...не так уж и сложно... (Захлебнуться в крови... 2)

В ночном Лондоне приземлился американский С-47. Новый самолёт смог поразить англичан своей плавностью. На освещаемой взлëтной полосе ожидали сами британцы, внимательно смотря на то, как из самолëта выходит гость. Шнурованные туфли ступили на лестницу. Гость был одет в коричневые брюки и голубую рубашку, что говорило о неформальности его неожиданного визита. Глаза скрывали солнцезащитные очки. Как он в них только видит? Мягкие светлые волосы были зачëсаны набок, придавая стиля. И вот он подошел к британцам. — Вы ничего ему не говорили? — Нет, можете спокойно идти к нему. Американец улыбнулся и уверенно пошёл к автомобилю. Сев в него, он широко сел, заняв практически все места сзади. — Как долетели? — спросил водитель, глядя в зеркало заднего вида. — Над океаном неплохо тряхнуло, но самолëт новый, поэтому ничего страшного не произошло. Кстати, сигары есть? Я десять часов не курил. — Конечно. — британец достал из кармана своего чëрного пиджака пачку и протянул Штатам. Достав зажигалку Zippo, на которой был хорошо виден узор в виде американского герба, США взял одну сигару "Ромео и Джульетта", закурив после. Машина стала наполняться дымом, на который водитель никак не отреагировал: он ведь сам курил. Правда для безопасности он открыл водительское окно. Проезжая по мосту, американец уставился на Темзу, от которой отражался лунный свет, оставляя острые блики на поверхности воды. Машина вскоре подкатила к зданию Парламента. На приезд американца королевская охрана никак не отреагировала: его здесь хорошо знали. США, поднявшись по ступеням, вошёл в здание и стал преодолевать длинные коридоры, идя по красной дорожке. Ему не составило труда найти нужную дверь, которая была похожа на десятки остальных, находящихся по сторонам. В дверь трижды постучали. — Войдите. — послышался монотонный голос за дверью. Великобритания устало поднял глаза и с удивлением наблюдал за тем, как его сын вошёл в кабинет. Говоря о кабинете, это было очень большое помещение, по крайней мере, для одного британца. В стене позади его кожаного кресла расположились три высоких окна, чьи рамы были выкрашены в коричневый. Каждое из окон можно было прикрыть алыми шëлковыми шторами, прикрепляемыми обратно золотистыми подхватами в виде кисточек. На широком столе англичанина смогли уместиться стопки бумаг, настольная лампа, чайный сервиз, часы, подставка для канцелярии, куда Британия постоянно запихивал перьевые ручки, которые часто ломались под натиском его руки, а писал он много. У второго стола, который был уже поменьше, стояло всего два стула, так как к британцу редко, кто заходил, а все вопросы решались на парламентских заседаниях, от которых Великобритания порядком устал. Конечно, с появлением Парламента жить ему стало куда легче, правда он намного быстрее стал терять мировое влияние, отдав корону своему сыну. У боковых стен кабинета стояли шкафы с пылящимися на них книгами. Возле дверей висело большое зеркало, в которое часто смотрелся британец перед своим уходом куда-либо. Ну а вообще пылились здесь не только книги. Великобритания очень бережно относился к своим вещам в кабинете, поэтому даже выдал специальный список для своих уборщиков, чтобы те по случайности не сделали что-то неправильно. Порой британцу приходилось убирать самому. Со временем он стал замечать, что процесс уборки его успокаивает, а голову всë чаще посещали мысли об скорейшем уходе с политической арены. Только вот обстановка не позволяла сделать это. — Что ты здесь делаешь? Почему ты не сказал, что приедешь? — старший даже нахмурился, пытаясь найти какой-то изъян. — Я просто хотел сделать этот визит неожиданным. Вижу, у меня получилось? — американец довольно улыбнулся, подойдя ближе к столу. — Судя по