна появился как можно скорее, чтобы рассеять её страхи и обозначить свои намерения. Вдруг она заметила, что интенсивный аромат чая, который она только что пробовала, стал меняться. Он наполнился чем-то зелёным и свежим, как будто блеск утренней росы смешивался с чем-то опьяняющим и сладким как лиловые цветы. Это было странно, и Сакура замерла, рассматривая чашку. В её сердце снова зашевелилась тревога. «Это что-то не так, или я просто слишком много переживаю?» По мере того, как минуты тянулись, её мысли опять начали перетекать в неконтролируемые потоки. Вдруг она почувствовала, что кто-то наблюдает за ней. Легкий холодок пробежал по её спине. Сакура осторожно оглянулась, но никого не было. Возможно, это просто её воображение или след от недавней тревоги, заставляющей каждую мельчайшую деталь казаться угрожающе-осознанной. Время словно замерло. Её мысли остановились на том, что звуки из города, которые раньше радовали своей непринужденностью, теперь слышались как будто издалека, и казались неуместными. Почему тревога заползла даже в этот момент покоя? Она сделала глубокий вдох, стараясь сосредоточиться вновь. В её сознании снова всплыли слова Тобирамы о том, что бездействие порой оказывается наиболее опасным выбором. Внезапно звук скрипнувшей двери вернул её к реальности. Сакура резко обернулась и увидела, как в чайный домик вошел… — Не может быть… Она мгновенно вскочила с места, заметив присутствие того, кого совершенно не ожидала. Приняв защитную позицию, она сжала кунай в руке, готовая к нападению. Зецу лишь насмехался над её попытками продемонстрировать угрозу. Он медленно продвинулся вперед, но её тело словно окоченело от ужаса. Сакура старалась поднять кунай, но его игнорировали как и ее попытки обороняться, и в сознании одновременно бушевали догадки и непонимание. Он приближался. Зецу не спеша подходошел к ней вплотную, и она чувствовала себя как загнанная в угол мышь. Где же его приспешники? Затаились, или их вообще не было рядом с ним? Капля пота медленно скатилась по её виску. Что происходит? Где Изуна? Он же назначил эту встречу! Перед её лицом блеснуло холодное лезвие. Сакура, наконец, сама прыгнула вперёд с кунаем в руках, но Зецу ловко уклонился, и она с ещё большим рвением бросилась на него. Ещё мгновение — и всё будет решено. Но неужели так просто?.. Возможно, это просто его дубликат, как с Джином? Неважно! Пусть у врага останется меньше марионеток. Сакура без колебаний нацелилась кунаем в шею. В её движениях не было ни тени сомнения… Но её удар был легко остановлен, и она была отброшена в сторону. Сакура приземлилась на пол, ловко перевернувшись через собственное тело в воздухе, но её уверенность пошатнулась. Зецу снова стоял перед ней, его глаза искрились удовлетворением. — Будь осторожнее, Сакура, — произнёс он с ухмылкой. — Твоя ярость не поможет победить меня. Ты всё ещё не осознаешь, с кем имеешь дело. Стиснув пальцами кунай, Сакура почувствовала, как напряжение сгущается в воздухе. Ей всегда было известно, что Зецу хитрый противник, но она никогда не думала, что именно он станет её препятствием в этот решающий момент. Теперь ей нужно было собрать мысли и разработать план, пока не стало слишком поздно. — Я не собираюсь отступать и давать тебе шансов, — решительно ответила она. — Ты здесь неслучайно, и я не позволю превратить эту встречу в ловушку. — Забавно, как много смелости в тебе, несмотря на явное неравенство сил, — его улыбка стала еще более насмешливой. — Но ты не понимаешь, о чём я говорю. Эта встреча — лишь прелюдия. Ты полагаешь, что пришла изменить ход истории? Позволь мне развеять твои иллюзии. Я уже в курсе, что даже Изуна не сможет спасти тебя. Презрение звучало в его голосе, что лишь разжигало гнев Сакуры. Она знала, что действовать следует немедленно. Воспоминания о тренировках, о помощи друзей и о том, что она не одна на этом пути, мгновенно промелькнули перед ее глазами. Собравшись, Сакура снова бросилась в атаку, её движения стали более осознанными и сосредоточенными. Она использовала свои навыки, чтобы высвободить чакру и создать несколько клонов, которые сломя голову ринулись на Зецу, пытаясь сбить его с толку. Однако Зецу был не простым соперником. Он поднял руку, и его техники сокрытия сработали. Каждый раз, когда одна из её копий предпринимала попытку атаки, он реагировал с готовностью, как будто предугадывая её каждое движение. Сакура поняла, что одержать победу будет непросто, но её решимость не пошатнулась. Она обманула Зецу, сделав вид, что её основное тело вдруг уклоняется, в то время как одна из копий нацелилась на него. Зецу отвернулся, и это был её шанс. Сакура метнулась вперед и, когда оказалась рядом, активировала свою технику: — Техника Окаш: Удар расцветающей вишни! Огромный цветок сломал землю, создавая искрящийся фонтан чакры и силы. Зецу был сражен мощным ударом, который отбросил его в сторону, далеко за пределы чайного дома. Это было именно то, что ей было нужно. Буря разрушений поднялась, и задетые здания начали рушиться на глазах у присутствовавших. В это время Тобирама, находясь неподалёку, наблюдал за происходящим. Он подавил свою чакру и заметил, как Изуна Учиха вошёл в чайный дом. Где была Сакура? Почему она встречалась с ним? Неужели она шпионка? Он мотал головой, когда внезапный всплеск её чакры заставил его насторожиться. И тут неожиданно для него, случился грохот и взрыв — чайный домик рушился, словно состоял из карт. Что происходит? Тобирама, не медля стремительно направился к месту события, его острое зрение улавливало каждое подозрительное движение в расползающемся облаке пыли и кусках разрушенного здания. Когда он приблизился туда, то увидев представшую перед ним картину замер, не веря своим глазам…