fragments of the broken

Игра была напряжённой. Натаниэль двигался по полю, со всей силы сжимая клюшку в руках. По его лбу стекал пот, и ему приходилось часто-часто моргать, когда он попадал в глаза и начинал застилать обзор на поле. Напряжённые мышцы болели, а его тело было покрыто гематомами разного размера. Он был полностью измучен и истощён, и такое простое действие, как удержание своего тела в вертикальном положении, с каждой пройденной минутой становилось всё сложнее и невыполнимее . Ему нельзя было оступаться и показывать свою усталость. Вытатуированная цифра «3» на его скуле давила на него обязанностями, которые ощущались на шее удавкой. Сегодня он должен был выстоять целую игру без единой замены. «Троянцы» хоть и уступали «Воронам» в технике, выносливости и жестокости, но всё же были сильными противниками, а Натаниэль не спал с сутки подряд. Ел он последний раз два дня назад. Салат мало прибавлял энергии, зато позволял не сдохнуть раньше времени. Большего он себе позволить не мог. Лёгкие горели от недостатка кислорода, а ноги окончательно онемели ещё пятнадцать минут назад. Экипировка казалась целым скафандром, который приходилось тащить на себе весь последний тайм. На табло высвечивался красным счет: 12:10 в пользу «Воронов». До конца второго тайма оставалось пятьдесят секунд. Натаниэль старался не сомневаться в своих силах. Он был лучшим полузащитником команды, тренируясь уже более восьми лет, и это был всем известный факт, но сам он себя считал игроком посредственным, из-за чего выматывал себя на тренировках до полуобморочного состояния, и наказывал себя за малейший промах. Он был частью «Свиты». И если сегодня он продует, Тетсуи не оставит на нём ни единого живого места. Приказам Хозяина он научился следовать беспрекословно ещё давно. Когда тебя физически и морально ломают на протяжении нескольких лет, другого выхода просто не остаётся. От одной только мысли о возможной сегодняшней пытке, Натаниэль вздрогнул и прибавил скорость, не выпуская мяч из своего поля зрения. Он не имел права на ошибку. Дженкинс передал ему мяч, и Натаниэль, перехватив клюшку, побежал к воротам, мысленно отсчитывая шаги и огибая защитника «Троянцев». На восьмом шаге он передал мяч Рико, и побежал к воротам, оглядываясь на капитана команды. Бутсы заскользили по паркету, когда Натаниэль в очередной раз обогнул опекающего его защитника. Рико передал мяч Натаниэлю, и парень, азартно улыбаясь, подбежал ближе к воротам, не забывая подсчитывать каждый шаг. Сделав фальшивый трюк, он бросил мяч в прозрачное ограждение, зная, что тот точно срикошетит куда ему нужно. Бесчисленные тренировки сделали его прицел невероятно метким. Рико словил мяч и сделал точный бросок в ворота, от чего те загорелись красным. Натаниэль радостно вскрикнул. Каждый забитый гол доставлял Веснински невообразимое удовольствие. Адреналин наполнял все его тело, а жизнь казалась прекрасной, пока он мог держать клюшку в руках и играть. Лишь на поле он ощущал себя живым. Целостностной личностью, а не подобием человека, который тусклым равнодушным взглядом встречал каждый новый день. Он побрел к своим сокомандникам, что сдержанно праздновали очередную победу. Когда обе команды пожимали руки друг другу, он видел как Рико с надменным выражением лица брезгливо протягивал руку соперникам. На это Натаниэль еле заметно закатил глаза. Ну и позерство. Когда команда шла к раздевалкам, к Нату подлетел Жан. Он стащил с рыжей головы шлем и потрепал друга по потным волосам. — Ты отстоял целую игру, Натаниэль, и не пропустил ни единого мяча. Я теперь точно уверен, что ты не человек, — протянул он, устало улыбаясь. — Не было другого выбора, — кратко ответил Натаниэль, думая лишь о душе и хотя бы пятичасовом сне. Организм был измучен и напряжён, и Натаниэль знал, что такими темпами скоро просто упадёт и больше не сможет встать. Хоть он и добровольно себя изводил, это никогда и не при каких условиях не должно было мешать игре. Парни молча передвигали ногами в сторону раздевалок, оба слишком уставшие и вымотанные, чтобы пытаться выдавить из себя хоть слово для поддержания разговора. Сегодня была дебютная игра Натаниэля Веснински, таинственного номера «три» команды «Воронов». Он не пропустил ни одного мяча, отстоял всю игру и забил четыре гола. Экси был всей его жизнью, и на краткие мгновения, пока он находился на поле и после побед, он чувствовал себя неплохо.