тому, как ты сейчас одет, ты приехал далеко не по делам. Я прав? — Великобритания отложил бумаги в сторону и сложил руки в замок. — Чего ты такой напряжëнный? — США сел на один из стульев, положив руки на стол. — Ты серьёзно? — Британия вздохнул. — Ты видишь, что сейчас творится в мире? Эта грëбанная война дотронулась и до меня! — Но ты ведь один из еë зачинщиков, не так ли? — на лице младшего заиграла ухмылка. — Не без твоего участия... Воцарилась тишина. Оба сверлили взглядом стол, не желая смотреть друг другу в глаза. В один момент Великобритания встал и, сняв пиджак, повесил его на спинку кресла. Оставшись в серой жилетке и чëрных брюках, он поправил свою бордовую бабочку и закатал рукава белоснежной рубашки, так как стало жарковато. — Пойми, если во время прошлой войны ты мог засесть у себя за океаном, то сейчас весь мир находится в опасности... — тут британец вдруг сообразил. — Именно поэтому ты приехал сюда? — Да. Я хотел предложить помощь. Послышался глухой скрип двери. Оба мужчины посмотрели на проëм, в котором появилась Франция. Это была девушка среднего роста стройного телосложения. Светлая и гладкая кожа смотрелась контрастно с еë каштановыми кудрями, которые доставали до плеч. Девушка была обута в чëрные туфли на низком и широком каблуке, а на самой Франции красовалось однотонное тëмно-синее платье, чей подол доставал до колен. На красивом лице было немного макияжа в виде туши на ресницах и помады тусклого оттенка на симметричных губах. Аккуратно постриженные ногти и вовсе не были накрашены. С моментом захвата еë страны в 1940-м она сбежала к мужу с уцелевшими войсками и до сих пор скрывалась в Лондоне, живя там. Неуверенно зайдя в кабинет, она закрыла за собой дверь и даже не заметила сына, сидящего рядом с Великобританией. Однако США, увидев мать, сам встал и тихо спросил: — Мама? Он не был в курсе всех событий, так как не прилетал в Лондон уже лет десять и не виделся с Францией с 1920-го, когда проходило первое заседание Лиги Наций. Подойдя к девушке, он обнял еë, прижав к себе. — Как я тебя давно не видела... Дай я посмотрю на тебя. — она положила руки на плечи сыну и отошла от него на шаг, вглядываясь в молодое лицо. Парень снял очки и улыбнулся. Великобритания молча наблюдал за этим со стороны. Ему будто было грустно осознавать, что с сыном у него не задались отношения как у отца с сыном. Можно ли было назвать это ревностью, он не знал. — Кхм... Я всë понимаю, но, думаю, будет правильным продолжить наш разговор, Америка. — Да, конечно. — парень усадил мать в кресло и встал рядом с ней. — Раз уж ты сам обратился ко мне с таким предложением, то тебе далеко не всë равно на происходящее. И, зная тебя, я смею предположить, что ты пытался предложить это с пользой для себя, возможно, даже в одностороннем порядке. — Весь в тебя. — хмыкнула Франция. — Франция! — Великобритания ударил кулаком по столу. — Не вмешивайся в разговор. — он снова посмотрел на сына. — Извини, вернëмся к нашему разговору... Франция, можешь выйти? — Как пожелаешь. — девушка быстро вышла из кабинета, захлопнув за собой дверь. — Пап, может не стоило?.. — Она могла бы промолчать. Так, не отвлекаться... Значит ты предлагаешь помощь? — Верно. — И кому же? Мои войска даже с оружием не смогут вести активную войну против немцев. Они успели закрепиться на западной части континента. — Ну тогда мы можем предложить помощь Союзу. Он как раз в ней сейчас нуждается. — Ты не можешь предлагать помощь бесплатно, ты обязательно что-то попросишь взамен, а он как раз таки всë это понимает. — Ты считаешь, что перед страхом смерти и поражения он откажется от помощи? Может он и храбрый, но не настолько. — Уверен? Он не боялся новой войны в 27-м, о чëм ты говоришь? Он безумец и скорее согласится сотрудничать с Рейхом, чем с тобой.