You're trairor, right?

— Ты предатель, верно? — грозно произнес чей-то мужской звонкий голос, держа крепко в руке пистолет, который был ровно направлен в цель. — Я думал, ты не догадаешься, Байсон, — слегка нервно улыбнулся другой мужчина. — Повтори еще раз. — Что? — Я сказал: повтори еще раз! — закричал Байсон, резко толкнув Канта в стену. — Что означает «Я думал, ты не догадаешься»?! Черт… Фадель был прав, не доверять тебе, а в итоге… Мы оба доверились стукачам… — Я знаю, что это было неправильно… Но у меня были свои причины. Или иначе это могло плохо закончиться для моего брата. — Ты… Поверить не могу… Разве ты не чувствовал ко мне любовь?! Ты ее ощущал?! Какие причины, урод?! И ты думаешь, я поверю в эту сказку про твоего брата?! Это моя вина, что я доверился тебе! Это моя вина… Но и твоя вина тоже… — Байсон… Я знаю, в это сложно поверить, но послушай меня, пожалуйст… — хриплым голосом промолвил он, схватив его бледные кисти рук. — Умоляю, выслушай меня… — Мы оба отвратительны. Мы оба монстры… — повторял одно и то же Байсон, с каждым разом до боли сжимая его руки. — Я ненавижу тебя. Умри. — О чем ты, черт возьми, говоришь?! Байсон, пожалуйста, успокойся и давай поговорим! Я не хотел этого дела… — не успел сказать он, как Байсон со всей силы врезал его в стену. Кровь потекла с макушки, а голова ужасно трещала. Он почувствовал, как его бьют очень сильно. Краем глаза он увидел, как Байсон громко и яростно дышал, а его руки, все в ссадинах от ударов, до ужаса дрожали. Кант понял, что ему конец. Вот он, реальный убийца, а не белая пушистая овечка, которой он привык его видеть. Он знал, что у Байсона иногда случаются приступы гнева, и в такие моменты он становится очень опасным. Учитывая ситуацию, уж точно… По телу прошлись мурашки. Неожиданно Байсон засмеялся. Кант с недоумением посмотрел на него, пытаясь прийти в себя и наблюдая за его дальнейшей реакцией. Байсон бросил на пол оружие и громко сказал: — Беги. Беги, или иначе я убью тебя. Я не хочу больше видеть твое лицо, я хочу растоптать его в грязь, но я не могу… — Байсон… — Ты что, не слышал, что я тебе, черт возьми, озвучил?! Пошел вон, или иначе сдохнешь, ублюдок! Кант, понимая всю ситуацию, решил послушать его. В таком состоянии Байсон был непредсказуем и слишком опасен. Выбежав из комнаты, он рванул за угол лестницы, доверяя своей интуиции. На деле Кант вообще не знал это здание и его обустройство, потому что Байсон сам привез его и сам повел в комнату, не давая шанса осмотреть помещение. Пока он бежал до какого-нибудь мини-укрытия, он начал просматривать территорию. Это заброшенное огромное здание, примерно на три этажа, с просторными и длинными коридорами и комнатами. Вокруг было темно, только еле работающий свет из ламп давал видимость. Он чувствовал, как бетонные, широкие стены и пол будто сдавливали его. Кант предположил, что это была бывшая фабрика, недавно опустевшая, потому что везде были разбросаны недавно использованные вещи. Прошло примерно пять минут, и он смог найти небольшую комнату. Вбежав в нее, он спрятался за досками и начал отдышаться. Он ни за что, ни за какие миллионы и бриллианты не согласился бы на эту грёбаную работу. Кант прекрасно понимал, чем может закончиться эта миссия, но отказаться он тоже не мог. В противном случае он отправился бы за решётку, а его единственный родной брат остался бы один. Он ненавидел себя за свои поступки, но другого выбора у него не было. Его родители погибли в автокатастрофе, когда ему было шесть лет, а родственники отказались оформлять опеку над ними. Поэтому, чтобы прокормить себя и брата, ему пришлось угонять и взламывать машины. Он хотел, чтобы его брат жил нормально, и это развило в нём мотивацию защищать его любой ценой. С каждым разом он становился умнее и хитрее, развивая свои навыки, чтобы минимизировать риск