***

Эндрю сидел на подоконнике, выкуривая очередную сигарету и смотря в окно. Каждый день скучный вид на парковку не менялся, но почему-то смотреть и выглядывать деревья вдалеке, на горизонте, вселяло в парня некое душевное спокойствие. В вихре несвязных мыслей из-за побочек от таблеток ему нравилось это ощущение мнимого спокойствия. — Твою же… — прошипел Кевин, что сидел перед включённым телевизором. Эндрю обернулся, чтобы посмотреть, что вызвало такую реакцию у Дэя. Очевидно, по телевизору шёл очередной матч экси. «Вороны» против «Троянцев». Комментатор называл участников команд и на экране появлялся соответствующий участник. — Третий номер, полузащитник, первокурсник Натаниэль Веснински! — объявил комментатор, и на экране показалась фигура парня, который нёс клюшку на плечах. Его походка выражала собой полную расслабленность и уверенность в своих силах. В комнате повисла оглушительная тишина. — Третий номер? Их третий номер это первокурсник, которого до этого никто никогда не видел? — неверяще спросил Ники, соскальзывая с пуфика, где сидел до этого, направляясь к Кевину. Пустое лицо Дэя ничего не выражало. Ники, поняв что из Кевина сейчас ничего не вытащишь, подошел к столу, где лежал ноутбук. Эндрю затушил сигарету прямо об подоконник, и спрыгнув с него, подошёл к кузену. Когда он заглянул за плечо Никки, на его лице появилась широкая ухмылка. — Новый ворон в стартовом составе, какое чудо, — протянул он, разглядывая фотографию на экране. На ней был рыжий парень с игривой, но очевидно наигранной улыбкой. Отросшие волосы прямыми локонами падали ему на глаза и щёки. Глаза. Вот, что привлекло Миньярда в первую очередь. Ледяные голубые глаза, будто покрытые коркой из равнодушия и толики раздражения. Словно чертовы ледники. Слишком знакомый взгляд. Взгляд человека, что всеми силами старается скрыть за фасадом равнодушия свои бесчисленные переживания и душевные метания. Лицо парня было покрыто бледными веснушками, а улыбка обнажала острые клыки. Хищник. Вот что за слово возникало в голове при виде этого человека. Раненое животное, наученное нападать прежде, чем нападут на него. — Блять, у него гребаный пирсинг в носу и ушах. Эндрю, ущипни меня, я не могу поверить, что это чудо существует в реальности, — возбуждённо попросил Ники, явно забыв с кем сейчас разговаривает. Он едва успел увернуться от кулака Эндрю, когда Кевин, наконец, отмер и подошел к ним. Его глаза окинули фотографию, и было очевидно, что этого человека он знал достаточно хорошо. — Еще сильнее похудел с нашей последней встречи, — еле слышно проговорил он. Глаза Миньярда вновь метнулись к фотографии, и он отметил, что парень действительно выглядел нездорово худым. Глаза будто бы выпадали из глазниц, а скулы, на одной из которых красуется цифра «3», были настолько острыми, что о них кажется, возможно было порезаться. — И почему же ты не рассказывал о своем друге, Кевин? Не расскажешь о таинственном номере «три» поподробнее? — с ухмылкой спросил Эндрю, складывая руки на груди. Кевин выглядел сломленным. — Натаниэль. Он отличный игрок, такой же одержимый экси как и я. Мы с ним были очень близки, — ответил он, сглатывая ком в горле. — Насколько? — Он считал нас братьями. Меня и Жана. Защищал и оберегал нас, когда Рико начинал перегибать палку. Мы были действительно очень близки. — Мученик, — фыркнул Миньярд, выходя из комнаты, не видя как поникший Кевин отрицательно качает головой. Парень выглядел как ощутимая угроза. Эндрю на миг заинтересовался, что же скрывает этот человек за маской холодного безразличия. Если он окажется реальной угрозой для его семьи, Эндрю не погнушается нанести первый удар, не смотря на знакомый ему не по наслышке взгляд льдисто-голубых глаз.