быть пойманным. Но однажды его поймали при неудачной краже дорогой машины. Из-за одной маленькой ошибки сработала сигнализация. Он до сих пор помнит этот злосчастный и навсегда изменивший его день. Полиция приехала гораздо быстрее, чем Кант предполагал, и его арестовали. Через некоторое время его отправили в исправительное учреждение, где он познакомился с добродушным полицейским. Тот помог ему осознать свои моральные принципы и измениться. Этот полицейский видел в нём не просто мелкого воришку, а умного и талантливого парня, который мог бы помочь в одном расследовании. Честно говоря, Кант даже не подозревал, что это знакомство поглотит его ещё сильнее в эту бездонную яму, где у него нет шанса выжить. Он сразу понял своё положение: у него не было права голоса. Да, пусть этот полицейский помог ему устроиться на работу и встать на правильный путь, но он был лишь пешкой на шахматной доске. Его всегда будут давить и показывать его место. Ему было противно от одной мысли, что из-за своей ошибки он подвёл брата и подверг его опасности. Он тоже просто хотел жить спокойно, знать, что его близкие в безопасности. Но, увы, это всего лишь сказки. Внезапно Кант услышал какой-то приближающийся шум. Это он. Он идёт сюда. Бежать было некогда: он был слишком близко. Прижавшись к углу, Кант убедился, что его не видно, и прикрыл рот рукой. Шаги стали ещё отчетливее, пока не остановились возле двери. Дверь начала медленно открываться, издавая мерзкий, нагнетающий скрип. Кант увидел, как лакированные черные ботинки ходят по комнате туда-сюда, что-то внимательно ища. Вдруг они резко направились в его сторону, но остановились. Постояв несколько минут, неизвестный развернулся и ушёл, напоследок сказав: — Я обожаю, когда жертва думает, что она в безопасности. Так весело смотреть на эту бедную, полную страха физиономию. Кант почувствовал, как сердце готово вырваться из груди. Что он только что сказал? Байсон слетел с катушек. Он не в себе… Ему действительно страшно. Сделав глубокий вдох и выдох, через некоторое время он аккуратно вышел из помещения, побежав к черному выходу. Он успешно добежал до туда, и вот выход уже перед ним. Но что-то было не так. Этот чертов выход был крепко заперт, что хрен его откроешь, и, во-вторых, он ощутил его присутствие. Он попытался выбить эту дверь чем-то тяжелым, но не получилось. И вдруг он вспомнил, что в кармане у него есть скрепка. С легким сомнением, что эту дверь можно открыть всего лишь этим, он разогнул один конец, превратив скрепку в нечто похожее на крючок. Наклонившись, он аккуратно вставил свое единственное спасение в замочную скважину. Он осторожно прокручивал и поддевал, прислушиваясь к тихим щелчкам. И резко перед его ушами, где-то совсем близко к нему, раздался выстрел. Он сильнее задышал, а его пульс уже превышал норму. По крови прошел разряд адреналина и животного страха. Он начал активнее ломать замок, молясь, чтобы его не убили в таком положении. И вот, с небольшим усилием, он ощутил, как замок сдался, и дверь открылась с легким скрипом. И вдруг он уловил, что прямо перед ним кто-то стоит, сверля его взглядом. Он сразу же, не смотря назад, выбежал вперед по белоснежным хлопьям, бежав куда глаза глядят, лишь бы спастись. Он знал, что сзади него бежит Байсон, но почему-то он не стрелял в него. Бежать было трудно, так как он был ранен, и ноги проваливались в снег, но желание жить, увидеть снова своих близких и извиниться перед ними было выше этого. Кант решил сделать небольшую петлю, чтобы запутать его, а потом перед его глазами оказались две разные тропы. Запутав его, Байсон потерял его след. Кант спрятался за большим деревом, пытаясь прийти в норму и придумать дальнейший план. Если он сейчас встретится с ним, то точно есть два варианта: либо его убивают, либо его мучают. То и то не понравилось парню. Остается только довериться судьбе и удаче, что он сможет выбежать из леса и остаться в живых. Когда он впервые встретил Байсона, хоть и понимал, что тот наёмный убийца, он этого не ощущал. Он даже не осознавал, как быстро сблизился с ним и влюбился. Но ему нельзя. Кант ненавидел себя за то, что играет с чувствами Байсона и своими тоже. Сердце, при виде этого милого и ласкового, но при этом опасного облика, медленно, но верно убивал разум Канта. Он любил его безумно, как и Байсон. Он понимал, что его действия ставят под удар не только брата, но и Стайла, которого он тоже втянул в это бесконечное дерьмо. Ещё одно неправильное решение — и всей этой еле живой цепочке придёт конец. На самом деле ему было ужасно жаль Байсона. Да, пускай он наемный убийца, кто отнимает чужие жизни, Кант все же понимал, что он тоже, как и он, хочет спокойной и мирной жизни. Он доверился ему и открыл свое сердце ему, а Кант воспользовался этим ради своей выгоды. И, конечно, сейчас Байсон в бешенстве, желая, чтобы он сгорел в аду. Его пожирала мысль, что им пользуются, да и выбора, играть ли в эту игру, у него нет. Это так ужасно ощущать, когда ты уже любишь кого-то, но тебе нельзя, потому что от этого зависят жизни других... Погрузившись в свои мысли, он не заметил, как Байсон стоял возле него, прислонив пистолет к его голове. — Я выиграл. Я нашел тебя, — промолвил он, после чего повалил Канта на землю и стал душить его. Взгляд Байсона был полон ненависти, боли и разочарования, а прекрасные карие глаза едва сдерживали слезы. Он был полон решимости покончить с этим ублюдком здесь и сейчас, но что-то внутри не позволяло ему это сделать. Это была любовь. Она не давала ему это сделать. Как и Кант. Он тоже не мог это совершить. — Кант... Любимый, почему ты так поступил со мной? Все потому, что я убийца? Ты же любишь меня до сих пор?.. Скажи мне... СКАЖИ МНЕ! — Да... Я люблю тебя... — прошептал сквозь боль и слезы от удушения Кант, слабо пытаясь убрать руки Байсона со своей шеи. Байсон убрал свои красные от холода и ссадин руки, затем опустился на холодное тело любимого. Он тихо рыдал, поглаживая нежные волосы Канта. Ему было невыносимо больно. Его же предупреждали... Но он хочет простой и счастливой жизни вместе с партнером, чтобы больше никогда не касаться чужих мертвых тел, исполняя мерзкие приказы. Он хочет просто жить, как обычный человек, но его статус и тот факт, что он находится в розыске, словно выбивают в его душе глубокую дыру. Он, как и его брат, как Кант, как все остальные работники и люди, был всего лишь куклой в руках больших дядей и тетей. Все они — жертвы огромной и безумной сети, порождающей лишь насилие и страдания. — Кант... Прости меня... — Байсон, прости меня тоже... — Я... Я не хотел причинять тебе боль... Мне просто самому так невыносимо... Я не знаю, что со мной... Я ужасен! — Все хорошо! — воскликнул Кант, обнимая его. — Байсон, это моя вина... Если бы мы с тобой не встретились, ты бы не пострадал... Никто из вас бы не пострадал... Мне очень жаль... Меня заставили... Мной манипулировали... Если бы я этого не сделал, я не знаю, что бы случилось с моим братом и его судьбой... Но мне так больно причинять боль тебе... Прости меня... — Кант, хах... Я понимаю тебя, — сказал Байсон, прикасаясь к его лицу. — Мы оба виноваты. Не вини себя одного. — Давай уйдем отсюда, Байсон. Заберем всех и больше никогда не вернемся! Мы можем начать наши жизни с чистого листа! — Малыш, не все так просто, как ты думаешь, — сказал Байсон, заключив его в крепкий, полный любви поцелуй. — Я люблю тебя. Это были последние слова, которые он произнес, перед тем как вырубить Канта. Байсон поднялся, взяв неподвижное тело любимого, и напоследок бросил взгляд на чудесный зимний пейзаж, от которого его пробирали мурашки. Их ждала глубокая ночь, которая закончится никогда.