***

— Эй, младший, что с выражением лица? — шептала Лола, поднося руку с ножом ближе к лицу Натаниэля. Она подцепила кончиком лезвия уголок его губ и потянула нож, оставляя легкий порез. Натаниэль быстро дышал от страха, его руки едва заметно подрагивали, и Лола не могла этого не подметить. Она питалась страхом и людскими страданиями. От каждого проявления панического страха своей жертвы она получала заряд удовольствия, граничащий с чистым экстазом. Её губы растягивались в широкой самодовольной улыбке, каждый раз когда жертва вскрикивала от боли. Как чёртов вампир, только высасывает из людей не кровь, а страх и страдания. Десятилетний Натаниэль едва мог контролировать свое тело, когда посреди ночи его подняли с кровати и затащили в подвал, после этого связав по рукам и ногам и привязав к шаткому деревянному стулу. Губы Лолы касались его уха, пока она шептала ему угрозы, а руки Ромеро, что стоял за спиной у Ната, грубо исследовали его тщедушное мальчишеское тельце. Он касался его везде где мог дотянуться, и Натаниэль давил в себе рвотные позывы из-за отвращения и панического страха. — Весь в свою мамашу, такой же чокнутый и непослушный, — прошептала она, поглаживая рукой его лицо, пока руки Ромеро покоились у него на бёдрах и слегка их сжимали. Он не понимал что он сделал. Его подняли посреди ночи, хотя перед этим он абсолютно ничем не провинился. Из его лёгких с хрипом выходил воздух, пока он жмурился, пытаясь вытащить из памяти события последней недели, чтобы понять за что его наказывают в этот раз. Темнота подвала и затхлый запах заставляли панику сжимать его грудь в стальных тисках. Вдруг железная дверь с грохотом отворилась. Натаниэль широко распахнул глаза, когда увидел как отец затаскивает внутрь его мать, что находилась без сознания. Его мозг отказывался в это верить. Натан втащил его мать в подвал и подвел к стулу, куда не аккуратно усадил. Схватив веревки, лежащие на столе, он привязал женщину к стулу, а после повернулся к сыну и своим помощникам. — Ты, грязный сосунок, посмел пытаться сбежать из моего дома с этой бешеной сукой? — прорычал Натан, медленно подходя к сыну и хватая его за подбородок. Он с силой сжал лицо мальчика, наклоняясь к нему ближе. — Не смей лгать мне, младший, иначе очень сильно пожалеешь, — почти на выдохе произнес он. — Нет! Я не знал, я даже не видел вас или маму вчера целый день, ни разу! — почти что криком ответил мальчик, смотря отцу в лицо, но не заглядывая в глаза. В глаза Натана Веснински смотреть было запрещено. Мужчина хмыкнул и отодвинулся от Натаниэля, и тот облегчённо втянул в себя воздух. — Видишь, младший. Твоя мать даже не позаботилась о том, чтобы забрать тебя с собой. Решила сбежать, оставив тебя в этом доме. Ты такое ничтожество, что не нужен даже собственной матери, — с усмешкой протянул его отец, подходя к стулу, на котором Мэри приходила в себя. Он повернулся к столу, и взяв маленький острый ножик, склонился над застывшей женщиной. — Смотри, и не смей отводить взгляд, Натаниэль. Твоя мать обрекла себя на долгую мучительную смерть, — с фирменной улыбкой мясника приказал Натан и провел ножом по щеке Мэри, оставляя глубокий порез. Натаниэль слезящимися глазами смотрел прямо в глаза матери, не смея повернуть голову в другую сторону. Он смотрел как отец медленно её пытает, и видел, как последние искорки жизни исчезают из зеленых глаз его мамы. Последнее, что Мэри Веснински видела в своей жизни, был дрожащий от страха сын, что испуганно прижался спиной к спинке деревянного стула, в который он вцепился побелевшими от напряжения пальцами.

***

Натаниэль рывком встал в постели. Его лицо было покрыто потом, вперемешку со слезами, а сам он заметно трясся, от охватившего нутро панического страха. Оглянувшись, он заметил Жана, который спал на соседней койке, свернувшись калачиком. Потихоньку паника отступала. Дрожащими пальцами он схватил с тумбочки пачку сигарет и вытряхнул одну наружу, тут же доставая зажигалку и прикуривая поднесенную к губам сигарету. Затянувшись, Веснински встал с кровати. Натянув на себя первые попавшиеся вещи и схватив мобильный телефон, он как можно незаметнее выскользнул из комнаты, направляясь на выход из «Гнезда». Стараясь передвигаться как можно тише, парень быстрым шагом поднялся по лестнице, и отворив железную дверь, вышел на свежий воздух. Дверь, выводящая из «Гнезда», обладала кодом и фиксировала, кто и когда покидал пределы здания, но Натаниэль давно научился обходить защиту. На его губах появилась грустная улыбка. Он слишком нуждался в свежем воздухе. Пройдя к трибунам на поле, Натаниэль уселся на скамью, поджав к груди колени. Раны под одеждой неприятно болели и чесались. Проведенная ночь с Рико напоминала о себе каждым новым болевым ощущением в теле парня. Его тело было покрыто порезами и синяками разной глубины и тяжести, но больше всего вызывали отвращение засосы и укусы на его торсе, скрытые чёрной водолазкой. Истощённое тело еле переносило новые травмы, а истощённая психика едва выдерживала осознание того, что им пользуются как вещью. Натаниэль не считал, что он всё это не заслужил. Его покореженная психика воспринимала все насильственные действия как должное. «Ты это заслужил, ничтожный кусок дерьма» Натаниэль зажмурился, запуская пальцы в рыжие волосы и оттягивая пряди, с желанием их вырвать. «А чего ты ждал? Никто и не должен относиться к тебе по другому» — шептал голос, заставляя Натаниэля сжаться. Тело охватила колкая дрожь, и Веснински, встряхнувшись, встал с трибун и направился обратно в комнату, быстрым шагом преодолевая расстояние. Он влетел в комнату, тут же направляясь в ванную. Его рука скользнула под тумбочку, доставая оттуда лезвие. Стиснув зубы, Нат стянул с предплечий чёрные повязки, и врубив воду, коснулся лезвием покрытой шрамами кожи. Первый порез принес облегчение, что отозвалось приятной дрожью по позвоночнику парня. Он вжался в покрытую чёрной плиткой стену и скатился вниз. Натаниэль откинул голову, смахнув лезущие в глаза волосы, и остервенело начал наносить порезы. Напряжение медленно исчезало из тела парня, выходя вместе с каждой вытекшей каплей крови. На дрожащих ногах он поднялся по стенке, и забрался в душ прямо в одежде, врубая ледяную воду. Его голова была опущена и он с бесстрастным выражением лица наблюдал за тем, как розовая вода стекает с его тела. Он закрыл глаза и прижался плечом к стенке в поисках опоры. Веки медленно опускались и парень опустился на холодную плитку, сворачиваясь под ледяным напором воды в калачик. «Вот на что ты пригоден. Ничтожество» — шептал омерзительный голос в голове, слишком похожий на голос его отца. Наконец Натаниэль уснул.